Поцелуй навылет

3

Джин поехала в больницу Святого Луки в Хексбери на машине «скорой помощи» вместе с Саскией. Так как Тони не имел водительских прав, за рулем машины Джин сидела Фоби.

Сознавая, что она до сих пор находится на грани паники, Фоби пыталась совладать с собой.

Впервые после своего приезда она смогла поговорить с Тони. Ужасная встреча.

— Это ты нашла ее? — Он барабанил пальцами по приборной доске, когда они неслись по пустынным узким дорогам, далеко позади машины «скорой помощи».

— Да. — Фоби содрогнулась от воспоминания: тем вечером, вся в слезах, она пошла в ванную Ситонов, потому что по-детски боялась, что в ванной комнате для гостей ее может поджидать Саския. Она вполне могла заставить ее немедленно покинуть дом.

В течение нескольких секунд она пыталась осознать увиденное. «Так много крови», — вдруг вспомнились ей слова леди Макбет. А затем она подумала: как странно. Саския была самым неаккуратным человеком из всех ее знакомых, но она перерезала себе вены в наполненной водой ванне. Обычно она не обдумывала свои поступки.

Их провели в ярко освещенную приемную, вручили по пластиковому стаканчику черного кофе и попросили подождать. Джин была уже там. Она потерянно сидела у плаката, с которого улыбался медвежонок со стетоскопом. Тони сразу же вытащил свой мобильный и позвонил одному своему знакомому, чтобы с его помощью Саскию как можно быстрее перевели в отдельную палату. Он мерил шагами комнату, ожидая, пока влиятельный друг встанет с кровати и подойдет к телефону. Он зажег толстую сигару, прижимая плечом телефон к дряблому лицу, и в воздухе поплыл неприятный сильный запах.

Фоби недовольно посмотрела на него и обняла Джин за трясущиеся плечи.

— Она даже не зашла… — голос Джин прерывался от рыданий. Ее лицо посерело от горя, из рукавов старого порванного свитера выглядывали оборки ее ночной рубашки. Она лихорадочно искала носовой платок. — Врач постоянно говорил о том, как много крови она потеряла, и хотел знать ее группу крови, но я не могла вспомнить… Это я во всем виновата… Если она умрет, это будет только моя вина… Я просто не могла вспомнить…

Она закрыла лицо руками и разрыдалась еще сильнее. От ее ногтей почти ничего не осталось, кожа на руках была сухой, в мозолях и с въевшейся грязью из-за постоянной работы в саду.

Через полчаса усталая медсестра заглянула в приемную, чтобы удостовериться, что Ситоны в порядке.

— Как моя дочь? — спросил Тони так требовательно и громко, что девушка вздрогнула.

— Ее сейчас осматривают, — сообщила она хрипловатым голосом.

— Вы хотите сказать, что они только сейчас начали это делать? — Казалось, что от его ярости загорятся обои из гессенской бумаги. — Что это вообще за больница? Немедленно приведите врача, я хочу с ним поговорить.

Медсестра не двинулась с места.

— Скажите ему, что я хочу его видеть. Немедленно!

Она глубоко вздохнула:

— Он с вашей дочерью, сэр. Если вы хотите еще кофе, в холле есть автомат. Как только у нас появятся новости, мы вам сообщим.

Тони окончательно вышел из себя и устроил такой скандал, что ему и Джин разрешили увидеть Саскию через пять минут.

Фоби вышла из комнаты, чтобы купить еще кофе. Ей нужно было чем-то занять себя. Бросая в автомат двадцатипенсовые монеты, она слышала знакомый голос. Недалеко от нее по мобильному отрывисто говорил Тони.

— Нет, сейчас все в порядке, Гай. Глупая девчонка отделалась несколькими царапинами. Все выглядело намного страшнее, чем оказалось на самом деле.

Фоби поставила кофе рядом с автоматом и направилась к больничным боксам, отгороженным друг от друга занавесками. Медсестра провела ее к Саскии.

— Она находится под действием сильного успокоительного средства, так что вам вряд ли удастся поболтать.

Саския была так бледна, что ее кожа казалась почти голубой по сравнению с белой рубашкой. Круги под глазами потемнели, а от яркого освещения ее разноцветные волосы казались жирнее.

Но она снова была красива. Щеки впали, овал лица сделался более четким, черты заострились. Фоби почти узнала прежнюю Саскию. Она казалась Спящей Красавицей, погруженной в глубокий спокойный сон в ожидании поцелуя прекрасного принца.

— Мама?

— Нет, это я, Фредди. Как ты себя чувствуешь? — Фоби взяла ее за руку.

— Ай! — Саския взвыла от боли, отдернув руку. — Я чувствую себя паршиво, а ты как думала?

Фоби прикусила губу.

— Что ты здесь делаешь? — Саския раздраженно вздохнула и отвернулась.

— Я тебя нашла.

— Прекрасно. — Из-за лекарств она говорила невнятно, тем не менее слова прозвучали с едким сарказмом. — Разве ты не получила мою записку? Я хочу, чтобы ты убралась отсюда и оставила меня в покое.

— Саския…

— Ты знаешь, я не хотела, чтобы ты приезжала, — продолжила она, ее голос постепенно поднимался до крика. — Это была идея мамы. Она всегда любила тебя больше меня. Сука! Я просто хотела умереть — почему ты не позволила мне это сделать?

— Саския, пожалуйста… — Фоби прикоснулась к ее шее, покрытой капельками пота.

— Не трогай меня, слышишь?! — крикнула Саския, чуть не упав с кровати, пытаясь подальше отодвинуться от Фоби.

Шуршание занавески возвестило о появлении медсестры.

— Мне кажется, вам лучше уйти. — Ее слова прозвучали, как приказ. — Ваше присутствие расстраивает мисс Ситон.

Чуть не плача, Фоби вышла из палаты. Она не могла понять, почему Саския так сильно ненавидит ее.

Саския возвращалась домой на следующий день. Удивительно, но ее приезд явно пугал Джин и Тони. В субботу до обеда они вели себя совсем как прежде, когда Фоби проводила у них каникулы. Джин даже немного накрасилась и надела красивое шелковое платье кремового цвета.

Все изменилось, когда Джин уехала за Саскией. Тони направился в свой кабинет в подавленном настроении. Фоби попросила Джин отвезти ее на вокзал по пути в больницу.

— Не говори глупостей, дорогая. — Она напряженно улыбнулась. — Саския в восторге, что ты здесь. Сейчас ты очень ей нужна. Я думаю, будет довольно эгоистично с твоей стороны, если ты сейчас уедешь. Ваша дружба выдержит это испытание. Ну же, Фоби, ты крепче, чем ты думаешь.

Она ушла, оставив Фоби в полной растерянности.