Поцелуй навылет

39

В пятницу вечером Манго неохотно отправился в Дайтон вместе с Диланом, который также согласился подвезти на своем ржавом «Рено-5» двух подружек Флисс.

Флисс все упаковала в свой «Хонк» и уехала еще утром, по пути сделав краткую остановку в Сохо, чтобы забрать из «Бареллы» коробки с напитками.

— В обед я встречаюсь с матерью Саскии, чтобы получить у нее ключи, — сказала она Дилану. — Думаю, будет лучше, если я поеду одна.

— Она не знает, что мы с Феликсом примем участие в вечеринке? — обеспокоено спросил он.

— Разумеется, нет.

— Но Саския, конечно, обо всем знает?

— О да. Саския знает.

Девушки на заднем сиденье издавали восторженные крики, рассматривая разрушающееся великолепие Дайтона.

— Ты когда-нибудь был здесь? — Дилан припарковался рядом с пыльным синим «пежо» Флисс.

— Нет. — Манго с восторгом посмотрел на дом. — Никак не мог собраться. Должно быть, дела у семьи Саскии идут неплохо.

— Едва ли. — Дилан выключил двигатель и грустно вздохнул. — Они только что продали этот дом, помнишь? А вот и Флисс.

Ее веснушчатое лицо казалось бледным и измученным, когда она вышла из дома к ним навстречу, одетая в старые джинсы и майку с надписью «Вперед — сегодня пятница!». Откинув одной рукой с лица рыжие волосы, другой она заслонила глаза от солнца, чтобы посмотреть, кто приехал.

— О, привет. — Она покраснела до корней волос, когда увидела Манго, выходящего из машины.

— Привет. — Продолжая смотреть на дом, он даже не взглянул на нее.

Не так уж и плохо, подумала Флисс, когда она бросилась к Дилану и своим подружкам, чтобы поздороваться. Она еще не успела переодеться.

— Дом совершенно пуст, — сказала она Дилану, когда они вошли внутрь. — Там даже нет стульев и кроватей.

— Нет кроватей? — простонали девушки.

Флисс виновато кивнула.

— Милли, младшая сестра Фоби, и ее друг Гоут принесут несколько армейских спальных мешков, а Джин Ситон оставила нам покрывала и немного старых стульев для пикника, но этого может не хватить. Плита еще здесь, но нет холодильника для еды и напитков. Я все засунула в кладовку. Боюсь, нам придется пользоваться пластмассовыми стаканами и тарелками.

— Что это? — Манго чуть не упал в обморок, когда из большой гостиной вышел Гоут и направился к двери, обитой зеленым сукном, с молотком в руках.

— Гоут, — сказала ему Флисс, покраснев еще сильнее.

— Эй! — прохрипел он и махнул им банкой с сидром, исчезая в кухне.

— Кажется, мне лучше остановиться в местной гостинице, — вздохнул Манго, осматриваясь в большом, пустом холле. — У кого-нибудь есть путеводитель?

Саския настояла на том, чтобы отвезти Фоби в Хексбери на «мерседесе» Жоржет.

— Она больше не оставляет его Флисс, — с гордостью объявила Саския. — Ей пришлось потратить почти пятьсот фунтов на ремонт и штрафы за неправильную парковку. Я сама отвозила машину на повторную покраску.

— А тебе Жоржет доверила его?

— Только на эти выходные. Она невероятно помогла нам. Она приедет завтра и привезет еду. В любом случае она ненавидит водить машину — у нее нет чувства ориентации в пространстве.

— М-м-м. — Фоби смутно догадывалась об истинных мотивах Жоржет, но ничего не сказала. Саския слишком заблуждалась на ее счет, чтобы принять это.

Фоби пугала ее внешность. С одной стороны, Саския выглядела намного лучше, чем несколько недель назад. Она похудела еще больше, а ее волосы, осветленные уже парикмахером, потеряли зеленоватый оттенок и были уложены в модную прическу, обрамляя загорелое лицо. Сейчас она была слишком худой, и ее тело изменило пропорции от такой быстрой потери веса. Ноги походили на палочки, грудь стала плоской, как у мальчика, щеки впали, а живот и бедра оставались полными. Она не выглядела стройной, она выглядела недокормленной.

На ней были очень модные черные джинсы от Кэтрин Хэмнетт, и шелковый кардиган, который скрывал располневшую талию. Но ее кожа, покрытая искусственным загаром и тональным кремом-основой, была сухой, как потрескавшаяся глина. От постоянного недоедания появились прыщи. Руки все время тряслись от действия средств для подавления аппетита, зрачки в покрасневших глазах казались меньше булавочной головки, а каждый прерывистый вздох проходил через фильтр сигареты.

Поездка оказалась настоящим кошмаром. Фоби постоянно боролась с желанием выскочить из машины — частью из-за того, что ей это представлялось более безопасным, чем оставаться внутри с Саскией, которая вела автомобиль, словно проигрывающий участник ралли в Монте-Карло, частью из-за того, что от их разговора ей хотелось кричать. У ее ног скулила Яппи, изрыгая на резиновый коврик маленькие кусочки собачьего корма. Она жалобно смотрела на Фоби помутневшими от тошноты глазами, поджимая короткий хвостик между дрожащих ног.

— Ты сказала, что уверена в том, что Феликс появится завтра? — снова и снова спрашивала Саския.

— Я не совсем уверена, — вздыхала Фоби, наблюдая, как Саския выезжает на встречную полосу.

— Он должен появиться! — завопила Саския, резко нажав на тормоза, когда они проезжали мимо полицейской камеры, контролирующей скорость.

— Мы ничего не можем сделать.

— Ты можешь.

— Он не оставил мне номера телефона в Штатах, — солгала Фоби. — И даже он не может гарантировать, что ему удастся достать билеты на сегодняшний рейс.

— Он появится, — мрачно пробормотала Саския. — Он любит тебя.

Фоби смотрела невидящими глазами на машины, которые они обгоняли. Одна из них громко просигналила.

Оглянувшись, она увидела, как пассажиры «жука» радостно замахали им руками.

— Там Пэдди и Стэн. — Она махнула в ответ, когда «жук» сверкнул фарами.

— Сколько человек пригласила Флисс?

— Сегодня около десяти. Кажется, остальные участники представления прибудут завтра к обеду. На самой вечеринке будет присутствовать толпа народу — я думаю, не меньше шестидесяти человек.

— Надеюсь, там будут все друзья Феликса?

— Лишь несколько, — осторожно сказала Фоби. — По-моему, Дилан пригласил многих, но не все могут приехать. Слишком далеко от Лондона. Портия тоже приедет?

— Она за границей. — Саския вылетела на перекресток, не глядя по сторонам. — Кажется, во Флоренции. Как ты думаешь, сколько друзей Феликса будут на вечеринке?

— Во Флоренции?

— Что?

— Ты сказала, что Портия во Флоренции? — задумчиво спросила Фоби.

— Думаю, да. Точно не помню. — Саския сделала поворот на двух колесах. — Итак, сколько друзей Феликса приедут сюда, Фредди?

— Я не знаю, честное слово. — Фоби смотрела прямо перед собой. — Может, двадцать или немного меньше.

— Достаточно, чтобы собрать приличную аудиторию, да? — Саския ехала по проселочной дороге со скоростью восемьдесят миль в час.

Фоби закрыла глаза.

— Вполне.

Дайтон выглядел душераздирающе. Не было собак, выбегающих из дому, чтобы поприветствовать их. Не было Джин, работающей в саду. Не было Шейлы, раскрасневшейся от работы на кухне, которая выглядывала из-за двери, чтобы крикнуть «привет!». На подъездной аллее было так много небрежно припаркованных машин, что Саския решила для большей безопасности оставить «мерседес» на заднем дворе. Фоби вышла из машины, оставляя Саскию парковаться.

Флисс была очень рада видеть ее, но когда она зашла за Фоби на кухню, то чуть не разбила себе нос, врезавшись в спину подруги.

На каменном потрескавшемся полу стояли несколько ящиков с бутылками, множество сумок из супермаркета, которые лопались от еды и пластмассовой посуды, и коробка с «орудиями убийства».

— Поскольку в доме нет мебели, то совершенно некуда спрятать нож, пистолет, веревку и железный лом, — вздохнула Флисс, поднимая кинжал. — Как вы думаете, Манго не покажется странным, если он будет один в своей спальне? Все остальные устроены по двое.

— Я так не думаю. — Фоби заглянула в кладовку, которая тоже была переполнена коробками с едой и напитками. — С кем буду я?

— С Саскией.

Фоби застыла у двери.

— Но завтра вечером приезжает Феликс.

— Ну и что? — сухо сказала Флисс. — К тому времени, как мы отправимся в постель, ты выполнишь свое задание. Вряд ли он захочет находиться с тобой в одной комнате, подружка. Я поместила Стэна и Пэдди вместе с Люси и Клаудией, чтобы придать их пребыванию немного остроты. Что ты об этом думаешь?

— Ты прекрасно выглядишь, — солгал Дилан. Он вместе с Саскией обходил пустой, бездушный дом, слушая, как отдавался эхом звук их шагов по полу, который совсем недавно был застелен старыми потрепанными коврами Ситонов.

— Спасибо. — Саския заглянула в свою бывшую спальню без всякого выражения на загорелом лице.

— Ты куда-то уезжала? Полагаю, сейчас ты встречаешься с художником по имени Стэн? — Дилан шел за ней по лестнице к спальне ее родителей.

— Верно. — Саския не смотрела на него.

— Что происходит, Саския? — Он задержал ее у двери. — Ты же знаешь, что завтра вечером приезжает Феликс, так?

— Конечно знаю. — Она спокойно посмотрела на него. — Я это пережила, Дилан. Это было ужасной ошибкой, о которой все мы теперь жалеем. — Она послала ему грустную полуулыбку. — Я ни на кого не сержусь.

— Даже на Фоби? — с недоверием спросил Дилан. — Вы же давние подруги, правда?

— Оставь Фредди в покое. — Она попыталась пройти мимо него.

— Но как? — Дилан схватил ее за руку. — Она ведь здесь, правда? Последние две недели они с Феликсом едва вставали с постели.

Отчаянно стараясь не выдать своих чувств, Саския оттолкнула его и выбежала из комнаты.

— Я хочу знать, что происходит. — Дилан не отставал от нее. — Я очень беспокоюсь за тебя.

— Хочешь сказать, ты беспокоишься за Феликса! — Она повернулась к нему. — Вот кому принадлежит твоя преданность, так? В прошлый раз ты явно выбрал его, а не меня.

— Ты несправедлива ко мне!

— Это так, черт возьми! — прошипела она. Светлые волосы упали ей на лицо. — Ты мог бы предупредить меня о том, что он собирается сделать. Ты мог бы…

— Я пытался! — Дилан закрыл лицо руками. — Разве ты не видела, что я пытался?

— Нет, не пытался. — Саския злобно потрясла головой. — Ты был слишком мягок. Ты должен был прокричать это. Знаешь, как я старалась убедить Фоби, какой он сумасшедший? Но она вбила себе в голову, что он любит ее. Что он не поступит с ней так. Что она чем-то…

— Я не думаю, что он это сделает. — Дилан отнял руки от лица и посмотрел на нее. В его темных глазах внезапно появилась жалость.

— Нет! — Саския продолжала трясти головой, как будто на нее налетел рой пчел. — Нет. Он это сделает. Он уничтожает всех. Он должен это сделать!

— Он любит ее, Саския.

— Он говорил, что любит меня! — Она дошла до стены рядом с лестницей и в отчаянии прислонилась к ней плечом, прижимаясь лбом к холодной поверхности.

— И он действительно так считал. — Дилан последовал за ней и осторожно прикоснулся рукой к ее плечу. — Он на самом деле думал, что любит тебя. — Но ты унизила его. Ты…

— Хочешь сказать, мы унизили его?

— Да, мы унизили его. — Дилан неуклюже убрал руку. — Но дело было не только в этом, ты же знаешь. Гниль начала разъедать огромный свадебный торт задолго до этого.

— Разве? — Саския вытерла нос рукой.

— Да. Как ты думаешь, почему он сбежал накануне свадьбы? Это была не наша вина, — мягко сказал Дилан. — Никто был не виноват, правда. Просто он чувствовал себя подавленным.

— Подавленным? — удивленно рассмеялась Саския.

— Большая любящая семья, свадебные планы, постоянные поздравления, безграничная любовь. Этого оказалось слишком много для человека, от которого почти отвернулась собственная семья, — осторожно сказал Дилан. — Ты отдала все ради него, ведь так? Свои амбиции, упорство, огненную энергию, которая больше всего привлекала его… Все исчезло, когда ты повстречала Феликса. Ты так сильно любила его, что не видела его недостатков, Саския. Ты никогда не критиковала его, не возражала ему, не спорила с его высокомерием и тщеславием. Ты тратила на него всю свою любовь.

— И он бросил меня за это?

— Частично — да. — Дилан пожал плечами, опуская взгляд. — А также из-за того, что он всегда поступает именно так. Он не может говорить об этом, он лишь действует как напуганная собака — сначала дичает, а в следующую секунду убегает прочь.

— Значит, ты считаешь, что это была моя вина? — Саския задыхалась от слез.

— Нет. — Дилан взъерошил волосы. Просто вы шли в разных направлениях. Кажется, что он стремится к всеобщему восхищению и поклонению, но если ты сделаешь его своим кумиром, то он начнет презирать тебя. Я видел это в школе, в университете — видел через нашу дружбу. Он пугается бесконечного восхищения. Он слишком отчетливо видит свои вопиющие недостатки, чтобы принять его. Единственное, к чему он стремится на самом деле, — это доверие, но как можно доверять человеку, который всегда тебе льстит, который всегда с тобой согласен? Ты даже сказала ему, что он может играть. Я любил тебя за это, восхищался тобой, но Феликс не смог справиться с ложью.

— Фоби постоянно лжет ему, — прохрипела она, еще крепче прижимаясь лицом к стене.

— А потом признается в этом. — Дилан повернулся, чтобы прислониться к стене спиной рядом с ней, и уставился на светлый прямоугольник посреди противоположной стены, на котором еще остался гвоздь от картины. — Она похожа на него. Они притворяются, что это все игра, но на самом деле все серьезно, как «русская рулетка».

— Поэтому ты считаешь, что она отличается от всех остальных?

— Феликс заставляет меня так думать. — Дилан издал глубокий вздох. — Он доверяет ей, потому что они очень похожи. Он допускает ее в те уголки своей жизни, которые скрыты от всех остальных. Когда они вместе, иногда кажется, что они — один организм. И он не играет по своим обычным правилам — она просто не позволит ему этого. Он не сможет одурачить ее так, как он одурачил всех оста…

Вспомнив, с кем он разговаривает, Дилан закашлялся и посмотрел на Саскию. В его добрых карих глазах светилась задумчивость.

— Ты еще не видела их вместе, правда?

Саския покачала головой, уставившись на стену неподвижным взглядом.

Он закусил губу, чувствуя беспокойство.

— Ты поймешь, что я имел в виду, когда увидишь их, — сказал он, почти извиняясь. — Прости меня, дорогая. Я знаю, это очень больно, то ты увидишь, что при одном их взгляде друг на друга кажется, что в комнате на мгновение погас свет. Меньше чем за месяц они нашли то, что я ищу всю жизнь.

— Ты действительно думаешь, что сейчас все по-другому?

— Да. Феликс изменился. Он расслаблен, он честен, он не старается изображать равнодушие и надменность, потому что она считает его негодяем, если он так поступает. Он не собирается изменять ей или проверять ее. Он без остатка охвачен любовью, в которую он больше верит, чем хочет ее иметь. Я никогда не видел его таким раньше. Она удивительно похожа на него.

— Я знаю. — Саския крепко закрыла глаза, из которых текли слезы.

— Что она собирается сделать, Саския?

— Можешь пытать меня, — честно сказала она. — Я не знаю, правда.

— Она слишком непредсказуема. Я не доверяю ей.

— Я тоже. — Она повернулась к нему и прижалась лбом к его широкому, уютному плечу. — Твоей рубашке пора в стирку, неряха.

— Я знаю. Я собирался все постирать вчера вечером, но пришлось допоздна работать в баре, и я ужасно устал.

— Тебе нужна женщина.

— Может быть. — Дилан подумал о Флисс и грустно вздохнул.

— Ты на самом деле любил меня за то, что я сказала Феликсу, что он может играть?

— За это я хотел заваривать тебе чай до конца своих дней, примадонна, — рассмеялся он. — Я понял, что ты, в отличие от него, действительно можешь играть. Ты казалась такой невероятно искренней. — Он взъерошил ее волосы. — Мне нравится твоя прическа. Она идет тебе намного больше черной копны волос.

— Это мой естественный цвет, — засопела она. Не сдержавшись, она добавила: — А у Фоби волосы мышиного цвета.

— Я знаю.

— Знаешь? — Она взглянула на него, пытаясь улыбнуться.

— В ее квартире есть фотография, где она еще маленькая — с родителями и Милли.

— С пластмассовым трактором. — Саския улыбнулась. — Я их фотографировала. За несколько минут до этого она была вся в слезах. Боже, я была так жестока с ней в детстве.

— Все дети бывают невыносимыми. Однажды в приступе обиды я сжег всю коллекцию дисков моего брата.

Саския кусала губы.

— Ты тоже ее любишь?

— Не так, как я любил тебя. — Дилан обнял ее. — Ты мягче, ранимее. И красивее.

— Правда?

— Чистая правда. Она излучает невероятную сексуальность. Твоя красота более классическая.

Саския внимательно посмотрела в красивые, честные глаза Дилана и почувствовала, как ее сердце слегка шевельнулось.

— Ты думаешь, что мы…

— Нет. — Он поцеловал ее в нос. — Слишком много воды утекло. Кроме того, сейчас ты встречаешься со Стэном.

— Ах да, конечно. — Саския вытерла свои мокрые глаза со смехом, в котором звучало сожаление.

Дилан сжал плечо Саскии и искоса взглянул на нее.

— Ты же встречаешься с ним, ведь так? По крайней мере, Флисс сказала…

— Пока у нас платонические отношения. — Она пожала плечами. — Сейчас мы находимся на этапе поцелуев с сомкнутыми губами. Знаешь, раньше он встречался с Фоби.

— Разговор о бывших любовниках, — присвистнул Дилан. — Только не говори мне, что он встречался и с Флисс тоже.

— Нет. — Саския ухмыльнулась. — Но завтра приедет ее бывший парень, Айен.

— Я уже ненавижу его. — Дилан повел ее к лестнице. — Боже, я так рад, что мы поговорили. Мне тебя не хватало.

— Мне тоже тебя не хватало, грязнуля.

Когда по просьбе Флисс все собрались в самой убогой гостиной, Фоби меньше всего хотелось находиться в обществе. Это совсем не было похоже на вечеринку — им предстояло выслушать лекцию по персонажам, поведению и общему плану действий, прежде чем последует разрешение выпить первый бокал пунша. Это больше напоминало репетицию выпускного школьного бала. Она попыталась сесть в самый темный угол и притвориться паутиной, сплетенной черной вдовой, но в ее сторону направился Манго и небрежно расположился рядом с ней, передавая по кругу банки кока-колы и таблетки экстази.

— А потом мы сможем потанцевать под «Армию любовников». У меня есть кассета. Твой друг, Пэдди, голубой?

Фоби убрала таблетку подальше от любопытного носа Яппи и проигнорировала его, испуганная ревнивыми взглядами Флисс.

В гостиную вошли еще несколько человек, сжимая в руках бокалы с напитками. Поискав мебель, они устроились на полу.

Манго, который обнимал одной рукой Фоби, что ей страшно не нравилось, начал хихикать.

— Я думаю, что сегодня нам следует подготовить место действия, закончить с размещением на ночь, проверить, что мы не забыли о том, что случится завтра вечером, — сказала Флисс. — Потом мы отправимся в местный бар и хорошенько напьемся. Что скажете?

— Давай забудем о том, что ты говорила вначале, и сразу приступим к последнему пункту, — предложил Пэдди.

— Все знают свои роли? Все довольны? — Флисс спросила это голосом учительницы начальных классов.

— Я теперь вор-карманник, верно? — сказал Пэдди.

— Ты прав, Пэдди. — Она сверилась со списком. — Ты вечно пьяный менеджер леди Эвтаназии и баронессы Би Ривз, обанкротившийся на скачках. У тебя три дочери. Нимфа, развратная виолончелистка, — это Милли. — Флисс бросила на нее злобную улыбу, прежде чем снова посмотреть в список. — Мег, фригидная гувернантка, — это та девушка, которая придет с Селвином. И Психея, которая… дьявол, у нас нет Психеи! Придется сказать, что она присматривает за твоей прикованной к постели калекой-женой в Ирландии или где-нибудь еще.

— А кто такой Селвин? — Пэдди почесал затылок.

— Перегрин Фитцакоффин — лишенный наследства старший сын леди Эвтаназии. Шулер и плейбой, для которого ты портишь лошадей перед состязанием. Это должно быть написано у тебя.

— Нет, кто он на самом деле?

— Селвин? — Флисс рассмеялась. — Селвин Волф — мой брат, Пэдди.

— Я думал, ты сказала, что он твой сын? — Пэдди казался сбитым с толку еще больше.

— На время вечеринки, да. — Она с отчаянием вздохнула. — Но по-настоящему он мой брат. Ты должен это знать. Вы с ним знакомы. Он и раньше приходил на мои вечеринки.

— Тот идиот с? — Пэдди сглотнул. — Я хотел сказать, тот темноволосый парень с ненастоящим северным акцентом?

— Да. — Флисс выглядела слегка раздраженной. — Большую часть моей жизни он мой брат. А его акцент настоящий.

Манго поднял руку.

— Да, Манго? — Флисс покраснела — такая реакция стала для нее обычной.

— Можно поменять роль Отто Лихера на роль Психеи О'Маниак, ирландской художницы? — прощебетал он. — Ее все равно никто не играет.

— Э-э-э… Нет, — прохрипела Флисс. — Мне кажется, будет лучше, если пол персонажа будет соответствовать полу актера.

— Но Фоби будет лесбиянкой. Почему мне нельзя переодеться в женское платье? — захныкал он.

— Заткнись, Манго, — нетерпеливо огрызнулся Дилан. — У Флисс и без того достаточно хлопот, чтобы заниматься твоими капризами и менять роли в последнюю минуту.

Флисс в отчаянии уронила свои записи на пол. Она переводила взгляд с Саскии на Дилана и на Фоби.

— Это будет катастрофой, так? — простонала она. — Никто не понимает, что происходит.

— Позволь им напиться, и они справятся со всем без всяких усилий, — довольно слабо уверил ее Дилан.

— Э-э-э… — Из-за двери показалось гладкое темное лицо Клаудии. — А где именно находится бар, Саския?

— До ближайшего бара около двух миль. — Она взяла свои сигареты. — Я еду с вами. Возможно, нам удастся поместиться в двух машинах. Вы трое идете? — Она оглянулась на остальных.

— К черту! — Флисс опустила руки и последовала за Саскией. — Дилан? Фоби?

— На меня не рассчитывайте. — Фоби хотела забиться в очень большую и очень глубокую нору, чтобы там умереть. — Идите. Я посижу с Яппи.

— Ее можно взять с собой. — Саския задержалась в дверях, высоким и напряженным голосом умоляя Фоби присоединиться к ним. — В бар «Ось и компас» пускают собак. Иначе у них не будет местных посетителей.

Фоби покачала головой:

— Спасибо, но мне не хочется. Пока вас не будет, я займусь уборкой. Распределю несколько покрывал.

— Тогда я тоже останусь. — Дилан легко коснулся ее руки бутылкой пива «Сол».

— Нет, иди с Флисс и остальными, — настаивала она.

— Я останусь, — решительно сказал он. — Мне тоже не очень хочется идти. Мы можем не хотеть вместе.

Брови Саскии взлетели над темными очками, но она ничего не сказала.

Когда шум двигателей затих вдали, Фоби налила себе огромный бокал красного вина и выпила залпом почти половину.

— С тобой действительно что-то происходит. — Дилан присвистнул, следуя за ней на кухню. Он снова взъерошил свои непослушные волосы. — Обычно ты потягиваешь вино, словно уксус.

— Это из-за того, что я вижу этот дом таким, — призналась она, не решаясь вновь обвести взглядом кухню. — Я часто бывала здесь в детстве — для меня это как второй дом. Джин была моей второй матерью. Так неприятно видеть его в таком состоянии.

— Значит, ты неплохо знаешь Саскию? — Дилан присел на сушилку, потому что больше сидеть было негде.

— Если считать близкие отношения наших семей, то да, — осторожно ответила она. — Но мы никогда не были настоящими подругами. На самом деле долгое время мы ненавидели друг друга.

— Но вы родились в один и тот же день, да? — Дилан поднял колено к подбородку, рассматривая ее темными глазами.

Фоби сделала еще один глоток вина и кивнула.

— Ты это знаешь?

— Она только что рассказала мне.

— Понятно. Мы всегда шутили, что это было единственным, что мы имели общего.

Он посмотрел, как она начала распаковывать коробку с напитками.

— Но разве не ты собиралась быть подружкой невесты на свадьбе?

Фоби уронила бутылку шампанского, которая не разбилась, а с грохотом покатилась в угол, преследуемая Яппи.

Она медленно выпрямилась и потерла лоб тыльной стороной ладони.

— Саския и это тебе рассказала?

— Нет. — Дилан положил руку на колено и начал рассматривать ее своими бархатными карими глазами. — Я это помню. За последние несколько недель, которые она провела у нас дома, Саския пару раз упоминала имя «Фредди». Я бы сказал, что она восхищалась тобой.

— Не может быть! — Фоби отвернулась.

— Именно так. — Дилан посмотрел, как она подняла бутылку шампанского и понесла ее в кладовку к остальным. — Она почти так же сходит с ума по тебе, как она сходит с ума по Феликсу.

Не сказав ни слова, Фоби стала аккуратно расставлять бутылки красного вина из «Бареллы» на пустых полках.

— Что ты собираешься сделать с ним, Фоби?

Она посмотрела вниз на Яппи, которая искала себе место для сна. Наконец Яппи остановилась на пустых пакетах из супермаркета. Она так долго кружилась на них, что они плотно обмотались вокруг ее лапок, и она упала.

— То, что я делаю всегда. — Она взглянула на него. — То, что хочет Саския.

— И что она хочет?

Фоби сделала глубокий вдох, открыла рот, снова закрыла его и медленно выпустила воздух:

— Угадай.

Дилан облизнул губы и грустно улыбнулся, рассматривая протянутые под потолком веревки для сушки белья.

— Ты собираешься бросить его, да? Ты собираешься сыграть в охоту?

Фоби допила вино и посмотрела, как Яппи устроилась на брошенном кем-то пальто, посчитав его более безопасной постелью.

— Ты любишь его, Фоби?

— О боже, Дилан! — Она схватила стопку одеял и направилась к двери в прихожую. — Твои брюки застегиваются спереди? Ты читаешь слева направо? У тебя в носу две ноздри? В твоей голове есть серое вещество, которое иногда делает логичные выводы?

— И ты все равно сделаешь то, что хочет от тебя Саския?

Фоби остановилась у двери, сжимая в руках одеяла. Она чувствовала, что не может повернуться к нему из страха, что сейчас сломается.

— Я пообещала, что сделаю это. — Она прерывисто вздохнула. — Я поклялась. Я действительно считаю, что она сойдет с ума, если я этого не сделаю.

— А ты?

— Это и так сводит меня с ума. Я столько лгала ему. Все равно я причиню ему только боль. Лучше, если я сделаю это так, как хочет Саския.

— А если я предупрежу его? — тихо сказал Дилан.

Фоби еще крепче сжала одеяла.

— Я была бы только рада. Я слишком труслива, чтобы самой сказать ему об этом. Ты видишь, что я люблю его. Довольно трудно сказать человеку, чтобы он горел в аду, если ты любишь все осколки его разбитого сердца как свои собственные.

Она поднялась по боковым ступенькам к главной лестнице и бросила все одеяла в самой большой спальне, прежде чем проскользнуть через дверь, напоминающую дверцу шкафа, на чердак, где она безутешно зарыдала из-за Феликса, всхлипывая в колени и задыхаясь от разрывающей сердце истерики.