Поцелуй навылет

8

Дома Фоби бросила покупки в холле рядом с бюстом Юлия Цезаря и побежала наверх. Ворвалась в ванную комнату, быстро разделась и встала под душ. Она представила, как упругий горячий поток смоет ее горестные мысли и отчаяние, но вместо него из покрытого известью душа на нее полилось несколько слабых тепловатых струек. Затем вода стала совсем холодной, а струйки сменились капаньем. Фоби прислонилась к холодной кафельной стене и крепко закрыла глаза. Острая как бритва ревность сводила судорогой каждый мускул, разрывала ее изнутри и толкала желудок куда-то к горлу. Из душа на нее упали последние холодные капли.

Фоби смывала шампунь со своих коротких волос под краном раковины, пока вода не иссякла и там. Затем она протерла тело влажной губкой и занялась ногами. Намылив ступни, она по очереди засунула их в унитаз и спустила воду. Годы, проведенные в студенческом общежитии, научили ее выживать в суровых условиях.

Одетая в одно из платьев Флисс от Готье, босиком и с мокрыми волосами, она вышла в сад.

— Как ты можешь это носить! — заворчала Саския. Она лежала на протертом шезлонге у илистого пруда в леггинсах и футболке.

— Почему бы и нет? — Фоби сбросила платье, перешагнула через него и подтянула трусики повыше. Она уселась рядом с ней на старый складной стул и спустила с плеч лямки бюстгальтера. Здесь ее никто не увидит.

— Из-за тебя я чувствую себя затворницей. — Саския обнажила ноги до колен, сравнивая с ногами Фоби. — Какая же ты худая!

— Я бы отдала жизнь за приличную грудь. — Фоби потянулась и закрыла глаза от слепящего солнца.

— Я бы отдала жизнь за то, чтобы у меня снова были красивые ноги.

— И за длинные волосы, — тоскливо добавила Фоби.

— За гладкую кожу.

— Упругий зад.

— Отсутствие целлюлита.

— Зубы без пломб.

— За Феликса.

— Длинные ногти.

— За Феликса.

— Новую работу.

— За Феликса.

С шести часов Джин металась по кухне, фаршируя форель и нарезая овощи для салатов. Каждое действие сопровождалось звоном кубиков льда в хрустальном бокале, наполненном джин-тоником.

Шейла, заранее справившись со всеми обязанностями, накрыла длинный дубовый стол и вышла из дома. Она попросила у Саскии сигарету.

— Ждешь сегодняшнего вечера?

— Я не выйду к гостям.

— Ясно. Значит, вы с Фредди будете сплетничать наверху? Или пойдете в бар?

— Нет. — Саския откинулась в своем шезлонге. — Мне нужно кое-что обдумать.

— Знаешь, почему твоя мать сегодня в платке? — прошептала она. — Она не снимает его с тех пор, как вернулась с фермы, несмотря на сильную жару.

— Понятия не имею. — Саския выбросила сигарету и направилась в дом.

Тони приехал вместе с Регом после семи. Он торопливо зашел в дом и поднялся наверх, чтобы переодеться.

— Боже мой! — выдохнул он, когда зашел в спальню и увидел жену.

Джин стояла к нему спиной перед туалетным столиком, почти касаясь локтями зеркальной поверхности, одетая в темно-синюю сорочку, и сосредоточенно красила губы помадой кораллового цвета. В этом не было ничего необычного. Тони привык видеть ее тело, покрытое загаром, но уже потерявшее красоту. Кожа на руках висела, как растянувшиеся рукава свитера; кожа спины, вся в веснушках и родимых пятнах, собралась в морщины между сведенными лопатками и напоминала шею черепахи.

Но он впервые видел ярко-золотистый цвет ее волос.

— Ты покрасила волосы? — изумленно спросил он.

— Конечно. — Джин не ожидала от него восторженных комплиментов. Она не могла не признать, что парикмахер из Хексбери немного перестарался. Вместо обещанного легкого пепельного оттенка и укладки он коротко подстриг ее и придал волосам яркий золотистый цвет, почти как у принцессы Дианы. Но в конечном счете это сделало ее моложе лет на десять. Новый цвет волос красиво оттенял загар и придавал ей уверенность в себе.

Воздерживаясь от дальнейших комментариев, Тони залпом допил виски, ослабил галстук и пошел в ванную комнату.

Джин пожала плечами и подумала, стоит ли ей накраситься тушью. Сегодня вечером она хотела слышать только комплименты.

— Я не хочу, чтобы ты сидела со мной наверху. — Саския встала между Фоби и открытой дверью в свою комнату, потом медленно попятилась к себе. — Я же говорила, что мне нужно кое-что сделать.

— Что именно? — поинтересовалась Фоби.

— Я работаю над одним проектом, — таинственно сказала Саския.

— Но я приехала сюда ради тебя, а не для того, чтобы знакомиться с друзьями твоего отца, — взмолилась Фоби. — Завтра я возвращаюсь в Лондон.

Саския притворилась, что не расслышала.

— И я не думаю, что твоего отца радует мое присутствие, — продолжала настаивать Фоби без особой надежды.

— Прекрасный повод позлить этого старого ублюдка. — Саския начала закрывать дверь.

— Нам нужно поговорить, — Фоби сменила тактику, — о твоем плане мести.

— Нет! — огрызнулась Саския. — Или ты соглашаешься, или убирайся вон.

Дверь захлопнулась.

Фоби вздохнула. Она уже начала привыкать к подобному окончанию их разговоров.

Фоби ничто не могло помешать переодеться и нанести вечерний макияж на обгоревшие на солнце щеки и нос. Вместо этого она изучала свое отражение в большом зеркале и думала о том, что ей вообще не следовало приезжать к Ситонам. Она бы осталась в Лондоне, сходила в любимый бар и протанцевала бы там всю субботнюю ночь. В воскресенье она наслаждалась бы барбекю вместе с Флисс и остальными друзьями, перед тем как снова начать просматривать газеты. Затем она провела бы сегодняшний день в бесцельных прогулках по центральным районам Лондона под предлогом поиска работы.

Она слышала, как внизу Тони приветствовал гостей. Он осведомлялся об их самочувствии, хлопал мужчин по плечам, целовал их жен и забирал верхнюю одежду. Когда Джин сказала ему сегодня, что Фоби, возможно, присоединится к числу его гостей, он не особенно пытался скрыть свое недовольство.

Спускаясь вниз, Фоби выглядела как очень высокий мальчик из хора, который участвует в школьной постановке «Моби Дика». Но ее это не волновало. Ради Джин она будет вежливой, но так как она, скорее всего, больше никогда не увидит никого из гостей, то небольшое потрясение им не помешает.

— А вот и ты, Фредди! Боже, ты выглядишь великолепно. Как бы мне хотелось, чтобы Тони пригласил для тебя классного парня. — Она задержалась у двери и театрально зашептала. — Но боюсь, тебе придется иметь дело с сыном Дрейсонов Хью. Он довольно безобиден, только, ради бога, не спрашивай его о компьютерах.

Джин подмигнула ей и сказала обычным голосом:

— Иди в гостиную. Тони принесет тебе чего-нибудь выпить.

Когда Фоби приблизилась к гостиной, краем уха она уловила знакомый пронзительно-резкий голос в общем шуме, прежде чем внезапно появился Тони и загородил ей дорогу. Он схватил ее за руку и потащил в свой кабинет.

— Я думал, что сегодня ты собиралась уехать в Лондон, — зашипел он. Его двойной подбородок над зеленым в розовую полоску галстуком затрясся от ярости.

— Я решила остаться, — резко ответила она.

— Джин мне так и сказала. — Глаза Тони сузились, когда он заметил ее одежду. — Боже, что заставило тебя так одеться? Ты выглядишь как школьница, которая по субботам работает в публичном доме.

— Не твое дело, — огрызнулась Фоби достаточно громко, чтобы ее услышали в гостиной. Шум голосов сделался немного тише. Ее совершенно выводила из себя его напыщенность и командный тон. — Ты мне не отец.

Тони затрясся от злости, у него на лбу появились морщины, и он стал похож на шарпея.

— Я готов благодарить за это Бога. Но Дэниел Нишем мой хороший друг, и я не хочу, чтобы его брак полетел из-за тебя ко всем чертям.

— Кто? — выдавила Фоби. Ей казалось, что он сжимает руками ее горло.

— Ты слышала. — Тони провел языком по губам и выплюнул последние слова. — Дэниел Нишем.

— О боже… — прошептала Фоби. Осознав, что ей предстоит вынести за этот вечер, она почувствовала острую боль в груди. Какого черта это не пришло ей в голову раньше. Та женщина сказала, что они куда-то приглашены, но тогда она не обратила внимания на ее слова.

— Он здесь? — хрипло спросила она.

Тони кивнул:

— Вместе со своей женой Мицци. Она мне очень нравится.

Фоби закрыла лицо руками в полном отчаянии. Она еле сдерживала слезы.

— Джин знает о нас?

— Конечно нет. Никто не догадывается, и меньше всех Мицци. — Тони закрыл дверь, когда услышал поспешные шаги Джин и звон кубиков льда. — Мне бы хотелось, чтобы все так и осталось. Твое пребывание неуместно и может создать множество неудобств.

— Я поднимусь наверх, — торопливо прошептала Фоби. — Скажи Джин, что мне вдруг стало плохо — солнечный удар или еще что-нибудь. Скажи, что я решила пораньше лечь, все что угодно…

Фоби почувствовала, что ее трясет, она была сплошным комком нервов. Каждой клеточкой своего тела она стремилась к Дэну, жаждала увидеть его. Так верная собака дрожит от радости и волнения, зная, что ее старый хозяин находится в соседней комнате. Но у него есть жена. Настоящая, живая жена с гладкими крашеными волосами, а не уклончивое упоминание в начале их романа. Мицци с лошадиным лицом. Бедная Мицци с длинным носом и ужасным пронзительным голосом.

Тони внимательно посмотрел на нее, и его дряблое лицо приняло удивленное выражение. На мгновение он смягчился.

— Иисус, ты все еще любишь его, да? Глупая девчонка…

Фоби кивнула. Из-за слез она не различала его лица.

— А я полагаю, ты хочешь продать ему дом? — Она заставила себя улыбнуться и направилась к двери. — Ладно, я ухожу.

— Посмотрим, смогу ли я их найти, — послышался знакомый голос, и Фоби столкнулась с Джин.

— А вот и Фредди! — Джин под воздействием выпитого спиртного не заметила ее потрясенного лица. — Тони, почему ты ее здесь прячешь?

Она быстро увлекла Фоби за собой.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с нашими друзьями.

Они уже были в гостиной. Гости с любопытством посмотрели на них, и Фоби почувствовала отчаянное желание закрыть глаза. Это могло бы показаться ужасным и коварным планом. Дэн наверняка подумает, что она все подстроила — приглашение, запоздалое появление, платье.

Пытаясь побороть непреодолимое желание найти его взглядом в комнате, она заставила себя сосредоточиться на супружеской паре, с которой ее знакомила Джин. Маленького толстого валлийца звали Гарт Дрейсон. С его лица не сходила улыбка, а покрасневшие глаза неестественно ярко-голубого цвета так же часто возвращались к разрезу ее платья, как его посыпанный тмином тост опускался в сметану. Его жена Джилли была намного моложе него. Она оказалась сентиментальной блондинкой, которая не скупилась на поцелуи, объятия и другие бурные проявления чувств. Фоби представили сына Гарта Хью, который едва доставал ей до плеча. Неуклюжий и болезненно робкий, он не спускал своих выпуклых кроличьих глаз с ее сумасшедших сапог.

— О, они такие… м-м-м… сверхмодные! — воскликнула Джилли, проследив за взглядом пасынка.

— Ты работаешь моделью, дорогая? — Гарт Дрейсон поднялся на цыпочки, чтобы сказать ей это на ухо. Его массивное золотое кольцо с печаткой прижалось к открытому участку кожи ее бедра.

— Фредди так талантлива, что она может преуспеть во всем. — По лицу Джин блуждала улыбка. Она явно слишком много выпила.

— Как только она вошла, я сразу решил, что она настоящий талант. — Гарт хрипло засмеялся. Он потянулся за очередным тостом и так подмигнул Фоби, что у него чуть не выпала контактная линза.

— Ну и где же все остальные? — пробормотала Джин. Покачиваясь, она пошла через гостиную.

Солнце должно было скрыться за живой изгородью через несколько минут, но пока его лучи падали в гостиную через большие и давно немытые окна почти под прямым углом. Комната казалась похожей на пещеру. В углах, куда не доходил свет, сгустились тени.

Через округлое плечо Хью, на котором Фоби ясно различала перхоть, она могла видеть блеск золотых колец в ушах миссис Нишем. С лица Мицци не сходила широкая притворная улыбка. Она очень старалась не шевелить губами, когда тихо шептала стоящему рядом мужчине:

— Какой же он простак, дорогой!

— А вот и они! Фредди, познакомься с Дэниелом и Мицци Нишем. — Джин подтолкнула Фоби вперед.

— Фредди — лучшая подруга Саскии, — объяснила она. — Она у нас редкий гость. Кому интересно навещать таких древних ископаемых, как мы.

Джин лучезарно улыбнулась Мицци. Выражение лица последней стало еще более снисходительным.

— Дэниел познакомился с Тони через общих друзей. Он птица высокого полета и один из лучших служителей закона в своей области. Как они тебя называют, Дэниел? Детектор Клеветы? Тони рассказывал мне, что, предъявляя иск какой-нибудь газете, все знаменитости трясутся от страха, когда узнают, что им придется иметь дело с ним. Если они проигрывают, то это им дорого обходится.

— Они всегда проигрывают, — мягко сказал он. Его ироничные серые глаза задержались на лице Фоби, прежде чем он улыбнулся Джин.

Фоби казалось, что каждый участок ее тела подвергался процедуре иглоукалывания. Она знала, что должна ненавидеть его за лживость, должна раз и навсегда вырвать его из сердца, должна обращаться к нему с холодной вежливостью. Но вместо этого она чувствовала себя так, как будто у нее в платье лежала подожженная петарда из набора для фейерверка.

— Тебе что-нибудь принести? — Джин ощутила напряженное молчание, несмотря на туман в голове и перед глазами, и решила ретироваться. — Бокал белого вина?

Она исчезла быстрее, чем Фоби успела попросить стакан минеральной воды.

Мицци Нишем по-прежнему снисходительно улыбалась, что делало ее похожей на осла, собирающегося чихнуть.

— Ты давно знаешь Ситонов, Фредерика? — очень медленно и отчетливо спросила она, как будто говорила с трехлетним малышом.

— Несколько лет, — с трудом ответила Фоби. Больше всего на свете она хотела убежать на кухню к Джин. — Я…

— И вы с Саскией подруги? Как мило, не правда ли? — Мицци наклонила голову набок, и от прищуренных крошечных глаз разбежались морщинки. Она изображала крайнюю степень приветливости и желания творить добро, подумала Фоби, наблюдая за выражением ее лица. Но Мицци, вне всякого сомнения, была ужасным снобом, а ее сердце было таким же твердым, как тяжелый золотой браслет у нее на руке.

— Да, мы вместе ходили в школу, — объяснила Фоби, не решаясь тайком посмотреть на Дэна. Его плечо касалось плеча жены. Он сменил лосьон после бритья, заметила она. Вместо свежего аромата цитрусовых, с которым она просыпалась каждый раз, когда он ей снился, она чувствовала резкий запах мускуса и пряностей, который смешивался с «Шанель № 5» Мицци.

С трудом верилось, что, с тех пор как они виделись в последний раз, прошло Рождество и его день рождения. От удушающего чувства вины она опустила взгляд, будто только этим утром выскользнула из смятой кровати в его квартире.

— Белое вино! — громко объявила Джин. Нетвердой походкой она подошла к ним с бокалами для себя и Фоби, проливая их содержимое.

Мицци внимательно посмотрела на Фоби.

— Я почти уверена, что сегодня утром мы тебя видели, — громко сказала она. — Мы остановились, чтобы спросить дорогу. Сегодня мы весь день осматривали дома. Так забавно, не правда ли, Дэн? Мы проезжали мимо этого дома, и я сказала ему, что он в точности то, что мне бы понравилось. Все, что мы здесь видели, — это крошечные убогие сараи.

— Да, это прекрасный дом. — Джин издала счастливый вздох, неправильно понимая слова Мицци. — Мы с Тони так его любим… Знаете, мы переехали сюда в начале семидесятых. Конечно, тогда он был в ужасном состоянии. С тех пор мы не испытываем ни малейшего желания жить в другом месте.

Мицци как-то странно на нее посмотрела.

— Тогда почему?..

— Хотите чего-нибудь выпить? — Тони поспешно подошел к Джин и обнял ее за плечи.

— Честно говоря, я хотела бы еще один стакан клюквенного сока. — Лицо Мицци снова сморщилось в улыбке.

— Дэн? — Маленькие глаза Тони встретились взглядом с большими ясными глазами Дэна, который с интересом смотрел на Фоби.

— Мне ничего, — пробормотал он, бросив быстрый взгляд на Тони. В руке он крепко сжимал пустой бокал, неотрывно следя за Фоби.

— Хорошо. — Тони в отчаянии пытался как-то воздействовать на ситуацию. Помощь пришла с неожиданной стороны, когда к ним приблизилась Джилли.

— Я только что говорила Тони, — до плеча Джин дотронулись пальцы с ярко накрашенными ногтями, унизанные золотыми кольцами, — как тебе идет новый цвет волос, Джинни. Особенно к твоему загару. Когда ты решилась на этот шаг?

Джин слегка смутилась, но выглядела очень польщенной.

— Сегодня после обеда, — призналась она. — Я внезапно почувствовала себя такой старой и отставшей от моды, что решила поднять себе настроение.

— Нам всем это когда-нибудь бывает нужно, — захихикала Джилли. Она явно радовалась тому, что была почти на двадцать лет моложе Джин, намного богаче и могла позволить себе еженедельный массаж лица и маски из глины.

— Ты тоже красишь волосы, Мицци? — с любопытством спросила она, сгорая от желания поболтать о всяких пустяках.

— Конечно нет! — На ее лице отразился ужас, и она украдкой взглянула на Дэна.

— Значит, клюквенный сок, — сказал Тони, ни к кому не обращаясь. Он все еще медлил.

— Ты не могла бы куда-нибудь уйти, Фредди? — прошипел он, озабоченный тем, как увести Фоби подальше от Дэна.

Фоби кивнула. Когда Тони вышел, она не смогла двинуться с места. Ноги будто приросли к полу.

Глядя на него впервые за прошедший год, вспоминала последнюю встречу.

Все кончено, все кончено… он чистит уши с помощью спичек… все кончено… он носит джемперы с V-образным вырезом, он целуется с закрытыми глазами… все кончено.

Фоби заставила себя вспомнить об унижении, которое она испытывала перед тем, как отправиться в Новую Зеландию; о невыносимом чувстве потери, о презрении друзей и родителей, об отчаянном желании снова быть свободной, сумасшедшей и неуправляемой. Каждый раз, когда она смотрела на хихикающую Мицци и слышала ее неприятный голос, чувство жалости вытесняло страсть. Но как только ее глаза тонули в глазах Дэна, она ощущала всепоглощающий восторг, как будто ее руки уже касались его кожи.

Желание прикоснуться было таким непреодолимым, что она сделала шаг назад.

— Ты очень изменилась, — тихо сказал Дэн. Уголок рта приподнялся в полуулыбке.

— Правда? — Фоби быстро допила вино, не ощутив его вкуса.

— Клюквенный сок! — Тони так громко объявил о своем появлении, что в другой части комнаты Хью уронил миниатюрный медный телескоп, который оставил глубокие царапины на низком туалетном столике времен Джорджа Вашингтона.

Тони застыл на месте вне себя от ярости. Но ему так было необходимо завоевать симпатию Гарта Дрейсона, что он вынудил себя улыбнуться самой доброжелательной улыбкой, которая обычно появлялась после заключения выгодной сделки. Затем он рассмеялся.

— Не обращай внимания, Хью, — дружески обратился к нему Тони.

Гарт чуть не упал в камин от смеха.

Джин была так пьяна, что ничего не заметила.

— Тони, я как раз говорила Минкси, — она прикоснулась к рукаву рубашки мужа, — что было бы очень забавно, если бы Турандот встретилась с Дон Жуаном. Как ты думаешь, что они сделали бы друг с другом?

Тони сверкнул страшной улыбкой и снова потащил Фоби в угол, в спешке наступая Дэну на ногу.

— Посмотри за едой, — потребовал он. Он вспотел от напряжения. — Джин совершенно пьяна.

Собираясь сказать ему, чтобы он проваливал, Фоби увидела отчаяние в его глазах и передумала. От сегодняшнего вечера зависело его будущее. А это означало счастье Джин, Саскии и всех Ситонов.

Она кивнула и повернулась, чтобы пойти на кухню.

— Фоби, — окликнул ее Тони. Он озирался вокруг, как часовой, который собирался закурить на посту. — Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, но… пожалуйста, сделай это ради Саскии.

На его лице отразилось такое беспокойство, что Фоби почти узнала прежнего Тони.

— Что?

Тони понизил голос до еле слышного хрипа:

— Оставь Дэна и поговори немного с Гартом и его сыном. Ты им очень понравилась.

Фоби посмотрела на него, еле сдерживая слезы, и встретила в его глазах такое же отчаяние.

— Я пойду на кухню, — без всякого выражения сказала она.

Заставив себя не смотреть в сторону Дэна, она вышла из гостиной и сразу почувствовала запах гари. Следуя за ним, она пришла на кухню.

Она отпрянула, как только открыла духовку, размахивая перед собой руками, чтобы рассеялся дым и можно было увидеть, что горит. На противне были аккуратно выставлены восемь горшочков с острой запеченной закуской.

— Вы же обожжетесь, глупые. — Она оттолкнула собак и посмотрела на шипящие горшочки. Несколько обугленных стеблей, торчащих под разными углами, навели ее на мысль, что у Джин должно было получиться суфле из спаржи.

— Черт, — пробормотала она, оглядываясь вокруг и ожидая внезапного вдохновения.

Под кухонными полотенцами Фоби нашла чашки с нарезанными овощами, в нижнем отделении духовки — зажаренный бифштекс с горчицей. В холодильнике обнаружила лимонный мусс, а также упаковку сыра «Филадельфия», покрытого плесенью, четыре бутылки вина «Долина охотника», три яйца, немного майонеза и засохший имбирный стебель. Но, кроме тающего на столе сыра бри и разнообразных салатов, ничто нельзя было использовать в данный момент в качестве основного блюда.

Один взгляд на конечный результат своих усилий вызывал у Фоби расстройство желудка.

— О боже! — воскликнула она, когда на кого-то натолкнулась, отступив на пару шагов.

Прежде чем она успела понять, что происходит, под платье скользнули две горячие ладони и крепко сжали ее ягодицы.

По острому мускусному запаху Фоби определила, что это был Гарт Дрейсон. Она не собиралась позволять ему подобное поведение. Развернувшись, она с размаху ударила его по лицу пластиковой лопаткой.

— Иисус! — послышался тихий сдавленный крик, который оказался ей хорошо знаком. Правда, она чаще привыкла слышать его в момент оргазма, чем после хорошего хука справа.

— О боже… — Она прикрыла рот рукой и попыталась не рассмеяться.

На нее смотрели блестящие серые глаза, расширившиеся от боли и шока.

— Какого черта ты это сделала?! — Дэн приложил ладонь к горящей щеке.

— Извини. — Фоби откашлялась, чтобы подавить новый взрыв смеха. — Я думала, это Гарт.

— Спасибо…

С лица Дэна постепенно исчезало мрачное выражение, сменяясь ленивой улыбкой, от которой у Фоби останавливалось сердце. Ее желание засмеяться мгновенно пропало, как лопнувший мыльный пузырь.

— Дьявол…

Теперь она знала, что испытывала жена Лота, когда смотрела на Содом. Ей требовались темные очки, чтобы спрятать восторг в глазах. «Я не соль земли, — захотелось ей закричать, — я ее столп!»

Вместо этого она выпалила:

— Мне так жаль, Дэн. Я понятия не имела, что ты придешь.

Его взгляд блуждал по ее телу с радостью старшеклассника, который получил свой первый автомобиль «астон-мартин».

— Боже, я рад, что ты здесь. Я так по тебе скучал…

Он осторожно коснулся ее щеки.

Фоби отшатнулась, испугавшись жаркого пламени, которое разгоралось внутри. Вместо отвращения, которое она так хотела ощутить, их случайная встреча вызвала трепет и взрыв безрассудства.

Она отступала, пока не прижалась к стене.

— Я пришел, чтобы наполнить свой бокал, — прошептал он, следуя за ней. — А сейчас я думаю о том, что наполнил бы его с большим удовольствием.

Дэн остановился, его губы находились в дюйме от ее.

Фоби заглянула в его умоляющие глаза, и ее тело задрожало от страсти. Затем оба рассмеялись.

— Боже, что это такое?

Фоби оглянулась и заметила, что он рассматривал обугленные остатки суфле Джин. Противень немного остыл, и собаки осторожно облизывали края горшочков.

— Суфле из спаржи, — вздохнула она, помешивая в большой керамической чаше блюдо, которое должно было все исправить.

— Только не говори мне, что вместо суфле мы будем есть это. — Он смотрел, как брызги липкой массы цвета хаки пачкали ее платье.

— А что здесь не так? — Она вытерла каплю большим пальцем и засунула ее в рот. Ее чуть не вырвало от отвращения. — О боже! — Фоби бросила лопатку в липкой гуще и застонала. — Где Джин?

— Полагаю, она все еще показывает моей жене свои папоротники. — Дэн поставил чашу в раковину. — Это какое-то рыбное блюдо?

Он посмотрел на завернутую в фольгу форель.

Фоби кивнула.

— Тогда поставь это в духовку. — Он протянул ей поднос. — Рыбу можно подать как основное блюдо. Я вернусь в гостиную, отвлеку внимание.

— Ты действительно собираешься купить этот дом? — спросила Фоби.

— Я не уверен. — Он обвел взглядом кухню. — В этом доме выросла целая семья, и они обожают его. Для меня это все равно что усыновить взрослого ребенка. На каждом предмете отпечаток Ситонов. Кроме того, он на самом деле слишком большой для нас.

— Им очень нужны деньги, — выпалила Фоби, осознавая, что не должна была этого говорить, но и не могла ничего скрывать от него. Ощущая неловкость, она засунула рыбу в духовку, чтобы спрятать горящие щеки.

— Я знаю, — вздохнул Дэн, не сводя глаз с ее ног, любуясь их линией, когда Фоби наклонилась.

— Хватит смотреть на мои трусы, — заворчала Фоби выпрямляясь.

— Мне нужно вернуться в гостиную, — сказал он, но вместо этого подошел к ней. — И последнее, Фоби…

— Да? — Она быстро обернулась, и ее губы встретились с его губами.

Целовать Дэна было все равно что съесть первую ложку мороженого. Однажды начав, было невозможно остановиться. Дэн улыбался, целовал ее и называл по имени одновременно. Она чувствовала только прикосновения его губ, языка и носа. Вспоминая давно забытые ощущения, Фоби казалось, что она падает на огромную водяную кровать. Постепенно их поцелуи становились все более жадными.

— Ты самая красивая и сексуальная женщина из всех, кого я знаю, — пробормотал он, продолжая целовать ее.

— Не разговаривай, если у тебя занят рот, — так же невнятно ответила она.

— Не буду… — Его язык снова оказался у нее во рту.

Его пальцы коснулись уха, Фоби почувствовала, как к груди прижимаются маленькие пуговицы его рубашки, а своим бедром она ощутила твердую выпуклость в его брюках. Ее охватило такое сильное желание, что она забыла обо всем на свете. Когда ее бедра случайно коснулась холодная бутылка, которую он продолжал держать в руке, она застонала от восторга, и ее пальцы скользнули от лацканов пиджака вниз к молнии на его брюках.

Они оторвались друг от друга, тяжело дыша, будто дети, которые устроили соревнования — кто дольше всех продержится под водой.

— О боже… — Темные волнистые волосы Дэна защекотали шею Фоби, когда он опустил голову к ней на грудь с восторженной улыбкой. — Где ты была все это время?

Это был счастливый риторический вопрос, а не желание узнать, где она провела последний год.

Фоби с трудом сглотнула, силясь оттолкнуть его, извиниться, отчитать их обоих и поспешно уйти. Но какая-то гарпия внутри нее заставляла запустить пальцы к нему под ремень и прижимать Дэна к себе как можно сильнее. Она ненавидела себя за слабость, но слишком его любила, чтобы разыгрывать добродетельность. Он продолжал ласкать ее рот своим горячим языком, и она чувствовала слабый вкус вина.

— Я думаю, за вами скоро отправят поисковую экспедицию. — Со стороны дверей послышался саркастический голос. — Гарт Дрейсон грозится съесть цветочный горшок. Я вижу, вы утоляете свой голод другим способом. Очень занимательно.

Саския прислонилась к двери, глядя на них с нескрываемым презрением. На ней снова был старый красный халат. Между пальцами в желтоватых пятнах тлела сигарета.

— Я… — Дэн закашлял, чувствуя себя крайне неудобно, и наклонился, чтобы взять шардоне. — Я отнесу вино.

Он задержался у двери и посмотрел на Фоби. В его глазах отражалось сильное беспокойство и потребность сказать больше, чем позволяли эти несколько секунд.

— Попрощайтесь, голубки, — резко сказала Саския.

— Не забудь про форель, — довольно неуверенно произнес он и вышел в холл, бросив на Саскию взгляд, полный яда и ненависти.

Саския прошлась по кухне, едва замечая остатки сгоревшей еды и царивший беспорядок.

— Ты отвратительна, — выплюнула она, глядя Фоби в лицо с другого конца стола, на котором продолжал таять сыр бри.

Фоби прислонилась к плите и закрыла глаза, не ощущая исходящего от нее жара. Она до сих пор чувствовала, как пряжка от ремня Дэна врезается ей в живот. Казалось, что в нее выстрелили в упор. Тело застыло в смертельном оцепенении.

— Я полагаю, это был Корпус? — Саския сделала затяжку, у нее тряслись руки. — Тебе не повезло в том, что папа с ним знаком, — с ненавистью продолжила она. — Ты не подумала о том, чтобы сказать, что его зовут Дэниел Нишем. Неудивительно, что папа хотел вышвырнуть тебя вон. Бедняга, он стремится поскорее избавиться от тебя и одновременно пытается сделать так, чтобы Дэн купил дом. Если роскошная Мицци обо всем узнает, то ему не поздоровится.

Фоби зажала руками уши.

— Замолчи, Саския. Зачем ты все это говоришь?

— Потому что я понятия не имела, что ты такая расчетливая сука.

Саския стряхнула пепел прямо в салат и прищурилась.

— Ты все знала с самого начала, не так ли? Неудивительно, что ты не хочешь мне помочь. Ты чертовски сильно желаешь снова запрыгнуть в кровать к Дэну, да? Наверное, именно поэтому ты вообще сюда приехала.

— Саския, замолчи!

— Конечно, он никогда не разведется с женой, ты это знаешь? — Саския злорадствовала. — У нее куча денег и будет еще больше, когда умрет ее отец. Это произойдет очень скоро, судя по ее рассказам.

— Саския, я…

— Я подозреваю, тебе достанется несколько обедов в дешевой гостинице и комната, записанная на папочку Смита, — продолжила Саския. — Или несколько минут быстрого секса, если у него нет времени.

— Заткнись! — Фоби разрыдалась. — Почему ты так жестока?

Глаза Саскии наполнились слезами.

— А ты не знаешь, да? — Она бессильно опустилась на стул, не заботясь о том, куда падает пепел с сигареты. — Ты была моей последней надеждой, Фредди. Ты такая храбрая и упрямая. — Ее голос задрожал. — Я всегда так сильно тебе завидовала. Я молилась о том, чтобы ты согласилась. Но какого черта, ты не обязана мне помогать. Тебе наплевать на меня.

Фоби смотрела на Саскию вне себя от злобы и унижения. Саския совсем помешалась. Все было несущественно, если это никак не могло повлиять на ее планы мести.

В кухню влетела Джин, сжимая в руке пустой бокал. Внезапно она остановилась напротив обгорелых остатков еды на подносе. Театрально раскачиваясь, наклонилась над ними и взвыла:

— О боже!!!

— Я поставила рыбу в духовку, — сказала ей Фоби, пытаясь не выдать голосом своего состояния. — Через несколько минут она будет готова.

— Что? — запинаясь, спросила Джин, продолжая сквозь слезы смотреть на остатки суфле.

— Форель. Я подумала, что ее можно подать в качестве первого блюда.

— Да-да… Мне кажется, это великолепная идея… — Джин вздохнула и с раздражением произнесла, слегка покачиваясь: — Боже, Тони так разозлится, черт его побери. Я совершенно забыла про еду. Я разговаривала с Мицци Нишем. Ей нравятся наш дом и сад.

Она посмотрела на Фоби и улыбнулась. Но затем на ее лице появилось обеспокоенное выражение.

— Фред, ты хорошо себя чувствуешь? Ты очень бледна.

— Фредди уезжает сегодня в Лондон, — объявила Саския, прежде чем Фоби успела открыть рот.

— Что? — Голос Джин звучал невнятно, хотя она прилагала большие усилия, чтобы не показать, как она пьяна. — Это нелепо, Саския. Мы как раз садимся за стол. Фредди не может уехать.

— Фредди не голодна, — твердо сказала она, глядя на Фоби, стоявшую за спиной у матери.

— Глупости! — Джин повернулась к Фоби. В ее глазах сверкало раздражение. — Не будь ребенком, Фредди. Если ты плохо себя чувствуешь, так и скажи. Ты можешь пораньше лечь спать.

— Я хорошо себя чувствую. — Она неподвижным взглядом смотрела на Саскию.

— Она просто хочет домой, не так ли Фредди? — Саския встала и беззвучно произнесла «Дэн», сделавшись похожей на терьера, который угрожающе оскалился.

— Тогда в чем дело? — потребовала ответа Джин. Фоби продолжала смотреть на Саскию в безмолвной растерянности.

В ярости та продолжила:

— Что подумают Дрейсоны? Им пришлось уговаривать Хью, и она пообещали ему купить какой-то сверхновый чип для компьютера, если он согласится прийти. А теперь он… ой!.. будет сидеть рядом с пустым стулом и смотреть на растения Шейлы. Знаешь, Фредди, это довольно бесчувственно с твоей стороны.

Фоби хотела задушить Саскию и броситься к Джин, чтобы она крепко ее обняла, но так ничего и не сделала. Стояла у холодильника, оцепенев от ужаса, ясно представляя, как Саския вплывает в гостиную и рассказывает всем присутствующим, о том что застала Фоби и мужа Мицци за жарким поцелуем на кухне.

— Привет, Шейла. Это я. Позови Рега… Спасибо. — Саския придерживала трубку плечом, чтобы зажечь сигарету, пока Шейла искала Рега.

— Привет, Рег. Я хотела попросить тебя об огромном одолжении. Фоби нужно на вокзал, чтобы успеть на последний поезд в Лондон… Да, я знаю… Дело в том, что у нас небольшая вечеринка… Спасибо, большое спасибо, ты такой милый… Хорошо, через пять минут.

Фоби не могла поверить своим ушам.

— Джин, мне очень жаль… — начала она, зная, что любое придуманное объяснение будет бесполезным. — Пожалуйста, прости меня.

— Мне правда нужно сегодня уехать…

— Тогда уезжай, — огрызнулась Джин, не поворачиваясь к ней. — Лучше иди и собери свои вещи.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — закричал Тони, врываясь на кухню за очередной бутылкой вина. — Мы должны были сесть за стол час назад. Все уже напились.

— Фоби уезжает в Лондон, — радостно объявила Саския.

— Что, прямо сейчас? — Тони посмотрел на Фоби, в его глазах бушевала ярость. — Ты не можешь так поступить, иначе это покажется слишком очевидным.

— О чем все сегодня говорят? — воскликнула Джин. — Сначала ты чертовски несправедлив к Фоби, и она чуть не плачет при гостях. Затем эта Мицци начинает без умолку трещать о том, что этот дом был бы для них идеален, как будто он выставлен на продажу, а это не так… Теперь Саския болтает всякую чепуху, а Фредди собирается удрать в Лондон… И вдобавок ко всему, — ее обычно негромкий голос стал пронзительным от эмоций, — кто-то пытается отравить моих собак!

Она указала на раковину, где стояла керамическая миска для собак с зеленой вязкой массой, украшенная недожаренной форелью.

Тони нетерпеливо посмотрел на нее.

— Помолчи, дорогая. Ты пьяна. Саския, приготовь матери большую чашку черного кофе и переоденься во что-нибудь другое. Фредди, я хочу с тобой поговорить.

— Наша семья терпит полный крах! — в слезах закричала Джин. Она твердо решила дать выход накопившимся чувствам. — Никто не разговаривает друг с другом, мы прячемся по разным комнатам! Наши дочери несчастны, не считая Сьюки, но она слишком нас стыдится, чтобы приезжать к нам. Даже Фредди не хочет остаться. У нас нет денег, влияния в обществе, любви друг к другу… Наша первая за несколько месяцев вечеринка — настоящий провал…

— Потому что ты напилась раньше, чем приехали гости, — огрызнулся Тони. — Фоби, ты мне нужна на пару слов.

Его гневный приказ испугал Фоби, но она продолжала стоять и смотреть на Джин, готовая расплакаться. Саския находилась рядом и презрительно улыбалась.

— Всем привет! — В дверях появилось загорелое и обветренное лицо Рега.

— Кто-то хотел на вокзал? — запинаясь, спросил он.

— Фоби, мы должны об этом поговорить, — настойчиво повторял Тони.

— Фредди, не уходи. — Джин внезапно взмолилась, будто ребенок, которого оставляли в школе в первый день семестра.

Саския стояла так близко, что Фоби чувствовала запах сигарет, виски и даже слабый аромат ее шампуня. Пальцы Саскии больно впивались ей в спину.

— Я только соберу вещи, Рег, — пробормотала она. Смотреть на несчастное лицо Джин было невыносимо.

Когда Фоби попыталась попрощаться и еще раз извиниться, Джин и Тони полностью проигнорировали ее.

Только Саския, поддавшись внезапной смене настроения, заплакала.

— Пожалуйста, пойми, почему я это делаю, Фредди. — Схватив Фоби за руку, она обняла ее. — Пожалуйста, не надо меня ненавидеть. Я кое-что передала для тебя Регу. Подумай об этом, хорошо?

В первый раз Фоби вырвалась из ее объятий.

— Надеюсь, ты скоро забудешь его, Саския, — честно сказала она. — Но я не буду твоим личным наемным убийцей.

Она пошла за Регом, который бросился вперед по еле различимой в темноте дорожке к гаражам, как получившая команду ищейка. Оглядываясь на ярко освещенное кухонное окно, Фоби увидела, как Джин плакала, опустив голову и закрыв лицо руками.

Уже в поезде, Фоби достала папку, которую ей передал Рег. На ней едва разборчивыми каракулями Саскии было написано только одно слово — Феликс.

Даже не открыв папку, Фоби засунула ее назад в сумку.