Поцелуй врага

Глава 6

Сознание того, что скоро ей придется выйти замуж, дамокловым мечом висело над головой Катрины. Оно омрачало ей радость игр и вынуждало присматриваться ко всем предполагаемым соискателям ее руки если и не на полном серьезе, то гораздо внимательнее, чем она делала это прежде. Она вынуждена была признать, что Джейми Кемпбелл с его властной уверенностью заметно выделялся среди скучных, назойливых, постоянно лебезящих перед ней поклонников. Он отличался от остальных не только красивым лицом и внушительной фигурой, но и ореолом могущества и власти, словно бы окружавшим его. Но Катрина также заметила, что, намеренно или невольно, благодаря этому ореолу он держался со всеми отстраненно. Был одним из них, но не с ними.

Почему ее волнует, что он так одинок, Катрина понять не могла. Но ее это волновало.

Как она ни старалась не обращать на него внимания, как ни пыталась ненавидеть его, что-то в. этом человеке неудержимо притягивало ее. Всю неделю она ловила себя на том, что наблюдает за ними за его взаимоотношениями с другими горцами. Большей частью он держался обособленно, один или с несколькими воинами, которых привез с собой, хотя время от времени она замечала, как он дружески беседует с вождями различных кланов. Катрина понимала, что тут нечему удивляться, ведь, будучи правой рукой своего кузена, он постоянно имел дело с вождями Шотландского нагорья. Но стражники и рядовые члены кланов старались его избегать, поглядывая на него со страхом и ненавистью — в особенности Мюрреи и Ламонты, давние союзники объявленных вне закона Макгрегоров.

Вопреки убеждению Джейми Катрина знала, что не все Макгрегоры были ворами и бандитами. Многие, в том числе Аласдэр Макгрегор и его ближайшие родственники, часто обедали в этом самом зале до того, как их осудили и обрекли на изгнание. Ее отец не одобрял жестоких деяний своих союзников, но сочувствовал их бедственному положению, вину за которое большинство гостей в этом зале явно возлагали на Джейми Кемпбелла и его кузена.

Довольно часто Катрина видела Джейми в компании с Рори и Алексом Маклаудами. Вместе эти трое представляли собой впечатляющее зрелище: высокие, широкоплечие, мускулистые и необычайно красивые. Джейми был одного роста с Рори Маклаудом, но несколько стройнее его — совсем как Алекс Маклауд, который хотя и недотягивал нескольких дюймов до этих двух, все же был намного выше шести футов. Катрина чувствовала, что эти трое знакомы уже давно. Слишком уж они выделялись среди остальных. Она заметила, что за последнюю неделю их отношения заметно потеплели. Ей даже удалось пару раз подглядеть, как Джейми смеялся. Возможно, из-за того, что он обычно держался отчужденно, смех его необычайно поразил Катрину. Она вдруг увидела его с совершенно другой стороны, он словно стал доступнее и ближе.

Это заинтересовало ее.

Он заинтересовал ее, чтоб ему пусто было!

Но единственной персоной, с которой Джейми, похоже, чувствовал себя по-настоящему свободно и непринужденно, была Маргарет Маклауд, жена Алекса. Видя их вместе, слушая, как они добродушно перебрасываются шутками, Катрина ощущала неприятную тяжесть на сердце. Подобного чувства — такого сильного и необъяснимого — она не испытывала прежде никогда в жизни. Катрина никак не могла от него избавиться, хотя и знала, что Маргарет Маклауд без памяти влюблена в своего мужа — это было очень заметно.

Однако самое возмутительное — потому что ничто в мире не смогло бы убедить Катрину принять предложение Джейми Кемпбелла — это нерешительная просьба отца не торопиться с ответом.

Ненависть к клану Кемпбеллов воспитывалась в Катрине с пеленок, и не так-то легко было забыть о ней. Она стала частью. ее существа, признаком принадлежности к своему роду: Ламонты всегда ненавидели Кемпбеллов. Слишком много крови было пролито обоими кланами. Но у Катрины были и свои, личные причины. Она видела, как Кемпбеллы поступили с ее матерью. Как бедняжка страдала, когда родной отец отрекся от нее и она лишилась права видеться с близкими. Отец не мог всерьез ожидать, что Катрина станет смотреть на Джейми Кемпбелла иначе, чем на врага. Выйти за Кемпбелла для нее равносильно тому, — чтобы отправиться в изгнание. Результат будет тот же. С родным кланом ее будет разделять стена многолетней ненависти.

Но дело не только в том, кто он такой, хотя и этого было вполне достаточно. Главное — какие чувства он в ней пробуждал. Он не спускал с нее своих стальных, серо-голубых глаз, которые словно пронзали ее насквозь. Это был взгляд собственника, пылавший желанием. В нем таилась угроза. Ни один мужчина прежде не смел так на нее смотреть. Будто, поцеловав ее, он в некотором роде приобрел на нее права. От этого Катрину обуревали непонятные чувства и неясные желания, от которых ей хотелось бежать.

Она не могла отрицать, что между ними и впрямь установилась некая странная связь. В его присутствии Катрину трясло и бросало в жар, по коже разбегались мурашки. Во время трапез за общим столом, когда ему случалось ненароком коснуться ее рукой или ногой, ее пронзала дрожь подобно удару молнии. Казалось, ему нравится мучить ее. Словно он знал, как на нее действуют его прикосновения, как сильно они ее волнуют. Но что бы она ни делала и ни говорила, ничем не могла его пронять. Ее попытки обращаться с ним с холодным презрением он встречал кривой усмешкой.

О встрече в конюшне больше ни разу не упоминалось, но воспоминание о ней не оставляло Катрину, как и память о его губах, прильнувших к ее губам. Ей очень хотелось бы забыть обо всем этом, но, похоже, чем усерднее она пыталась выбросить эти воспоминания из головы, тем яснее осознавала, что не может думать ни о чем другом.

Единственное, что помогало ей не сойти с ума, — сознание того, что скоро все ее мучения закончатся. На следующий день намечалось закрытие игр. Джейми Кемпбелл уедет вместе с остальными гостями, и жизнь снова вернется в прежнее русло.

Но надолго ли? Отец твердо решил выдать ее замуж. А его решение — закон.

Катрина постаралась подавить поднимавшуюся в душе панику, отказываясь думать об этом сейчас. Когда все гости разъедутся, она придумает какой-нибудь способ разубедить отца.

Катрина уселась на камень под тенью старой березы на опушке леса. В отдалении, на вересковой пустоши, только что начались заключительные состязания — соревнования лучников.

И вдруг она напряглась, ощутив его присутствие раньше, чем насмешливые слова достигли ее ушей.

— Скучаете по мне, принцесса?

Катрина терпеть не могла, когда он называл ее так, но после первого раза старалась не показывать, как сильно это ее раздражает.

— Как по чуме, — сладким тоном ответила она.

Он рассмеялся.

— Упрямая девочка. Но как бы ни хотелось мне посидеть тут, обмениваясь с вами любезностями, прошу меня извинить. — Он бросил на нее насмешливый взгляд и кивком указал на поляну, где проходили соревнования. — Я должен выиграть состязание.

Катрина заметила лук, висевший на его мускулистом плече, и в груди шевельнулось беспокойство.

— Но до сих пор вы не участвовали ни в одной из игр.

— Следили за мной, Катрина? Весьма польщен. Но я не мог устоять перед наградой, предназначенной победителю.

Щеки Катрины вспыхнули. Ее раздражало, что она никогда не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

— Вам отлично известно, что мои слова предназначались не для ваших ушей. Даже если вы побьете Рори Маклауда, это вам ничего не даст. Мое предложение не распространялось на вас. Повторяю, вы меня совершенно не интересуете.

Он одарил ее угрюмым взглядом, от которого все внутри перевернулось.

— Я помню, что вы мне сказали, но ваши глаза говорят совсем другое.

Катрина в гневе отвернулась от него.

— Вы слишком самонадеянны и слепы.

— Осторожнее, девочка. Вы можете повредить себе шею, так яростно отбрасывая назад волосы. — Он намотал на палец длинную прядь ее волос, словно ленту, а затем отпустил ее на свободу. — Хотя выглядит это восхитительно. — Он рассмеялся при виде ее негодующего лица и учтиво поклонился. — Я скоро вернусь, чтобы получить свой приз.

Его самонадеянность страшно разозлила ее. Но пока он шел к остальным стрелкам, Катрина не сводила с него глаз, словно завороженная игрой мощных мускулов. Опомнившись, она вздрогнула и отвернулась.

«Он ошибается. Он ничего для меня не значит».

Просто он посмел сделать то, на что прежде не осмеливался ни один мужчина. Она ведь совсем еще неопытна — в этом он прав. Это был ее первый и единственный поцелуй. Но это можно легко исправить. Она так и сделает. Вскоре.

Возможно, она слишком поторопилась, отказав Торкуилу Макнилу. Пусть он слишком молод и хвастлив, но по внешности вполне ей подходит.

Катрина пробежалась взглядом по линии соревнующихся. Мешки, набитые соломой и сеном, располагались примерно в пятидесяти шагах. На мешках были нарисованы белые круги. После каждого раунда полагалось отодвигать мишени на десять шагов дальше.

Помня о своих обязанностях хозяйки, Катрина покинула уединенное место на камне и присоединилась к группе женщин, собравшихся, чтобы посмотреть соревнования. С каждым раундом сердце Катрины колотилось все сильнее. Джейми Кемпбелл держался твердо. К ее удивлению, не отставал и Макнил.

— Он превосходный стрелок.

Увлеченная состязанием, Катрина не сразу поняла, что Маргарет Маклауд обращается к ней.

— Простите?

Маргарет улыбнулась и повторила свое замечание.

— Кто? — небрежно спросила Катрина.

— Джейми. Я видела, вы за ним наблюдаете.

Щеки Катрины ярко вспыхнули от смущения.

— Возможно, он хороший стрелок, — согласилась Катрина. — Но ему не победить вождя Маклаудов.

Мег усмехнулась.

— Не знаю, не знаю. Прежде Джейми не раз побивал моего деверя.

Сердце Катрины лихорадочно забилось, а голос, который она пыталась сохранить спокойным, превратился в писк:

— Неужели?

Мег утвердительно кивнула.

— Они яростно соперничали многие годы. Рори и Алекс воспитывались у старого графа, а Джейми провел большую часть юности в Инверари.

Катрина перевела взгляд на Джейми. Он натянул тетиву и выстрелил. Стрела вонзилась в самый центр мишени.

— Я даже не представляла… — Катрина снова взглянула на Мег в молчаливой просьбе продолжать.

— После смерти отца маленького Джейми вместе с его сестрой Элизабет отправили жить к графу.

Катрина не могла больше сдерживать свое любопытство.

— У него не было других родственников?

— Только два старших брата. Колин, который и сам был еще юношей, когда погиб их отец, стал Кемпбеллом из Окинбрека. Мать их умерла годом раньше, а Аргайлл с большим уважением относился к их отцу. Как сейчас Джейми, отец его был капитаном. Он пал в битве при Гленливете, заслонив Аргайлла и приняв на себя предназначенный тому выстрел. Граф никогда этого не забудет. Джейми ему как брат. Аргайлл ценит его мнение выше всех остальных.

Связь между Джейми и его кузеном оказалась гораздо теснее и глубже, чем представляла себе Катрина.

— Судя по тому, что я о нем слышала, не верится, что граф прислушивается к чьим-либо советам.

Мег усмехнулась.

— О, он не такой уж плохой.

Катрина скептически приподняла бровь. Рассмеявшись, Мег добавила:

— Он лучше, чем Маккензи или Хантли.

Джейми говорил почти то же самое. Слушая Мег, Катрина поняла, как мало знает о распрях, раздирающих Шотландское нагорье. Стыдясь собственного невежества, Катрина решила сменить тему.

— Вы сказали, у него два брата. А что со вторым?

Мег опечалилась.

— Джейми не любит говорить о нем. Хотя, возможно, вы о нем слышали.

Она озабоченно посмотрела на Катрину, как бы раздумывая, стоит ли продолжать. Затем огляделась вокруг, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Но все кругом были поглощены состязанием. Большинство участников уже выбыло. Осталось всего четверо: Рори Маклауд, Джейми Кемпбелл, Торкуил Макнил и Робби Грэхем. Мег продолжила, понизив голос:

— Самый старший из братьев, Дункан, — незаконнорожденный. Он был любимцем отца и, несмотря на свое сомнительное происхождение, получил чин капитана. Но много лет назад он запятнал свое имя изменой в битве при Гленливете. Посчитали, что именно предательство Дункана привело к поражению Аргайлла, и он вынужден был бежать из Шотландии. Его называют Дункан Дуф.

«Черный Дункан!»

Катрина широко раскрыла глаза.

— Черный Горец?

Мег криво улыбнулась.

— Да, он прославился на континенте. Но этот скандал больнее всего ударил по Джейми. Насколько я знаю, они были очень близки. — Лицо Мег озарилось удовлетворенной улыбкой. — Но никто никогда не посмеет равнять Джейми с его братом.

— Что вы имеете в виду?

— Как бы ни относились к его действиям, никто не может сказать, что он преступает закон.

Хотя Мег говорила шутливо, Катрина задумалась: неужели эти события прошлого и есть та сила, что движет Джейми?

— А его сестра? Она замужем?

Мег улыбнулась и покачала головой:

— Еще нет. Нужно быть поистине выдающимся мужчиной, чтобы понравиться сразу обоим ее братьям и кузену. Джейми говорил, что скоро должен встретиться с Элизабет в Дануне.

Катрина знала, что Аргайлл был хранителем королевского дворца в Дануне. Граф владел множеством замков, включая цитадель на равнине, крепость Кемпбелл и его твердыню в Шотландском нагорье, крепость Инверари.

В растерянности от множества сведений, Катрина умолкла и снова перевела взгляд на поле — как раз в тот момент, когда выстрелил Макнил и его стрела приземлилась в стороне от мишени. Он выбыл одним из последних, но Катрина увидела гнев и горькое разочарование на его лице. Все состязание он держался хорошо, слишком хорошо, чтобы она могла чувствовать себя спокойно, — было ясно, что он намеревался победить. Катрина ощутила легкое чувство вины, осознав, что обошлась с молодым лэрдом не совсем честно. Она отнеслась к предложению Макнила легкомысленно, хотя тот явно придавал ему большое значение. Позже надо будет найти его и извиниться.

Следующим стрелял Робби Грэхем, и его стрела угодила в самый правый край мишени. Превосходный выстрел с такого расстояния, составлявшего теперь по меньшей мере сотню шагов. Вперед выступил Рори Маклауд. Ясное дело, вся толпа болела за него. Все замерли, когда он натянул тетиву. Рори выстрелил и…

Глухой удар. Со всех сторон грянули приветственные возгласы. Стрела попала в центральный круг, совсем рядом с серединой мишени. Теперь только очень точный выстрел мог бы его превзойти.

Сердце Катрины тревожно сжалось, когда Джейми поднял лук и прицелился. Она не смела вздохнуть. Она словно предчувствовала, что должно сейчас случиться. Его уверенность не допускала мысли о неудаче. Он пустил стрелу, и Катрина даже не стала смотреть на мишень. Она не спускала глаз с Джейми. Толпа ахнула, и этого было вполне достаточно, но в этот момент торжества он обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Этот взгляд пригвоздил Катрину к земле. Сердце едва не выскочило у нее из груди. Казалось, его пристальный, проницательный взгляд прожигает ее насквозь, замечая смятение и неуверенность — все то, что она хотела бы от него скрыть.

Только когда воины Джейми и братья Маклауд бросились поздравлять победителя, Катрина взглянула на мишень. Стрела вонзилась точно в самый центр круга.

Пока его окружали мужчины, Катрина воспользовалась случаем, чтобы ускользнуть. Она знала, что он будет искать ее и что она поступает трусливо, но нервы были напряжены до предела и Катрина не была уверена, что способна выдержать еще одну стычку с Джейми Кемпбеллом.

Ну почему он не может просто оставить ее в покое?!

До завтра еще слишком далеко.

Чувствуя, что не в состоянии сейчас вернуться в замок, и стараясь избежать толпы, Катрина свернула с тропинки и направилась через рощу к озеру, где на восточном краю располагался небольшой заливчик — излюбленное место ее братьев. Там можно было немного отдохнуть и разобраться с обуревавшими ее чувствами, от которых внутри все кипело.

Катрина была так взволнована происшедшим, что не сразу заметила — кто-то идет за ней следом. Она услышала легкий шум, треск ветки под ногой и резко обернулась, но никого не увидела. Сердце бешено забилось, и по спине пробежала холодная дрожь.

— Кто здесь? — спросила Катрина дрожащим голосом.

Но никто не ответил. Ледяные щупальца страха медленно подбирались к сердцу. Что-то тут не так. Она отошла еще не так далеко от вересковой поляны, но при всеобщем шуме услышит ли кто ее? Вспомнилось предостережение Джейми насчет разбойников.

Катрина уже открыла рот, чтобы позвать на помощь, когда всего в пяти футах от нее из-за деревьев выступил мужчина.

Катрина вздохнула с облегчением, сразу же узнав в нем Торкуила Макнила.

— Вы напугали меня, милорд!

Солнце светило ему в спину, поэтому она не могла разглядеть его лица, но он явно был раздражен.

— Уверен, вы неплохо позабавились на состязаниях, — сказал он, еле сдерживая презрение в голосе.

— Нет, я… — Катрина заломила руки, не зная, что сказать. Он подступил ближе, так близко, что ей стала заметна ярость, исказившая его красивые черты. Она ранила его гордость. Теперь нужно постараться успокоить его. — Я должна извиниться…

— Вы посмеялись надо мной.

Хотя он напоминал сейчас капризного, обиженного ребенка, Катрина примирительно взяла его за руку.

— Я не должна была так поступать и очень сожалею об этом.

Он недоверчиво взглянул на нее:

— В самом деле?

Катрина кивнула и ободряюще улыбнулась ему.

— Вы превосходно держались сегодня.

На мгновение лицо его прояснилось от ее искренней похвалы.

— Но я не победил. — Лицо его помрачнело. — Выиграл этот ублюдок Кемпбелл.

Джейми Кемпбелл, Джейми Кемпбелл… Хоть бы ей век не слыхать этого имени! Ну ничего, не долго осталось терпеть. Катрина изучающе вгляделась в лицо Макнила. Он был, безусловно, красив, но по какой-то непонятной причине не возбуждал в ней того волнения и трепета внутри, той бури чувств, что она испытывала в присутствии Джейми. И это разозлило ее еще больше.

В этом Джейми Кемпбелле, в сущности, не было ничего особенного, и Катрина решила это доказать.

Положив ладони на плечи молодого лэрда, она поднялась на цыпочки и в легком поцелуе коснулась губами его губ. И… ровным счетом ничего не почувствовала. Губы его были мягкими и довольно приятными на вкус, но ее не бросило в жар и в теле не пробудилось никаких ощущений.

В ярости Катрина прижалась к нему немного теснее, пытаясь распалить себя. Он застонал, обвил руками ее талию и крепко прижал к себе. Она ощутила мощь его тела, крепость и силу мускулов, но вовсе не почувствовала, что плавится в его руках. Напротив, она испытывала только тревогу и неловкость. Ничего общего с тем, что ей довелось пережить в объятиях Джейми.

Черт бы его побрал!

Макнил еще крепче прижал ее к себе, его требовательные губы попытались заставить ее приоткрыть рот. Катрина не на шутку встревожилась, поняв, что зашла слишком далеко.

Кое-как оторвавшись от его губ и судорожно хватая ртом воздух, она через силу произнесла:

— Пожалуйста, отпустите меня!

Глаза его потемнели от вожделения.

— Ну уж нет, моя радость. Я не из тех мужчин, кто потерпит насмешки какой-то глупой девчонки.

Слишком поздно Катрина поняла, что просчиталась. Она снова вспомнила предостережение Джейми. Наверное, Макнил с самого начала задумал это, а она только помогла осуществить его намерение.

Катрина попыталась вырваться, но он был гораздо сильнее. Несмотря на молодость, он обладал физической силой бывалого воина, и Катрина осознала это только теперь. Он снова завладел ее ртом, и поцелуй его был грубым и отвратительным. Тошнота подступила к горлу, и Катрину охватил такой ужас, которого она не испытывала никогда в жизни.

«Господи, что я наделала?»

Она вырывалась изо всех сил, но их явно было недостаточно.

Смертельная паника охватила ее, но внезапно Катрина почувствовала, что свободна. Она подняла голову и наткнулась на стальной взгляд сверкающих серо-голубых глаз Джейми Кемпбелла, пышущих леденящим холодом и гневом. Сердце едва не выскочило у нее из груди, когда она осознала, что видит. Опасность. Ярость. Жестокость, от которой в жилах стыла кровь. Этот человек внушал ужас всем в горной стране.

Джейми был вне себя. Он буквально кипел от гнева, подобного которому не испытывал никогда в жизни. Вид Катрины в объятиях другого мужчины пробудил в его душе первобытную ярость. Увидев же, как она безуспешно вырывается, он почувствовал, что утолить эту ярость можно только кровью.

Ведь он совершенно случайно заметил Макнила, когда тот крадучись покидал поле состязаний. Голодное, хищное выражение его глаз заставило Джейми насторожиться. Он последовал за молодым лэрдом на расстоянии и ничуть не удивился, увидев, что тот столкнулся с Катриной. Джейми уже собирался вмешаться, когда увидел, как она обняла Макнила за шею и поцеловала в губы.

Джейми застыл на месте. В глазах потемнело. Он с трудом устоял на ногах — слишком силен был удар. Словно его наотмашь огрели тяжелой дубиной.

«Моя!» Безмолвный вопль вырвался из глубины души, пронзив каждую клеточку его существа.

Какого черта она вытворяет? Катрина принадлежала ему, но целовала другого мужчину! Потом все изменилось. Джейми увидел, как она попыталась оттолкнуть Макнила, увидел отчаянную решимость на лице молодого воина. Это привело его в ярость. Глаза застлала кровавая пелена. В ушах поднялся оглушающий шум. В считанные секунды он преодолел разделявшее их расстояние и вырвал Катрину из рук Макнила, с силой кузнечного молота двинув тому кулаком в челюсть и с удовлетворением услышав хруст. Следующим ударом, направленным в живот, он сбил Макнила с ног.

— Какого черта?! — воскликнул Макнил, хватая ртом воздух.

— Подлый мерзавец! Не видишь, что девушка возражает?

Макнил отер рот тыльной стороной ладони, пытаясь остановить кровь после удара Джейми.

— Сначала она не возражала. Она сама поцеловала меня, разве вы не видели? — Он злобно взглянул на Катрину. — Я только хотел дать ей то, что она просила…

Кулак Джейми прервал оскорбительные слова. Но его противник ухитрился выхватить кинжал и нацелил клинок Джейми в горло. Джейми увернулся, избежав удара, и, захватив запястье Маккила, вывернул ему руку. Послышался треск кости, и кинжал выскользнул из ослабевших пальцев. Джейми ногой отбросил клинок в сторону и снова ударил Макнила. На этот раз парень свалился на землю.

Медленно, с большим трудом, молодой лэрд попытался подняться. Джейми двинулся к нему с намерением добить, но дорогу ему заступила Катрина.

— Не надо. — Она положила ладонь на его руку, вынуждая посмотреть ей в лицо. Жажда крови все еще застилала ему глаза, и потребовалось время, чтобы взгляд прояснился. — Вы его убьете.

— Он этого заслуживает, — процедил Джейми сквозь зубы.

— Пожалуйста. — Катрина подступила ближе, кружа ему голову нежным, цветочным ароматом духов. Казалось она вот-вот заплачет: в глазах сверкали непролитые слезы, губы дрожали. — Прошу вас, не надо. Ради меня.

Джейми замер, напрягшись. Все существо его требовало закончить начатое. Он опустил взгляд на Катрину, и нежная мольба на ее лице сыграла свою умиротворяющую роль.

Он отступил назад, зарывшись пальцами в шевелюру. Что, черт возьми, на него нашло? С ним никогда не случалось ничего подобного. Он всегда умел держать себя в руках. Всегда.

Джейми повернулся к Макнилу, который ухитрился снова подняться.

— Убирайся отсюда. Если я еще раз увижу тебя рядом с ней, убью.

Осознав, как близок он только что был к тому, чтобы расстаться с жизнью, Макнил собрал остатки собственного достоинства и убежал, скрывшись среди деревьев.

Катрина в изнеможении припала к груди Джейми, и внутри у него все сжалось, казалось, там разгорается огонь. На мгновение он позволил себе расслабиться, упиваясь сознанием того, что она благодарна ему, нуждается в нем.

Гнев его слегка утих, но не совсем. Когда он думал о том, что могло произойти… ему становилось дурно.

— Он заслужил худшего за свою попытку. Что если бы я не успел вовремя?

Краска сошла с ее лица.

Наконец-то Катрина поняла, как близка была к тому, чтобы стать жертвой насилия. Джейми схватил ее за плечи и заставил взглянуть на него.

— О чем вы думали, заигрывая с ним подобным образом?

— Я не предполагала…

— А чего вы ожидали? — Странная тяжесть в груди вернулась вновь. — Боже милостивый, Катрина, я видел, как вы целовали его.

Глаза ее вспыхнули, и она упрямо вздернула подбородок, отважно встретив его взгляд. После всего, что произошло несколько мгновений назад, ему оставалось только восхищаться стойкостью ее духа.

— Это все ваша вина.

Джейми оторопел.

— Моя вина?

— Вам не следовало меня целовать.

И тут он понял. Джейми поверить не мог, что она может быть так наивна.

— Неужели вы не понимали, чем это может кончиться?

Щеки ее вспыхнули от пережитого унижения.

— Я просто не хотела все время видеть перед глазами ваше лицо.

Голос ее прервался, и что-то перевернулось у Джейми внутри. Его гнев бесследно прошел. Он понял, в каком она смятении — черт, он испытывал то же самое. Она невинна. И слишком молода. Совсем ничего не знает о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Она не понимала, что страсть и пылкое влечение друг к другу проявляются у них совершенно по-разному. Но он ее просветит.

Джейми склонился к ее лицу — теперь их губы разделяло всего лишь несколько дюймов. Он почувствовал, как участилось ее дыхание, как легкая дрожь предвкушения пробежала по ее спине.

Она жаждала этого так же сильно, как и он. Рот ее приоткрылся… Но Джейми не стал целовать ее в губы. Он поцеловал ее в щеку, потом в шею, ощутив сладостный аромат кожи. Уткнувшись носом в нежную теплоту ее плеча, он с наслаждением вдыхал цветочный запах шелковистых волос. Он пробовал ее кожу на вкус, целовал, посасывал, лизал, пока Катрина не задрожала, крепко прижавшись к нему.

Нестерпимая жажда переполняла его. Но Джейми не торопился. Ему было нужно, чтобы девочка осознала свои желания. Оторвавшись от Катрины, он приподнял пальцем ее подбородок, вынуждая посмотреть на него. Она смущенно взглянула из-под полуопущенных ресниц.

— Вы этого хотите, Катрина? — Голос его слегка охрип от страсти.

Джейми нежно погладил большим пальцем ее пухлую нижнюю губу. Он тоже не мог больше ждать, но должен был услышать это из ее собственных уст.

Катрина, судорожно вздохнув, кивнула. Но ему этого было недостаточно.

— Скажите мне.

— Да, — прошептала она. — Я хочу этого.

Дикая первобытная радость охватила его в приливе чисто мужского удовлетворения. Со стоном он припал к ее губам и дал ей то, что она хотела, чего они оба желали, — жаркий, страстный поцелуй.

Так, значит, это было желание. Эта всепоглощающая жажда. Этот жар. Это чувство, что если он не поцелует ее прямо сейчас, то она умрет. Катрина совсем не была готова к той буре чувств, которые переполняли ее тело. Она вся пылала, кожа горела и чутко отзывалась на прикосновения.

Когда его губы в конце концов коснулись ее губ, она с облегчением вздохнула. Ее охватили те же чувства, что и в первый раз, только более сильные, более глубокие. Разве может быть, чтобы столь новое и незнакомое казалось совершенно правильным? У Катрины возникло чувство, будто она ждала этого всю свою жизнь.

Губы его были крепкими и мягкими, упрашивающими, но не требующими. Как это возможно, чтобы воин, известный своей беспощадностью, мог быть таким ласковым?

Его поцелуй был нежным и сладостным, но он не смог утолить ту странную жажду, которая разрасталась внутри.

И словно почувствовав невысказанное желание, Джейми снова поцеловал ее.

При первом движении его языка Катрина изумленно ахнула, но это потрясение было быстро забыто под наплывом захлестнувших ее совершенно новых, неизведанных чувств. Он снова пробовал ее на вкус, проникая своим языком все глубже и глубже. Это было так восхитительно — ощущать свое единство с ним, его тайный чувственный вкус, слияние губ и языков. Он словно нападал и защищался длинными медленными движениями, и это ласковое поддразнивание рождало бурю незнакомых ощущений, сводило с ума от желания.

Ей хотелось прижаться к нему еще теснее. Он был таким приятным — теплым и крепким, — что ей хотелось полностью раствориться в нем. Было что-то невероятно возбуждающее в его могучем теле воина. Катрина пробежалась ладонями по впечатляющим мышцам его широких плеч, упиваясь мощью, застывшей под пальцами. Соски ее затвердели и напряглись, упираясь в твердые мускулы его груди.

Он был невообразимо прекрасен. И, без сомнения, желал ее. Катрина видела, что желание переполняет его. Но он держал свою страсть в узде. Катрина инстинктивно чувствовала, что он никогда бы не обидел ее. Его самообладание заслуживало восхищения, но вместо этого только раздражало ее. Катрине хотелось, чтобы он тоже потерял голову.

Осторожно и неуверенно она высунула язык и коснулась его языка. Джейми застонал, крепче сжимая руки, обвивавшие ее талию, еще ближе прижимая ее к своему телу. Еще теснее.

Громкое биение его сердца под ее щекой подстегнуло Катрину. Она полностью отдалась поцелую, отвечая на каждое движение его языка своим. Жар, сжигавший их, грозил разразиться взрывом. Кожа ее, ставшая крайне чувствительной, жаждала его прикосновений.

Это было безумие, но ей все казалось мало. Их поцелуй становился все более неистовым, все более жадным и опьяняющим. Она чувствовала тяжесть его ладони на своей талии, чувствовала, как его пальцы, скользнув вверх по ребрам, обхватили ее грудь.

Катрина трепетала от нетерпения. Она даже вообразить не могла, что можно так жаждать мужских прикосновений. Губы его двинулись к ее подбородку, потом к шее, затем вниз, к груди. Щетина на его щеках царапала ее, прокладывая огненную дорожку по телу. Катрина задрожала. От его теплого дыхания и легких прикосновений влажного языка по коже побежали мурашки. Но невозможно описать чувства, которые охватили ее, когда он проник языком за край ее лифа. Катрина задохнулась от неожиданности, и поток удовольствия захлестнул ее, когда его искусный язык коснулся ее напряженного соска. Джейми распустил шнуровку и осторожно выпустил груди из тесного плена корсета.

Голос его звучал глухо и хрипло, когда он сказал, тронув пальцем затвердевший сосок:

— Бог мой, как же ты прекрасна!

На миг Катрина очнулась. В смущении она почувствовала, что краснеет. Но все было мгновенно забыто, стоило ему накрыть напряженный бутон своим ртом и слегка прикусить зубами. Катрина обмякла в его руках, волна непередаваемого удовольствия разлилась по всему телу.

Джейми понимал, что играет с огнем. Восторженный отклик Катрины грозил напрочь лишить его самообладания. Он действовал неторопливо и сдержанно, помня о ее невинности, но чувствовал, что с Катрииой ему суждено познать пределы собственной выдержки. Впервые в жизни он испытывал такое могучее вожделение и при этом меньше всего думал о собственном удовлетворении.

Он хотел доставить наслаждение ей.

Забрав ее пышные груди в ладони, он поднес их ко рту, но на миг остановился, любуясь нежными выпуклостями цвета слоновой кости с изящными розовыми бутонами. Ему хотелось зарыться лицом в уютную ложбинку между грудями, вдыхая легкий цветочный аромат девичьей кожи. Но сначала он должен был попробовать ее на вкус. Он сомкнул губы вокруг напряженного соска и втянул его глубоко в рот.

Катрина с такой готовностью откликалась на его ласки, что он не смог сдержаться. Он продолжал ласкать ее грудь языком, слегка прикусывая сосок зубами. Ее медовый вкус был слаще амброзии. Джейми чувствовал, как она дрожит, как лихорадочно колотится ее сердце, как участилось ее дыхание.

Он чувствовал, что она сгорает от желания, и знал, что внутри ее нарастает нетерпение. Знал, как сильно она нуждается, в разрядке. Знал, что, если коснется ее, она окажется теплой и влажной.

Господи, в его власти было дать ей облегчение!

Как только эта мысль пришла ему в голову, он уже не мог думать ни о чем другом. Стать первым, кто подарит ей наслаждение. Привязать ее к себе. Сделать своей.

Продолжая ласкать губами ее грудь, он скользнул рукой вдоль ее бедра, устояв перед желанием крепче, прижать ее к своей изнывающей плоти, затем вдоль стройной ноги, и, наконец, его ладонь проникла под подол ее юбки.

При первом прикосновении к обнаженной коже Джейми почувствовал, как Катрина застыла от потрясения. Он постарался успокоить ее, бормоча нежные, ласковые слова.

— Не пугайся, дорогая. Я просто хочу доставить тебе удовольствие. Я перестану, как только ты пожелаешь.

Джейми отпустил ее грудь и снова поцеловал в губы, проникая в рот языком, имитируя движения, которые собирался совершить пальцем. Он почувствовал, как Катрина расслабилась.

Ладонь его возобновила свой путь вверх, вдоль изящной линии стройной ноги, упиваясь нежностью ее мягкой как бархат кожи.

Бурлившая от вожделения кровь гулко стучала в ушах, но Джейми старался сдержать себя, полностью сосредоточившись на красавице, изнывавшей от страсти в его объятиях. Пальцы его нежно гладили внутреннюю поверхность ее бедер.

Катрина задохнулась, и он прервал поцелуй, подняв голову, чтобы видеть ее лицо.

Палец его скользнул внутрь, и глаза Катрины потрясение расширились.

Он с усилием подавил стон, рвавшийся из груди. Палец его снова задвигался, лаская и дразня, все теснее приближаясь к тому заветному месту, прикосновений к которому она так отчаянно жаждала.

Катрина задрожала, сразу отяжелев и обвиснув на его руках — ноги у нее подкосились. Он продолжал ласкать ее до тех пор, пока она не выгнула спину и не начала энергично двигать бедрами навстречу его руке в порыве невинного нетерпения. Больше не в силах переносить эту муку, Джейми снова прильнул ртом к ее груди. Стон наслаждения, сорвавшийся с ее губ, едва не лишил его выдержки. Она была такой влажной, что ему едва удавалось сдерживать собственное желание. Его твердая как камень плоть горела огнем, готовая взорваться. Больше всего на свете ему хотелось скользнуть внутрь и ощутить, как ее тесные глубины сомкнутся вокруг его исстрадавшейся плоти.

Джейми продолжал ласкать Катрину, слаженно работая ртом и пальцами, в твердом намерении доставить ей такое огромное наслаждение, которого она не могла даже вообразить.

Сила и глубина нахлынувших на нее новых, неизведанных чувств потрясла Катрину. Она даже представить себе не могла, что такое возможно. По телу разливалось удовольствие, и вместе с тем внутри нарастало странное напряжение, которое вскоре уже невозможно было выносить.

Дрожь там, где он ее касался, переросла в бешеную пульсацию. Бедра ее непроизвольно двигались навстречу его руке. Казалось, будто она стремится к чему-то, чего никак не может достичь.

Отчаянно извиваясь в его руках, Катрина взмолилась:

— Пожалуйста… О Господи!

— Расслабься, дорогая. Не надо сопротивляться.

Но она и не сопротивлялась. Не смогла бы, даже если бы захотела. Она не в силах была устоять перед его колдовскими прикосновениями.

И тогда Катрина ощутила неземное блаженство, о существовании которого даже не подозревала. Громкий крик вырвался из ее горла. Все тело напряженно замерло. На мгновение Катрине показалось, что у нее остановилось сердце. Затем она словно взорвалась и мир вокруг разлетелся на тысячи кусков, пока волны наслаждения уносили ее в безоблачные выси.

Когда все закончилось, Катрина привалилась к его груди, ошеломленная и изумленная неудержимой силой того, что только что произошло.

Катрина открыла глаза и увидела Джейми Кемпбелла, державшего ее в объятиях. Его красивое лицо исказилось от страшного напряжения. По глазам было видно, как трудно ему сдерживать себя. Осознание суровой реальности того, что происходило всего несколько минут назад в тумане страсти, пронзило ее подобно удару молнии.

«Господи Боже, что же я наделала?» Стыд охватил Катрину, когда она вспомнила, что между ними произошло. Она позволила Джейми Кемпбеллу касаться ее тела в запретных местах и делать с ней то, что дозволено только супругу.

Оттолкнув его от себя, она, все еще нетвердо держась на ногах, вырвалась из его объятий. Глаза ее сверкали от пережитого унижения.

Джейми попытался взять ее за руку, чтобы поддержать, но она отшатнулась.

— Нет ничего постыдного в том, что с тобой только что произошло, Катрина. — Голос его был ласковым и успокаивающим, добрым и понимающим.

Но она ничего не хотела слушать.

— Как вы можете такое говорить?! — воскликнула она сдавленным голосом; от всего пережитого у нее в горле стоял комок. Она взглянула на свои обнаженные груди, освобожденные из тисков корсета. Соски разбухли и покраснели от его бесстыдных поцелуев. Щеки Катрины вспыхнули пунцовым румянцем. Отвернувшись, она поспешно прикрылась, пытаясь восстановить некое подобие приличия.

Отчаяние охватило ее, когда она осознала правду: некоторые вещи уже невозможно восстановить — например, ее невинность и иллюзию безразличия.

Обернувшись, Катрина заметила, что на лице Джейми не осталось ни малейшего следа страсти. Он снова выглядел суровым и непреклонным. Катрину раздражало его самообладание — то, что он мог оставаться таким невозмутимым, когда весь ее мир только что разлетелся на куски, приводило ее в смятение. Неужели ничто не в силах разрушить броню его бесчувственности?

— Все будет хорошо, Катрина. — Джейми попытался взять ее за руку, но Катрина резко отдернула ее. Он не знал, чем ее утешить. — Я поговорю с вашим отцом…

— Нет! — Она в панике взглянула ему в глаза. — Ни в коем случае не делайте этого!

Его стальной взгляд пронзил ее насквозь. Джейми расправил плечи и вытянулся в полный рост — весьма внушительный, следовало признать.

— Непременно поговорю. Попрошу вашей руки.

Катрина покачала головой:

— В этом нет необходимости.

— Есть, — возразил он, схватив ее за руку и на это раз не позволив вырваться. — Я желаю вас.

Сердце ее сжалось: «Жажда власти».

— Вы желаете не меня. Я всего лишь еще одна битва, которую нужно выиграть. Вещь, увидев которую, вы решили, что должны ее получить. Некое украшение, которое приятно держать рядом. Вы меня даже не знаете.

Он упрямо сжал губы.

— Я знаю все, что мне нужно знать. Вы умны, прекрасны без всякой фальши, сильны духом и искренне заботитесь о тех, кого любите. Я видел, как вы присматриваете за отцом и братьями.

— Потому что я люблю их. Вы не можете рассчитывать, что я когда-нибудь почувствую то же самое…

— Нет! — резко оборвал он ее. — Я не жду этого от вас, но после всего, что только что случилось, вы едва ли сможете утверждать, что я вам безразличен.

«Господи, это правда. Как я могла так легко уступить?» Глаза ее наполнились слезами, комок подступил к горлу. Он ведь предупреждал ее, что она слишком наивна… Катрина внезапно застыла. Взгляд ее впился ему в лицо, отыскивая признаки лживости. Неужели он воспользовался ее неосведомленностью?

Она вдруг почувствовала себя такой дурой…

— Чего бы ни возжелал Гонитель горцев, он это получит, да? Вы обманули меня. Вы и вправду такой жестокий, как о вас говорят. Ни перед чем не остановитесь, чтобы получить то, что вам надо.

Тонкие морщинки появились в углах его рта — единственный признак того, что ей удалось найти трещину в стальной броне его самообладания.

— Поостерегитесь, принцесса, — резко оборвал он. — Повторяю, я не один из ваших сладкоречивых поклонников. Вы глубоко заблуждаетесь насчет моих побуждений. Я никогда не беру того, что мне не отдают добровольно.

Катрина знала, что он прав, но не желала этого слышать.

— Я вообще не хочу выходить замуж. — Голос ее дрожал, и она опасалась, что в нем проскальзывают истерические нотки. — И уж тем более не хочу выходить за вас. Я ненавижу вас за то, что вы сделали. — «За то, что заставили меня почувствовать».

Во взгляде его было нечто такое, что вынудило ее отвернуться.

— Можете ненавидеть меня, если вам от этого легче, но это никак не изменит того, что вы меня желаете. То, что мы пережили вместе… — Он остановился. — Случается совсем не часто.

Он только так говорит. Катрина сжала кулаки, пытаясь сохранить выдержку.

— Может, вам и удалось доказать, что я желаю вас, но это ничего не меняет. Все равно вы Кемпбелл, Каратель Аргайлла, правая рука деспота.

— Я независимый человек, — решительно заявил он. — И принимаю самостоятельные решения. Если у вас найдется время заглянуть за золотые ворота вашего хрустального замка, вы и сами увидите, как обстоят дела на самом деле. Я веду борьбу с бандитами и теми, кто нарушает закон и порядок.

— Вы безжалостный душегуб и жестокий зверь, — с презрением сказала Катрина голосом, полным презрения. — Глупо думать, что я по своей воле выйду за человека, которого все боятся и проклинают как дьявола. За того, кто служит тирану наемным убийцей.

Воцарилась мертвая тишина. На мгновение Катрине показалось, что в его глазах мелькнула холодная ярость. Катрина поняла, что зашла слишком далеко, но было поздно что-либо изменить, даже если бы она захотела.

— Вы заявили, что так хорошо понимаете мою натуру, и все же почему-то не боитесь меня?

Он был прав. Учитывая все, что она о нем знала, ей следовало бы бояться его. Он грозно возвышался над ней всей мощью своих шести с лишним футов стальных мускулов. Она видела, как его холодная, беспощадная ярость обрушилась на Макнила…

И все же он прикасался к ней с такой нежностью… Катрина упрямо вздернула подбородок.

— А следовало бы бояться?

Он встретился с ней взглядом. Казалось, его зоркие проницательные глаза видят ее насквозь, замечая даже то, что ей хотелось бы скрыть.

— Может, и следовало бы.

Катрина и впрямь испугалась. Но не его, а себя.

Сердце в груди сжалось. Слезы, которые она так старалась сдержать, заструились по щекам.

— Немедленно убирайтесь и оставьте меня в покое, — задыхаясь, сказала она.

Он вздрогнул. Или, возможно, ей только так показалось, потому что, когда она встретилась с ним взглядом, глаза его были холодны как лед.

— Как вам угодно. Но ваше презрение направлено не по тому адресу. Вы еще пожалеете, что отвергли мое предложение. Наступит день, Катрина, когда жестокая реальность нашего мира откроется перед вами, и уверяю вас, там не будет красивых платьев и нарядных туфелек.