Глава 28

Несмотря на холодную мартовскую ночь, в бальном зале было душно, и Морган тоскливо поглядывал в сторону закрытых балконных дверей. От жара тысяч горящих свечей, запахов разгоряченной человеческой плоти и резких ароматов духов у него разболелась голова, а при взгляде на густо напудренную прическу партнерши по танцу к горлу подступила тошнота. Он готов был поклясться, что она не мыла это сооружение с тех пор, как он видел ее в последний раз, на прошлой неделе. От этой мысли у Моргана самого зачесалась голова.

Как обычно, подобные наблюдения заставили его вспомнить о Фейт. Она всегда благоухала чистотой и свежестью, ее волосы не знали пудры, переливаясь здоровым блеском. От нее исходили столь восхитительные ароматы, что он так и не понял, духи это или ее собственный запах. Фейт обладала очарованием, какого Морган еще не видел и вряд ли когда-нибудь увидит. Непонятно, с чего он взял, что ее место в этих душных залах, заполненных разряженной толпой с грязными душонками. Возможно, среди этой толпы имеются такие же чистые создания, как Фейт, но ему не довелось их встретить.

Он взглянул на раскрашенную красотку, повисшую на его руке, и одарил ее улыбкой, которую она ожидала. Женщина жеманно захлопала ресницами, и Морган с трудом удержался, чтобы не оттолкнуть ее и не уйти, не оглядываясь. Позже он проводит ее домой и даст ей то, чего она хочет, а утром расскажет генералу, как проникнуть в ее покои и где она хранит свои драгоценности. Она была замужней дамой, бесстыдно изменявшей мужу, и заслужила, чтобы у нее украли то, что она приобрела, торгуя своим телом, но Морган хоть убей, не мог вспомнить, почему решил, что таким образом сможет уравнять свой счет с англичанами. Должно быть, он сошел с ума и, если продолжит в том же духе, превратится в такого же мерзавца, как они.

На верху лестницы, ведущей в переполненный зал, появился лакей и объявил об очередной группе гостей. Морган едва ли обратил бы внимание на их прибытие, но в этот момент танец кончился, и музыка смолкла.

— Маркиз Монтджой, граф Степни, леди Петиция Карлайл, мисс Фейт Генриетта Монтегю и мистер Томас Монтегю, — отчетливо прозвучало в наступившей тишине, и Морган в изумлении уставился на вновь прибывших.

Сердце его бешено забилось, но среди элегантной публики, спускавшейся по ступенькам, он не обнаружил Фейт и впился взглядом в хрупкую женщину, опиравшуюся на руку пожилого джентльмена. Но даже издали было видно, что ее молодость давно миновала. Черное кружево покрывало тонкие старческие руки, не по возрасту прямую спину и гордо поднятую голову. Это была та самая дама, которую Морган видел возле резиденции Монтегю.

Взгляд Моргана переместился на вторую женщину, входившую в группу родственников Фейт, и застыл. Его глаза могли испепелить самозванку даже издалека, но, поглощенная своей ролью, она не заметила его в разряженной толпе. Недобро прищурившись, Морган наблюдал, как она улыбается своему спутнику, в котором он легко узнал мужчину, заплатившего ему десять тысяч фунтов, чтобы избавиться от Фейт, и он начал понимать, каковы ставки в этой игре.

Девушка имела не больше сходства с Фейт Генриеттой Монтегю, чем сам Морган с Господом Богом. Проклятие, да ее следовало бы распять за подобное святотатство! Они что, слепые? Эта самозванка — обычная шлюха. Ее раскрашенное лицо, покрытое толстым слоем пудры и усеянное модными мушками, казалось грубой пародией на изысканную красоту Фейт. Пышную грудь, давно потерявшую упругость, поддерживал тесный корсет. Декольте платья из золотистого крепа имело такой глубокий вырез, что ее прелести грозили вывалиться наружу, Неужели это дурачье думает, что девушка, воспитанная методистами, станет так выставляться? С ума, что ли, они посходили?

Морган перевел взгляд на последнего представителя семейства Монтегю, графа Степни. Он грабил Эдварда под покровом ночи, но не забыл его грузной фигуры. Впечатляющие габариты графа не обманули Моргана ни тогда, ни сейчас. Тем не менее, Эдвард двигался с проворством атлета. Он был опасен, и его следовало всячески избегать.

Но допустить, чтобы этот маскарад безнаказанно продолжался, Морган не мог. Его кровь вскипела. Чего они добиваются, выдавая эту лондонскую потаскушку за Фейт?

Задумчивый взгляд Моргана вернулся к пожилой даме и джентльмену, которые обменивались приветствиями с хозяевами. Стряхнув взбешенную женщину, цеплявшуюся за его рукав, он двинулся в сторону лестницы, размышляя над неожиданным поворотом событий, который вытеснил из его головы все прежние планы на вечер. Маркиз, имевший двух наследников, без малейшего колебания отрекся от младшего сына. И теперь тот, кто задумал это мошенничество, пытается навязать ему самозванку.

Морган переключил внимание на леди Летицию Карлайл. Никто бы не усомнился в происхождении Фейт, взглянув на гордую осанку этой хрупкой женщины. Увидев печаль в глубине ее глаз, Морган понял, кому отведена роль жертвы в этой истории. Он остановился неподалеку, наблюдая, как «вновь обретенную» родственницу представляют хозяевам. Раскрашенная до ушей «Фейт», повиснув на руке Томаса, кривлялась и жеманничала в меру своих талантов. Морган презрительно усмехнулся. Поделом этому болвану. Он не испытывал сочувствия к молодому Монтегю, имевшему глупость связаться с вульгарной потаскушкой. Но ради Фейт хотел знать, заинтересована ли леди Карлайл в том, чтобы найти свою настоящую внучку.

Приблизиться к ней оказалось настолько легко, что Морган даже удивился. Он просто отрезал пожилую даму от спутников, вклинившись между ними и оттеснив ее в закуток за одной из статуй, где их никто не мог видеть. Если бы Эдвард Монтегю заметил этот маневр, Моргану пришлось бы туго, но он рассчитывал на тесноту и внезапность.

При виде элегантного джентльмена, преградившего ей путь, леди Карлайл тревожно огляделась по сторонам, но его небрежные слова заставили ее забыть о страхе.

— Вы тоже участвуете в этом заговоре или действительно хотите найти свою внучку?

Она вскинула голову, вглядываясь в резкие черты молодого человека.

— Не понимаю, о чем вы говорите, сэр. Моя внучка нашлась, и у нее есть документы, подтверждающие этот факт.

Зеленые глаза незнакомца блеснули.

— Вот как? Она предъявила вам оригиналы? — В глазах женщины отразилось сомнение. Она была не глупа, но гордость не позволяла ей так легко сдаться.

— Нет, конечно, но после того, что ей пришлось пережить… — Она замялась при виде насмешливой ухмылки собеседника.

— Ваша внучка прошла через все круги ада, миледи, но сохранила брачное свидетельство родителей и запись о своем рождении. Между прочим, она очень похожа на вас. — Морган никак не ожидал, что пустится в откровения с этой хрупкой женщиной. Но она была так похожа на Фейт, что у него возникло инстинктивное желание ее защитить.

В глазах леди Карлайл вспыхнуло нетерпение.

— Вы знаете ее? Встречались с ней? Где? Прошу вас, вы должны мне рассказать. Она здорова? Ведь она жива, да? Пожалуйста, кто бы вы ни были, расскажите мне правду.

Морган растерялся. Он не мог оставаться равнодушным к ее мольбам, хотя и понимал, что она не способна позаботиться о себе и не в состоянии защитить Фейт. В сущности, он и сам хотел бы знать, где находится Фейт. Увы, он не мог предложить взволнованной женщине ничего, кроме устаревших новостей.

— Когда я в последний раз видел вашу внучку, миледи, она была жива и здорова, — неохотно вымолвил он. — Больше мне нечего вам сказать. Есть человек, который, возможно, знает больше, но ради безопасности Фейт я не могу назвать вам его имя. Боюсь, найдутся люди, которые желают ей зла. — Он выразительно посмотрел в сторону Томаса и его любовницы.

Леди Карлайл проследила за его взглядом.

— Понимаю. Но я должна ее найти, сэр. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

Морган отвесил поклон.

— Я передам вашу просьбу человеку, о котором говорил. Это все, что я могу сделать. Всего хорошего, миледи. — Он повернулся и быстро зашагал прочь, затерявшись в толпе.

Наверное, он сошел, с ума. Хорошо, если Фейт удалось выбраться из этой насквозь прогнившей страны. Что на него нашло, зачем он выложил этой женщине все, что так долго скрывал? К счастью, удержался и не сообщил заодно, что он законный муж Фейт.

Боль в висках усилилась, и Морган устремился к выходу, совершенно забыв о своих планах на вечер. Он должен выбраться отсюда. Даже думать о Фейт, находясь в одном помещении с этой публикой, — кощунство.

Муж. Он был ее мужем и позволил ей уйти. Пусть на это были веские причины, Морган давно забыл о них. Пустота, образовавшаяся в его жизни после исчезновения Фейт, терзала душу. Ему удавалось как-то существовать, когда он не думал о том, что сотворил собственными руками. Вот уже несколько месяцев он старался не думать о Фейт. Но сегодня мысли о ней нахлынули на него. Почему?

Свежий мартовский ветер ударил в лицо. Отправив слугу за лошадью, Морган жадно вдохнул морозный воздух. Запах гари от множества дымоходов несколько портил впечатление, и, оказавшись в седле, он направился в сторону бескрайних просторов, тянувшихся за городом. Ему необходимы чистый воздух, ветер в лицо и звезды в небе. К черту Лондон! Сегодня ночью он будет снова скакать по дорогам.

Поздние прохожие и отбросы общества, выползшие из своих щелей, с проклятиями шарахались от его жеребца, проносившегося по ночным улицам. Выбравшись на пустынные окраины города, Морган чуть не стал жертвой двух грабителей, попытавшихся стянуть его с лошади с помощью длинных шестов с крючьями на конце. Но его конь оказался быстрее, а сабля проворнее, полоснув одного из злоумышленников по руке, и тот со стоном повалился на землю. Ночные дороги изобиловали опасностями, но Морган не мог оставаться в городе.

Оказавшись в сельской местности, он замедлил скачку, размышляя о том, не заняться ли ему снова разведением лошадей. Богатства, конечно, не наживешь, но, ведя беспутную жизнь, тоже не обеспечишь себе будущее. Да и возможность обчищать карманы англичан чужими руками не приносила Моргану удовлетворения. Добыча была большой, риск минимальным, он вращался в светских кругах, куда надеялся войти рука об руку с Фейт, но все это не приносило ему радости. Тот факт, что в обществе его знали как приятеля генерала, задевал его гордость. При других обстоятельствах он ни за что не связался бы с таким человеком. Должно быть, у него помрачился рассудок после того, как он оказался в ловушке проклятого сыщика. Пора из нее выбираться.

Лошади были первой любовью Моргана. Торговля кобылами приносила неплохой доход, но еще больше можно было заработать, разводя породистых скакунов. Пожалуй, следует взглянуть на свою хижину. Конечно, это не то место, куда можно пригласить джентльменов, желающих приобрести дорогую лошадь, но вначале нужно вырастить этих самых лошадей. Так что у него вполне хватит времени придумать, как продать их с наибольшей выгодой.

При мысли о хижине на душе у Моргана потеплело. До появления Фейт это была лишь крыша над головой, но теперь воспоминания о ней согревали душу. Он нуждался сейчас в этом тепле. Возможно, незримое присутствие Фейт поможет ему выбрать правильный путь. Впрочем, Морган всегда знал, чего она хочет. Но он не готов отказаться от борьбы. Англичане разрушили его жизнь. И он должен им отомстить.

Мужчина обязан сражаться за то, что ему принадлежит. Но когда Морган спешился у хижины, его одолели сомнения. Он заработал этот клочок земли, прослужив долгие годы в чужеземных армиях. Имеет ли он право на что-либо другое? Земли в Ирландии были собственностью отца. Англичане лишили его семьи, но разве можно оживить умерших? Даже отняв у кого-то жизнь, он не вернет своих близких.

Затянутое облаками небо посветлело на востоке, когда Морган, наконец, толкнул дверь хижины и шагнул внутрь. Затхлый воздух ударил в ноздри, и он с упавшим сердцем понял, что Фейт давно покинула эти стены. Где-то в глубине сознания теплилась надежда, что она здесь, ждет его, поддерживая огонь в очаге. Что за дурацкая мысль!

Слабые лучи рассвета осветили пустое помещение. Повсюду толстым слоем лежала пыль, в том числе на постели, на которой они спали. Фейт прикрыла матрас простыней, чтобы защитить от грязи, и Морган уловил слабый аромат розмарина. Он улыбнулся, вспомнив, с какой серьезностью она рассказывала о каждом растении, которое выращивала в своем огороде. Тогда он слушал не слишком внимательно, но сейчас вдруг вспомнил, что розмарин отгоняет насекомых. Заметив что-то белое на сундуке, Морган подошел ближе и коснулся рубашки, любовно сшитой руками Фейт. Этот прощальный подарок, в котором выразились ее благодарность и, возможно, отчаяние, заставил его почувствовать себя еще большим мерзавцем.

Тряхнув головой, Морган отогнал эту мысль и повернулся к столу, который Фейт тщательно полировала раз в неделю. На пыльной поверхности стояла вазочка с засохшими цветами. Сердце Моргана сжалось, когда он подумал о множестве подобных мелочей, превращавших его жилье в дом. Он вспомнил, как ловкие пальчики Фейт составляли букеты и делали все, чтобы украсить и наполнить теплом их жизнь. У него не было и тени сомнений, что эти цветы предназначались ему. Но он так и не пришел. И теперь этот букет ранил душу.

Он гадал, когда она уехала и как долго пробыла в хижине, если вообще возвращалась сюда. Цветы могли остаться с того времени, когда он сидел в Ньюгейте, а она умирала от страха, не зная, куда он исчез. Фейт никогда не обвиняла его в бессердечии, ни разу не упрекнула ни словом, ни взглядом, но Морган знал, что часто ранил ее, и ранил жестоко. Фейт не отдалась бы ему, если бы не любила.

Он презрительно скривился, посмеиваясь над собственной сентиментальностью. Как и всем остальным, Фейт не чужды человеческие желания. Она не святая. Он всего лишь сыграл на ее страстном желании. Зачем переоценивать то, что произошло между ними? Возможно, она уже встретила тихого набожного мужчину, который предложил ей дом и семью, и вполне довольна жизнью. Впрочем, об этом ему тоже не хотелось думать. Морган предпочитал считать Фейт своей. И сегодня особенно нуждался в этом. Солнце поднялось выше, осветив покрытый пылью пол, до блеска надраенный чайник и тарелки на полках буфета. Скользнув по столу, золотистый луч коснулся клочка бумаги, подсунутого под вазу, и у Моргана перехватило дыхание. Он быстро пересек комнату, схватил листок и поднес к глазам.

Записка была от Фейт. Он это сразу понял. Кто еще мог просить прощения за спасение его жизни, да еще ценой собственного счастья? Чувство вины охватило Моргана, пока он читал ее прощальные слова. Он снова разрушил чью-то хрупкую жизнь. Все зло, которое причинили ему проклятые англичане, бледнело в сравнении с тем, что он сотворил собственными руками, уничтожив самое прекрасное, что когда-либо имел в жизни. Боль, которую он испытал, была так мучительна, что хотелось пустить себе пулю в висок. Но окончательный удар нанесли ему заключительные слова записки:

«Спасибо, что спас мне жизнь, Морган. Я навсегда сохраню тебя в своем сердце. С любовью, Фейт».

«С любовью, Фейт». Пальцы Моргана сжались, скомкав записку, глаза заволокло слезами. С любовью. Боже, каким же он был дураком!

Морган вышел из хижины, которую так долго называл своим домом, не взяв с собой ничего, кроме сшитой Фейт рубашки и ее прощальной записки.


— Иди сюда, любимый. Меня терзает голод, который только ты можешь удовлетворить.

Поскольку она лежала обнаженная в его постели, недвусмысленно положив ладонь на соединение бедер, нетрудно было догадаться о природе ее голода, однако Томасу было не до любовных утех. Сара становилась назойливой и слишком доступной. Он поморщился, покосившись на красный бархатный пеньюар, брошенный в изножье постели.

— Черт побери, Сара, тебе не следовало приходить сюда. Надеюсь, ты не забыла, что являешься благочестивой последовательницей Уэсли?

Женщина надулась и села на постели, поджав под себя длинные ноги.

— В таком случае женись на мне, и не будет никаких проблем. У старой карги глаза как у коршуна.

Именно это и тревожило Томаса. В раздражении он пнул умывальник. Он должен жениться на ней, раз выдает ее за Фейт, иначе маркиз оторвет ему голову. Но жениться на Саре бессмысленно. Он выжал из старика все, на что мог рассчитывать, а старая леди становится все более подозрительной. Едва ли с этой стороны можно ожидать каких-либо поступлений, если только она не умрет в ближайшее время от апоплексического удара. Впрочем, Томас сомневался, что даже в этом случае ее внучка что-нибудь получит. Если, конечно, он не докажет, что Сара — настоящая Фейт Монтегю. Тогда им придется включить ее в завещание хотя бы из приличия.

Томас задумался, прикидывая свои шансы. В конце концов, он вовсе не уверен, что настоящая Фейт жива. Человек, которого он послал в «Свирепого быка», не смог найти даже Элис Хенвуд. Так же, как Фейт, она словно провалилась сквозь землю. Чертовски подозрительно, но такое случается. Учитывая, что за типы обитают в этом гнезде порока, у девушки, получившей нежное воспитание, практически нет шансов выжить, если она имела несчастье попасть в их руки. Вне всякого сомнения, Фейт и ее двойник, Элис, подверглись насилию и давно погибли либо в этой чертовой таверне, либо где-нибудь в лондонском борделе. Все будут ему благодарны, если он докажет, что Сара — это Фейт.

Но есть одна загвоздка — этот чертов разбойник. Не далее как вчера Томас встретил его в одном из игорных притонов, разодетого как джентльмена и именующего себя «де Лейси». Ха, де Лейси! Проклятый ирландец и разбойник к тому же. Но Томас готов поставить свое последнее пенни, что этот проходимец знает, как выглядит настоящая Фейт. Возможно, даже знает, где искать оригиналы ее документов.

Теперь, когда он близок к цели, паутина стала намного плотнее. Как бы не запутаться в ней. Обернувшись, он обнаружил, что его любовница изучает свое лицо в ручном зеркальце, и принялся расстегивать бриджи. От женщин несложно избавиться. Ему не стоит волноваться из-за этой девицы.

Хорошо бы разбойнику втемяшилось в голову убить графа Степни, того самого, который отдал его в руки закона.

— Миссис О'Нил! Не могли бы вы выйти и сказать этому жулику, что мы не заплатим ни на пенни больше, чем на прошлой неделе, за его разбавленный ром? Похоже, он не понимает, что ему говорят.

Подняв глаза от бухгалтерских книг, Фейт обнаружила в дверях коренастую фигуру Эктона Эймори. Он не отличался высоким ростом, но широкие плечи и мощная грудь свидетельствовали о недюжинной силе. Эктон отлично справлялся с обязанностями бармена, но, к сожалению, не умел ни читать, ни писать, и торговцы не оставляли попыток извлечь из этого выгоду. Впрочем, им это редко удавалось, поскольку он был неглуп и держал все цены в голове.

Кивнув, Фейт поднялась из-за стола и слегка покачнулась. Эктон поспешил ей на помощь, и она с благодарностью оперлась на его руку. Хотя ребенок был не особенно крупным, она чувствовала себя отяжелевшей и неуклюжей. Восстановив равновесие, Фейт отпустила руку Эктона, но он продолжал озабоченно хмуриться.

— Вам нужно побольше отдыхать, миссис О'Нил. Вы слишком маленькая для такого бремени. Уж на что моя жена была крупной женщиной, но даже ей приходилось нелегко, когда она носила ребенка.

Жена Эктона умерла от лихорадки, а не во время родов, но он никогда не упускал случая выразить Фейт свою заботу. Одарив его слабой улыбкой, Фейт отправилась на поиски торговца ромом. Она не нуждалась в опеке бармена. Он искренне желал ей добра, но, оставшись один с маленькой дочкой на руках, искал кого-нибудь, кто занял бы место его жены, однако Фейт такая перспектива нисколько не прельщала.

Уладив дела с торговцем, Фейт зашла на кухню обсудить с кухаркой список покупок, которые следовало сделать на рынке, затем отправилась на поиски миссис Нидем. Вдова взяла на себя обязанности по управлению весьма немногочисленной прислугой. У нее были внучка, усердно работавшая, когда рядом не было мужчин, чтобы строить глазки, и служанка, приговоренная к трудовой повинности, которая отлынивала от работы при первой же возможности. Фейт полагала, что лучше нанять платную прислугу, чем держать человека в рабстве, но гостиница принадлежала миссис Нидем, и она не считала себя вправе вмешиваться.

Бесс Нидем, бросив один лишь взгляд на усталое лицо своей домоправительницы, схватила ее за руку и потащила к комнате, служившей Фейт спальней.

— На сегодня достаточно. Вы должны лечь и не подниматься с постели до утра. Мэри принесет вам обед. Не представляю, что бы я делала без вас, так что извольте отдохнуть.

— Вполне возможно, что без меня вы стали бы состоятельной женщиной, проводящей дни в роскоши и безделье, — сухо отозвалась Фейт. — Так и быть, я немного отдохну, но мне необходимо удостовериться, что новая служанка не пойдет по стопам предыдущей. Я убедила вас открыть гостиницу и не допущу, чтобы ее разнесли на части мужчины, которых она сюда привлекала.

Бесс помогла Фейт опуститься в кресло, затем выпрямилась и уперлась руками в бока, сверкая глазами.

— Вы убедили меня сделать то, чем я хотела заняться с самого начала, просто не могла набраться смелости. Не сомневайтесь, я не хуже вас могу управиться с чересчур бойкой девицей. Эктон прожужжал мне все уши, требуя, чтобы я запретила вам появляться в зале по вечерам, и он прав. Вам не место в трактире, как мне — в бальном зале. Вы и так с лихвой отрабатываете свой хлеб. Незачем без особой нужды рисковать ребенком.

Фейт не стала спорить, но, когда сгустились апрельские сумерки, по обыкновению, спустилась вниз, чтобы поприветствовать постоянных клиентов и проверить, не пережарила ли кухарка мясо. Ее не переставало удивлять, что посетители относятся к ней с почтением, а порой даже с некоторой долей робости. Хотя гостиницу Нидемов посещала куда более респектабельная публика, чем клиенты «Свирепого быка», Фейт не ожидала, что мужчины способны уважать женщину, работающую в трактире. Эта страна имела свои особенности, и многие из них ей нравились.

Теперь, когда ее юбки больше не скрывали беременности, Фейт предпочитала оставаться за своим письменным столом в небольшой комнате, выходившей в прихожую, но у нее появилось немало друзей, претендовавших на ее общество без всякого стеснения. И самым назойливым из них был Тоби. Он регулярно посещал их заведение, приводя с собой брата и его молодую жену, представляя своих соседей и гордо демонстрируя свой новый статус добропорядочного гражданина. Фейт посмеивалась, наблюдая за Мэри, старавшейся держаться поблизости, стоило появиться Тоби, чей взгляд нетерпеливо шарил вокруг в поисках девушки, если ее не было.

Не успела она сесть за стол, как на пороге появился молодой адвокат, снимавший комнаты в гостинице. Он нервно мялся в дверях, пересказывая ей последние новости с ассамблеи, и никак не мог решиться пригласить ее пообедать с ним. Это был приятный молодой человек, наделенный недюжинным умом. Фейт не сомневалась, что его ждет прекрасное будущее, но не представляла, как объяснить ему, что единственное, что ей требуется на данном этапе, — это заниматься делом и заботиться о ребенке. Все ее мысли и чувства сосредоточились на младенце, который мог появиться на свет со дня на день. Не считая тех моментов, когда она вспоминала о Моргане. Фейт написала письмо Майлзу с указанием своего нового адреса, предупредив, чтобы он никому его не сообщал. Просто она хочет быть в курсе того, что происходит в Лондоне, уверяла она себя, отправляя послание. И хотя стряпчий ни разу не упомянул о Моргане, Фейт продолжала ждать весточек от Майлза, в надежде получить хоть какие-то сведения о своем муже.

Но время шло, и Фейт начинала свыкаться с мыслью, что навсегда потеряла Моргана. Хотя едва ли он когда-либо принадлежал ей по-настоящему. Она больше не встретит такого мужчину и, вероятно, никогда не выйдет замуж, но он подарил ей ребенка, ради которого стоит жить. Каждый раз, чувствуя приближение тоски, Фейт воображала себе сына Моргана, играющего подле ее ног, и мрак рассеивался.

Вздохнув, она положила руку на поясницу, которая все чаще ныла в последнее время. Пожалуй, она слишком много работает. Это может повредить ребенку. Надо пораньше лечь и как следует отдохнуть.

Помахав рукой в ответ на приветствия гостей, Фейт медленно двинулась вверх по лестнице в свою комнату, при каждом шаге ощущая боль внутри, и вынуждена была остановиться, схватившись за живот, когда схватки усилились, вместо того чтобы прекратиться.

Поток горячей жидкости хлынул по ногам, и она тяжело осела на пол.

Загрузка...