Под защитой любви

Глава 8

Фейт недоверчиво наблюдала, как Морган водрузил на голову треуголку, пристегнул к поясу саблю, откинув назад полу черного плаща, и направился к двери, заметно прихрамывая.

— Вы сошли с ума! Вам нельзя никуда ехать, пока не заживет рана. От скачки она может снова открыться.

Морган нетерпеливо обернулся.

— Рана заживает. Это все, что от нее требуется. Присмотри за лошадьми. Я вернусь через пару дней.

С последней отлучки Моргана прошел почти месяц, и Фейт надеялась, что это означает конец его разбойничьей деятельности. Теперь она ясно видела, какой была дурочкой, но не могла отказаться от надежды, пусть даже призрачной.

— Пожалуйста, Морган, останьтесь. У нас достаточно припасов. Весной я посажу огород. А когда Мелисандра ожеребится, вы сможете выручить на ярмарке приличную сумму. Совершенно незачем куда-то ехать.

Темная бровь приподнялась.

— Мелисандра?

Фейт покраснела, но не опустила взгляд.

— Нужно же было ее как-то называть.

Мелисандра. Морган подавил улыбку. Неплохое имя для симпатичной черной кобылки, пожалуй, не хуже, чем Королева Мей. Впрочем, не стоит поощрять девчонку, она и так становится слишком дерзкой. Раньше Фейт не осмеливалась возражать против его ночных вылазок. В свете пламени она казалась еще более хрупкой, чем обычно, но копны рыжих локонов, подсвеченных красноватыми бликами, и огромных серых глаз было достаточно, чтобы преследовать мужчину в его снах. Морган постарался придать лицу суровое выражение.

— Можешь называть ее, как хочешь. Все равно осенью я ее продам. А теперь мне пора. Он решительно шагнул к двери и вышел, не предоставив ей шанса для дальнейших возражений. Пора бы ей понять, что он не собирается менять свой образ жизни ради ее прекрасных глаз.

Борясь со слезами, Фейт смотрела на закрытую дверь. Видит Бог, она пыталась свернуть Моргана с пути греха и обратить его помыслы к праведной жизни. Только это оправдывает ее затянувшееся пребывание в логове разбойника. Но если он глух к голосу добра, ей ничего не остается как предпринять шаги к собственному спасению. Она и так слишком долго пользовалась плодами его преступлений.

Фейт не осмелилась позаимствовать у Моргана лошадь и потому на следующее утро пустилась в путь пешком, после того, как прибрала в доме и позаботилась о животных. Она знала, что на перекрестке дорог имеется гостиница, где наверняка требуются кухарки, служанки и горничные, чтобы готовить, подавать еду и убирать в комнатах. Что ж, она способна справиться со всеми этими обязанностями, а если понадобится, отметила Фейт с кривой усмешкой, можно наняться и конюхом. Пожалуй, ей следовало бы нарядиться в одежду Моргана и предложить свои услуги на конюшне.

Время перевалило за полдень, когда она, наконец, разыскала гостиницу. При дневном освещении она выглядела более обшарпанной, чем ей запомнилось. Поблекшая вывеска с изображением быка болталась на одном крюке. Стекла в свинцовых переплетах покрылись слоем грязи, почти не пропускавшим света. Потрескавшиеся и заплесневелые стены не видели побелки лет сто, если не больше.

Несколько обескураженная невзрачным видом гостиницы, Фейт вошла в полутемное помещение. После бодрящего мартовского ветерка атмосфера внутри казалась особенно пугающей. Запахи прокисшего эля и тушеной капусты смешались с вонью от немытых ночных горшков и прочими подозрительными ароматами, которые она не ощутила в прошлый раз, когда явилась сюда с Морганом. Он обладал удивительной способностью устранять все неприятное одним лишь мановением руки. А точнее, своей неотразимой улыбкой. Этой улыбкой Морган мог бы сманить белку с ветки, если бы только пожелал.

Плотнее запахнув свой ветхий плащ, Фейт огляделась в поисках хозяина.

Уайтхед, появившись из недр гостиницы, несколько опешил, когда она вежливо обратилась к нему с просьбой дать работу. Что делать такому благовоспитанному созданию в его заведении? Он еще больше удивился, когда Фейт откинула капюшон, открыв юное лицо с пышной массой рыжеватых кудрей, увенчанных кружевным чепчиком, и широко распахнутыми невинными глазами, пока не вспомнил, что уже видел эти нежные черты. В этом самом зале в компании с Черным Джеком. Подозрительно прищурившись, он прошелся взглядом по худенькой фигурке. Что ж, если Черный Джек устал от девчонки, его клиенты будут рады свежему личику, особенно такому юному и миловидному. Кивнув, трактирщик вытер потные руки о фартук.

— Ладно, начнешь с белья, а вечером будешь работать в зале. — Радостная улыбка, с которой девчушка встретила его слова, избавила его от дальнейших сомнений. Посмотрим, что скажут ребята, когда увидят сюрприз, который он им приготовил!

Фейт нахмурилась, когда миссис Уайтхед затянула ее корсет. Она знала, что горничным полагается носить форму, но не предполагала, что такую нескромную. Ее маленькие груди приподнялись и торчали из выреза, словно две спелые дыньки. Шнуровка была такой тугой, что Фейт задержала дыхание, недоумевая, как можно работать в таких доспехах. В комнате не было зеркала, чтобы посмотреть, как она выглядит. Фейт нервно подергала лиф, пытаясь подтянуть его выше, но он не поддавался. Сожалея, что у нее нет брошки, чтобы закрепить косынку на груди, она удовлетворилась тем, что засунула концы внутрь низкого выреза платья, молясь, чтобы они не выскользнули. Без косынки она будет почти что голая. Юбки, слава Богу, оказались длинными, даже слишком. Видимо, предыдущая горничная была выше ростом. Миссис Уайтхед недовольно покосилась на чересчур длинный подол, но ничего не сказана. Пожалуй, ей будет непросто ходить, когда юбка подметает пол, но это лучше, чем сверкать щиколотками.

Смена белья и уборка комнат была утомительной работой, но Фейт успешно с ней справилась. Гордая своими достижениями, она нашла время вымыть ночные горшки. Нет ничего хуже, чем застарелая вонь и грязь. На ужин ей дали кружку эля, миску тушенного с овощами мяса и ломоть черствого хлеба. Сидя за кухонным столом, Фейт поглядывала на покрытую слоем жира плиту и закопченные сковородки, которые явно нуждались в чистке. Лучше бы работать здесь, а не в дымном, набитом мужчинами зале, но надо радоваться, что она вообще нашла работу. Она не станет сетовать в свой первый день на новом месте.

Фейт попыталась представить себе, что подумает Морган, когда вернется домой и обнаружит пустую хижину холодный очаг. Он не знает, каково это — сидеть одной у пылающего очага, когда за окном сгущается мрак, и гадать, где он и что с ним.

Впрочем, какое ей дело, что он подумает? Будь ее воля, она предпочла бы вообще не вспоминать о нем. Она наконец-то нашла работу и находится на верном пути к независимости. Пусть Морган злится сколько ему угодно.

Но ее уверенность заметно поубавилась, когда чуть позже она стояла за стойкой и мыла кружки. Было еще довольно рано, помещение пустовало, однако прокуренный воздух, тусклое освещение и грубый мужской смех держали ее в нервном напряжении. Молли ясно дала понять, что столики — ее территория, и Фейт с благодарностью согласилась с этим. Она старалась держаться спиной к залу, но раздававшиеся сзади крики заставляли ее то и дело вздрагивать.

Грубо сколоченная тумба, отделявшая бочонки с элем от столиков для посетителей, не представляла собой серьезной преграды, и Фейт невольно попятилась, когда двое мужчин подошли к стойке и потребовали наполнить их кружки. Поскольку это входило в обязанности Молли, Фейт бросила в ее сторону вопросительный взгляд. Но Молли была слишком занята, сидя на коленях у джентльмена в углу, чтобы обратить внимание на ее призыв.

Фейт ничего не оставалось, кроме как обслужить клиентов. Пожав плечами, она взяла у них кружки и наполнила элем. Но мужчины, вместо того чтобы вернуться за свой столик, задержались у стойки, следя за каждым ее движением и обмениваясь репликами, от которых у нее горели уши. Фейт не питала иллюзий насчет своей внешности.

Во-первых, она маленького роста, не выше ребенка, особенно в сравнении с Молли. Глаза у нее слишком большие, а нос слишком маленький. Волосы выглядят как бурая осенняя трава, усыпанная опавшей листвой. Хотя Фейт туго заплела косы и обернула их вокруг головы, непокорные завитки выбились из прически и прилипли ко лбу, вспотевшему от тепла, исходившего от горячей воды и пылавших в очаге огромных поленьев.

Учитывая все это, слова мужчин, обосновавшихся за стойкой, не имели ни малейшего смысла. Фейт предположила, что все дело в корсете. Он так стиснул ее талию и приподнял грудь, что они видели то, чего просто не могло быть. Это было единственным объяснением. Услышав за спиной знакомый голос, Фейт удивленно обернулась и заулыбалась. Рыжеволосый юноша, которого представил ей Морган, проталкивался к стойке и, судя по широкой ухмылке на веснушчатом лице, тоже узнал ее. До чего же приятно видеть дружелюбное лицо! Двое клиентов, появившихся раньше, наблюдали за приближением Тоби с явным неодобрением.

— Ба, кого я вижу! Да ведь это малютка Фейт! — воскликнул он с нескрываемым удовольствием. — Неужели Джек решил поделиться тобой с нами, простыми смертными?

Фейт тщательно нацедила ему кружку эля и поставила ее на стойку бара.

— Джек мне не указ. Как поживаешь, Тоби?

Он озадаченно выгнул бровь, однако не стал задавать вопросов. Покосившись на двух отпетых типов, пускавших слюни вокруг Фейт, Тоби решил, что стоит задержаться здесь подольше. Ухмыльнувшись, он поднял свою кружку в приветственном жесте.

— В таком случае за независимость, детка.

Таверна начала заполняться, и Фейт засуетилась, обслуживая толпу, теснившуюся вокруг стойки. Молли бросала на нее злобные взгляды, но мистер Уайтхед одобрительно улыбался, глядя, как она наполняет кружку за кружкой. Поскольку не Молли платила ей жалованье, Фейт пришла к выводу, что все делает правильно. Просто она предпочла бы, чтобы мужчины были менее прямолинейны в своих оценках. Пожалуй, ей следует преподать им правила хорошего тона.

— Девчонка робеет, Мэтт. Надо ее чуточку расшевелить.

Фейт узнала голос бородатого типа, который громче всех выражал ей свое восхищение. Не оборачиваясь, она усердно терла кружки, которые Молли вывалила в раковину. Вода остыла, но это, похоже, никого не заботило.

— Эй, милашка, плесни нам пивка! — рявкнул детина по имени Мэтт.

Фейт вытерла руки насквозь промокшим полотенцем и потянулась за двумя чистыми кружками. Окружающие, похоже, сочли это чрезвычайно забавным, но Фейт не собиралась пренебрегать строгими наставлениями своей матушки относительно чистоты, хотя и заметила, что Молли не ополаскивает кружки перед тем, как снова наполнить.

Чувствуя на себе горящие взгляды мужчин, Фейт не без опаски поставила перед ними выпивку и взяла брошенные на стойку монеты, однако оказалась не готовой к тому, что грубая рука схватит ее за локоть.

— Угощайся, крошка. Только вначале дай сюда свои губки. — Бородатый тип склонился над стойкой и дернул ее к себе.

Фейт вскрикнула и, инстинктивно взмахнув тяжелой глиняной кружкой, которую держала в руке, задела подбородок мужчины. Бородач с воплем отшатнулся, но его приятель нашел ситуацию забавной и решил поучаствовать в бесплатном развлечении.

— Вот так характер, ребята! Я не прочь приручить эту злючку. — Обхватив толстой лапищей талию девушки, Мэтт приподнял ее, оторвав от пола.

Фейт отчаянно вырывалась, но разделявшая их стойка делала его недосягаемым для ее ног, а тугая шнуровка корсета сковывала движения. Она возмущенно вскрикнула и забилась, когда грубая рука сжала ее грудь и зловонное дыхание обдало лицо.

— Оставь ее, приятель. Девчонка принадлежит Джеку, и он оторвет тебе башку, если будешь распускать лапы. — Тоби говорил рассудительным тоном, но уличный жаргон свидетельствовал о его решительном настрое, а правая рука многозначительно легла на рукоять ножа.

Глумливо ухмыляясь, Мэтт втащил свою жертву на стойку. Юбки Фейт обмотались вокруг ее ног, руки беспорядочно колотили по массивным плечам мужчины. В пылу борьбы косынка, прикрывавшая ее грудь, развязалась. Она чуть не лишилась сознания, когда мокрый вонючий рот накрыл ее губы. Но лишь ощутив другие руки, хватавшиеся за ее юбки и ноги, Фейт осознала весь ужас своего положения. И пронзительно закричала, заглушив, голос Тоби, пытавшегося образумить толпу.

Морган потрепал по шее своего резвого жеребца и перешел на рысь, когда они свернули на дорогу, которая вела к хижине, Ночь была морозной, но в воздухе уже чувствовалась весна, и он полной грудью вдохнул его бодрящую свежесть. Проклятие, у него нет никаких оснований пребывать в таком приятном настроении. Добыча оказалась скудной, скупщик краденого — до отвращения прижимистым, а нога чертовски ныла.

Но когда он представил себе приветливый огонь в очаге, Фейт, сидящую рядом с неизменным шитьем в руках, и горячий ужин на плите, все его заботы отступили. Он улыбнулся, вспомнив новую полотняную рубашку, которую обнаружил в своем сундуке. Похоже, он нашел сокровище, более драгоценное, чем сказочная фея, пусть даже за ее безмятежным видом скрывается вспыльчивый нрав.

Он выехал на опушку и нахмурился при виде темных окон хижины. Наверное, сейчас позже, чем ему казалось. Стараясь не шуметь, Морган отвел жеребца в амбар, насухо обтер животное, напоил его и задал овса. Даже если Фейт уже легла, можно не сомневаться, что в очаге его ждет сковорода с едой, присыпанная раскаленными углями, а в постели лежат нагретые кирпичи. В коттедже чисто и уютно, а кофе как раз такой, как он любит. Никогда он не жил в такой роскоши, даже когда считал себя наследником обширных земель. Его разваливающийся замок мог похвастаться лишь горсткой неряшливых слуг, согласных работать за скудную пищу и дырявую крышу над головой. Собственно, до появления Фейт он даже не подозревал, что такое возможно. Морган все больше склонялся к мысли не расставаться с ней. Ее бессердечные родственники не заслуживают такого сокровища.

Вспомнив о сюрпризе, который он привез ей, Морган вытащил из седельной сумки пакет и сунул под мышку. Придется завтра встать пораньше, чтобы опередить Фейт. Она так любит сюрпризы, что нет ничего проще, чем доставить ей радость. Интересно, как она отнесется к его подарку.

Но когда он открыл дверь, внутри у него все сжалось, а рука инстинктивно потянусь к сабле. На столе не горела лампа, очаг давно погас, в воздухе не было и намека на божественные ароматы еды. Словом, ничего, что связывалось в его сознании с присутствием Фейт. Эта мысль заставила Моргана броситься к лестнице на чердак. Она должна быть там. Больше ей просто некуда деться. Но когда Морган увидел пустой тюфяк, словно ледяной клинок вонзился в его сердце.

Она ушла. Напялила свои лохмотья и исчезла из его жизни. Что ж, этого следовало ожидать. Он не создан для счастья. Все, кем он дорожил, рано или поздно покидали его. Так чему тут удивляться?

Морган медленно спустился с чердака, подошел к столу, зажег лампу. Он был слишком опустошен, чтобы готовить еду. Где-то должны быть хлеб и сыр. Может, ему следует отправиться за ней? Она не могла далеко уйти. Скорее всего, он снова найдет ее спящей на обочине дороги. Поношенный плащ — плохая защита от ночного холода. Она станет легкой добычей для любого бандита и сутенера в округе. Ей никогда не добраться до Лондона в одиночку.

Свет лампы рассеял мрак, выхватив серебристый блик на полке у очага, где Фейт хранила свой драгоценный швейный набор. Жаль, что он не успел купить ей новый. Ее ножницы были старыми и тупыми, да и игла, наверное, затупилась. Морган подошел ближе и не удержался от раздосадованного возгласа при виде кожаного футляра. Он лежал открытый, словно в ожидании хозяйки. Фейт никогда бы не рассталась с ним добровольно. Схватив фонарь, он вернулся на чердак. Скромные пожитки Фейт были аккуратно сложены на полу рядом с тюфяком. Исчез только зеленый шерстяной наряд, который он ей купил. Она не покинула его! С бешено бьющимся сердцем Морган спустился вниз.

Итак, Фейт куда-то отлучилась и до сих пор не вернулась. Тот факт, что она собиралась вернуться, не подлежал сомнению. И если ее нет, значит, она попала в беду.

Изрыгая проклятия, Морган схватил свой плащ и бросился к двери. В окрестностях имелось единственное место, где он мог навести справки. В такой темноте он вряд ли найдет Фейт, если она лежит в какой-нибудь канаве. Но может быть, ее видел кто-нибудь из бездельников, околачивающихся по вечерам в «Свирепом быке». Даже если ему придется разбить несколько тупых голов, чтобы получить нужные сведения, он это сделает, лишь бы найти Фейт. Она слишком молода и неопытна, чтобы позаботиться о себе. Нравится ему это или нет, но она находилась под его опекой. А он не из тех, кто пренебрегает своими обязанностями.

Морган вскочил на лошадь и, вцепившись в гриву, пустил ее в галоп. Кобыла нетерпеливо рванулась вперед, и они понеслись по дороге навстречу ветру.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они достигли ярко освещенной гостиницы. Поскольку лондонского дилижанса не наблюдалось, можно было с уверенностью сказать, что внутри собрались самые отпетые мошенники. В те вечера, когда ожидалось прибытие дилижанса, Уайтхед заставлял своих клиентов вести себя прилично, но во всех остальных случаях позволял им развлекаться в соответствии с их привычками и наклонностями. К счастью, было еще достаточно рано, так что вряд ли все они напились до бесчувствия.

Рев множества голосов оглушил Моргана, едва он переступил порог. Раздосадованный, что явился в разгар пьяной драки, он цветисто выругался и потянулся к сабле. Если понадобится, он изобьет каждого из этих ублюдков до полусмерти, но заставит ответить на его вопросы. Выпивка сгубила немало хороших людей, включая его отца. Хорошо еще, что сам он не подвержен этому пороку.

Услышав женские крики, он замер на месте. Морган не собирался лезть в гущу свалки, полагая, что найдет больше трезвых голов за столиками, но крики привлекли его внимание к стойке бара.

Ожесточенные протесты Тоби терялись в пьяном хохоте мужчин. На секунду толпа расступилась, явив его взору стройную ногу, яростно брыкавшуюся из-под горчично-желтой юбки, но тут же снова сомкнулась.

Но Моргану было достаточно того, что он увидел. Взревев, он выхватил из ножен саблю и вскочил на ближайший столик. Первый взмах лезвия рассек рубашку на спине одного из мужчин. Следующий пришелся по поднятой вверх кружке, выбив ее из руки какого-то бедолаги, с воплем схватившегося за ушибленные пальцы.

Толпа в страхе подалась назад. Размахивая саблей, Морган заставил мужчин броситься врассыпную, сбивая с ног недостаточно расторопных. Самые трусливые бросились к двери.

Остался один только Тоби, помогавший слезть со стойки миниатюрной особе в растерзанном платье. Не обращая внимания на Моргана, он помог ей стянуть на груди разорванный лиф и поправить сбившиеся юбки.

Подняв глаза, Фейт чуть не упала в обморок при виде плотно сжатых челюстей и грозно сверкающих глаз Моргана, но, когда он спрыгнул со стола и шагнул к ней, она отчаянно вцепилась в его камзол. Уткнувшись лицом в грубую ткань, она черпала его тепло и силу. Морган обхватил рукой ее плечи и обвел комнату угрожающим взглядом, предостерегая всех и каждого от необдуманных действий.

Заметив притаившегося в дальнем углу трактирщика, Морган обрушил на него свой гнев.

— Я вырежу твое сердце, Уайтхед! А если ты позволишь хоть одному из этих грязных животных прикоснуться к ней, лишу тебя тех частей тела, которыми ты дорожишь больше, чем своим каменным сердцем.

— Ради Бога, Джек, кончай трепаться. Уведи ее отсюда! — Пальцы Тоби нервно сжимали рукоятку пистолета. Нож он потерял еще раньше, в пылу схватки, а одного выстрела было, видимо, недостаточно, чтобы сдержать пьяную толпу.

Прорычав что-то нечленораздельное, Морган набросил свой плащ на дрожащие плечи Фейт и, подхватив ее на руки, зашагал к двери.

— Пойдем, Тоби. Ты так раззадорил этих мерзавцев, что мне не удастся вытащить твою шкуру из огня, если ты пожелаешь остаться.

Это была не столько благодарность, сколько предостережение, и Тоби поспешил следом за своим старшим товарищем. Щуплый и невысокий, он не мог похвастаться мускулатурой, но возмещал недостаток силы выносливостью и проворством. Джек не раз выручал его, и было бы верхом глупости не прислушаться к нему сейчас.

Фейт тихо плакала, но Морган мог думать только о прелестной груди, обнаженной для всеобщего обозрения, той самой груди, что сейчас прижималась к его боку. Гнев пожирал его, но прикосновение женственных форм пробуждало другие ощущения, причинявшие ему не меньше страданий. Даже не оглянувшись на своего юного спутника, Морган направился к лошади, посадил Фейт в седло и сам забрался следом.

Дикое выражение в глазах Черного Джека встревожило Тоби, и он отважно встал на пути пританцовывавшей кобылы.

— Джек, ей здорово досталось. Не забудь об этом.

Секунду Морган смотрел на него пустым взглядом, затем все так же молча развернул лошадь и двинулся по дороге.