Под защитой любви

Глава 30

— Я не могу. Правда, не могу. У меня нет ни минуты времени…

Молодой человек в атласном камзоле, с кружевным воротником и манжетами, сделал драматический жест, отметая все возражения, и, склонившись в глубоком поклоне, протянул руку.

— Прошу вас, миссис О'Нил. Сегодня изумительная погода для прогулок, а у меня новехонький экипаж, который мне не терпится обкатать. Тем более в обществе самой красивой женщины в Уильямсберге.

Губы Фейт изумленно приоткрылись. С тех пор, как его отец занял место в парламенте, Рэндольф Блэр стал постоянным посетителем «Нидем инн». Он был на несколько лет старше Фейт, но благополучное существование под крылышком родителей не позволило ему возмужать и проникнуться чувством ответственности. Веселый и общительный, он обладал чувством юмора и относился к Фейт, как к принцессе, которой следует восхищаться издалека. Устоять перед таким отношением было крайне трудно, и Фейт в очередной раз уступила.

— Боюсь, я не одета для выхода, мистер Блэр. Если вы дадите мне несколько минут, я переоденусь во что-нибудь более подходящее для демонстрации вашего нового экипажа.

На узком лице Рэндольфа появилась усмешка, отчего его голубые глаза засверкали.

— Я с удовольствием выпью кружечку вашего превосходного эля в предвкушении целого дня в вашем обществе.

Фейт покачала кудрявой головой в аккуратном чепчике.

— О нет, сэр. Вы забыли о моем требовательном сыне. Всего час, не более.

— Два, и вы будете прощены.

— Посмотрим, — отозвалась Фейт и поспешила прочь, пока он не уговорил ее на большее со свойственной ему ловкостью. Избалованный любящими родителями, Рэндольф Блэр ни в чем не знал отказа и умел, как никто другой, заставлять женщин плясать под свою дудку. Фейт не собиралась идти у него на поводу, но он был так мил, что у нее не повернулся язык ему отказать, особенно в такой прекрасный весенний день.

Чуть позже она спустилась вниз, одетая в желтое платье, подаренное ей Морганом прошлым летом. В колониях этот фасон еще не вышел из моды, и Фейт чрезвычайно гордилась тем, что может показаться на людях в таком элегантном туалете. Под платье — поверх накрахмаленных нижних юбок — надевалась широкая юбка из белого атласа, отделанная несколькими рядами кружев, прекрасно сочетавшихся с белыми кружевными оборками, обрамлявшими глубокий вырез и узкие рукава до локтей. Вся эта пышность несколько смущала Фейт, пока она не обнаружила, что именно так одеваются праздные дамы, посещавшие шикарные лавки и магазинчики в центре города.

Увидев в глазах Рэндольфа восхищение, Фейт поняла, что превращение из служанки в даму прошло успешно. Улыбнувшись про себя, она взяла молодого человека под руку.

— Надеюсь, мы не опрокинемся в вашей новой карете, — кисло заметила она, когда он вывел ее на улицу.

— Я никогда бы не посмел пригласить вас кататься, если бы существовала такая опасность, — галантно отозвался Рэндольф, подсаживая ее в открытый двухколесный экипаж.

Фейт удивленно взглянула вверх, где следовало находиться крыше, а затем по сторонам, откуда открывался ничем не ограниченный обзор. Все сооружение казалось крайне ненадежным, и она обратила встревоженный взгляд на своего спутника, который с гордым видом взялся за вожжи. Только тут Фейт сообразила, что он намерен править сам, не взяв с собой даже грума, который придерживал бы лошадей.

— Ради Бога, что это такое, мистер Блэр? Боюсь, как бы мне не вывалиться отсюда.

— Кабриолет, — с гордостью отозвался Рэндольф. — Вам нравится? Подождите, пока лошади разгонятся и понесутся, очертя голову. Это похоже на полет. Берегите прическу.

Он полностью сосредоточился на лошадях и впечатлении, которое они производили на окружающих, ничуть не заботясь о чувствах Фейт. Одной рукой она вцепилась в ленты кружевного чепчика, а другой схватилась за боковую стенку коляски, когда Рэндольф пришпорил упряжку, чудом избежав столкновения со встречной каретой.

— Мистер Блэр, если вы не прекратите эти безумные гонки, я больше никогда с вами не поеду. — Фейт пришлось повысить голос, чтобы перекричать стук колес.

Рэндольф придержал лошадей и повернулся к ней с радостной ухмылкой на лице.

— Ладно, чего только не сделаешь, чтобы доставить даме удовольствие. Так, а теперь, когда мы показали всему городу, на что способна моя коляска, может, испытаем ее на проселочной дороге?

— Нет, сэр, и не надейтесь. — Фейт облегченно вздохнула, когда скачка замедлилась, и они свернули на широкую Глостер-стрит. Фейт выпрямилась и чопорно сложила руки на коленях. Не замечая виноватой улыбки молодого человека, Фейт то и дело оглядывалась по сторонам, восхищаясь открывшимся ей видом.

Она искренне любовалась этим городом, который уже считала своим. Он был хорошо спланирован, с параллельными улицами, застроенными аккуратными домиками, изящными особняками и, солидными конторами. С величественным Капитолием, высившимся на одном конце главной улицы, монументальным зданием колледжа, который располагался на другом конце, и губернаторским дворцом — посередине город соответствовал ее представлениям о порядке. При каждом доме имелись сады, где, помимо великолепных фруктов и овощей, употреблявшихся в хозяйстве, были разбиты цветники, радовавшие глаз. Фейт могла бы сказать, что нашла рай на земле, если бы не отсутствие одной, весьма существенной детали.

Не успела эта мысль промелькнуть в ее голове, как она заметила огромного черного жеребца, въехавшего с боковой улочки. Такая лошадь привлекла бы ее внимание в любом случае, но при виде высокого, безупречно одетого всадника в черном камзоле, управлявшего гигантским животным с легкостью прирожденного наездника, у нее перехватило дыхание. Коляска проехала мимо, прежде чем ей удалось разглядеть его лицо под лихо надвинутой треуголкой, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы поток эмоций, так долго сдерживаемых, вырвался наружу.

Не может быть, что это Морган! Такое просто невозможно. Майлз никогда бы не выдал ее убежища. Должно быть, это кто-то похожий на него. Наверняка на свете имеется немало опытных наездников помимо ее беспутного мужа. У нее нет никаких причин думать, что единственный человек в мире, который необходим ей, чтобы сделать ее счастье полным, едет сейчас по той же улице, что и она. Фейт стало страшно. Сила эмоций, захлестнувших ее при одном лишь предположении, что это Морган, едва не нарушила обретенный ею с таким трудом покой. Потребовались месяцы, чтобы осушить слезы, немного успокоить разбитое сердце и обуздать тоску, не прекращавшую терзать ее ни на минуту. И что же? Стоило ей увидеть мужчину, отдаленно напомнившего Моргана, как она вся затрепетала. Проглотив рыдание, Фейт проверила, на месте ли чепчик, и повернулась к своему спутнику, который весело обменивался приветствиями с друзьями и знакомыми.

В отличие от нее у Моргана не возникло никаких сомнений относительно женщины, восседавшей в дорогом и бесполезном экипаже рядом с молодым щеголем. Каких только картин он не рисовал себе, но Фейт, купающейся в роскоши, среди них не было. Со слов Майлза он знал, что она так и не воспользовалась счетом в банке, открытым на ее имя, и полагал, что гордость заставила ее зарабатывать себе на жизнь. И сейчас вид Фейт, разряженной в шелка и кружева, в обществе молодого повесы, который вполне мог быть ее любовником, привел его в такую ярость, какой он не испытывал годами.

Не исключено, конечно, что она вышла замуж, не считая его брак с ней законным, если учесть обстоятельства, при которых он был заключен. Однако если верить Майлзу, Фейт ни словом не обмолвилась об уничтожении клочка бумаги, который их связывал. В любом случае не стоит спешить с выводами, не узнав всю правду, хотя чертовски легко предположить, что такой тип, как ее нынешний кавалер, скорее сделает ее своей любовницей, чем женой.

Моргану хотелось придушить наглого щенка, который окликал всех встречных, словно хотел похвастаться своим последним приобретением. Фейт, похоже, была знакома с большинством из них и пользовалась популярностью. По наблюдениям Моргана, колонисты отличались дружелюбием и не придавали особого значения сословным различиям. Возможно, они стали бы приветствовать даже куртизанку, но он был склонен думать, что Фейт здесь хорошо знают и ценят. При мысли, что Фейт обрела здесь дом, которого он ей так и не дал, в сердце ему словно вонзили нож.

Следовать за коляской оказалось несложно. Парочка проехалась по центру города, привлекая всеобщее внимание. Если Фейт вышла замуж за этого баловня судьбы, то попала примерно в тот же круг, к которому принадлежала по рождению. Едва ли он сможет дать ей то, что дал этот изнеженный отпрыск благородного семейства.

Моргану не хотелось отказываться от Фейт, но он не вправе лишить ее роскоши. Что он может предложить ей взамен? Пару лошадей да скудный банковский счет? Если бы не душивший его гнев и мучительная тоска, он давно бы отказался от дурацкой идеи вернуть Фейт.

Но он должен убедиться, что этот недоносок хорошо с ней обращается. И потому Морган упорно следовал за коляской, которая, миновав Капитолий, покатила дальше, в тянувшиеся за городом поля. Когда экипаж, вырвавшись на свободу, начал набирать скорость, он пустил лошадь рысью, чтобы не отстать.

Фейт схватилась за чепчик и вцепилась в боковую стенку коляски. Морган видел, как она побледнела, когда легкий экипаж сделал слишком крутой поворот. Услышав, как ее голос повысился до сердитых ноток, он пришпорил жеребца, перейдя на галоп, и выхватил шпагу, чтобы остановить коляску, как обычно делал это на английских дорогах.

Фейт вскрикнула, когда всадник на огромном черном коне поравнялся с ними, размахивая сверкающим лезвием и выкрикивая проклятия. Рэндольф яростно погонял упряжку, но разбойник легко держался рядом. В поле ее зрения появился пистолет, и Фейт схватила Рэндольфа за руку, чтобы остановить его, прежде чем выстрел испугает лошадей, и они понесут. Ей не нужно было смотреть на преследователя, чтобы знать, что это тот самый мужчина, которого она видела раньше.

Но когда Рэндольф, наконец, остановил взмыленную упряжку, и Фейт повернулась к всаднику, сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди при виде знакомого лица и зеленых глаз, потемневших от гнева.

— Морган, — выдохнула она, забыв, что должна скрывать его имя, и испуганно прижала к губам ладонь.

Он стал еще красивее. Из-под сдвинутой набок треуголки виднелись завитки черных волос, стянутых сзади бантом. Кружевное жабо, повязанное вокруг шеи, показалось ей смутно знакомым, и Фейт с изумлением поняла, что это та самая рубашка, которую она сшила и оставила ему несколько месяцев назад. Взгляды их встретились, и ей стало трудно дышать.

Морган учтиво поклонился и сдернул с головы, шляпу.

— Прошу прощения, но мне показалось, что вы попали в беду. Леди выглядела немного испуганной.

Рэндольф перевел взгляд с незнакомца, яростно сверкавшего глазами, на бледное лицо Фейт.

— Вы его знаете?

Что она могла ответить? Что он ее муж? Она вовсе не уверена в этом. Морган мог аннулировать их брак. Но в таком случае, почему он здесь? Она нерешительно ответила:

— Да, это мой старый друг из Англии. Если не возражаете, я хотела бы вернуться домой.

Обычно жизнерадостное лицо Рэндольфа помрачнело.

— Полагаю, вам следует представить нас, дорогая. — Он с удовлетворением отметил раздражение, промелькнувшее в глазах мужчины.

— Да-да, конечно, — заторопилась Фейт и запнулась, не зная, как Морган теперь называет себя. Она не могла сказать «О'Нил», не рискуя вызвать нежелательные вопросы.

Морган взял инициативу в свои руки:

— Морган де Лейси, к вашим услугам. Прошу прощения, если нарушил вашу идиллию, и позвольте откланяться.

Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, что он бессовестно лжет, но Фейт оставалось лишь подыграть ему. Она указала на своего спутника.

— Рэндольф Блэр, мистер де Лейси. Мы как раз собирались домой. Не желаете ли составить нам компанию?

Домой. Они собирались домой. Морган подавил боль и выпрямился в седле.

— Приятно познакомиться, мистер Блэр. Если не возражаете, у меня есть кое-какие новости из Англии, которые ваша дама, возможно, хотела бы услышать. — Он вопросительно выгнул бровь.

Рэндольф, не скрывая недовольства, взялся за вожжи, чтобы повернуть упряжку в сторону города.

— Если леди будет угодно, — буркнул он, обратив на Фейт выжидающий взгляд.

Фейт кивнула, и они двинулись в обратный путь. Она не могла поверить, что Морган здесь. Ей казалось, что она видит сон. Или кошмар. Как он сюда попал? И зачем приехал? Мысли Фейт устремились к младенцу, ожидавшему ее возвращения, и ее охватил страх. Что он скажет, когда узнает о ребенке? Ей не следовало скрывать от него сына. После рождения Джорджа она написала Майлзу, но Морган наверняка, отплыл из Англии раньше, чем пришло письмо. И ничего не знает. Как она ему скажет?

Фейт старалась не смотреть на высокого мужчину, скакавшего рядом с коляской. Старалась даже не думать о нем. Если она позволит своему взгляду блуждать по широким плечам Моргана, то представит его обнаженным и нависшим над ней. Если она будет смотреть на его руки, то вспомнит, как он унес окровавленные простыни, в которые был завернут их неродившийся ребенок. Если она будет слушать его голос, то вспомнит все нежные слова, которые он произносил, когда она плакала у него на плече, его смех, когда он учил ее ездить верхом, и гордость, с которой он показывал ей новорожденного жеребенка. Полуденное солнце пригревало, но Фейт бил озноб, от недавнего спокойствия не осталось и следа.

В полном молчании они подъехали к гостинице. Морган удивленно выгнул бровь. Он только-только начал обследование городских гостиниц, и не скоро добрался бы до этой, притаившейся в тени деревьев на одной из тихих улочек. Если бы не вывеска над входом, кирпичный фасад здания можно было принять за уютный особнячок, где обычно селятся молодые состоятельные пары. Тот факт, что это гостиница, лишь усилил подозрения Моргана.

Он передал жеребца выбежавшему навстречу мальчишке и подошел к коляске, прежде чем молодой человек успел обойти вокруг упряжки, чтобы добраться до своей спутницы. Фейт неохотно приняла его руку, и впервые за минувший год Морган коснулся ее теплых пальцев. Его ладонь сомкнулась вокруг них, крепко удерживая, пока она спускалась с высокого сиденья.

— Я могу зайти в другой раз, если помешал, — промолвил он так, чтобы слышала только она.

Он блаженствовал, снова находясь рядом с ней, вдыхая свежий аромат ее волос и упиваясь изящными чертами ее лица, и не имел ни малейшего желания покидать ее сейчас, но Фейт казалась такой растерянной и смущенной, что ему не хотелось причинять ей лишние мучения. Если она стала любовницей этого типа, едва ли ей будет приятно, если он поймет это. Теперь, когда он знает, где ее найти, можно проявить великодушие.

Фейт едва не заплакала от облегчения.

— Если не возражаете… Я хотела бы… Это так неожиданно…

Морган остановил поток бессвязных фраз, коснувшись губами ее руки.

— Назначьте время. Я в вашем полном распоряжении.

Рэндольф с подозрением наблюдал за элегантным мужчиной, который поцеловал руку Фейт, обменявшись с ней тихими словами, прежде чем взяться за поводья коня, но не мог повлиять на ситуацию. Прогулка закончилась совсем не так, как он планировал, и ему не понравился взгляд, которым Фейт проводила незнакомца. Он даже не улыбнулся, когда она повернулась и взяла его под руку, чтобы войти внутрь.

Но Фейт едва ли заметила недовольство Рэндольфа. Мысли вихрем кружились в голове, и она никак не могла сосредоточиться. Не успели они войти, как ее атаковала Бесс с проблемой, требовавшей немедленного разрешения, а доносившийся сверху плач напомнил, что пора кормить Джорджа. Выдавив слабую улыбку, она любезно, насколько это было в ее силах, попрощалась со своим поклонником, оставив его топить свое разочарование в очередной кружке эля.

Оказавшись наверху, Фейт расстегнула лиф платья и поднесла младенца к груди. Глядя на черные завитки на его головке, она поняла, что не сможет утаить от Моргана сына. Он должен знать. Несмотря на все осложнения, которые неизбежно последуют.

Она не может жить, как жила раньше, до приезда сюда. Тогда она полностью зависела от Моргана и вынуждена была мириться с его занятиями, поскольку не имела выбора. Но Бог дал ей независимость, и она не собирается менять свой образ жизни ради Моргана, как бы сильно его ни любила.

Пусть даже Морган бросил свое разбойничье ремесло, она все равно не желает возвращаться в Англию. Ей нравится в колониях. Здесь она чувствует себя в безопасности, Что же касается религии, то хотя Джордж Уайтфилд побывал в колониях несколько лет назад, методизм не получил здесь такого распространения, как в Англии. Что ж, ее вполне устраивает англиканская церковь, а заботиться о бедных можно и собственными силами. В общем, теперь она счастливее, чем когда-либо раньше, но не до конца.

Фейт вздохнула и откинулась на стуле, пытаясь прогнать мысли о Моргане. Он сделал ее счастливой, но в то же время причинил немало страданий. Будь она мудрее, постаралась бы забыть о нем, если такое вообще возможно. Но увы! Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме предстоящей встречи с Морганом.