Подружки

Джина встречает другого толстого коротышку

Понедельники Джина ненавидела. После выходных у нее, как правило, начиналось похмелье. Не обязательно с перепоя, скорее потому, что в выходные она укладывалась днем на часок-другой, а потом допоздна не ложилась. Джина сделала маленькое открытие: в воскресенье невозможно лечь спать рано. Этому не способствовали ни сон до обеда, ни поздний выпуск программы «Развлечения сегодня», который по выходным был на час длиннее, чем в будни.

Вчера Джина не ложилась дольше обычного. Все воскресенье она не выходила из квартиры и даже толком не оделась, а тупо смотрела телевизор, где по пятому каналу повторяли старые сериалы, и время от времени клевала носом. Воскресный день пропал зря. До поздней ночи Джина смотрела по видео «Звуки музыки» (подарок бабушки на Рождество) и с самого утра в понедельник не могла отвязаться от мотива «Нам покорятся все вершины», назойливо крутившегося в голове.

День начался паршиво. Стоя на четвереньках в узкой юбке и туфлях на высоком каблуке, Джина пыталась выманить Гомеса из-под кровати. Она забыла закрыть дверь в спальню, когда привела собаку домой после утренней прогулки, — большая ошибка! Войдя в квартиру, Джина отстегнула поводок от ошейника: Гомес пулей пролетел через гостиную в спальню и скрылся под кроватью. Там он чувствовал себя в полной безопасности.

Гомесу никогда не удавалось долго просидеть дома, не проштрафившись, поэтому Джина, уходя на работу, закрывала его на кухне. Псу не нравилось сидеть взаперти на кухне, поэтому он спасался как мог.

— Гомес, иди сюда, малыш… Смотри, вот твой поводок. Гулять, Гомес, гулять! — взывала Джина, тряся поводком у самого пола. Ответом ей был выразительный взгляд из-под кровати, говоривший: «Нашла дурака».

Когда Джина пыталась дотянуться до пса, сидевшего под изголовьем, он проворно отскакивал. Джина бегом огибала кровать, становилась на четвереньки и шарила рукой по полу, но Гомес уже снова сидел под изголовьем.

— Гомес, ну будь же человеком! — в отчаянии возопила Джина, хватаясь за спинку. Кровать со скрипом отъехала от стены на несколько футов, открыв взору прижавшегося к полу песика. Встретившись глазами с хозяйкой, Гомес опрометью кинулся под кровать, готовый продолжать эту замечательную игру. Джина взглянула на часы. Пора поспешить к Дэнису, чтобы уложить волосы перед работой. Летом Дэнис все выходные безвылазно торчал на пляже в Рехоботе, штат Делавэр, но они с Джиной были друзьями, поэтому он согласился принять ее в семь утра, до открытия салона, и поколдовать над ее прической.

— Ладно, твоя взяла, — махнула рукой Джина и на бегу подхватила сумку.

Как только за хозяйкой захлопнулась дверь, Гомес высунул голову из-под кровати и громко тявкнул — ура, победа!

К банку Джина подъехала в четверть десятого. В отличие от многих ей повезло: она ездила на работу по почти свободной полосе шоссе — отделение банка находилось в Арлингтоне, ближайшем пригороде Вашингтона. Однако наивно было бы полагать, что Джина всегда появлялась на работе вовремя. Въехав на открытую стоянку, она посидела минуту-другую, не выключая зажигания. Ей хотелось дослушать радиопередачу. Джина привыкла слушать радио по утрам: шутки ди-джеев поднимали ей настроение. Этим утром передавали репортаж о какой-то женщине, бойко протиравшей лобовые стекла автомобилей, которые с черепашьей скоростью двигались в плотном утреннем потоке. Причем из одежды на ней были только трусики-бикини. Радиоведущий заявил, что появление полуобнаженной поборницы чистоты привело к образованию настоящих транспортных пробок от Кей-стрит до проспекта Конституции. Он также сообщил, что полиция уже арестовала виновницу. Сидя в машине, Джина от души посмеялась. Да, некоторым доллар покажи — нагишом по улице побегут. С этой мыслью она выключила мотор, нехотя выбралась из машины и пошла к банку.

— Доброе утро, Джина. Какой прекрасный пример ты подаешь коллективу, выказывая столь исключительную пунктуальность, — съязвила Линда, заметив, что подруга опоздала. Впрочем, к ее сарказму примешивалась изрядная доля дружеского участия.

— Тебя когда-нибудь посещало чувство, что из постели сегодня вылезать не стоит? — серьезно спросила ее Джина.

— Конечно. Это называется «черная полоса». — Линда понимающе кивнула. — Кстати, что с твоими волосами?

— Кофе уже кто-нибудь сварил? — не ответив на вопрос, осведомилась Джина.

— Нет, я сама только что пришла.

— Почему в окошке для водителей[8] принимает Келли?

— Боб опять опаздывает. Я попросила Келли заняться очередью, пока он не соизволит появиться.

Вздохнув, Джина направилась в закуток, оборудованный под кухню, и включила кофеварку. Она не могла жить без кофеина, особенно по утрам. По понедельникам Лиз, начальница отделения, не показывалась на работе до полудня, и на это время ее обязанности возлагались на Джину, а та сегодня, как назло, снова опоздала. В отсутствие начальницы Джине всего-навсего приходилось следить за работой служащих банка и ставить свою подпись на крупных трансакциях, но таких мелочей набирался вагон и маленькая тележка. Эта суета отнимала у Джины все утро. Начальницу Джина недолюбливала. Лиз, высокая, крупная и широкоплечая дама, разговаривала басом. Отчаянные попытки Лиз выглядеть женственно, как правило, приводили к обратному результату: в веселеньких платьях в цветочек и кокетливо повязанных ярких шарфиках она смотрелась на редкость комично.

Ранний визит к Дэнису оказался не слишком удачным. Джине надо было только подкрасить волосы у корней и подровнять их. Но на Дэниса некстати снизошло вдохновение, и он уговорил Джину осветлить волосы на несколько тонов. Теперь волосы расстроенной Джины имели плебейский желтоватый цвет, как у расплывшейся домохозяйки, использовавшей первый попавшийся осветлитель. Смущенный Дэнис предупредил Джину, что ей придется как минимум неделю походить в пергидрольных блондинках, прежде чем краситься в более темный тон, поскольку волосам необходимо «отдохнуть».

Джина ненавидела свою работу. Шесть лет назад в рамках программы обучения менеджменту она начала работать в арлингтонском отделении «Премьер-банка» и по сей день не продвинулась дальше помощника менеджера. Ее подруга Линда ступенька за ступенькой поднималась по служебной лестнице: от простого клерка до консультанта Службы по работе с клиентами. Теперь она была старшим консультантом Службы по работе с клиентами, а Джина безнадежно застряла на одном месте. Между тем Линда не раз серьезно выручала ее. Придя в банк после высшей школы и проработав там уже более десяти лет, Линда прикрывала подругу перед начальством, когда та, по обыкновению, опаздывала, помогала ей, когда клиенты задавали вопросы, ответа на которые Джина не знала, словом, нянчилась с ней с первого дня ее работы в банке. Когда Джина закончила Американский университет, Линда сразу же отвела ее к своей знакомой в отдел кадров. Джина не понимала, как Линда до сих пор не ожесточилась. Ведь формально Джина была ее начальницей только потому, что имела диплом, которого у Линды не было. Джина убеждала подругу поступить в университет на какое-нибудь отделение дополнительного обучения, но Линда не принимала этого всерьез. Родители могли оплатить ей учебу, но полный пансион дочки на четыре года они бы просто не потянули, так что ей пришлось бы брать студенческий заем на обучение. Когда Джина была студенткой, Линда достаточно насмотрелась на то, что происходит в университете: повальное пьянство, круглосуточный просмотр игровых телешоу и «мыльных опер», бесчисленные партии в карты, море секса. Только чудаки изредка посещали лекции и готовились к экзаменам. Линда не желала по уши залезать в долги, чтобы окунуться во все это. Кроме того, она была одним из тех редких представителей рода человеческого, которые не покривив душой могут сказать, что деньги для них — не главное. Линда не выбрасывала по двести долларов в месяц в салонах-парикмахерских и не одевалась в модных бутиках, как Джина или Шерил. Она попросту не была капиталисткой.

Джину всегда поражало, что подруга, получая значительно меньше, никогда не страдала от отсутствия денег. Линда просто жила по средствам, ухитряясь делать сбережения, которыми не могли бы похвастаться многие ее ровесницы с несравнимо более высокими доходами.

Заложив в кофеварку маленький пакетик, Джина нетерпеливо ожидала своей утренней чашки яванского кофе. Размышляя о том, что необходимо брать пример с Линды и научиться разумно обращаться с деньгами, Джина увидела Боба, заскочившего в кухню положить свой ленч в холодильник.

— Здрасьте, — бросила Джина.

— Привет, — безмятежно отозвался тот.

Джине как старшей по должности полагалось спросить Боба о причине опоздания, но ей не хотелось связываться с ним. Он, как обычно, что-нибудь соврет. Опоздал Боб, наверное, по той же причине, что и всегда, — лень было вылезать из кровати. Боб, еще совсем юный, даже не закончил школу. Зарплаты банковского клерка ему хватало разве что на пиво. Если Боба уволят отсюда, его с распростертыми объятиями примут в «Кей-март» или другое место, где для работы с клиентами нужны люди, умеющие говорить по-английски.

— По какому случаю такие волосы? — иногда Боб был умен не по годам.

Джина словно не расслышала вопроса.

— Так как ты опоздал, в окошке для водителей сегодня принимает Келли. Предлагаю тебе сесть на ее место и обслуживать клиентов в зале.

— Ненавижу зал. Я лучше поменяюсь с Келли.

— Нет, во избежание путаницы тебе придется сегодня поработать с клиентами в зале.

— Да нам поменяться — одну секунду…

Джина знала, что неумение настоять на своем — одна из причин, по которой она все еще киснет на должности помощника менеджера (другими причинами были постоянные опоздания, нежелание работать и тот случай, когда Джина не проверила удостоверение личности у женщины, одетой как монахиня, которая впоследствии нагрела банк больше чем на десять тысяч долларов). Джина решила проявить твердость:

— Сегодня ты работаешь с клиентами в зале, Боб. Разговор окончен.

Боб взглянул на нее исподлобья, недовольный и несколько озадаченный: раньше она всегда уступала. Рассудив, что Джина, должно быть, получила отставку от кавалера в минувшие выходные, он покорно кивнул и вышел. Изумленная одержанной ею маленькой победой, Джина страшно жалела, что Линда не видела, как она отстояла свои позиции и не позволила подчиненному вытирать об нее ноги.

Стоя рядом с кофеваркой и глядя, как капельки кофе падают в подставленную снизу прозрачную емкость, Джина боролась с привычной депрессией, особенно сильно проявлявшейся по понедельникам. Она не знала, сколько еще ей удастся выносить дурацкую работу, с честным видом убеждать клиентов, что «Премьер-банк» искренне желает помочь им достичь заветной финансовой цели, или без отвращения смотреть на очереди из десяти — пятнадцати человек, ожидающих, пока один из двух консультантов освободится и поможет им.

Недели две назад в «Премьер-банке» все входящие звонки были переведены в главный офис, и клиенты лишились возможности напрямую связываться с ближайшими отделениями банка. Теперь, если люди привычно набирали телефон своего отделения, звонок автоматически переводился на линию 800, где им приходилось до бесконечности слушать закольцованный музыкальный фрагмент, подолгу ожидая ответа. Джина знала: это позволяло сократить количество служащих на местах и сэкономить на их жалованье, но, отвечая на претензии раздраженных клиентов, заученно лгала, что центральная служба поможет им гораздо эффективнее. Порой ее так и подмывало сообщить людям, что это всего лишь новый способ нагрузить ее дополнительными обязанностями и предоставить клиентам услуги еще более низкого качества, чем раньше, но это значило бы впустую сотрясать воздух. Она не могла даже намекнуть посетителям, чтобы они обратились в другой банк. Вследствие слияний и поглощений в городе осталось меньше десятка банков. Они принадлежали гигантским финансовым корпорациям и сдирали с клиентов за обслуживание не меньше, чем «Премьер-банк», а то и больше.

Не успела Джина налить себе чашечку кофе, как в кухню почти бегом ворвалась Келли.

— Джина, у нас возникла маленькая проблема в окошке для водителей.

— Что случилось?

— Мы с Бобом как раз менялись местами…

— Как это менялись?!

— Он сказал, что это твое распоряжение… Ладно, это не важно. Собираю я, значит, свои ручки-блокноты, и тут какой-то тип сует в окошко записку с требованием денег. Там написано, что у него с собой нож! — Келли нервно хихикнула.

— Нож? В окошке для водителей? Может, он пошутил? Идя в сопровождении Келли к стойке, отделявшей места служащих банка от зала, Джина в двух словах объяснила Линде ситуацию и попросила вызвать полицию. Подойдя к окошку для водителей, Джина бросила на Боба взгляд, не суливший ничего хорошего, и осторожно выглянула на улицу. Она увидела маленького хмыря в низко надвинутой кепке и темных очках. Он неподвижно сидел в автомобиле, положив руки на руль и глядя прямо перед собой. Испугавшись, Джина отпрянула от окна. Похоже, дело приобретало серьезный оборот. Этот тип наверняка сумасшедший и, возможно, опасный. Келли положила перед Джиной записку, которую псих подал в окошко банка:

«Выкладывайте 50 000 долларов наличными. У меня нож!»

— Чокнутый какой-то. — Келли заметно нервничала. Джина еще раз высунулась в окошко и заметила, что машина пуста. Коротышка исчез.

— Черт, надо же запереть дверь, — спохватилась Джина и кинулась в зал, но опоздала: грабитель-недоросток вошел в зал и, остановившись в шаге от Линды, направил на нее кухонный нож.

— Кто здесь главный?

— Я главная, — ответила Джина, чувствуя, как бешено заколотилось у нее сердце. Второй раз за утро ей удалось удивить себя. Она затруднилась бы сказать, что заставило ее ответить именно так явно сумасшедшему преступнику. Оставалось надеяться, что этим она не причинит себе непоправимых бед. Коротышка обернулся и смерил Джину взглядом. Она напустила на себя уверенный вид, хотя по-настояшему испугалась, а песня «Нам покорятся все вершины», как колокол, снова зазвучала в голове.

На коротеньких ножках грабитель двинулся к Джине, пристально глядя ей в лицо.

— Ну что ж, сойдет и Барби с пережженной башкой. Мне нужно пятьдесят тысяч долларов. Это ведь банк? Я не хочу неприятностей, слышишь, блондинка? Давай сюда наличные, и разойдемся мирно. — Схватив Джину за локоть, коротышка заорал ей в лицо: — А ну, костлявая задница, тащи сюда денежки!

Джина похолодела.

— Хорошо-хорошо, пожалуйста, успокойтесь. Сейчас я принесу вам деньги.

Но безумный, не отпуская руки Джины, поволок ее за стойку, к местам служащих. От грабителя разило спиртным, как из бочки, в висках у Джины стучало в такт пронзительному голосу Джулии Эндрюс, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Открывая кассу, Джина осмелилась бросить взгляд на привязавшегося психа. На вид ему было все шестьдесят, рост его не превышал пяти футов, и Джина могла поклясться, что он пользуется губной помадой.

— У вас есть сумка или пакет, куда положить деньги? — обратилась к коротышке Джина.

— У вас есть сумка или пакет, куда положить деньги? — пискливо передразнил ее грабитель. — Нет, чертова шлюха, нет у меня пакета. Переступи своими костлявыми кеглями и добудь мне сумку!

Джина, словно загипнотизированная, чуть было не начала искать подходящий пакет, когда в банк вразвалочку вошли двое полицейских с таким безмятежным видом, будто явились на раздачу бесплатных пирожных. Грабитель тоже увидел полицейских, но продолжал стоять рядом с Джиной, направив на нее нож.

— Что, Глэдис, на этот раз белая горячка? — ласково спросил высокий полицейский.

— Вы двое держитесь подальше, не то увидите, что я сделаю.

— Спокойно, Глэдис, — сказал тот, что пониже, без труда вынув нож из руки грабителя. — Не волнуйтесь, она совсем безобидная, — добавил страж закона, обращаясь к Джине.

Она? Испытав огромное облегчение, Джина удивилась: поганый коротышка оказался, по сути, поганой пигалицей. На Глэдис надели наручники, и низенький полицейский повел ее к выходу. Другой офицер сказал Джине:

— Мне нужно снять показания со всех присутствующих. Вы тут главная?

— Нет. — Покачав головой, Джина указала на Линду. — Вот она главная. Извините, я на минутку. Мне нужно в туалет.

Полицейский подошел к Линде. Улучив момент, Джина вышла на улицу. Ей страшно хотелось выбраться на воздух, и не было ни малейшего желания принимать участие в детальном воссоздании хода преступления. Никогда не сталкиваясь с подобными процедурами, Джина не знала, будут ли ее обыскивать и снимать отпечатки пальцев или заставят для проформы заполнять гору дурацких бумаг. Она не сомневалась, что Линда прикроет ее, как всегда.