Полюбить ковбоя

Глава 12

Свое название штат Монтана получил от испанского слова «гора», на этом языке «родео» означает «загонять скот», и Эрин хотелось, чтобы состязание в Вайоминге, которое станет для нее тяжелым испытанием, закончилось удачно для Денни – победой над животным, хотя в глубине души она все же чувствовала холодный страх.

Стараниями организаторов родео город Шайенн, причудливая смесь модерна и викторианского стиля, выглядел весьма приветливо. Публика на арене Пограничного парка шумно требовала представления, однако Эрин этого не замечала. Мимо них прошел продавец с картонным лотком, полным сахарной ваты, но сладкий запах вызвал у Эрин только тошноту. Он напоминал запах серы с соседнего нефтеперерабатывающего завода. Зато Тимми сразу почувствовал голод.

– Мам, можно мне еще?

– Ты уже съел порцию, пока шла скачка на неоседланном мустанге. – Она наклонилась к самому его уху. – Но если ты потерпишь до конца папиного выступления, я передумаю.

К тому времени когда взлетевшие в воздух ракеты оповестили о начале послеобеденных скачек, нервы Эрин были уже напряжены до предела. Взрывы ракет были такими сильными, что заглушали крики возбужденной публики, ожидавшей десятидневной феерии, известной под названием «Лучший из всех». Конечно, по традиции скачка на быке была самым последним номером, зрителям нравилось это испытание мужской смелости, им очень хотелось острых ощущений. Ведь бык-брахма действительно мог выскочить в толпу.

Эрин хмуро смотрела в программку, приглашавшую ее принять участие в «Живой легенде» – самом крупном в мире родео под открытым небом с числом участников, превышавшим тысячу, и с денежным призом в полмиллиона долларов. Она не переставала удивляться, что в этот первый день состязаний собралось от двенадцати до пятнадцати тысяч зрителей; говорили, что в Шайенне трудно найти место, чтобы переночевать.

Эрин, Мег и Тимми повезло. Они получили комнату – даже две. Благодаря переговорам Денни в офисе родео их в конце концов поместили в недорогой мотель на окраине города по соседству с зоной ранчо. Номер, который они заняли вчера вечером, был чист, удобен и по-спартански прост, но Эрин это мало интересовало, она ничего не замечала. Ей предстояло снова увидеть Денни верхом на быке.

Была пятница. Прошла ровно неделя с тех пор, как Денни покинул Парадиз-Вэлли, и весь вечер до самого ужина Денни и Тим были неразлучны. Словно приклеенные друг к другу, они бродили по Шайенну, и в витринах магазинов их встречали вывески типа «Всем привет!» или «Добро пожаловать, ковбой!»

Эрин пугали давно знакомые запахи арены, лошадей и крупного рогатого скота. Хотя когда-то они ей нравились, но страшнее всего были сами быки. Ерзая на самом лучшем месте в центре нижнего ряда восточной трибуны, прямо над коридорами, она безуспешно пыталась справиться с внутренней дрожью и уже начинала жалеть, что не послушалась Кена.

– Оставайся дома, – сказал он, помогая ей и Мег загружать джип. – Ты уже видела, как он ездит верхом, и не один раз.

Она не могла не согласиться, но он добавил:

– Зачем ты едешь?

– Незаконченное дело. – Это все, что она ответила.

Восемь лет назад на родео в Коди она сидела возле самой арены. Словно ожидая чего-то, она согнулась в три погибели и неустанно молилась. Сейчас она чувствовала, что готова делать то же самое.

Господи, пусть с ним все будет хорошо.

В Коди Денни не победил. А если сегодня бык сбросит его и он разобьется, как она утешит своего малыша? Почему Денни не понимает, что она почувствовала, когда большущий черный бык с огромными рогами взвился в воздух и заставил ее молодого мужа потерять равновесие и опору? На расстоянии не более тридцати футов от того места, где за ограждением сидела Эрин, тот бык подбросил Денни в воздух, словно он весил не больше игрушечной обезьянки Тимми, и швырнул его на землю так, что Денни с размаху ударился о землю затылком. Она до сих пор слышала единодушный вздох зрителей, когда Люк Хастингс бросился отвлекать быка. Клоунская работа Люка была опасной; если взбрыкнувшая лошадь просто хотела сбросить с себя седока, то бык желал отомстить, и не кому-нибудь, а наезднику-укротителю. Еще одна страшная картина стояла перед глазами Эрин: прежде чем Люк успел добежать до Денни, брангус – наполовину брахма, наполовину черный ангус – поддел мужчину рогами и поднял в воздух на одном кривом остром роге.

Эрин зажала рукой рот, чтобы не закричать от страха. А в Шайенне как раз начинались скачки на быках, и, как обычно бывало перед каждым заездом, публика притихла. Из загона на площадку вылетел новичок, по мнению Эрин, совсем еще мальчик, на темно-рыжем быке, с загнутыми рогами.

Вначале зрители всегда замирают, словно не знают, как реагировать на представление, а затем включаются в длящуюся несколько секунд скачку. Чем дольше ковбой остается на быке, тем сильнее шумит публика, если не происходит чего-либо непредвиденного, как тогда с Денни.

Она снова вспомнила неподвижное тело Денни, распростертое в пыли на арене Коди. Один из помощников попытался накинуть аркан на вырвавшегося на свободу быка, но промахнулся, и черный бык, обезумев, носился по арене, пока кому-то не удалось загнать его обратно в загон. К этому времени Денни уже уносили с арены на носилках, и публика подбадривала его аплодисментами.

Не продержавшись на том быке и пяти секунд, Денни получил тяжелое сотрясение мозга, вывих плеча и чудом избежал серьезных внутренних повреждений. Через несколько дней после того, как он снова встал на ноги, Эрин упаковала свои вещи и уехала в Парадиз-Вэлли. Тогда она еще не знала, что беременна.

– Мама, – потянул ее за руку Тимми, – когда папина очередь?

– Через два заезда, – заглянув в программку, ответила Мег, сидевшая по другую сторону от Эрин. – Волнуешься?

– Да! Он победит!

Сигнальный пистолет оповестил об истекших восьми секундах, молодой наездник невредимым соскочил со спины рыжего быка на арену, и Эрин перевела дух.

– Все будет хорошо. – Тимми похлопал ее по руке. – Если папочка заметит, что ты волнуешься, он тоже будет волноваться и может упасть.

Вполне разумное замечание, но Мег не была до конца уверена в победе Денни, да и сама Эрин жалела, что пришла. Ей был ненавистен шум, ненавистен азартный блеск в глазах Люка Хастингса, когда он, закончив свой клоунский номер, повернулся к ним, подняв вверх большие пальцы. В целом шоу было варварским, похожим на травлю медведя или бросание христиан на растерзание львам. Или Люк смотрел только на Мег? Эрин внимательно присмотрелась к свекрови.

– Что? – спросила Мег, почувствовав ее взгляд.

– Мне кажется, ты рада, что пришла. – Эрин смущенно кивнула в сторону Люка. Между скачками на быках он вот уже несколько минут бегал рысцой по кругу, изображая лошадь и вытаскивая один за другим яркие разноцветные шарики, как казалось, из заднего кармана своих мешковатых штанов.

– Наверное, да, – пробормотала Мег.

Эрин увидела, как из загона выскочил на арену следующий бык с ковбоем. Она поняла, зачем пришла сюда; пришла в последний раз, чтобы доказать себе, что поступала разумно, когда строила свою жизнь и жизнь Тимми вдали от этой жестокости и опасности.

Наездник, длинноногий парень, поспешно удирал от грязно-желтого быка по кличке Сники Пит, и у Эрин пересохло во рту, она не сможет вынести жизнь, которую выбрал Денни, а он любит родео больше, чем ее, Эрин.

Эрин и моргнуть не успела, как следующий ковбой появился и сошел с арены. В Шайенне, вероятно, из-за большого числа выходов, иногда казалось, что все происходит одновременно, и временами можно было видеть сразу двух или трех быков, бегавших по арене без седоков.

– Вон там папа! Я вижу его! Видишь, мама? В коридоре загона!

Неподалеку от них Денни взобрался на быка, доставшегося ему на первый раунд. Его кличку – Моцарт, Эрин давно запомнила, она казалась ей вполне безобидной, скорее причудливой. Денни был весь поглощен своим делом: глаза сурово смотрели из-под низко надвинутой соломенной шляпы, рот был сжат. Кулаком одной руки он постукивал по другой руке, крепко сжимающей веревочное снаряжение с клейким покрытием – обычная процедура, которую Эрин видела уже сотни раз.

Тимми, встав на сиденье, размахивал руками и громко кричал, Мег тоже поднялась и, обняв одной рукой своего дорогого мальчика, прокричала другому:

– Покажи им, Денни!

Прежде чем кивнуть, чтобы ему открыли ворота коридора, Денни огляделся по сторонам, посмотрел вверх – неужели он действительно мог видеть их всех и слышать Тимми и Мег? – и улыбнулся. Ворота открылись, но Эрин ничего не слышала. Мег выдержала две секунды, но затем ее вера и мужество изменили ей, и она ушла в проход, а Эрин больно прикусила нижнюю губу и молилась.

Сохрани его невредимым.

Денни тоже молился по-своему, ругаясь про себя по-следними словами – ему досталось потрясающее животное, но ему нужны очки и деньги, а еще он должен стать героем.

Настраиваясь на победу после своих неудач в Элко и на еще одном небольшом родео по дороге в Шайенн, Денни сосредоточился и не отвлекался ни на что вокруг. Наездники часто падали, но сегодня ему совсем не хотелось оказаться в пыли на глазах у Тимми.

На первом повороте вправо Моцарт резко мотнул головой и отбросил Денни из центрального положения, так что тому с трудом удалось снова занять его. Денни почувствовал, как напряглись его мышцы, натянулись сухожилия на запястьях и вздулись вены, но он сохранил равновесие и принял позу, близкую к идеальной, однако огромный брахма тут же закружил его, как карусель на ярмарке в Суитуотере.

Денни держался на быке, то ругаясь, то молясь о том, чтобы поскорее раздался выстрел, сообщивший об истекших восьми секундах, и чтобы ему удался красивый, безопасный соскок. Ведь все будет происходить на глазах Эрин.

Инстинктивно предчувствуя следующее движение быка, Денни пришпорил его закругленными тупыми шпорами, и большущий брахма развернулся против часовой стрелки; он бросал Денни то вправо, то влево, словно желая отомстить человеку. Только благодаря абсолютной выдержке и опыту Денни держался, и это приводило его в приятное возбуждение – веревка на быке была туго натянута, как и должно быть, ноги занимали правильную позицию, он сохранял равновесие, и шляпа еще сидела на голове.

Он напряг все мускулы и удержался на этом быке до сигнала. Когда раздался громкий выстрел, способный разбудить всех мертвых, падших на этой самой арене, Денни почувствовал, как его охватывает гордость.

Он улыбнулся, еще полсекунды, и он избежит падения в водоворот рогов и копыт кружащегося быка, у которого есть только одна мечта – втоптать человека в грязь. Он, Денни Синклер, вернется домой без единой царапины. Но радость его была слишком преждевременной.

Соскок был очень важен, как и последующая перебежка к безопасному месту. Но где же клоуны родео? Разве так просто соскользнуть со спины быка на землю?

Люк и мужчина с барабаном занимались быком на противоположном конце арены, а из коридора вырвался следующий наездник. Ковбои запрыгнули на верхушку ограды и расселись, как на орнаменте седла.

Прошла доля секунды, не больше, Денни даже не успел поразмыслить, насколько все зависит от уровня адреналина, и прежде чем ему удалось соскочить и побежать к ограде, бык вильнул под ним, как поток воды, извивающейся под песком.

Моцарт, вращая бедрами, как рок-музыкант, подпрыгнул высоко в воздух и швырнул Денни на землю, веревка ослабла, и звякнул колокольчик. Денни приземлился на бедро, и его бок пронзила боль.

Восемьдесят восемь очков!

Мег, съежившись, стояла у задней дверцы фургона Денни, припаркованного в ковбойском лагере на автостоянке неподалеку от арены. Сколько времени прошло с того момента, как Эрин посмотрела на нее и заметила ее малодушие? Она сглотнула и коснулась дверной ручки.

– Входите.

Низкий голос из глубины фургона заставил ее в страхе отдернуть руку, она рассчитывала, что в фургоне никого не будет. Мег хотела повернуться и уйти, но дверь фургона распахнулась, и Люк Хастингс затащил ее внутрь.

– Я искала Эрин, – солгала она.

– Они еще на арене, и Тим тоже там. – Люк внимательно всмотрелся в нее. – Не смогли вынести этого?

Первое, что она увидела внутри фургона, – это кровать, но Мег боялась даже смотреть в этом направлении. Она села у стола на скамейку со светлым пластиковым покрытием, на которую жестом указал Люк. Мелькнувшая перед ее лицом белая когда-то перчатка заставила ее зажмуриться, затем ее взгляд скользнул от мешковатых брюк и ярко-зеленых подтяжек к полосатой рубашке, где она обнаружила дырку на плече и полоски грязи на красно-белой ткани. Какой необычно задушевный разговор можно было вести с клоуном, сидя за обыкновенным столом в такой тесноте?

– Я всегда сопровождала юного Денни на родео, – ответила Мег, – и не раз поправляла его перед возвращением домой. Почему, мистер Хастингс, вы решили, что я не смогла этого перенести? – Она подперла рукой голову, опершись локтем о пластиковую крышку стола.

Она уже слишком старая, ее сердце не выдержит. Денни на этом быке… а она стремилась к этой поездке, думала, что может смотреть, как он ездит верхом.

Люк сидел напротив нее; в фургончике было душно, словно в этот жаркий летний день весь кислород остался снаружи, и у Мег разболелась голова.

– Почему? – повторил Люк. – Наверное, ваше белое, как бумага, лицо и пот над верхней губой навели меня на такую мысль. – Он вздернул голову. – Вы тоже любите рискованные предприятия? Или вам просто нравится занимать место на этой арене?

– Мой сын – профессионал, уже почти двадцать лет его жизнь связана с быками.

– И вы до смерти боитесь за него.

Она не позволит ему догадаться, что он прав. Взглянув Люку в лицо, Мег едва не рассмеялась. Его белый грим, темные лучи вокруг глаз и полоски, окаймляющие подвижный рот, выглядели нелепо; черные линии придавали его рту выражение мягкости и беззащитности.

– Ваш макияж портится, – заметила она.

– А ваш уже совсем пропал.

Непроизвольно она подняла руку к глазам, потом до-тронулась до губ, сухих и запекшихся. Она вообще редко пользовалась карандашом для глаз, а тем более губной помадой, так что непонятно, почему она забеспокоилась.

– Должно быть, я скверно выгляжу.

– По мне, так замечательно. – Люк не отрывал взгляда от ее губ – немного бледны, только и всего. Словно не в силах больше сидеть, он проскочил в крошечную кухоньку, достал из маленького холодильника охлажденную кока-колу и протянул одну банку Мег, а другую взял себе. – Выпейте, вам нужно подкрепиться. Мне бы хотелось вместо этого предложить вам чего-нибудь покрепче, чтобы вы могли расслабиться, но у меня больше ничего нет. Вчера вечером, после того как Денни отвез вас, Тима и Эрин в мотель, мы с ним выпили упаковку из шести банок.

– Он очень страдает?

– Полагаю, – Люк отхлебнул из банки, – очень, а завтра ему будет еще хуже, но не ждите, что он в этом признается.

Но Мег не имела в виду его сегодняшние ушибы.

– Если бы он и Эрин не были в этом так похожи друг на друга, не были бы оба так упрямы, они могли бы много лет назад наладить свою жизнь. – Она помолчала, радуясь, что можно сменить тему. – Теперь я не уверена, что им это когда-нибудь удастся.

– Есть вещи, которые не стоит менять.

– И вас это устраивает?

Люк стоял у стола, в одних носках, в мешковатых брюках и в грязных белых перчатках, будто подвыпивший метрдотель модного ресторана.

– Вы с Дэниелом вместе очень давно, практически с тех пор, как он покинул дом, а вы развелись.

– Что вы говорите? – Слабая улыбка, всегда растягивавшая большой клоунский рот, исчезла, губы сомкнулись в прямую линию.

– Это вам выгодна разлука Денни и Эрин. – Мег вертела в руках банку с колой. – Это вам нужно, чтобы он был таким же одиноким, как и вы.

– Мужчина, который не живет со своей женой восемь лет, вполне естественно, одинок.

Эрин тоже так считала, но Мег думала по-другому. Она прожила с Хенком почти сорок лет, и, по ее мнению, иметь семью всегда лучше, чем жить в одиночку.

– А вы, Люк? – Она встретилась с ним взглядом. – Вам так нравится жить самому по себе? Не иметь никого, кто заботился бы о вас? – Она чуть-чуть улыбнулась. – Кто же печет вам яблочный торт?

– Моя жена не была знакома с плитой в фургоне пикапа.

Мег ничего о нем не знала, но она увидела какую-то растерянность в этих добрых карих глазах в тот момент, когда он появился на пороге ее кухни. Он вовсе не был таким независимым, как хотел казаться.

– Она ездила с вами?

– Нет, мадам. Она оставалась дома, в Оклахоме, на ранчо моего отца. – Он оторвал руки от стола и сложил на груди, уставившись на маленькую дырочку на пальце носка. – Там она влюбилась в управляющего и не раздумывая бросила меня и вышла за него замуж. Теперь у них четверо детей.

– А у вас есть?..

– Ни одного, насколько я знаю.

Мег почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.

– Вы грубые и бестолковые ковбои, – заявила она материнским назидательным тоном и, оттолкнув банку с колой, встала, внезапно почувствовав слабость – вероятно, от жары, решила она. – Мистер Хастингс, у меня было трое озорных мальчишек, несчетное количество не-обученных наемных рабочих, равнодушных управляющих… и муж, который, несмотря на его недостатки, никогда в жизни не приводил женщину в замешательство. Но меня трудно шокировать. – Она взглянула на его клоунский наряд и повернулась к двери фургона. – Однако вы не слишком любезны с женщинами.

– Миссис Си, Мег, – он подошел к ней сзади, когда она поворачивала ручку двери, – во время переездов мне не требовались хорошие манеры, мы с Денни терпим грубость друг от друга, это часть игры. Но я приношу свои извинения.

– Наверное, я коснулась больного места.

– Возможно.

Она не повернулась, но почувствовала, что Люк стоит почти вплотную за ее спиной и от него исходит тепло. Люк Хастингс был выше Хенка, и его широкие плечи почти загораживали свет, падавший в фургон через маленькое окошко в алькове над кроватью. Он снова шепотом назвал ее по имени, но она не ответила.

– Сегодня вечером будут танцы. Оставьте мне один. Я обещаю вести себя хорошо.

– Не уверена, что есть повод для танцев.

– Денни в порядке, не волнуйтесь.

Она не ожидала увидеть то, что произошло. Ворота загона распахнулись, бык вырвался на арену, и теперь ее сын боролся не за свою восьмисекундную славу, а за свою жизнь. А она убежала, как необъезженная лошадь. Мег почувствовала, как ручка двери скользит в ее влажной ладони.

– Я не волновалась. Я… просто от жары мне сделалось плохо на арене, там собралось слишком много зрителей, и я вышла подышать, вот и все.

– Он приземлился на задницу, но ничего не сломал.

Она и прежде видела, как он падал, но она также видела, как все отвернулись от него – Хенк, Кен…

– Я не хочу потерять его, – прошептала Мег и почувствовала себя глупой оттого, что позволила Люку Хастингсу заглянуть себе в душу. Она была женой скотовода и будет ею до самой своей смерти. Так решила Мег и вышла на горячий, сухой летний воздух.

– Не лги, Денни Синклер, тебе плохо.

– Говорю тебе, я в полном порядке.

Он шел между Эрин и Тимом по тому же проходу, через который, как он успел заметить, час назад вышла его мать. Скрипя зубами от боли в бедре, он старался не хромать, а идти широким уверенным шагом. Тимми ухватился за его руку, а Денни хотелось покрепче прижать ее к больному боку. Будь он проклят, если позволит Эрин или кому-либо другому заметить, как он мучается. Ему хотелось, чтобы она и Тим похвалили и поддержали его, а не ворчали на него и не укладывали в постель со льдом на ранах.

– Куда ты собрался?

– В фургон, выпить чего-нибудь холодного и сбросить эти сапоги, пока мои ноги не распухли от жары.

– Питье подождет и сапоги тоже.

– Нужно забрать мой выигрыш, – добавил Денни.

– Твои призовые деньги никуда не денутся, по твоему чеку никто их не получит. – Сегодня он занял второе место, но на Эрин это, по-видимому, не произвело впечатления. – Тебе нужно в медпункт, Денни, и прямо сейчас.

– Бык… – Он резко оборвал себя, взглянув на Тима. – Брось это, Эрин, со мной все нормально. – Он улыбнулся ей, и у него свело челюсть. – Однако мне очень приятно, что тебя это беспокоит, иногда я этому удивляюсь.

Эрин раздраженно хмыкнула, но Тим не дал ей ничего сказать.

– Ты был великолепен, папочка! Ты на самом деле показал им! – Он оглянулся по сторонам. – Жаль, бабушка не видела тебя. Куда она пошла, мама?

– Наверное, за сахарной ватой, которую ты просил, – ответил ему Денни, крепче сжал сыну руку и, стараясь не кривиться от боли, обнял Эрин за плечи, прежде чем она успела возразить или отодвинуться. – Твоя бабушка хорошо придумала, идемте. За восемь секунд последнего раунда еще один ковбой сделал восемьдесят два очка на своенравном неудобном быке. Такие деньги случаются не каждый день.

– Это верно, – согласилась Эрин.

– Восемьдесят восемь очков в первом раунде! – ликовал Тимми.

– Два роскошных быка сегодня – это весьма неплохо, – согласился Денни, не давая Эрин возможности лишить его радости от победного второго места. – В следующий раз я выступлю лучше, а сейчас давайте праздновать.

На будущее у него были свои планы.