Полюбить ковбоя

Глава 20

Темным декабрьским вечером по дороге, белеющей впереди в извилистом ущелье, сквозь снежный буран, включив «дворники» на переднем стекле автомобиля, они добирались до Парадиз-Вэлли. Домой, удовлетворенно вздохнув, подумала Эрин.

Когда на рассвете она услышала, как Денни встал, ветер все еще завывал снаружи, и Эрин, зевнув, удивилась, как после тяжелой поездки из аэропорта вчера вечером он смог так рано оставить теплую постель и ее. Опершись на локоть, она наблюдала, как он натягивал на себя теплое нижнее белье, чистые джинсы и шерстяную зеленую клетчатую рубашку, но когда он взялся за толстый свитер, так и не взглянув на нее, она не могла больше молчать.

– Собираешься куда-то?

Возможно, что в такую метель всегда заносит дорогу, ведущую к основной магистрали. Снаружи все еще продолжал падать и кружиться снег, и было слышно, как по заднему двору разгуливает ветер, врываясь в конюшню, двустворчатые двери которой, наверное, покрылись коркой льда и наглухо примерзли.

– В Бьютт. – Денни надел зимние сапоги. – Я должен встретить самолет Кемосабе.

– Ты звонил в аэропорт? – Эрин была так рада снова оказаться дома, что обо всем позабыла.

– Самолет еще в полете. – Денни надел потертую кожаную куртку на подкладке из овчины и натянул на голову коричневый стетсон. – Рейс запаздывает, но ожидается к десяти.

Ему потребуется много времени, чтобы благополучно добраться до Бьютта, а буксировка джипом прицепа с лошадью займет в такую погоду еще больше времени – значит, ей предстоит волноваться весь день.

– Спи. – Денни наклонился и поцеловал ее. – До встречи.

До его возвращения Эрин много часов провела в гостиной на диване с ситцевой обивкой, стоявшем рядом с пианино, посматривая в подъездную аллею и вглядываясь в темноту перед домом в надежде увидеть огни фар. Когда же Денни вошел в кухню, его уже ожидал свежий горячий кофе и теплые объятия Эрин. Люку, сопровождавшему Кемосабе из Лас-Вегаса, тоже кое-что перепало.

– Мег ушла спать, вчера она очень устала, – с улыбкой сказала Эрин, заметив, что Люк оглядывается по сторонам, и, к его несказанному удивлению, добавила: – Добро пожаловать, Люк.

– Сабе справился со своим первым перелетом, – сказал Денни. Аэропорт был закрыт, поэтому полет продолжался дольше, чем обычно. – Сомневаюсь, что в следующий раз его удастся так же легко погрузить в трейлер, но до весны он никуда не собирается, а к тому времени, возможно, уже обо всем забудет. – Устало опустившись за кухонный стол, он отхлебнул кофе. – Надеюсь, вы рады, что и я тоже вернулся. Похоже, что никто из нас никуда не уедет, во всяком случае, до апреля.

Его слова, немного нарочитые, то успокаивали Эрин, то, наоборот, заставляли ее волноваться. Ей хотелось, чтобы Денни остался дома, чтобы вся их семья была вместе – Эрин никогда не признавалась себе, насколько сильно желала этого, – но она не хотела давить на него.

Она ловила себя на том, что все время подозревает его в намерении уехать. Перед Рождеством Денни усердно работал на ранчо, но Эрин сомневалась, действительно ли необходимо столько работать зимой. Она всерьез задумалась над этим, когда однажды вечером обнаружила, что он смотрит видеозаписи выступлений знаменитых быков, потерпевших поражения. Или он все еще расстраивался из-за проигранного чемпионата? Если это так терзает его…

Эрин знала, что его мучили телефонные звонки Кена, который требовал у Денни денег, которых у него не было. Кена не удовлетворил неполный взнос, сделанный Денни, так как он завоевал не первое, а второе место. Эрин подозревала, что ему просто нравится издеваться над младшим братом.

– Я ищу работу, – не раз слышала она его объяснения с Кеном.

Но в окрестностях Суитуотера предлагалось не так уж много работы, особенно в зимние месяцы, когда иссякал поток городских туристов и некоторые предприятия закрывались, а их владельцы отправлялись на Юг ждать более теплого сезона.

Рождество получилось не богатым, но веселым, хотя Эрин не могла избавиться от чувства вины, глядя, как Денни и Тим обрадовались простым, но полезным подаркам, а потом наблюдая, как Люк и Мег стреляли из водяных пистолетов, которые подарила им всем ее свекровь. Такой ежегодный шутливый подарок был семейной традицией, сохранившейся с их детства и до сих пор вызывавший у Эрин улыбку; стоимость подарков не имела никакого значения, но они неизменно доставляли всем радость. Эрин тоже сражалась, как будто пыталась добыть выставленный в витрине долгожданный подарок, который на самом деле не заслужила.

Эрин впервые поняла, от чего в своей жизни отказался Денни ради того, чтобы дать то, чего она хотела, а на следующий день после Рождества пыталась представить цену, которую придется заплатить ей самой. Она ушла в кухню мыть кастрюли и сковороды. Тимми остался в гостиной и сидя, скрестив по-турецки ноги, возле елки, сгибавшейся под тяжестью украшений и электрогирлянды, полученной в подарок от Санта-Клауса, писал сочинение об истинном значении Рождества. Но вскоре до нее донесся голос Денни, а затем смех Тимми.

– Мне кажется, это не похоже на «подлежащее – сказуемое – дополнение»! – крикнула она им. – У вас есть полчаса, чтобы закончить сочинение, до того как мы займемся проверкой математики перед завтрашней контрольной у Кена.

– «Колдун, который украл Рождество». – Денни криво ухмыльнулся, появившись на пороге кухни.

– У Тимми есть домашнее задание.

– В Суитуотере все дети отдыхают до Нового года.

– Тимми пропустил неделю, пока мы были в Вегасе. – Эрин получала задания вместе со всеми учениками, но почему-то на домашние работы никогда не хватало времени, и в конце концов она отказалась от такой системы. – Проще всего пустить все на самотек; но ему нужно строгое расписание.

– А как насчет обязательного часа помощи мне и Люку в конюшне?

– Хорошо, но только когда он все закончит.

– Он должен помочь нам сейчас. – Денни выразительно посмотрел на Эрин. – Нужно убрать в стойле у Сабе, а потом понадобится нам с Люком, чтобы держать гвозди и подавать инструмент, когда мы будем сбивать другие стойла.

– Они тебе не понадобятся до весны.

– Дело должно быть сделано сейчас, до того как мы оба найдем работу на остаток зимы.

Эрин начала говорить что-то вроде «какую работу?», но оборвала себя, вспомнив, что не раз видела, как он читал объявления в газетах Бьютта, Бозмена и Диллона, и слышала, как и он, и Люк вели переговоры по телефону. Если им не удастся ничего найти, отправятся ли они снова на Юг? Прошлой зимой они оба работали в Техасе у поставщика скота; на несколько других зимних сезонов Люк и Денни, как и многие другие ковбои, нанимались на съемки вестернов в Голливуде, а иногда им оставалась только временная работа на строительстве.

– Тимми может присоединиться к вам в конюшне, после того как закончит сочинение. Его математика…

– Математика тем более может подождать, – перебил ее Денни, – а ты можешь сказать Кену, что с сегодняшнего дня я буду учить Тимми считать. Будь я проклят, если позволю Кену околачиваться в доме, поторапливать меня с деньгами, которых у меня нет, и создавать у моего ребенка представление, что его отец не может к двум прибавить два.

Эрин знала, что Денни отдавал брату каждый цент, который ему удавалось сэкономить, и до сих пор Кен не присылал своих риэлтеров, хотя сам приезжал довольно часто. Каждое его появление угрожало душевному покою не только Эрин, но и Мег; однако во время рождественского обеда он оставался вежливым, но вскоре уехал, даже не поцеловав мать на прощание.

– Я знаю, – Эрин вздохнула и положила руки на бедра, – ты не одобряешь домашнего обучения, но в данный момент это наилучший выход, без всяких шуток. – Она указала рукой на заснеженный двор за кухонной дверью. – Если только ты не собираешься в течение следующих четырех месяцев каждое утро расчищать эту подъездную аллею и всю дорогу до общественной школы в Диллоне.

– Но иначе все мы заболеем, сидя взаперти. – Он повернулся и открыл дверь. – Могу пояснить. Мы – это трое: семилетний мальчик, женщина, поступающая только по-своему, и мужчина, который намерен быть частью этой семьи. Я понимаю, ты к этому не привыкла, но именно так будет.

Эрин некоторое время смотрела на закрывшуюся за Денни дверь, а потом повернулась к окну и наблюдала, как он шагает к конюшне, не обращая внимания на то, что дорожку, которую он вычистил перед ленчем, уже снова занесло снегом. Долгое время она полагалась только на себя и привыкла самостоятельно, тщательно все взвешивая, принимать решения – во всяком случае, большую их часть, – касающиеся ее и Тимми. Ей приходилось тяжело, когда Денни совершал регулярные поездки, чтобы закончить сезон, потребовалось время, чтобы решиться принять на помощь Мег в магазине, а теперь, когда ее собственный муж остается дома насовсем, оказывается, она должна снова перестраиваться.

К утру накануне Нового года Денни вычистил и привел в порядок в конюшне все до последнего квадратного дюйма. Взяв у Эрин ее джип, имевший привод на все четыре колеса, они с Люком, застревая временами в снегу, объехали изгороди, останавливаясь, чтобы то подпереть столб, то подтянуть ослабшую проволоку. Ни один из них не был приучен к праздности и не мог долго сидеть на одном месте. Денни понимал, что Люка уже начинало раздражать их длительное пребывание в закрытом помещении, вызванное необычайно холодной для Парадиз-Вэлли зимой и рекордным количеством выпавшего снега. С самим Денни происходило то же самое, и упрямство Эрин не служило ему поддержкой.

Несмотря на то что он не добился в Лас-Вегасе полной победы, несмотря на трагический случай, свидетелем которого он оказался там, несмотря на то что объявил эти финалы последними в своей карьере, Денни иногда настолько скучал по арене, что почти ощущал себя на ней, а иногда…

Сейчас он повернулся в постели и прижался к плечу Эрин, имевшему резкий душистый запах.

– Снова идет снег, – прошептала она, лежа на боку и тесно прижавшись спиной к Денни.

– Вот и еще один повод остаться в постели. – На Рождество Денни подарил Эрин новый матрац, который, словно теплое облако, согревал и одновременно убаюкивал его тело.

– Некоторым нужно идти на работу.

– Это укор? – Денни замер у нее на плече.

– Нет, констатация факта, но по случаю праздников я закроюсь пораньше. Тебе нужен джип?

– Да, – ответил он, приняв для себя решение. Вставая с постели, Денни, нахмурившись, подумал, что в по-следнее время все свои решения принимал в соответствии с желаниями Эрин. – Я подброшу тебя до магазина. – Его мать собиралась остаться дома и заняться с Тимми игрой на пианино и рисованием; Денни сомневался, что это пригодится его сыну в дальнейшем, но они были частью программы, в которой он не разбирался. – А потом мне нужно поговорить с Кеном.

По дороге через город джип буксовал и скользил по слякоти на Дентон-стрит, и никто из них не нарушал молчания.

– Я заеду за тобой в четыре, – сказал Денни, высаживая Эрин, но она даже не помахала ему на прощание.

К тому времени когда он добрался до офиса брата на строительной площадке в Диллоне, Денни был уже на взводе, и белый автоприцеп с серым металлическим столом и громоздкими, тоже металлическими шкафами для бумаг не способствовал успокоению.

– Малыш Денни, – приветствовал его Кен, приподняв кружку с кофе, – не думал, что ты так рано встаешь.

– Трудно спать, когда все время думаешь о том, что однажды утром проснешься и услышишь, как во дворе под окном моей спальни прибивают объявление «Продается…»

Кен отвел взгляд и жестом указал на кофейник. Денни налил себе чашку кофе, чтобы согреться: за время поездки у него окоченели руки и замерз кончик носа – обогреватель джипа нуждался в ремонте.

– Я заплатил все, что мог, – сказал Денни, – и считаю, что спрос на недвижимость упал до тех пор, пока не изменится погода, до весны никто не в состоянии копать котлованы и заливать бетоном фундаменты новых зданий.

Кен коротко кивнул. Он был вынужден согласиться с этим.

– Мне нужна работа. – Денни не отрываясь смотрел в чашку с кофе. – Не важно, какая работа, лишь бы была хорошая оплата. Я звонил по всем объявлениям в газетах, а их чертовски мало, но я не создан для работы на сборочном конвейере или в шахте, где нужно целый день оставаться в тоннеле. От такой работы я сойду с ума, Кен. – Он поднял голову и посмотрел на брата.

– Ты просишь у меня работу?

– Да. – Денни проглотил комок в горле, а вместе с ним и свою гордость, подумал он.

Ему нужно найти себе занятие, такое занятие, чтобы он мог видеть небо и падающий снег, ощущать ветер на лице, иначе он и вправду сойдет с ума и начнет думать об отъезде, еще не успев купить первого быка и обеспечить будущую жизнь с Эрин.

– Все, что у меня есть в это время года, – внутренние отделочные работы: штукатурные, малярные, плотницкие, – сказал Кен, после того как долго и внимательно посмотрел на брата.

– Я знаю эту работу. – Денни когда-то раньше работал на строительстве и хорошо справлялся с работой, однако он никогда не работал на брата, который смертельно ненавидел его. Денни оглядел тесный, битком набитый автоприцеп и уже почувствовал себя больным.

– Мы начинаем в восемь утра и заканчиваем в пять вечера. – Кен подошел к столу, на котором аккуратными стопками были сложены бумаги, выбрал одну из папок и подвинул ее к Денни. – Заполни эту анкету. Это не для меня, – пояснил он, поймав недоуменный взгляд брата, – я знаю твою биографию, это для финансовых расчетов. У тебя есть какая-нибудь медицинская страховка?

– От АКПР.

– Тогда можешь приступить к работе послезавтра.

Денни поправил шапку и решил попытать удачи.

– Мне нужна работа еще и для Люка.

– Люк? – Кен возмущенно вскинул руку. – Черт возьми, а почему бы и нет? Такая же работа, такая же оплата. – И он назвал сумму.

– Я буду брать половину того, что заработал за неделю, чтобы помогать Эрин и Тиму. – Он сделал паузу. – Другая половина будет идти тебе на счет в оплату за ранчо.

– Просто великолепно, малыш Денни. Я сам плачу себе за свою собственную землю.

– Проклятие. Я буду работать на тебя полный день, а куда я вложу заработанные деньги, это мое дело. – Денни повернулся к нему спиной и шагнул к двери. – Увидимся в восемь. Послезавтра.

Днем Денни, Тим и Люк лепили снеговика; для глаз они взяли у Мег из корзины для шитья две большие черные пуговицы, из огромной морковки, которую, как надеялся Тим, Кемосабе не заметит, сделали нос, а улыбающийся рот выложили гравием из подъездной аллеи; в завершение работы Денни высоко поднял Тимми, чтобы тот водрузил на голову снеговика вязаную красную полосатую шапку. Вернувшись в город за Эрин, у торгового центра Денни повстречался с Джейсоном Баркером и его девушкой, приехавшими домой из колледжа, где они успешно сдали экзамены за свой первый семестр.

Вечером Денни, Эрин, Мег и Люк остались смотреть развлекательные программы до начала передачи по телевизору бала с Таймс-сквер. К одиннадцати Тимми, сидевший между Денни и Эрин на софе с подушками, обтянутыми тканью с темно-красным рисунком, уснул, откинув голову на деревянную спинку, как уснул этим летом на чертовом колесе, и Денни отнес его в кровать. Когда до полуночи оставалось всего несколько минут, Денни отставил в сторону сперва свое пиво, потом пиво Эрин; под отдаленный шум Нью-Йорка, доносившийся из телевизора, он взял в ладони лицо Эрин и долго смотрел ей в глаза. Сколько раз он, как и Эрин, встречал Новый год в одиночестве!

– Нужно было устроить вечеринку.

– В такой снег никто не пришел бы, – возразила ему Эрин.

– Тогда нужно было поехать в Диллон, устроить обед, танцы, что-нибудь романтическое, одним словом.

– Не думала, что тебе этого хочется. – Она не отрываясь тоже смотрела ему в глаза. – В последнее время это перестало казаться мне романтичным.

– Для этого требуется быть вдвоем, – заметил он и без всякого перехода сообщил: – Сегодня я получил работу. Буду работать у Кена, он до весны обещал не требовать оплаты за ранчо.

Если при первых словах Денни глаза у Эрин загорелись, то затем в них отразилось полнейшее недоумение. Издали донесся мелодичный смех Мег, потом засмеялся Люк, и было слышно, как телевизионная аудитория нараспев стала отсчитывать остающиеся до полуночи секунды.

Семь… шесть… пять…

– Денни, – Эрин коснулась его щеки, – я подумала, что могла бы получить закладную на свою долю ранчо, и Мег могла бы сделать то же самое. – Она прижала палец к его губам. – Мы обсуждали с ней эту тему и хотим это сделать. Ты же говорил, что мы семья, так давай действовать заодно.

Четыре… три…

– Это главное. – Большими пальцами Денни поглаживал ее щеки и продолжал заглядывать в глаза; наконец-то у него будет семья и настоящая семейная жизнь, каждый из них в какой-то степени пошел на компромисс, но предложение Эрин он обдумает позже. – Знаешь, о чем я думаю сейчас? Каково мое новогоднее желание?

Она с потухшим взором покачала головой, словно ожидая, что он сообщит о своем намерении отправиться в зимнее турне.

– Сегодня ночью я чувствую себя жеребцом, – наклонив голову, шепнул он ей в самое ухо.

– Денни… – Она спрятала лицо у него на груди.

– Так пойдем наверх и сделаем ребенка.

Два… один…

Раздались первые звуки песни «Доброе старое время», Люк увеличил громкость, пользуясь выносным пультом, они с Мег стали подпевать, и Эрин, все еще красная от смущения, подняла голову.

– С Новым годом! – шепнул Денни.

– С Новым годом!

Он коснулся ее рта, раздвинул языком ее губы, почувствовал их сладость, прилив собственного желания и ее страстный отклик. Оторвавшись в конце концов от ее губ, Денни, казалось, никак не мог прийти в себя. И у Эрин взор затуманился, она, тихо вскрикнув, обвила шею Денни руками и снова поцеловала.

Пение в гостиной прекратилось, хотя старинная песня продолжалась, и Денни мельком взглянул туда. Люк убавил освещение в комнате и целовал Мег, касаясь ее одними только губами; однако этот поцелуй уже не производил впечатления чисто платонического. Но Денни не было до этого дела, он посмотрел Эрин в глаза и улыбнулся, когда она зажмурилась.

– Эта песня, – пробормотала она, – всегда за-ставляет меня плакать.

– Из-за того, что могло случиться. – Он протянул руку, мягко поднял ее на ноги, и они прошли через комнату в коридор, ведущий к лестнице наверх. – Кто это сказал, «все лучшее еще впереди»?

Утром после праздников, когда все еще продолжал идти снег, Эрин устроила в торговом центре ежегодную январ-скую распродажу, в этом сезоне она снизила цены на все, начиная от перкалевых простыней и до консервированных орешков кешью; они с Мег готовили помещение для весенних товаров и освобождали место для продажи кустарных поделок, любимой задумки Мег, которую Эрин тоже поддерживала. Вьющиеся растения, занавески от «Лауры Эшли» и вообще весь старомодный, в женском стиле интерьер магазина, против которого возражал Денни, мог оказаться привлекательным для новых посетителей, начинавших обосновываться в окрестностях Суиуотера, и принести доход; и в банке было бы больше денег, когда они с Мег обратятся туда за закладной на ранчо. Как бы то ни было, подумала Эрин, но энтузиазм Мег заразителен.

– Сегодня утром я говорила с женой преподобного, – рассказывала она Эрин, суетясь в магазине. – Она творит чудеса вязальным крючком, а сейчас увлечена новым рисунком шерстяного пледа и может к марту дать нам полдюжины на продажу. А вчера заходила миссис Иди, – усмехнулась Мег, – и уже заказала себе плед, чтобы укрывать больные ноги, когда смотрит телевизор.

Эрин только улыбалась в ответ, прикрепляя ценники к товарам.

– Старшая дочь мэра обещала нам приличную партию полотенец для рук с монограммами, они у нее замечательные. Я спросила, – Мег засмеялась, – нет ли у нее какого-нибудь черного с черным.

Эрин удивленно взглянула на нее.

– Для Люка, – краснея, пояснила ей свекровь. – Каждый раз, когда я убираю ванную в фургоне, я смотреть не могу на его полотенца. И почему это мужчины никогда не отмывают грязь, а просто вытирают ее первым, что попадется под руку? Хенк делал то же самое, – добавила она после небольшой паузы, словно сожалея о том, что упомянула Люка.

– И Денни тоже, – призналась Эрин. – Для Тимми прекрасный образец для подражания. – Она посмотрела в сторону кабинета, где Тимми за ее столом делал уроки. – А зачем ты убираешь ванную Люка Хастингса?

– Мужское понятие о чистоте отличается от моего.

– Но ведь он взрослый мужчина и жил самостоятельно.

– С единственной заботой о чистоте в доме.

Эрин понимала, что дела идут; она видела, как Люк целовал Мег на Новый год, и с тех пор ее свекровь и Люк были неразлучны. Денни полагал, что они спят вместе, но Эрин знала, что этого не было, потому что сияние Мег не достигало своего предела, но надеялась, что будет и это, и все остальное.

Эрин отдала Мег под ее комиссионные товары угловые полки в передней части магазина, которые та сейчас протирала тряпкой, и половину оконной витрины; она считала, что выставленные там поделки вместе с тонким жен-ским бельем и декоративными гирляндами, уже размещенными там, привлекут покупателей – если когда-нибудь перестанет идти снег.

Зимы в Монтане незаслуженно пользуются репутацией суровых, ведь воздух там остается сухим, а обычно ветер-чунук дает передышку от морозов; но жители Суитуотера, как и остальное население страны, страдали в холодное время года. Эрин устала сидеть дома взаперти и позволила себе ради развлечения немного подразнить свекровь.

– По-моему, ты убираешь дом для Люка по той же причине, по которой готовишь так много еды.

– Я готовлю на семью, должны же мы есть.

– Шоколадные пирожные с орехами? Торт со взбитыми сливками? Домашнее имбирное печенье? – Эрин усмехнулась. – Вишневый пирог с плетеным верхом?

– Я сама вынимала косточки из вишен. Еще прошлым летом. Не должны же они пропадать в морозильнике.

– Поэтому заодно с ними ты должна приготовить немного сливочного ванильного мороженого? По-моему, Люк набирает лишний вес. А сегодня утром я проснулась оттого, что Денни делал приседания у спинки кровати.

– Если ты намекаешь, что наконец приручила моего сына, то для меня это лучшее известие. – Мег улыбнулась, вытирая следующую полку. – Но если ты думаешь, что Люк Хастингс последует его примеру, то глубоко заблуждаешься.

– Я не замечала, чтобы он укладывал вещи.

С Нового года Денни и Люк работали у Кена и по вечерам возвращались домой такими уставшими, что Эрин сомневалась, сможет ли кто-нибудь из них поднять спортивную сумку или снаряжение для быка, но ее это вполне устраивало.

– Еще не апрель, – заметила Мег, – но как только на пастбище повеет первый весенний ветерок, Люк будет в этом фургоне, и даже Кемосабе навострит уши на ближайшее родео.

А Денни? – хотелось бы знать Эрин, но вслух она сказала:

– Честно говоря, родео было основной частью жизни Денни на протяжении большого промежутка времени. Даже я и Тимми не занимали столько места в его жизни. Я все думаю, удастся ли нам удержать его с приходом весны.

Или если она приложит к этому усилия. Но разве она не получила много лет назад жестокий урок?

– О Господи, мне не следовало заводить этот разговор. – Мег пересекла торговый зал и подошла к прилавку, за которым Эрин срезала ценники с фланелевых ночных рубашек. – Когда Денни купит несколько лошадей и одного или двух породистых быков, он останется дома. – Она дотронулась до руки Эрин. – Ему нелегко работать на Кена. Поверь ему, Эрин. Неужели ты не можешь поверить ему?

– Поверь Люку. Быть может, он достаточно скитался. Быть может, ему хотелось бы остаться в каком-нибудь месте наподобие Парадиз-Вэлли.

– И заняться вместе с Денни разведением животных? – оживилась Мег.

– Он гораздо больше подходит в компаньоны Денни, чем кто-нибудь посторонний. Часть сезона он мог бы выступать клоуном на родео, а зимы проводить здесь… с тобой.

Прежде чем Мег закончила работу в магазине и пошла домой приготовить ужин и дать несколько уроков игры на фортепиано, они с Эрин нарисовали для себя прекрасное будущее, и Эрин постаралась поверить, что если не для Мег, то для нее самой все обязательно сбудется.

К середине февраля Люк, казалось, прочно обосновался на ранчо, но с уверенностью сказать то же самое о Денни Эрин все еще не могла. В конце января, ничего не сказав, он принял участие в финале Профессионального родео Монтаны, проходившем в Грейт-Фолсе, и победил, тем самым смягчив разочарование от второго места в Лас-Вегасе. Эрин была напугана до смерти, узнав позже, что при соскоке он запутался в веревке для быка и это могло стоить ему жизни, но он только получил обычный ушиб – поранил подбородок. С тех пор Эрин не раз заставала его за просмотром видеозаписей близких к идеальным скачек и начала молиться, чтобы суровая зима захватила часть весны.

Вспомнив об этом утром в день Святого Валентина, Эрин снова почувствовала себя виноватой, и у нее в голове зазвучали трогательные слова из песни «Мой странный возлюбленный», но тут звякнул колокольчик, дверь распахнулась и в магазин стремительно вошла Дейзи Четворт в парке на красной подкладке и с капюшоном. Эрин коротко поздоровалась с подругой, у них с Дейзи еще не совсем наладились отношения после ссоры, которая произошла несколько месяцев назад.

– Боже, ну и холодина здесь. – Дейзи приветливо улыбнулась Эрин и Мег. – Найдется ли кто-нибудь, кто любит февраль в Монтане? Надеюсь, нет. – Она торопливо подошла к дровяной печке в центре торгового зала, в которой Эрин поддерживала огонь и от которой живительное тепло распространялось по всему магазину, и протянула к пламени покрасневшие от мороза руки. – Печь в библиотеке перестала работать, и я сочла это знаком, что мне следует сделать то же самое.

– В свой выходной никто и пальцем не пошевелит, хоть заплати ему.

– А бесплатно? – усмехнулась Дейзи, откидывая капюшон. – Я прогуляла, когда ездила в Вегас на финалы, но не жалею ни о едином центе, потраченном на билеты, на комнату в мотеле и просто на то, чтобы видеть лицо Кена каждый раз, когда Денни выигрывал раунд.

– Дейзи, – Мег улыбнулась и отвлеклась от постройки изящной пирамиды из хрустальных снежинок, которые местный художник пожертвовал новому комиссионному отделу, – оставь в покое моего старшего сына, он унаследовал характер своего отца и его упрямство тоже.

– Ты видишься с Кеном в последнее время? – обратилась Дейзи к Эрин, потирая ладонь о ладонь.

– Не часто.

Говоря в «последнее время», Дейзи, вероятно, хотела сказать «после того, как он сделал тебе предложение». В Лас-Вегасе Дейзи и Эрин помирились, но их дружба все еще была хрупкой, даже при том, что Денни остался дома.

– Я не видела, чтобы Кен Синклер улыбался, с тех пор… ну да ладно.

– С каких пор? – Эрин начала выходить из себя.

– С тех пор как Денни первый раз вернулся в июле.

Слова из «Моего странного возлюбленного» снова пришли на память Эрин, и она, как всегда, зажмурилась. Он вернулся – но надолго ли?

– Кен одинокий мужчина, – пробормотала Мег с философским видом.

– Ничего удивительного, – ответила ей Дейзи.

В конце марта Кен приехал к дому, расположенному в новом микрорайоне Вудед-Крик неподалеку от его собственного. Этот дом он продал несколько дней назад, как раз перед началом весеннего оживления на рынке недвижимости, и отделочные работы должны были быть закончены к моменту, когда покупатель окончательно подпишет документы на собственность.

– Денни? Люк? – окликнул Кен, входя в дом со связкой чертежей под мышкой и в желтой строительной каске на голове; поднявшись по широкой лестнице, он нашел их в спальне, где они занимались облицовкой стен. – Я оплачу сверхурочные – в двойном размере, – если вы сможете остаться поработать сегодня вечером, а может быть, и в течение всей этой недели.

– Для меня звучит заманчиво. – Денни рукой вытер пот со лба. – Тебе половина, и мне половина.

– Я знаю, что говорю. – Кен нахмурился.

Денни отвернулся, чтобы подобрать следующую панель, у него не было времени разговаривать с Кеном, ему нужно было работать.

Комната уже становилась похожей на комнату. Эта часть процесса строительства – отделочная – больше всего нравилась Кену. Где-то в глубине души Кен всегда изумлялся, когда дом, который он построил, превращался в настоящий дом. Это, несомненно, не могло бы не удивить Дейзи Четворт, если бы она когда-нибудь узнала о том, как он в себе не уверен. Но она об этом не узнает.

Ему казалось, что он забыл их стычку во время ливня в октябре прошлого года и то же самое в последний вечер в Лас-Вегасе. Потом в Суитуотере он однажды увидел, как она перебегала обледеневшую улицу в ярко-красной куртке, короткой юбке и сапогах до колен, но отвернулся, хотя был уверен, что она заметила его. Дейзи была не в его вкусе: высокая, тощая – одни ноги, бесцветные волосы, большие голубые глаза; она то была робкой и мягкой, то в ней кипела энергия, как во время финалов в Лас-Вегасе. Быть может, она воодушевлялась только вблизи родео; или она загоралась только в присутствии Денни?

Кен задержался на лестничной площадке возле спальни, а потом вернулся в комнату.

– Можно поговорить с тобой?

– О чем?

– Это личное.

– Очень интересно, – заметил Люк, обменявшись взглядами с Денни; он не упускал возможности задеть душевные струны Кена, особенно если дело касалось Мег.

– Люк, оставь нас ненадолго, – попросил Денни, и Люк, сунув в рот новую пластинку жвачки, вышел в коридор.

– Любитель пузырей, – буркнул Кен. Он до-ждался, когда затих стук сапог на лестнице и хлопнула входная дверь. – И почему я вижу в нем клоуна, даже когда у него на лице нет грима? – пробормотал Кен себе под нос.

– О чем речь? – спросил Денни, прислоняясь к стене. – Я уволен?

– С работой все в порядке. – Кен прошелся по комнате, наступая на забрызганный краской брезент и позвякивая мелочью в кармане брюк. – Что ты думаешь о Дейзи Четворт? – прочистив горло, спросил он наконец.

Денни ухмыльнулся, а Кен помрачнел. Ему сразу же захотелось забыть об этой наглой ухмылке.

– Я спрашиваю просто так.

– Она хороший человек, честный, добросердечный. Как Эрин. – Денни не мог не добавить этого. – Она очень требовательна к себе. Я думаю, это как-то связано с несчастным случаем, который произошел с ней. Она хочет позабыть о нем и полюбить то, чем занимается вместо верховой езды. Однако, – он покачал головой, – работа библиотекарем совсем ей не подходит. Она всегда кажется мне рыбой, выброшенной из воды, этаким серебристым лососем, который оказался на отмели вверху по течению и не знает, как вернуться.

– Это чертовски трудно, – заметил Кен, на что Денни только пожал плечами. – Однако она, несомненно, неравнодушна к Кемосабе. Когда прошлой осенью я уезжал с ранчо, она один раз ездила на нем. – И он тогда охладил ее восторженный пыл несколькими словами, получив удовольствие при виде того, как погасла ее улыбка, словно ее присыпали золой.

– Она строила тебе глазки? – спросил Денни.

– Что ты хочешь этим сказать? – Кен перестал ходить по комнате и сжал кулаки.

– Она многие годы влюблена в тебя, и не говори мне, что ты никогда этого не замечал. Всякий раз, когда ты приходишь в библиотеку… – Он не закончил фразу. – Но видишь ли, я думаю, Дейзи никогда не признавалась в этом самой себе, а если бы призналась, то убежала бы без оглядки.

– Нечего издеваться надо мной.

Ответом Денни был простодушный взгляд, так хорошо знакомый Кену.

– Что интересного она могла найти во мне? – недоверчиво спросил он. – В человеке, который годами не приближался ни к лошади, ни к родео, если не считать Вегаса? В человеке, который, как ей прекрасно известно, не одобряет ее скачки с препятствиями… ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем? Я также не в ее вкусе, как и она не в моем.

– Хочешь знать, что я думаю? – Денни сделал шутливый выпад в сторону брата, один из тех, которыми они часто обменивались в детстве. – Я думаю, ты втюрился в нее. Давай признавайся. – Он снова ударил кулаком воздух.

– Ты настолько без ума от Эрин…

– А ты все еще тоже без ума от нее? – При следующем выпаде кулак Денни слегка коснулся челюсти брата.

– Нет. – Кен занял стойку, подпрыгивая на носках. – Я нет. – Произнося эти слова, он понял, что говорит правду. С переездом в Диллон он перестал занимать второе место в ее жизни; в уединении у него было время подумать и залечить раны, которые, несомненно, он наносил себе сам. Интерес Дейзи, ее предполагаемый интерес к нему на короткое время порадовал его. – Так что же о Четворт?

– Разбирайся сам.

Кену показалось, будто годы вернулись назад, когда они с Денни были подростками и поддразнивали друг друга в отношении девочек и всего прочего.

– Я думаю, она сходит с ума по тебе.

– По мне? – совершенно искренне удивился Денни. – Мы с Дейзи всегда были друзьями, и ничего больше; или, точнее сказать, были как брат с сестрой.

Кен мог бы подумать, что брат обманывает, но, с другой стороны, Денни частенько не замечал того интереса, который проявляли к нему другие женщины. Денни легко сходился с женщинами, так было всегда, но никогда не воспринимал всерьез легкий флирт, для него существовала только Эрин. Кен зашел справа и, пробив его защиту, нанес удар в живот, заставив Денни охнуть.

– В чем дело? Ты уже не такой ловкий, как прежде? – усмехнулся Кен и тут же нанес удар слева.

– Я побью тебя в любой день.

И вскоре они уже исполняли боксерский танец, прыгая по комнате, смеясь и нанося град шутливых ударов.

– Попробуй, малыш Денни.

Через несколько минут они обессилели от смеха, разносившегося эхом по комнате, и остановились, обхватив друг друга за шеи, упершись лбами и тяжело дыша. Они снова стали братьями.

– Могу попробовать.