Полюбить ковбоя

Глава 6

Два дня спустя Эрин утром открывала магазин и ругалась про себя, потому что взятый ею на лето помощник уже в который раз не явился вовремя. Ей пришлось отбросить воспоминания о жарком полудне, проведенном давным-давно в постели с Денни, забыть ощущение его рук на своем теле, когда они, оба совершенно нагие, в первый раз оказались в кровати после долгих месяцев тайных страстных свиданий в амбаре, в рабочем сарае, в дальнем уголке пастбища, в старом погребе на холме.

Эрин не понимала, что значит любить, пока не полюбила Денни. У нее в жизни был только один любовник, и даже сейчас она не мечтала о другом! Эрин бросило в жар, но она свалила все на слишком теплую погоду, по прогнозу этот день должен быть первым жарким днем в сезоне.

Ей следует поворачиваться побыстрее, и если она не отбросит сны наяву, она никогда на приберет в магазине, не начнет инвентаризацию. Сегодня из-за опоздания Джейсона Баркера, которое вошло у него в привычку, с тех пор как он в мае окончил среднюю школу, она вынуждена будет взять работу домой, потому что расчеты необходимо закончить к концу месяца, а теперь, когда ей придется выполнять еще и подсобную работу Джейсона, днем у нее совсем не будет времени.

Эрин казалось, что она догадывается, почему он опаздывал, она могла назвать даже две причины, и это только усиливало ее раздражение. Своей одержимостью родео и влюбчивостью он напоминал ей половину местных мальчишек и Денни в молодости.

Зачем она опять вспоминает о вызывающем заявлении Денни и о том, что этому предшествовало?

Ты сходишь с ума не из-за того, что Тим сидел на этой лошади… ты сходишь с ума из-за вчерашнего вечера.

Звякнул колокольчик, и входная дверь магазина распахнулась, пропуская внутрь струю горячего летнего воздуха и Дейзи Четворт, давнюю подругу Эрин.

У вошедшей женщины, как и у Эрин, лицо блестело от пота, ее длинные влажные волосы прилипли к вискам и шее, а на губах сияла улыбка.

– Что ты так суетишься? Сегодня утром, похоже, ты работаешь в одиночку. А где же Джейсон?

– Он уже трижды за прошлую неделю не появлялся вовремя, – криво усмехнулась Эрин. – Не знаешь, где он может быть? Но из-за того, что я плачу ему нищен-скую зарплату, у меня нет никаких прав жаловаться.

– Ты рассуждаешь, как женщина, стоящая на пороге банкротства.

– Все может быть.

– В чем дело? Новый мотив обреченности? – Дейзи, прохаживаясь среди полок, брала в руки то кусок туалетного мыла, то колоду бело-красных игральных карт.

Эрин оперлась о щетку и, ничего не отвечая, наблюдала за ней, очевидно, на уме у Дейзи было что-то другое, а не покупки. Ну и что же в этом странного? Половина покупателей магазина приходила, надеясь обсудить местные сплетни, и подчас уходила, так ничего и не узнав, во всяком случае, от Эрин, или купив какую-нибудь ерунду.

– Разве библиотека сегодня не работает? – вопросом на вопрос ответила Эрин.

– Господи, конечно, работает.

Усмехнувшись, Дейзи оторвалась от витрины с цветными ленточками для волос, хотя раньше они никогда не интересовали ее. В неизменных простых джинсах, подчеркивавших практически полное отсутствие бедер, и синей блузке из шамбре с короткими рукавами, которая скрывала почти отсутствующую грудь, Дейзи выглядела такой очаровательной, какой всегда стремилась быть. Она совсем не изменилась со времени учебы в средней школе и оставалась все такой же – высокой, изящной, со спортивной мальчишеской фигурой, как и подобает бывшему чемпиону по скачкам с препятствиями.

– Сегодня день летнего чтения, – объяснила Дейзи, – поэтому я оставила своих подростков-помощников выслушивать пересказы всех этих книжек про динозавров и черепашек-ниньдзя.

– О проклятие, – выругалась Эрин, отставляя в сторону щетку; взбудораженная присутствием Денни на ранчо, она напрочь забыла о реальной жизни. – Я не напомнила Мег, что сегодня нужно отвезти Тимми, ведь он за эту неделю прочитал три книги.

– И одна из них, конечно же, про родео.

У Дейзи была фотографическая память, она, наверное, помнила, что отметил галочкой каждый городской мальчик.

Расспросив о руке Тимми и изучив свое отражение в блестящем медном дне кастрюли в отделе товаров для дома, Дейзи задала следующий вопрос:

– До меня дошли слухи, что Денни вернулся в Парадиз-Вэлли, это правда?

– Ну вот, – отозвалась Эрин, – а я все ждала, когда же ты доберешься до истинной цели своего визита. Значит, ты из-за этого улизнула из библиотеки?

– Я не хочу слушать сплетни, меня интересует сам первоисточник.

– Тогда пойди навести Денни.

– Так это правда? Он действительно дома?

– Я не сказала «дома», – буркнула Эрин, – но, в общем, да, он приехал на несколько дней навестить Тимми.

– Все никак не придешь в себя после путешествия Тимми в Страну Исполнения Желаний? – Дейзи взглянула на подругу, стараясь не рассмеяться. – Ты уже купила ему лошадь?

– Нет, и не собираюсь. – Но шлюз прорвало, и Эрин, не в силах больше сдерживаться, рассказала Дейзи об уроке верховой езды, а закончив, снова со вздохом прислонилась спиной к прилавку возле кассового аппарата. – Я знаю, он рад видеть Денни, Мег тоже.

– А ты?

Дейзи и Эрин всю жизнь были друзьями, начиная с первых дней учебы в школе, и никогда не лгали друг другу, с Денни у Дейзи тоже были дружеские отношения.

– Он все еще хорошо выглядит, – продолжала Эрин, – даже более чем хорошо, но я, по существу, так и остаюсь матерью-одиночкой без всяких иллюзий. – Она помолчала. – Я знаю от Тимми, что несколько дней назад звонил Люк Хастингс, и если в ближайшее время Денни не уедет, Люк явится к нам, чтобы забрать его.

– Люк просто никчемный бродяга, Денни не такой. – Покинув секцию товаров для дома, которые ее больше не интересовали, Дейзи прошла в другой отдел магазина. – Ты, Эрин, не хуже меня знаешь, почему он уехал из дома, и произошло это еще задолго до того, как ты вышла за него замуж.

– Мне хотелось бы, чтобы он помирился с отцом, пока тот был жив.

– Быть может, если бы ты немного приласкала его, Денни остался бы.

– Ох, Дейзи, сомневаюсь, что это возможно, даже если бы я захотела.

– Его мать, несомненно, хочет, чтобы он вернулся, могу поспорить.

– А Кен?

– Ну, Кен… – неопределенно ответила Дейзи. – А чего ты ожидала?

– Кен всегда хорошо относился и к Тимми, и ко мне. – Как обычно, Эрин стала защищать его, но замолчала, не решаясь высказаться до конца. – Однако в последнее время я замечаю…

– Что?

Эрин вздрогнула от резкого возгласа Дейзи.

– Не знаю, как объяснить. То, как он смотрит на нас, на меня. – Она посмотрела на пол, где лежали комочки мусора, который она смела щеткой, и смахнула с прилавка несколько пушинок. – Быть может, я воображаю то, чего нет, но я точно знаю, что он не хочет видеть брата рядом. На следующий вечер после приезда Денни Кен предложил ему уехать.

– Денни, должно быть, пришел в восторг.

– После этого я нашла его в корале. – Эрин подняла взгляд. – Дейзи, он выглядел таким… истерзанным. Не из-за Кена, нет. Я уверена, он знал, что все так и будет, но Денни никогда не отступится от того, что задумал, если ему по-настоящему этого хочется. – Она покачала головой. – Он все еще мучается из-за Тревора, и я попыталась сказать, что понимаю его, что тоже до сих пор переживаю.

– А потом?

– Я не собиралась, – голос Эрин стал совсем тихим, – но это все же произошло – я поцеловала его, но не страстно.

– Бык дрогнул?

– Как тебе сказать… и да и нет.

– Выкладывай, раз начала. – Дейзи, наклонившись, заглянула в подавленное лицо Эрин. – Это же я, твоя подруга, которая была с тобой и в старших классах школы, и во время величайшего романа твоей юности, помнишь? Я же знаю, что вы с Денни занимались сексом с того момента, как ты достигла половой зрелости.

– Все библиотекари такие задушевные, такие тактичные?

– Только самые лучшие.

– Почему мне хочется сегодня вечером приехать домой и обнаружить, что подъездная аллея пуста, что в ней нет других автомобилей, кроме машин Мег и Кена? – закрыв глаза, спрашивала Эрин. – Почему мне хочется, чтобы этот серый наемный автомобиль, припаркованный у заднего крыльца, не стал обычным явлением? Почему я в то же время боюсь, что увижу вместо него пустое место?

Дейзи не отвечала, да Эрин и понимала, что ответа не могло быть, но в следующее мгновение он уже был ей не нужен.

Колокольчик звякнул, дверь снова открылась, и в магазин, тяжело дыша, ввалился Джейсон Баркер с красным лицом и растрепанными темными волосами.

– Ты слишком торопишься по такой жаре, парень, – сказала Дейзи, – и можешь упасть замертво еще до того, как солжешь в первый раз.

– Дейзи! – укоризненно воскликнула Эрин.

– Здравствуйте, мисс Четворт. – Голубые глаза Джейсона сияли. – Почему вы не в библиотеке, почему не слушаете этих дурацких ребячьих рассказов о книгах, которых они не читали?

– Я уже иду. – Проходя мимо Джейсона, она пригладила ему волосы. – Почему бы тебе хоть раз не прийти вовремя на работу?

Эрин не сказала ни слова, и Джейсон, густо покраснев от смущения, отвернулся.

– Простите, – сказал он, встретившись взглядом с Эрин, – я проспал.

– Я дам тебе новый будильник, но смотри, чтобы больше этого не повторялось, о’кей?

Джейсон кивнул и, взяв щетку, направился в дальний конец магазина.

«Скорее всего, – подумала Эрин, – вчера вечером у него было свидание», – и крикнула ему вдогонку:

– Я не могу позволить себе взять на работу еще кого-нибудь.

Она обернулась к Дейзи, державшейся за ручку двери с простодушным видом и, по-видимому, собиравшейся еще что-то сказать перед уходом.

– Передай Денни, чтобы он зашел проведать меня и поболтать о днях наших школьных родео, быть может, благодаря этому он подольше задержится в городе. Да, и скажи Тиму, что я тоже хочу расписаться на его гипсе.

Помахав ей на прощание, Эрин со вздохом прошла за прилавок достать вчерашнюю выручку из деревянного ящичка, в котором она ее хранила, и вопреки самым лучшим намерениям снова вернулась к грезам и размышлениям о своей одинокой постели.

Вечером Денни был встречен дразнящими аппетитными запахами и запиской, лежавшей на кухонном столе.

Уехали в город на день рождения. Еда в духовке, на двоих хватит. Кен работает допоздна, а потом обедает в «Ротари клайб» в Диллоне. С любовью, мама и Тимми.

Заглянув в духовку, куда мать всегда ставила обед, чтобы он сохранялся теплым, Денни нашел там фаршированный перец и свежий яблочный пирог.

– Эрин? – на всякий случай позвал он, хотя знал, что она еще не вернулась, потому что ее автомобиля не было возле дома.

Ему просто хотелось нарушить тишину в доме, которая, как и недавний отказ Эрин, неприятно напоминала ему тот вечер, когда погиб его брат. И сейчас, направляясь к раковине умыться, он, казалось, все еще слышал, как в пустом доме эхом раздается крик Тревора.

Утро Денни провел с Кемосабе, постепенно прибавляя ему темп, чтобы взбодрить лошадь после трехмесячного застоя, ведь он решил, что в ближайшее время должен вернуть ее на соревнования. Больше всего побед принес ему Кемосабе, но кроме этого, Денни чувствовал сентиментальную привязанность к этой лошади. «Быть может, когда-нибудь Кемосабе вновь вернется на это самое ранчо – неплохой выход в отставку, во всяком случае, для лошади», – подумал Денни, выключая духовку. В это утро он позволил Тиму понаблюдать за своей работой, но больше не сажал его на лошадь, чтобы не нарушить настрой Кемосабе и не пугать Эрин. Несколько позже он поехал в город за кормом, чтобы Эрин не пилила его за то, что он не оплачивает содержание лошади, а заодно поболтать с местными жителями о быках. Казалось, все в городе были рады его видеть, все, кроме Эрин и Кена.

Сегодня он был совсем не расположен смотреть на кислую физиономию Кена, да и Эрин по большому счету могла бы и не возвращаться домой до позднего вечера. Но зато он скучал по веселой стрекотне Тима за обеденным столом, и ему не хватало материнской заботливости. Уже давно ни у кого не было желания порадовать его.

Денни наполнил тарелку, добавив тушеных овощей из собственного огорода Мег, которые томились в кастрюле на верхней горелке, включенной на слабый жар, и услышал, как в аллею въехал автомобиль.

Когда Эрин, хмурая и уставшая, как человек после тяжелого трудового дня, вошла в кухню, у него на столе уже стояли две тарелки, лежали столовые приборы и даже салфетки заняли свои места.

– Умойся и садись, – предложил он. – Ужин готов.

– А где Мег? И Тимми?

– Уехали. На какую-то вечеринку, – добавил он.

– Ах да, вспомнила. – Эрин проскользнула мимо Денни, не глядя ему в глаза, и он сделал заключение, что она не хочет оставаться с ним наедине. – Один из друзей Тимми устраивает праздник с пиццей в детском игровом зале возле Диллона. – Она приподняла бровь. – Думаю, Мег не забыла купить подарок.

– Она ничего не сказала.

– А где Кен?

Денни жестом указал на записку, которую переложил на рабочий стол к кофеварке, и стал наблюдать за тем, как, читая послание, Эрин все сильнее хмурилась.

– Давай ужинать, – снова предложил он и, видя, что она не знает, что делать, сел первым. – Или ты не желаешь даже сидеть со мной за одним столом?

– Не будь смешным, – отозвалась она, не отходя от рабочего стола.

– Я могу взять свою тарелку и пойти смотреть новости, если тебе… если ты так хочешь.

– Нет, все нормально.

Они ели в полной тишине, пока наконец Эрин не нарушила молчание:

– Честно говоря, я рада, что Тимми поехал на этот праздник, он не так уж часто встречается с другими детьми.

– Почему?

Эрин взглянула на него и снова потупилась, ковыряя вилкой горстку овощей у себя в тарелке.

– Ты здесь вырос и должен знать. Разве у тебя двор был полон друзей, с которыми ты играл?

– Были братья, – ответил он, – и ты.

– У Тимми нет даже этого.

К этому времени у них мог быть еще ребенок или трое, но вряд ли сейчас в ее словах был упрек, решил Денни, потому что выражение ее лица не изменилось.

– Обычно Кен возит Тима в дневной лагерь в Диллоне, но в последнее время он очень занят, ведь лето всегда самая горячая пора. Мег не любит ездить, а у меня нет времени из-за магазина, летом я открываю его раньше, чем зимой.

– Держу пари, он будет рад, когда начнутся занятия в школе.

Эрин быстро взглянула на него и снова отвела глаза.

– Что? – не понял Денни.

– Он не… видишь ли, местная начальная школа за-крылась два года назад, когда Тимми еще ходил в дет-ский сад, а до ближайшей средней школы отсюда час езды на автобусе. – Она замолчала, уставившись в свою тарелку; в тишине громко тикали настенные часы, и Денни слышал, как он сам проглатывает пищу. – Зимой Кену приходилось вставать в четыре утра и расчищать дорогу, чтобы Тимми мог добраться до автобусной остановки на шоссе. Поэтому мы решили…

– Что решили? Кто решил?

– Я, Кен, твоя мать, – ответила Эрин. – Мы попробовали первый год учить его дома и намерены сделать то же самое и в следующем году.

– Учить дома? – Денни повидал много ребят, потому что они в летнее время ездили вместе с семьями по родео. – Кто из вас умеет это делать? И насколько хорошо?

– Я, мы все. – Эрин подняла голову. – Я учу его читать и писать; Кен занимается арифметикой и другими науками, а этой осенью собирается взяться за географию; Мег преподает историю и хочет поучить Тимми игре на фортепиано.

– А что будет, когда он пойдет в среднюю школу? Он же не сможет ее окончить.

– Как все учащиеся, каждый год он будет проходить проверку знаний. В средней школе тесты академических способностей довольно сложные, но, я уверена, Тимми справится с ними хорошо, и, может быть, даже лучше, чем любой учащийся школы.

– Почему со мной не посоветовались? – Денни наклонился совсем близко к ней.

– О, Денни. – Эрин отодвинула в сторону тарелку, почти не притронувшись к еде.

«Ну вот, – подумал Денни, – мы не можем даже поужинать вместе без того, чтобы не начать ссориться».

– Потому что меня здесь не было? Или ты решила, что мне до этого нет дела? Почему, Эрин?

– Так как мы, а не ты должны заниматься его образованием.

Денни хлопнул ладонью по столу, встал, резко отодвинув стул, отнес в раковину тарелку, сполоснул ее и сунул в посудомоечную машину. Решив, что машина полна посуды, он добавил моющего средства и запустил ее, не потрудившись взять у Эрин ее тарелку. Потом он поднял небольшое ведерко с овощными очистками для Кемосабе и прошагал к задней двери, не зная, сможет ли произнести хоть слово.

– Я буду признателен, если вы трое перестанете принимать решения, касающиеся моего сына, без меня, – объявил он с порога.

– Непременно, – сказала Эрин ему вслед, когда он захлопнул за собой дверь, – если ты приедешь домой и будешь каждый день чистить дорогу, а затем возить его в школу.

До самой темноты Денни не возвращался в дом, ему приятнее было разговаривать с лошадью, чем со своей женой, которая, по-видимому, считала его человеком-невидимкой. Она ожидала, что он бросит работу, которую любил, и вернется домой, туда, где его совсем не хотели видеть. Вернется к женщине, которая, едва увидев его на пороге, пожелала, чтобы он уехал как можно скорее.

Когда он снова вошел в дом, кухня была безупречно чистой, свет почти везде был погашен, только где-то в глубине виднелось мерцающее свечение. Пройдя через пустые комнаты, он обнаружил Эрин в затемненной телевизионной комнате на первом этаже, которая раньше служила на ранчо офисом и была святая святых его отца. На глубоких книжных полках орехового дерева, где прежде хранились расчетные книги ранчо, теперь стояли телевизор и видеомагнитофон – еще одна перемена, о которой он не знал.

– Что ты смотришь? – спросил Денни.

– «Бессонницу в Сиетле». – Эрин не взглянула на него и не проявила к нему никакого интереса. – Вероятно, твоя мать взяла ее напрокат.

Он был в штате Вашингтон несчетное число раз и любил его, в прошлую осень он был там первым в скачках на быках. Денни плюхнулся рядом с Эрин на один из двух маленьких диванчиков с темными деревянными подлокотниками и обивкой с красным рисунком – места для влюбленных, называла их Мег. Денни вызывающе смотрел на Эрин, как бы предлагая ей встать и уйти из комнаты, потому что он пришел.

– Тебе нравятся любовные истории? – спросила она.

– В последние восемь лет – нет.

Она напряглась, но осталась сидеть. Денни стянул сапоги, бросил их на однотонный бежевый ковер и вытянулся, заняв свое излюбленное положение. Откинув голову на спинку дивана и положив под нее руки, он наблюдал, как Мег Райан и Том Хенкс пытаются найти друг друга и полюбить.

В комнате все замерло, и постепенно Денни яснее и яснее осознавал, что Эрин сидит с ним рядом, пусть и на расстоянии фута, но все же достаточно близко, чтобы он мог ощущать теплоту ее тела, видеть ее реакцию на романтический фильм, и немного погодя он просиял.

– Ты, наверное, тоже кое о чем догадываешься, верно?

– О чем? – Она не отрывала взгляда от экрана и слегка покачивала ногой в такт негромкому музыкальному сопровождению фильма.

– Мама занимается сватовством.

Эрин выпрямилась и с изумлением посмотрела на него.

– Конечно, – подтвердил он, – это же очевидно. Ужин в духовке – твой любимый перец и мой любимый яблочный пирог; этот фильм, который мы с тобой оба никогда не видели. Она все это специально подстроила. Тебе не кажется, что тратить вечер на споры неразумно?

– Ради Бога, откуда такие выводы?

– Ты о спорах?

– Нет, о Мег, – усмехнулась Эрин.

– Ты прожила с моей матерью дольше меня и полагаешь, я не прав?

Взгляд Эрин снова метнулся к экрану.

– Ну, так как же? – настаивал Денни.

– Наверное, ты прав.

– Ну и? – Он не отрывал от нее глаз, пока она не перестала делать вид, что смотрит фильм, и снова не взглянула на него. – Может быть, ты принесешь нам немного попкорна? А я остановлю эту штуку и верну ее на то место, которое может заинтересовать нас обоих.

Видя, что Эрин не пошевелилась и не отрываясь смотрит телевизор, он добавил:

– Или ты все еще продолжаешь обвинять меня в том поцелуе вечером у забора? И бранишься со мной, чтобы скрыть свои чувства?

– Бранюсь? Ты сам завелся по поводу школы. – Она откинулась на спинку дивана и расслабилась впервые с того момента, как поставила кассету.

На экране Мег Райан выглядела мечтательной и желанной, и мать Денни знала, что это одна из его любимиц. Но на первом месте была все же Эрин.

– Ты хочешь сказать, будем вести себя, как разумные человеческие существа?

– Я уверен, мама не возражала бы.

– Наверное, – чуть слышно согласилась Эрин и, не взглянув на него, пошла в кухню.

Денни нажал кнопку «стоп» на дистанционном пульте и ухмыльнулся. Пусть Люк каждый день читает ему нотации об очках для национального первенства, пусть у него самого нарастает чувство вины из-за того, что он задерживается слишком надолго. Сидеть, развалившись на диване, рядом с Эрин, бросать в рот попкорн и смотреть, как Том Хенкс целует Мег Райан в фильме, поставленном в стиле слащавых любовных баллад, неожиданно показалось Денни самым лучшим способом провести вечер. Даже его локоть перестал болеть, и сердце тоже.

В противоположном конце двора Кен открыл дверь своего жилища, вошел внутрь и закрыл ее за собой, решив, что следует повесить на нее замок. Если бы он мог, он оградил бы забором все ранчо, включая полмили подъездной дороги, которую тоже запирал бы на замок – на огромный висячий замок, ключ от которого был бы только у него. Взятый напрокат автомобиль Денни все еще стоял у заднего крыльца дома, как какой-то чужеземный захватчик. И когда Кен проезжал мимо, у него возникло чувство, что его брат останется навсегда.

Для Кена это было настоящим ночным кошмаром.

Положив свои ключи на кофейный столик из куска толстого, устойчивого ствола, стоявший перед софой с зеленой клетчатой обивкой, Кен выложил туда же все содержимое карманов: монеты разного достоинства, пачку бумажных салфеток, мятное драже и, достав из внутреннего кармана маленькую записную книжку, которую всегда носил с собой, бросил ее к остальным вещам. После этого, все еще держа в памяти, что видел свет в доме, он перебрал монеты и расставил их столбиками по достоинству – монеты по пять центов, по десять, по четверть доллара, а двенадцать монет по одному центу сгреб в руку и отнес из просторной комнаты с кедровыми балками в спальню на латунный поднос, стоявший там на комоде.

Радиочасы возле кровати, у которой вместо ножек были две широкие опоры, сообщили ему, что уже перевалило за полночь, и он нахмурился. Автомобиля матери все еще не было, а Эрин всегда ложилась спать до одинна-дцати – значит, оставался Денни.

Очевидно, он не внял совету, полученному несколько дней назад. Но ведь Денни понадобились годы, чтобы понять, что его не желают видеть на ранчо, что Хенк не простит ему смерть Тревора, и Кен тоже не простит. Неужели за это время Денни успел позабыть и тот урок, и более поздний, когда родился Тимми? По-видимому, так и есть. В его возрасте, когда следовало бы знать, как себя вести, он все еще объезжал быков, тем самым подтверждая мнение Кена о том, что за все прожитые годы его брат так и не обрел здравого смысла. А может, он считал, что смерть отца перечеркнула прошлое?

Сбросив синий в полоску пиджак и развязав галстук, Кен повесил и то и другое в стенной шкаф, устроенный рядом с ванной, отделанной черно-белым кафелем. Он просидел за работой допоздна, но без особого успеха, а на обеде в «Ротари» съел лишь немного жесткого стейка, и теперь у него урчало в желудке. Ему не очень-то хотелось готовить в маленькой кухне, выкроенной из основной комнаты, и он решил пойти в дом и приготовить себе поесть чего-нибудь существенного – у матери всегда найдется что-либо в запасе, – а потом поговорить с Денни и на этот раз высказать ему все напрямик.

К завтрашнему дню Денни уже снова будет в пути, гоняясь за своей призрачной мечтой о мировом первенстве. Черт возьми, Кен надеялся, что брат действительно мечтал об этом, и если это все так и есть, то Денни никогда не бросит родео, никогда не вернется домой, потому что был слишком азартным человеком.

Пройдя через темный двор, Кен попал в круг света, падавшего от сигнального фонаря над черным ходом, и вошел в кухню. Над раковиной горела маленькая кухонная лампочка, и он представил, как этот слабый свет поблескивает на волосах Эрин, превращая их необыкновенный рыжевато-золотистый тон в холодный серебристо-золотой цвет.

В последнее время он слишком много думал о ней, больше, чем следовало бы, и уже был близок к тому, чтобы пригласить ее на обед или в кино, для разнообразия без Тимми, но Денни все разрушил: у нее снова сияли глаза, когда она думала, что никто ее не видит.

Пошарив в холодильнике, Кен вытащил лоток с овощами и мясом, снял жир с жареного мяса, отложил порцию себе на тарелку и сунул ее в микроволновую печь. Но тут он услышал какой-то звук и вскинул голову. Ему удалось различить доносившееся из телевизионной комнаты бормотание голосов, мужского и женского, а также тихий журчащий смех – этот смех он полюбил еще с десятилетнего возраста.

Кен отдернул руку от регулятора микроволновой печи: его сердце бешено застучало. Он прошел через кухню и коридор к телевизионной комнате и увидел их там, насколько позволяла ему спинка дивана. Они оба, вместе, смотрели фильм – это смех Эрин и голоса с экрана донеслись к нему в кухню. Кен видел светлые волосы Эрин, рассыпавшиеся по спинке дивана, и темную шевелюру Денни рядом с ее головой; их головы не соприкасались, только чуть-чуть, но они оба выглядели умиротворенными и довольными.

Эрин отвергла Денни еще до того, как стала матерью, и Кен с отцом немало способствовали тому, чтобы Денни смирился с этим. По мнению Кена, Денни не имел права находиться сейчас здесь, в этой комнате.

Нет замков, но есть другие способы, решил Кен и, подойдя ближе, кашлянул. Эрин и Денни вздрогнули.

– Кен, – сказала она, быстро выпрямившись и оглядываясь по сторонам, словно он застал их за чем-то недозволенным, вроде того, чем они занимались довольно часто, когда были подростками.

– Возьми себе пива и присоединяйся к нам, – пригласил его Денни, встретившись с ним взглядом. – Этот фильм через минуту кончится.

– Пожалуй, я так и сделаю. – Но он не пошел ни за едой, ни за пивом. – Я как раз посмотрю с вами последние новости.

– Это обрадует маму, – заметил Денни, взглянув на Эрин так, словно у них был какой-то общий секрет.