Попала...Попала! Попала!!!

Глава 18

На улицах Сэн-Тубр стояла тишина. Такая звенящая, что от нее болела голова. Такая плотная, что напряжение в воздухе можно было резать ножом. Обычно, в погожий базарный день, на рынке Сэн-Тубр можно услышать сотни голосов. Шарманщики, уличные торговцы, цыганки, проститутки, пьяные — их шум сплетался в единое неповторимое пение, но не сегодня.

Когда я вышла на улицу в теле юного конюха Леруа, замок и все его обитатели молчали. Этим утром, на главной площади, глашатай разнес весь о том, что Элен — княгиня Сэн-Тубр — приговорена к смертной казни за измену. Казнь эта, через палача, должна будет состояться через три дня, и по тому весь замок молчал. И, между тем, все шептали.

Люди на рынке, фрейлины, солдаты, мастеровые и даже вельможи шептали о случившемся и о грядущей войне, которая непременно последует за казнью. Стены домов, колодцы, улицы и фонари были пропитаны этим мрачным шепотом. Но, куда бы я не взглянула, на кого бы ни упал мой глаз — все люди молчали. Их головы даже не были склонены друг к другу. Тишина, шёпот и сговор. Вот чем жил Сэн-Тубр. Вот почему в нем так легко было темной ведьме.

— Катерина, это ты? — спросил меня Ганс, едва мы встретились на конюшнях.

Я встрепенулась. Неужели мальчик может признать меня в теле друга?

— Это так заметно? — спросила я, думая, не виляю ли я бедрами при ходьбе.

— Нет, — хихикнул Ганс, — Лишь по глазам. Их дужки уже полностью золотые.

— Но это плохо. Очень плохо, — испугалась я.

— Не тут, — вздохнул Ганс, — Коли ты не заметила, в Сэн-Тубр люди никогда не смотрят друг другу в глаза.

Ганс снова засмеялся, и я вместе с ним. Какая приватная шутка.

— Герберт смотрит, — сказала я, когда мы отсмеялись.

Ганс возвел глаза к небу. Вот еще ему не хватало моих глупостей!

— Прости, — покраснела я.

— ДА ничего. У меня была сестра, я понимаю, — пожал плечами Ганс.

— Спасибо, — начала было я, но осеклась, — Что это ты понимаешь?!

— Все просто. Ты — влюблена в барона.

Я покраснела еще гуще.

— Это не правда, — процедила я сквозь зубы.

— Конечно не правда. Ты лишь вздыхаешь, краснеешь и глупо улыбаешься при одном упоминании его имени. Герберт то, Герберт се…

Я готова была провалиться сквозь землю, или вон из этого тела.

(Видать, дразнить сестру Ганс тоже был мастак)

— Между прочим, у нас с бароном общая задача, — стойко ответила я.

— Хорошо-хорошо, — согласился Ганс, — Только не думай о бароне или вашей общей задаче в теле моего друга Леруа. Влюбленным он выглядит очень смешно!

— Еще слово, и я вселюсь в тебя и пойду раскрывать твои личные секреты всем на рынке! — пригрозила я.

— А ты можешь? — боле восхитился Ганс, — Я думал, Сэй не контролируют, в кого перемещаются…

— Ну, я попробовала. И один раз у меня вышло, — призналась я, — Но лишь раз.

— Тоже не плохо, — пожал плечами Ганс, — А как твои занятие по чтению и письму?

Я высоко подняла голову. Где-где, а тут я могла собой гордиться.

— Все отлично, — сказала я.

— Молодец! — поздравил меня Ганс, — Потом, может, и меня научишь…

Моим ответом была тишина. Как я могла обещать что-либо, когда не знала, какое будущее мне уготовлено. Ганс заметил мое замешательство, но не стал обижаться или же делать поспешных выводов.

Некоторое время мы просто занимались привычной для Ганса и Леруа работой: убирали свеж привезённое с окрестностей сено по стогам. А потом Ганс обратился ко мне.

— Ты слышала о княгине?

Я лишь кивнула.

— И что мы будем делать дальше?

Вопрос был хорош. Что делать дальше — я не знала. Да и могла ли?

— Мы найдем ведьму, — сказала я.

Ганс посмотрел на меня с удивлением.

— Конечно, я хочу поймать ее, — сказал он, — Но разве сейчас, когда Сэн-Тубр на пороге войны, то самое время?

— Да.

Отчего-то я точно это чувствовала. Мы должны выйти на темную ведьму. Мне казалось, вернее нечто внутри меня говорило мне, что именно ведьма — ключ ко всем дверям этого замка. Но озвучивать свои мысли я не стала. Их было слишком сложно объяснить.

— Ганс, — аккуратно сказала я, — Мы должны найти убийцу всех этих несчастных девушек. Если нет — то они так и останутся неотомщенными. А коли грянет война — тогда мы будем сражаться.

Вот. Даже красиво и торжественно вышло.

— Тебе бы в полководцы, Катерина, — рассмеялся Ганс, — Но я с тобой согласен. Найдем ведьму!

— Тогда помоги мне, — прошу его я.

Ганс кивает в знак согласия.

— Мне нужно вывесить ведьмин знак и связаться с бароном, — сказала я.

— И когда наша вылазка? — спросил Ганс.

Мне хотелось уберечь мальчика, сказать ему, чтобы он остался в стенах замка, не ходил с нами…Но…Самым большим «но» было то, что Ганс уже давно не был мальчиком. Он потерял отца. Ведьма забрала его сестру. Ганс один содержал мать, и прошел в своей жизни через столько, что и не снилось многим более взрослым парням. И потому Ганс заслуживал пойти с нами.

— Сегодня вечером, — сказала я.

было решено. Этим вечером мы выведаем у Сэма-крысолова, кому он служит.

Мое следующее тело — аптекарь. В него я попадаю довольно редко, чему ужасно рада. И причиной тому служат не мои обычные капризы вроде «грязно» или «тяжело». Господин Ни — так зовут аптекаря — человек очень уважаемый. И, в отличие от многих жителей Сэн-Тубр, очень чистоплотный. На нем всегда идеально-черный, выглаженный фартук, и идеально-белые перчатки. Лысину свою он зачесывает кучкой волос, и укрепляет все это специальным гелем, так что среди остального остатка кудрявой седой шевелюры она смотрится вполне прилично. На глазах же господин Ни носит такие толстые очки, что, глядя на него со стороны, можно подумать, будто на лице существуют одни лишь глаза. И, вместе со всем этим, аптекарь вовсе не смешон. У него прямая осанка, и он всегда высоко держит голову. Люди Сэн-Туб уважают его, а многие и слегка побаиваются. В чем-то, я сними согласна.

Аптека господина Ни мало чем уступает логову ведьмы. Сушеный жабы, ящерицы и ужи. Различные травы и коренья. Черепа и лапы воронов, перья различных птиц. Всевозможные приборы для мерки. Склянки, баночки, порошочки. Все это вызывало трепет.

И мне было ужасно интересно появляться в его аптеке. Но только в качестве посетителя. Не за аптекарским прилавком.

Отчего же? Разве не здорово поиграть в этакой лавке древностей?

Нет. В самый первый раз, когда я попала в тело господина Ни, ко мне — к нему — в лавку пришла посетительница. Бедно одетая, измученная. На руках ее была маленькая девочка. По всему было видно, что у ребенка жар.

Женщина попросила микстуру. Хоть какую-нибудь, чтобы помочь ее малютке. Она так и сказала «дайте мне хоть что-нибудь». По-видимому, у нее не было рецептов, и даже элементарных знаний. Я хотела помочь. Ужасно хотела. Однако, что я могла сделать? Как вылечить ребенка, когда ты сам е знаешь, чем?

— Прошу Вас, — сказала я женщине, — Приходите чуть позже. У меня сейчас…Я немного не в себе. Боюсь дать вам не то лекарство. Приходите позже.

Женщина посмотрела на меня такими глазами, что, не будь я уже проклята, я заработала бы проклятье на том самом месте. Думаю, она решили, что я отказываю ей в помощи, из-за ее бедного вида. Я же просто не хотела случайно отравить ее ребенка.

Гордо развернувшись, женщина пошла к двери.

— Стойте! — окрикнула я ее.

Я буквально поймала мать ребенка за руку, и с мольбой сказала.

Скоро моя хандра пройдет. Посидите здесь, в аптеке. Я дам вам лекарство.

Женщина выглядела озадаченной, но идти ей было больше некуда. Я дала им с ребенком устроиться в кресле за аптечной стойкой, а сама стала ждать перемещения в другое тело.

Не знаю, чем кончилась эта история. Лишь надеюсь, что я не стала причиной еще одной смерти.

Вот и причина, почему я так не люблю быть в теле господина Ни. Смертей и неловкости мне и так уже хватит на две жизни.

Но сегодня в аптеке было тихо. Сэн-Тубр бурлил иными новостями и событиями, и я могла просто наслаждаться шикарным антуражем средневековья, царившим здесь.

Я села на высокий аптекарский стул, и принялась было упражняться в чтении. (Для этого у господина Ни очень удачно лежал огромный талмуд по медицине.)

Я раскрыла книгу, принялась ее листать.

Картинки с человеком в разрезе. Внутренние органы человека. Названия, названия, названия…

Колокольчик, висящий на входной двери, неожиданно громко зазвенел. Я чуть было не подпрыгнула, но удержалась, а вместо захлопнула книгу и встала поприветствовать клиента.

Им, к моему удивлению, оказалась ни кто иная, как Марта Скрежаль.

— Добрый день, моя Катерина, — ласково сказала мне белая ведьма.

Я кивнула Марте в ответ. Почему-то мне начало казаться, что мое попадение именно в это тело не случайно.

— О нет, — вздохнула Марта, словно читая мои мысли, — Я никак не могу контролировать твои перемещения. Увы.

Я приподняла бровь.

— И я вовсе не читаю твои мысли, — засмеялась Марта, — Просто у тебя все написано на лице. В чьем бы теле ты не была.

Я вздохнула.

— Вам нужны травы для зелья, которое вам заказал барон? — спросила я.

— Конечно, — кивнула Марта, — Видишь, ты и сама немного ведьма. Без слов узнала, чего я хочу!

Женщина мне подмигнула.

— Наверное, будь я ведьмой, все было бы проще, — вздохнула я.

— Не говори так, — сказала Марта, взяв меня за руки.

Странно, я и не заметила, как она смогла подойти ко мне столь близко.

— Иногда, ведьмовтсво не спасает. Наоборот.

Она печально отвела глаза в сторону.

— Вы тоже потеряли близкого вам человека? — мягко спросила я.

К этому времени я уже почти привыкла, что все в этом замке теряют близких, и многие из этих смертей — не старость или болезнь. Но каждый раз мне одинаково горько об этом думать.

— Я не смогла спасти свою дочь, — говорит мне белая ведьма, глядя прямо в мои глаза, — Ты ведь знаешь, как это ужасно, не смочь спасти…

Да. Я знаю.

Марта отпускает мои руки.

— Но ты смелее меня, — говорит она, касаясь кончиками пальцев моей щеки, — Ты сможешь спасти нас всех…

Свет, такой яркий, как никогда. И боль, столь острая, что я корчусь и кричу от нее, уже оказавшись в новом теле. Такого еще не было. Я ведь почти привыкла к «попутчикам» моих перемещений.

А сейчас — будто нечто не хочет, чтобы я говорила с Мартой.

В глаза мои бьет свет. Я медленно открываю их. Вокруг никого — слава Вальтеру. Окажись я посреди площади, полной народа, меня могли бы пойти сжигать на костре как одержимую. Что, в принципе, недалеко от правды, но все же не желательно. Однако, мне везет. Я — Ларэйни. Она всегда одна.

Я сажусь. И вот я снова на каменном полу посреди темницы.

Ларэйн? Где ты? Дай мне подсказку, как мне вызволить тебя? — молю я девушку, надеясь, что ее подсознание поможет мне.

Но я одна. Одна в темнице принцессы замка. Как грустно. Как романтично. Как нереально поэтично, и, вместе с тем, жестоко-ужасно.

Быть принцессой, заточенной в крепости… Не об этом ли мечтают маленькие девочки? А в реальности?

Я оглядываю комнату. Мебель местами поломана. На стенах какие-то царапины. Иногда — пятна крови. Руки Ларэйни тоньше чем раньше. Думаю, она постепенно сходит с ума. Боюсь, у нее скоро может не хватить сил.

— Если я не найду ключа либо подсказки, здесь и сейчас, — твердо думаю я, — То непременно расскажу обо всем барону. Жак Сим может говорить, что хочет, и может никому не доверять, коли ему так угодно, но мы может убить Ларэйн раньше ее тюремщика. А я — верю барону. Он не может быть замешан в этом деле.

Я встаю. На слабых, худых ногах Ларэйн это очень сложно. Обшариваю стены руками, надеясь, что вот-вот надавлю на нужный камень, и из темницы откроется тайный ход.

Где ты, золотая нить? — думаю я.

Но на ум мне приходит еще одна мысль. Ларэйн здесь давно. У нее было много времени. Я уверенна, она побывала все это. обшарила все углы. Ощупала каждый выступ. Скорее всего, темница открывается лишь снаружи.

Я сажусь, обессиленная, возле сундука со скудной одеждой Ларэйн. Щеколда замка отломана. Неужели Ларэйн хотела использовать ее, как оружие защиты от своего тюремщика? Или она уже готова пойти на последний шаг? Мне тяжело об этом думать. Все стены исцарапаны. Наверное, я опоздала, и Ларэйн уже сошла с ума…

— Что дальше? — спрашиваю я себя, — Как мне узнать, хотя бы где находится эта темница? И знает ли об этом сама Ларэйн?

Ответов снова нет. А я — все еще в этом бренном теле.

Начинаю смотреть на стену напротив меня. Гнусное занятие, но, уверенна, любимое, ибо единственное для Ларэйн. Смотрю…Смотрю…И тут.

Мне это кажется, или царапины на стене образуют надпись?

Подхожу ближе. Да, это хитро. Вы когда-нибудь смотрели объемные картинки? Те, что появляются, когда долго смотришь на две точечки? Вот и тут все было именно так.

Ларэйн сотворила целый узор царапин на стене. Скорее всего для этого она и вырвала щеколду замка. Посреди безобразных царапин— пятна крови. И когда я стала невольно глядеть на них, из ниоткуда вышла надпись. «meridiem altitude» Вот так просто. Никакой магии. Лишь зрительный эффект. И тюремщик не сможет увидеть этой весточки.

Теперь, когда я умею читать, я отлично понимаю написанное Ларэйн. Хотя нет…На стене написано «Южная высота». Но что это значит? О, Ларэйн, почему ты просто не могла указать точный адрес своей темницы?

Я вглядываюсь в рисунок царапин, надеясь увидеть еще хоть что-то, но дух мой выхватывают из этого тела. И, в следующую секунду, я уже скачу на игрушечной лошадке по большой красивой зале. Возле окна, за огромным дубовым столом, сидит один из членов всесильной девятки. Он смотрит на меня с безразличием, а потом снова принимается что-то писать. Надеюсь, он уйдет и оставит бумаги на столе. Ужасно хочу посмотреть, что именно пишет этот человек…