После развода. Всё изменится

Глава 23

Спустя три месяца

— Сашенька, мальчик ты наш, растет, не успеваем заметить, — улыбается Антон, когда мы идем по парку всей семьей.

Антон мне вновь сделал предложение. Просил простить его за всё. Я долго думала, что же мне делать и как быть. Я всегда была за полную семью, но сердце будто не может принять тот факт, что мой муж был с другой, изменял и уходил, говоря, что разлюбил…

Только сейчас я чувствую заботу о детях. Только сейчас я вижу его дома, а не постоянно на работе, и смотрю, как он пытается быть передо мной другим: не самим собой, а другим человеком.

— Это точно, он уже все понимает, — улыбаюсь я в ответ и смотрю, как из коляски на нас смотрит наш мальчик. Приятное тепло разливается по всему телу.

— Мама, мама, можно я пойду куплю себе пончик и чай? — спрашивает дочь, подбегая к нам, когда мы присаживаемся на лавочку в парке между густых сосен.

— Конечно, тебе купить, родная? — смотрю на уже такую взрослую Алису. Она так рада, что вернулся Антон, и даже ради неё я закрыла глаза на многое, хоть и внутри все еще так болит и не может поверить, что это действительно всё на самом деле.

— Нет, мам. Я хочу сама. Дай карточку! — пищит Алиса веселым голосом.

— Алиса, держи! — достает Антон из кармана бумажник и вытаскивает карту, чтобы дать дочери.

— Спасибо! — весело кричит Алиса и бежит к ларьку напротив, где делают самые вкусные пончики.

— А она изменилась, такая стала осознанная что ли. Больше и в школе на неё не жалуются, — говорит Антон, глядя на меня.

— Изменилась… Ведь папа теперь рядом… — мысленно вспоминаю то время еще до нашего развода, когда Алиса почти не видела отца. Он только давал ей деньги и откупался дорогими подарками. Конечно, всё остальное было на мне… А сейчас Антон пытается участвовать в жизни своих детей, как и должно быть в нормальных семьях…

— Любимая, давай не будем о грустном, ладно? — голос Антона мягкий, почти шепот. — Может, сегодня оставим детей у твоей мамы? Сходим куда-нибудь вдвоём? Я так соскучился… — он кладёт руку мне на плечо, и от этого простого жеста внутри что-то болезненно сжимается.

Я мечтала о таких словах, о таких вечерах, чтобы он был рядом, не отрешённый, не занятый своими делами, а со мной. Раньше я мысленно прокручивала подобные сцены, представляла, как всё будет, если он вдруг изменится, станет снова тем, кого полюбила когда-то.

И вот — всё это происходит. Мои мечты вроде как сбываются. Он стал другим — нежным, внимательным, будто заново учится быть мужем.

Но почему же мне так тревожно от этого счастья?

— Посмотрим, — произношу я, стараясь, чтобы в голосе не дрогнуло ни одной ноты. Улыбаюсь. Почти искренне. Но взгляд всё равно блуждает, будто ищет подвох, ловушку, и не находит.

Антон действительно старается — для нас.

Он слегка сжимает моё плечо и, глядя прямо в глаза, говорит:

— А что насчёт нашей росписи, родная? Надо ведь подать заявление в ЗАГС. А то живём, как чужие, будто не семья.

Я замираю.

Он говорит это спокойно, уверенно, будто решение уже принято, как будто всё прошлое стерто, как будто не было тех ночей, разговоров, ссор, боли… Как будто можно просто перечеркнуть и начать заново.

— Ты ведь этого хочешь, правда? — добавляет он.

А во мне в этот момент всё путается.

Он только недавно разошелся с Наташей. Всё произошло так быстро, что я до сих пор не успела понять, как нам удалось из хаоса выстроить “будущее”.

И теперь он снова говорит о браке, о нас.

Я смотрю на него — почти того же Антона, но другого: с более спокойным взглядом, с какими-то новыми привычками, любящего… и всё же незнакомого.

— Мам, пап, я и вам купила, — дочка прибегает и прерывает наш разговор. — Угощайтесь! Саша, братик, тебе нельзя, к сожалению, — смеется Алиса, заглядывая в коляску, где её брат жует специальную игрушку для зубов.

— Вот это да! Спасибо, родная! — целую её в щечку и пробую вкусный пончик. — Такие аппетитные… — смакую я.

— Даш? Так что?.. Ты не ответила, — голос Антона звучит тихо, но в нём есть неуверенность, будто он боится услышать «нет». Он смотрит прямо в глаза, пытаясь найти там хоть крупицу надежды, а я… я просто не могу ему ответить сразу. Слишком много всего в голове, слишком больно вспоминать.

Я обещала себе, что попробую — дам ему шанс, но шанс не стирает предательство. Оно всё равно живёт где-то под кожей, в самом дыхании.

Я вдыхаю глубже, улыбаюсь — натянуто, но стараюсь, чтобы выглядело искренне.

— Да, конечно, Антон. Подадим заявление. Скоро.

Он облегчённо выдыхает, глаза будто светлеют, и на лице появляется та беззаботная улыбка, по которой я так скучала.

— Ну вот и славно! — смеётся, доставая из пакета пончик. Откусывает, и нос тут же покрывается белой сахарной пудрой. Алиса заливается смехом.

Я тоже не выдерживаю, подхватываю этот смех и тянусь к салфетке.

— Иди сюда, сладкоежка, — дотрагиваюсь до его лица, вытираю аккуратно. На секунду всё кажется простым, будто ничего плохого и не было — просто семья, обычная прогулка, смех ребёнка.

— Карина! — вдруг выкрикивает Алиса. Голос громкий, резкий, но от этого звука у меня внутри будто всё обрывается.

Я резко поднимаю взгляд к ларьку с пончиками. Стоит девочка — та самая, а рядом с ней — Наташа.

Её глаза мгновенно встречают мой взгляд, и то, что в них, обжигает изнутри: ненависть, боль, разочарование. Всего на секунду, но этой секунды хватает — дыхание перехватывает, внутри всё снова рвётся на части.

Антон тоже видит её. Его лицо меняется мгновенно — как будто кто-то сдёрнул с него маску. Губы дрожат, рука чуть невыдержанно сжимает коляску.

Он резко поднимается.

— Давайте уйдём отсюда, — голос хриплый, с надрывом. — Там, вон, у фонтана, сквер хороший. Посидим немного, ладно?..

Я не успеваю ответить.

Он уже толкает коляску вперёд, быстро, почти бегом. Алиса удивлённо оглядывается, не понимает, а я стою на месте, прижимаю руку к груди и пытаюсь перевести дыхание.

Антон… Он же старается… Для нас, для семьи… Карина, дитя, которым играет её мать, не виновата во всем, но боль вновь всплывает снова. Она никуда не делась. Как бы я ни хотела всё забыть, это предательство оставляет след в нашей семье на всю жизнь…

— Любимая, прошу тебя, успокойся… — когда мы отходим от этого места, будто сбежавшие трусы, я вижу, как Антон пытается замять этот казус, но внутри все равно продолжает гореть… Алиса тоже вся тут же никнет… Она ведь тоже не забыла…