Последняя роза Дивеллона

Глава Десятая. Важный прием

Пока Тара тщательно расчесывала мои волосы так, чтобы они лежали одним зеркально-гладким полотном, я выспрашивала у нее все известные сведения о важных гостях, о которых говорил Дегориан.

Необходимость объединения перед лицом общего врага давно назрела, об этом я слыхала еще в Дивеллоне. В стремлении забраться вглубь материка аторхи столкнулись с отчаянным сопротивлением Демарфии. Но даже этот закаленный и воинственный народ нес огромные потери и вскоре запросил помощи у своих исконных врагов – тиульбов. Тиульба и более южный относительно Демарфии Иттерос приняли бы удар следующими. Конечно, властители этих земель единодушно не желали этого допускать, и намеревались ограничить продвижение аторхов территорией Демарфии.

С границы меж Тиульбой и Демарфией Айволин вернулся в сопровождении вождя демарфов Да-Цхатаса и его дочери Деценны.

Ближе к трапезе ожидалось прибытие правителя Иттероса Вальда с племянником и небольшой свитой.

– Уверены ли вы, что не хотите убрать их в прическу? – третий раз спросила меня Тара, имея в виду волосы. На этот вопрос я ответила ей очень недовольным взглядом.

– Каплю жасминового масла добавь на гребень. Дальше я сама, иди.

Я заплела из височных прядей две косы, которые собрала вместе на затылке и закрепила любимой заколкой с серебряной розой. Эта заколка напоминала мне о тех цветах, что украшали трон отца. Будто часть Дивеллона была со мной здесь и сейчас, давая свое покровительство. Еще раз провела гребнем по волосам.

Платье нежно-розового оттенка, что советовала мне надеть Тара и, впрямь, было хорошо, но я его отвергла, ибо оно смягчало, а мне сейчас хотелось другого. Приложила к груди черно-белое и посмотрела в зеркало, затем – светло-зеленое. Надо же как, руки у швей были так грубы, а платья они создали бесподобные: стежок – к стежку. Быть может, секрет крылся в том самом деревянном манекене, созданном по моим меркам, потому что сидели наряды идеально и это несмотря на то, что у нас не было ни единой примерки, не считая снятия замеров. Все платья по велению местной моды закрывали грудь и частично шею, а спину, наоборот, открывали. И даже в таких жестких рамках талантливые мастерицы умудрились обыграть это по-разному. В итоге я выбрала самое, на первый взгляд, простое, темно-коричневое. Среди других оно казалось неприметным, но я примерила и поняла, что не зря. Платье легло на мою талию, как тонкая кожаная перчатка. Закрытое спереди высоким горлом с кружевной отделкой, сзади на спине оно имело фантазийный вырез. На мой взгляд, слишком откровенный, но я уже знала, что для тиульбских женщин высшего сословия это считалось вполне уместным. Вырез завершался аж на поясе и венчался двумя лентами, которые предполагалось завязать в бант.

Я чуть коснулась губ кисточкой с розовым маслом, чтобы увлажнить их, осмотрела себя еще раз в зеркало в полный рост и, выпрямив спину, села на стул в ожидании, когда же Тара меня позовет в обеденный зал.

Ждала долго. Женщина куда-то запропастилась, а мне нужна была ее помощь с лентами. Негромкий стук вырвал меня из размышлений и, полагая увидеть за дверью вечно недовольную Тару в темном платье и с неизменно убранными в пучок на затылке волосами, я слишком поспешно крикнула:

– Заходи скорее! Мне нужна твоя помощь.

А потом еще добавила недовольно:

– Можно быть немного быстрее девликанской черепа…

–…хи. – Закрыла рот в то же мгновение. Ясно же было по шагам, что это не Тара!

Его величество собственной персоной удосужился явиться за мной, чтобы проводить в зал. И стоял сейчас позади, пытаясь подавить улыбку. На нем был темно-синий камзол непривычного мне фасона с рукавами, доходившими всего лишь до середины плеча, из под которого выглядывала белоснежная сорочка. И, конечно же, кожаные штаны, что носили все тиульбы, как я заметила, и простые воины, и привилегированные, вроде Борха, и сам король.

Айволина очень развеселил мой выпад в сторону экономки, поэтому он с самым серьезным видом сообщил мне:

– Прошу прощения, я не хотел заставлять тебя ждать, моя дорогая невеста. Однако не волнуйся, без нас трапезы все равно не начнут. С чем там нужно помочь?

– Я, пожалуй, сама. Спасибо! – пробормотала я и ухватилась за ленты, пытаясь самостоятельно соорудить мало-мальски ровный бант у себя за спиной.

– А ну, все же позволь-ка, – он аккуратно вынул у меня из рук ленты и ловко завязал их бантом, да так искусно затянул петлю и вывел концы, что далеко не каждая горничная смогла бы. Чуть поправил хвосты, как бы невзначай прикасаясь к коже на моей спине, задерживая пальцы дольше необходимого, отчего мне захотелось вскочить с места и стыдливо убежать, и сказал:

– Говорят, тебе совсем не сидится в своих покоях, не могу сказать, что одобряю ночные прогулки по Излаумору.

– А что же мне делать здесь? Сидеть да в стену глядеть? Учиться у Флоры кружева плести?

Айволин посмотрел в зеркало и поправил чуть съехавшую набок корону. Отражение внутри золоченой массивной рамы в свете двух больших канделябров с зажжеными свечами показало нам почти семейный портрет.

– И то правда. Но сейчас все же не лучшее время для подобных дел.

А затем произнес:

– Ты очень красива Иммериль. Я буду горд представить тебя гостям Излаумора. А послезавтра мы станем связаны брачными узами. Как твои руки?

Он взял мои ладони и осмотрел с обеих сторон, пока у меня в голове проносилось это, сказанное словно между делом, “послезавтра”. Неужели так скоро? Конечно, этот день должен был рано или поздно наступить, но получилось, что все же рано.

Еще мне очень хотелось спросить про эту женщину, имя которой было неприятно произносить даже в своих мыслях. И я дала себе зарок, что если сейчас войду в зал и она будет там присутствовать, то даже не сяду за стол. Неважно, какие там гости. И, о ужас, неважно даже, сколько аторхов будет стоять у ворот Долины. Я покину Твердыню сразу же. Пешком ли, в курятнике или верхом на лошади, любым способом. Язык жгло желание произнести эту угрозу вслух, но благоразумие взяло верх, и я решила пока смолчать.

– Идем, – король подал мне руку, которая была такой горячей, что мгновенно согрела мою заледеневшую ладонь. – Однако Тара плохо следит за камином. Девликанская черепаха, говоришь? – снова рассмеялся он.

В обеденном зале присутствовали гости, с десяток приближенных короля, включая Борха и Ворона. Айны-Волчицы, к моему великому облегчению не было, и это удержало меня от безрассудных действий. Тем более, что Айволин любезно усадил меня на ближний к себе стул.

Как и в прошлый раз он представил меня гостям своей невестой, и как только обед начался, я сразу же исподтишка принялась разглядывать иноземных правителей. Они в свою очередь также уставились на меня к большому и нескрываемому удовольствию моего жениха.

Старый демарф Да-Цхатас выглядел так, словно сошел со страниц моей детской затертой и засмотренной книги о народах мира. Он был одет в ярко-красную накидку, наброшенную на одно плечо, а волосы его затейливо уложены наверх, образуя петушиный гребень. Столовыми приборами он демонстративно не пользовался и брал еду из тарелки руками. Был он, несмотря на пожилой возраст весьма крепок, особенной мощью выделялась шея. На шее же у него брал начало, а может, и завершался причудливый рисунок, нанесенный хенной, и уходящий под накидку. По правую руку от него сидела дочь Деценна, весь внешний вид которой говорил о том, что эта женщина настоящая воительница. Она была одета в подпоясанную красную тунику с короткими рукавами, которые также открывали на ее руках вязь красно-коричневых рисунков. Каштановые волосы ее, стянутые в высокий хвост, подчеркивали гордый орлиный профиль. Заметно было, что в гостях она чувствовала себя более вольно, чем отец, свободно орудовала вилкой и ножом и много улыбалась.

Правитель Иттероса Вальд мне вовсе не понравился. Он имел плохой цвет лица, говоривший о невоздержанности в напитках и еде, округлую фигуру, и походил не столько на воина, сколько на торговца фруктами. Племянник же его, Этольд, наоборот, привлек мое внимание не на шутку. Это был красивый и статный молодой мужчина, с правильными чертами лица и выразительными глазами, опушенными по-девичьи длинными ресницами.

И мне было бы гораздо проще его разглядывать, если бы мы то и дело не сталкивались взглядами, отчего приходилось поспешно делать вид, что я внимательно изучаю стену за его спиной.

Когда первый голод был утолен, завязалась негромкая беседа, в которой иногда громом прорывался грубый голос демарфа, и тогда дочь брала его за руку и просила быть немного тише:

– Мы истекаем кровью… – горько говорил он. – Проклятые чернозубы лезут с диких земель, как будто нет им конца и края! Стяните свои войска в Демарфию и покончим с ними одним разом.

– Однако, мы считаем целесообразным для начала выяснить все же природу аторхов и цели, которые они преследует. Ведь до сих пор неизвестно, что ими движет, есть ли у них командир, король, какое-то руководящее звено, – мягко вклинился более осторожный Вальд.

– Пока ты думаешь, демарфы умирают! – топнул ногой Да-Цхатас и тут же Деценна зашептала ему что-то успокаивающее на ухо.

– А как вы собираетесь это выяснять? – спросил Айволин у правителя Иттероса.

– Этольд недавно завершил исследования нескольких чудовищ, – объяснил Вальд. – Поделись своими умозаключениями, мой дорогой племянник. Этольд, как и многие из просвещенной молодежи Иттероса, интересуется науками, особенную любовь питает к естественным направлениям.

– Мы вас слушаем, – обратился Айволин к тому.

– Выводы мои, к сожалению, скромны и туманны, – поднялся Этольд со своего места, демонстрируя стройную фигуру, и прекрасное владение голосом. – Однако, могу сказать уверенно, что сражаемся мы с давно неживыми существами, имеющими достаточно ограниченный набор возможностей. Дело в том, что их собственных физических ресурсов достает лишь на выполнение простых действий, таких как передвижение, нападение, защита. Но сложные формы социального взаимодействия для них невозможны. Кто-то ими руководит.

– Некромант? – поднял бровь Дегориан. – Кто-то оживляет мертвое?

– Некромант, чернокнижник, темный колдун, как угодно вам будет называть, – развел руками Этольд. – В мире, где мы воспринимаем ворожбу, как древние сказки, кто-то сыскал к ней ключ и распахнул дверь в темный и опасный мир. Но я пока не могу понять, где этот неизвестный колдун взял столько… эээ… материала для создания своей зловещей армии. Разглядев пристально одежду, что носят аторхи, могу сказать, что такой не носит ни один из народов нашего мира, могу предположить лишь, что колдун ведет их к нам из другого измерения, как бы сумасбродно это ни звучало. Хотя, допускаю, что этому может быть другое объяснение.

У меня от этих рассуждений и вовсе пропал аппетит, неужели за нами по зимней дороге гнались отряды мертвецов? Вспомнила отвратительную руку, что пыталась вытащить меня из курятника на колесах.

Мужчины же, что собрались здесь, были не робкого десятка, и, продолжая то и дело докладывать новые куски в свои тарелки, после непродолжительной паузы вновь загудели, обсуждая лучшие способы уничтожения аторхов от обезглавливания до сожжения.

Я же снова поймала на себе пристальный взгляд Этольда, который и вовсе казался теперь неприличным и смущал меня донельзя. Мне почему-то казалось, что этой неловкой игрой в гляделки, я начинаю свершение страшного преступления. И если Айволин, увлеченный обсуждением ближайших военных планов, вдруг заметит это, то я буду скомпрометирована на веки вечные.

Но дальше молодой иттеросиец сделал и вовсе ужасное. Он воспользовался тем, что за бурным обсуждением ужин потерял остатки порядка, поскольку вокруг короля собрались плотным кольцом все заинтересованные лица, пока я единственная сидела в стороне, и завел со мной разговор.

Этольд много и с интересом расспрашивал меня о Долине, называя ее самым загадочным местом на земле, делился планами побывать там, когда все уладится, восхищался нашими сказаниями и даже сказал, что мечтает познакомиться с книгами, собранными веками в библиотеке Великого дома. Это внимание к моим родным местам и живой интерес к тому, что мне дорого, на долю мгновения согрели мою душу. И я начала рассказывать Этольду о том, как у нас прекрасно, какие у нас живут замечательные люди, какие у нас чудесные дома, какие есть искусные мастера резьбы по камню и дереву и многое другое. Пока не обнаружила, что Айволин отстранился от участия в общей беседе и молча смотрит на меня.

Спустя мгновение ко мне подошел Борх и сообщил, что его величество обеспокоен тем, что обсуждение военных вопросов могло слишком утомить его невесту, и просит проводить ее в комнату.

Я скоро извинившись перед Этольдом за то, что невежливо обрываю беседу, проследовала вместе с Борхом к себе. У моей спальни Килиан откланялся и отправился назад. Только я пересекла порог комнаты и стала расстегивать пуговицы на платье спереди, чтобы переодеться в более свободную одежду, как в ужасе вскрикнула.

Ко мне мягко подошли сзади и плотно обхватили рукой шею, другой молниеносно приставили нож к горлу.