Последняя роза Дивеллона

Глава Девятнадцатая. Тара, выходи!

– Куда? – удержал меня Айволин во время попытке выскользнуть из постели.

– Мне кажется, сейчас самое время попробовать.

– А… – глубоко зевнул он и потянулся. – Пойдем.

Соскочил, одеваясь и звякая пряжками ремня и ножнами.

Без него меня все равно не выпустили бы дальше коридора.

Самым сложным оказалось выбрать правильное место. В тронном зале, на который я с самого начала надеялась, потому что Тара в нем уже появлялась, еще догорали остатки пиршества. Часть гостей спала прямиком там, на скамьях, часть еще вела тихие пьяные беседы за столами. Некоторые мужчины храпели, постелив прямо на пол теплые плащи. Женщины все давно были размещены по несколько человек в гостевых спальнях. Похожая картина была в обеденном зале.

Превосходно подошел бы малый зал, но там теперь стояла клетка с аторхами.

В итоге мы разместились в одном из широких пролетов первого этажа, в котором переплеталось несколько коридоров.

Я встала посредине с лампадкой в руках, Айволин расположился у стены, почти с ней сливаясь. Стражников с ближайшего поста он разместил здесь же, рядом с выходами в коридоры, бормоча, что выглядит полным дураком в глазах своих людей.

– Я тебя очень прошу, Айволин, – обратилась я к нему. – Затушите свет. И если все получится, обещай, что вмешаешься только в крайнем случае.

И вгляделась в его лицо в ожидании согласия. Но он повел плечами, оставляя решение за собой, но все же загасил два факела на стене.

Единственным источником света здесь осталась лишь маленькая лампа в моих руках.

Вновь воцарилась тишина такая, что мне стало даже неловко нарушать ее своим голосом. То, что буквально приходилось чувствовать дыхание мужа за спиной, также сбивало с нужного настроения.

Я замерла, думая о женщине, что долгое время находилась так близко: помогала мне одеваться, причесываться, приносила еду и так искусно скрывала свои истинные намерения. И при всем этом я никак не могла точно воспроизвести в памяти ее лицо. Платье, походку, прическу и манеру разговаривать – да, а лицо все время куда-то ускользало. Святые отцы-веды, помогите мне.

В малом зале забеспокоились аторхи: до нас донеслось шипение и рычание.

Наконец, я собралась с духом, и произнесла ее имя. Вышло очень тихо.

– Тара! – попыталась добавить громкости и напевности.

Опустилась на колени, продолжая держать огонек под стеклянным колпаком света у себя в руках. Прикрыла глаза и вспомнила, как она появилась впервые передо мной: темные волосы, темное платье. Такая вряд ли придет на свет.

Потушила лампу и погрузила нас всех в кромешную тьму.

– Тара! – застыла, вслушиваясь в малейшие шорохи вокруг.

– Ну это уже слишком, – донеслось негромкое ворчание Айволина. – Пора заканчивать это безумие. Иммериль…

– Тара!!! – не обращая на него внимания, поднялась я с колен и громко позвала в темноте.

И потом, уже осознавая, что у меня получилось, прошептала:

– Тара.

Тихо прошелестела юбка, касаясь краем моей ступни.

– Я все еще сплю. Это единственное время, когда я могу спать, – прозвучал голос Тары совсем близко от меня, вызывая оторопь. – Каждую ночь лежу с открытыми глазами подолгу, и вспоминается всякое. Оттого и привыкла все видеть в темноте.

Мне казалось, что от кончиков моих пальцев к ней тянутся тонкие прозрачные нити, невесомо опутывающие ее тело. И пока эта связь не прервана, мне ничего не угрожает.

Я очень надеялась, что Айволин позволит мне выспросить у нее все, как следует, до того, как она выйдет из сомнамбулического состояния.

– И все-таки, жалко волосы, – проговорила женщина мне в самое ухо, проведя пальцем с коротким ногтем по моей шее.

– Ты хочешь меня убить? – спросила я.

– Нет, нет, – у Тары дрогнул голос. – Госпожа велела доставить ей дочь Владыки Дивеллона живой. – А вы верно подумали, что вас похитили, дабы заманить в ловушку самозванца? Это самонадеянный Феллен хотел убить одним ударом двоих зайцев. Дурак, – процедила она последнее злобно. – Все дело запорол.

– Куда доставить? – спросила я.

– Очень далеко. Очень. Нужно было привезти вас в место, где заканчиваются последние поселения Сороса и начинаются Дикие земли. Но и это было бы лишь началом пути.

– Если твоя госпожа жива, то чье тело обнаружили у камня? – задала я следующий вопрос.

– Это уже неважно. Была на кухне девушка, схожая ростом и цветом волос с Госпожой. Никто ее все равно не хватился, мало ли тогда прислуги пропало… Ох, и пришлось же мне с ней повозиться.

– Как ты перемещаешься по Твердыне?

– У меня есть ключ. И я знаю ходы.

– Где искать Эллин?

– Не знаю, я не знаю. И не нужно подходить ко мне! – раздраженно крикнула она в сторону. – Иначе мне придется убить ее.

Все пропало! Это Айволин попытался подойти ближе и своим вмешательством нарушил наши хрупкие нити. Они разом лопнули и ошметками осыпались на пол.

Тара очнулась, по-звериному взвыла и ринулась прочь. Зажглись факелы.

Вот же пятый хвост Теволлены! У меня было еще столько вопросов! Тара, которую я всегда считала человеком исключительной медлительности, демонстрировала чудеса ловкости. Завидев, что бежит навстречу двум стражникам, она развернулась и снова помчалась ко мне, вынимая из-за пояса что-то замотанное в тряпку. Предмет блеснул в свете факелов широким лезвием.

Айволин схватил меня под локоть и отшвырнул в стену, отчего я больно ушиблась плечом и верхней частью спины, и охнув от боли, с негодованием обернулась к нему. И вскрикнула от увиденного. Тара лежала на полу с пронзенной насквозь грудью. Мой супруг стоял рядом с ее телом как-то неровно, чуть сгорбившись, и с выражением полного недоумения на лице смотрел на торчащую из своего живота деревянную рукоятку ножа.

Я на мгновение остановилась, не понимая до конца всего, что свершилось, а потом пронзительно завизжала, выходя из оцепенения.

Подбежала к Айволину, не понимая, что нужно делать. Он же продолжал стоять на ногах с белоснежным, как скатерть на нашем вчерашнем свадебном столе, лицом.

– Прости меня, пожалуйста, это я виновата, страшно виновата, – быстро заговорила, боясь даже дотронуться до него, чтобы не сделать хуже. Он ничего не отвечал, лишь опирался на одного из стражников.

Излаумор ожил и пришел в движение, зашевелился. Кликнули лекаря, и этого раздражающего меня человека я ждала, кажется, бесконечно. Но здесь была его стихия, сколько таких ранений он видел здесь, в Излауморе, где от прислуги до короля все ходят с мечами наперевес? Он знает, что нужно делать.

Вбежал заспанный Борх, а за ним и все остальные. Килиан оценил обстановку и склонился над телом Тары, внимательно осмотрев его.

– Отведи супругу короля к себе, пусть Флора побудет с ней, – крикнул он Ворону.

Ворон попытался взять меня за руку, но я ее вырвала:

– Не нужно вам здесь быть, – сказал он мне мягко. – Пойдемте, я отведу вас в ваши покои.

– Ворон, – вцепилась я в рукав того и крепко сжала, – его же много раз ранили, да? Я видела шрамы! Их очень много. И в этот раз обойдется?

– Его ничего не берет, – серьезно подтвердил Ворон и прикрыл глаза, отчего стал сильно похож на птицу, в честь которой носил прозвище. – И в этот раз обойдется.

Мне очень хотелось верить, но я то и дело озиралась по сторонам, страшась обнаружить здесь свою давнюю знакомую, которая зачастила гулять по тем же местам, где находилась и я. К счастью, сейчас ее здесь не было.

– Мне очень нужна твоя помощь, – попросила я Ворона.

Тот склонил голову.

Вместе мы прошли к моей комнате, из которой я почти сразу вышла, неся в руках пустой фиал из-под ведовской кровезатворяющей микстуры.

Состав я помнила весьма смутно, оставалось надеяться на острое обоняние. Откупорила флакон и втянула ноздрями травянистый аромат. Алатея, бадянник, ясенник, капорей цветущий, верестянка. Возможно, еще что-то, что я не смогла уловить. Ворон не знал ни единого из этих названий, скорее всего, он просто ничего не смыслил в травах. Тогда мы отправились к Флоре.

Растрепанная Флора высунула голову из-за двери своей спальни и очень удивилась, обнаружив там меня в компании Ворона.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила она.

Пришлось ей рассказать итог сегодняшнего печального утра.

– Бадянник, конечно есть, каждая женщина его знает, детям даем, когда животы болят. А ясенку – на зубки, мы говорим не “ясенник”, а “ясенка”,– словно в подтверждение ее слов, из спальни донесся плач ребенка, разбуженного нашим вторжением.

– Сейчас, – сказала Флора, уходя вглубь комнаты, и возвращаясь с двумя мешочками трав.

Я понюхала каждый: запахи оправдывали мои ожидания.

– Остальное можно поискать в лечебнице, – предположила Флора.

Ворон без лишних вопросов повел меня туда извилистыми коридорами Твердыни.

Уронив голову на руки, здесь спал один из учеников лекаря, остальные вместе со своим учителем спасали жизнь его величества.

Завидев нас, он подскочил на месте, надо полагать, признал обоих.

– Все, что есть, – уяснив суть вопроса, и немного поразмыслив, выставил он на стол все имеющиеся в лекарне сборы.

Я заглянула в каждый мешочек, помимо уже имеющихся у меня бадянника и ясенника, здесь сыскался капорей. Нашлось еще что-то похожее на верестянку, но немного иное по едва слышимому аромату. Похоже, что это было близкородственное растение. Его я тоже взяла.

– Алатеи не хватает, – протянула расстроенно.

– Нужно делать из того, что есть, – ответил Ворон.

– А будет ли толк? Все бессмысленно, это дурацкая затея.

– Тоже верно, – согласился Ворон и добавил. – Провожу-ка до опочивальни, да Флору отправлю для компании.

Я представила, как сижу битый час в своей спальне в ожидании вестей от лекаря.

– На кухню веди, – пробурчала еле слышно. – Будем варить ведовское зелье.

Ворон почесал длинный нос:

– Желание королевы – закон.

Кухня размещалась неподалеку. Здесь врасплох застать кого-то было сложно, потому что работа кипела давным-давно. В огромной печи готовились хлеба, бодро стучали ножи, булькали котелки.

– Ох! – кухарки в замешательстве остановились, не ожидая увидеть здесь молодую жену короля и его подручного.

– Что-то не так было приготовлено на праздничном ужине? – вышла из-за стола старшая повариха, вытирая мокрые руки о передник и опасливо глядя на нас.

Мы с Вороном переглянулись.

И вот, все кто здесь присутствовал, от маленькой судомойки до старшей поварихи Излаумора, сгрудились вокруг стеклянного флакона и поочередно подносили его к носам и, прищурив глаза, пытались определить точный состав.

– А нет ли здесь часом мухорожника? – задалась вопросом одна, когда казалось, в фиале не осталось и отдаленного аромата исходной микстуры.

– И точно! – подтвердила другая.

Одна из женщин покопалась в большом сундуке и извлекла оттуда мятый бумажный сверток с засушенными листьями.

– Мухорожник! С ним рыбу солить хорошо, – сообщила она мне.

Я взяла один скрученный листок и поднесла к глазам. Алатея! Алатея, как она есть. Только в Тиульбе столь благородное и целебное растение могут обозвать мухорожником и солить с ним рыбу!

– И еще вот, – девочка-судомойка потянула меня за рукав, чтобы обратить на себя внимание. На раскрытой ладони у нее лежали что-то вроде коричневых орехов неровной округлой формы:

– Корешки богоротки, их иногда самую крошечку добавляют для аромату.

Вот он, тот элемент, который я и вовсе не распознала.

– А уж сварить мы тут что угодно можем! – засмеялась старшая, видя, что в моих глазах зажглась надежда.

Впору было поклониться светлым ведам, повязать белую косынку на голову, на пояс – фартук и приступать к делу. Хоть бы успеть, хоть бы все получилось правильно!

Из кухни мы вышли с четырьмя закупоренными склянками. В каждой из них отвары трав содержались в разных пропорциях и концентрации, что было записано мной на листе бумаги.

Осталось дать Дарроху и Десволину попробовать чуть-чуть от каждого, чтобы определить какой из четырех ближе по вкусу к оригиналу и заодно проследить за реакциями их организмов. Ну мало ли.