Последняя роза Дивеллона

Глава Тринадцатая. Выбор Иммериль

– Я считаю, что у женщины всегда должен быть выбор, – шепнула мне Деценна за завтраком, как бы невзначай касаясь моей руки, и незаметно вкладывая в нее маленький квадратик сложенной тончайшей бумаги.

Сегодня я вышла к утренней трапезе в своем старом платье, в том самом, что было на мне надето по прибытии в Излаумор, когда заледеневшую меня сняли с лошади. Это было официальное заявление Дегориану, призванное показать отторжение местных обычаев и то, что я не собираюсь плясать под их тиульбские дудки.

Судя по тому, как мой будущий супруг приветственно наклонил голову, а затем вполне благодушно подвинул стул, смысла этого манифеста он не понял.

Волосы пришлось убрать в куцый пучок, отчего мне казалось, что все только и глядят, что на мои торчащие уши, которые теперь стали слишком бросаться в глаза.

Да-Цхатас метал недовольные взгляды в стороны иттеросийцев и то и дело цедил сквозь зубы ругательства в их адрес. Вальд и Этольд же, невзирая на это откровенное оскорбление, молча и с чувством собственного достоинства продолжали поглощать пищу.

Деценна многозначительно поглядывала на Борха, которого это напор заметно обескураживал и стеснял, и он лишний раз не отрывал глаз от своей тарелки, а после и вовсе раньше других вышел из-за стола с позволения Айволина.

Флора сегодня также сидела рядом со своим супругом и глядела на меня ободряюще.

У меня же в голове происходила полная сумятица, вызванная полным непониманием того, как лучше поступить.

– Бросили нам подачку… – ворчал Да-Цхатас, – оказали милость! И бегут прятаться, как крысы, во дворцах, за своими стенами. Только не выйдет! Не выйдет! – он бросил в сердцах на стол нож для мяса. – Они сначала нас сожрут, а потом и до вас доберутся. Подавитесь своими отрядами!

– Успокойся, вождь, не за столом, – утихомирил его Дегориан. – Еще поговорим до отъезда с его величеством Вальдом.

– Мое решение не изменится, – поднял запавшие и окруженные темными кругами глаза на тиульба Вальд. – Пока что непосредственной угрозы для своих земель я не наблюдаю. У наших границ все еще не видели ни единого аторха. Сколько их всего, как мы здесь неоднократно обсуждали, мы не знаем. У Иттероса времени достаточно, чтобы не принимать поспешных и необдуманных решений. Может, на вас проклятые твари и закончатся. А если нет, то тогда и будем думать. Также мы готовы оказать вам помощь в виде тканей для пошива воинской одежды…

– Дегориан, ты тоже это слышишь? – загрохотал Да-Цхатас. – Мне не чудится? Ткани?!

На это король тиульбов лишь развел руками:

– Правитель Иттероса сказал свое слово. Мы можем обещать лишь ответную любезность, когда у него возникнет потребность в помощи.

Вальд повел бровями, поправляя салфетку, заложенную за воротник, в его выражении лица читалось, что обращаться за помощью он не собирается.

Старый демарф поднялся из-за стола.

– Прости, тиульб, на свадьбу не останемся. Сам понимаешь, не то настроение для песен и плясок. Сегодня же отбудем. Благодарю за кров и угощение, да будет земля, на которой ты стоишь, давать тебе защиту и силу.

– Мы также отбываем сегодня, как бы ни приятно нам было пользоваться гостеприимством Излаумора, – вдруг подал голос, полный грусти и сожаления, Этольд. И я, не удержалась, и слишком поспешно взглянула на него. Дегориан сделал вид, что не заметил этого.

“Отбываем в полдень. За шааз до того сообщите прислуге, что идете к Камню предков просить благословления перед свадьбой. Ничего из вещей не берите. Я буду ждать во внутреннем дворе у двери в конюшни”, – пробежала я несколько раз глазами филигранно выведенные строки и даже принюхалась, – слабый аромат терпких непривычных специй исходил от тонкой бумаги.

А ведь он уже решил за меня, что я согласна! Вот в чем вся неприятность. Даже не в том, что я навлеку беду на Долину, если Дегориан решит все же мстить за сбежавшую невесту, и не в том, что обман может раскрыться, и нас зарубят мечами на месте. А в том, что я как-будто бы совсем ничего не решаю в своей судьбе.

В дверь постучали.

– Тара? – спросила я, спешно подсовывая письмо под покрывало на постели.

– Флора, ваше высочество! Не помешаю?

– Входи.

– Верно, вы волнуетесь перед завтрашним днем, решила заглянуть, поддержать! – женщина, улыбаясь вошла ко мне со своей неизменной корзинкой для рукоделия. – Говорят, пиршество будет небольшим. Почти вся первая сотня воинов, сейчас в Демарфии. Но их жены придут посмотреть на свадьбу нашего короля на удивительной принцессе с сиреневыми волосами. Чтобы потом рассказать всем…

– … что волос у принцессы почти не видно из-за торчащих ушей!

– У вас прекрасные уши, ваше высочество, зачем вы на себя наговариваете? – со всей серьезностью восприняла мой выпад Флора. – И волос все еще достаточно, чтобы разглядеть, что таких более нет ни у кого. Но мне так искренне жаль, что с вами произошло все это. В поведении Волчицы всегда были некоторые излишества, которые в последнее время усугублялись хмельными взварами, но что она посягнет на жизнь беззащитной девушки, да еще и в стенах Твердыни… Не иначе, как духи Излаумора сводят ее с ума и нашептывают всякие ужасы.

– Не будем об этом, – произнесла я. – Покажи лучше, что ты там плетешь на этот раз? – О! Кажется, у меня получилось изобрести новый узор! – оживилась Флора. – Посмотрите, почти как лента, что украшает по краю ваше иттеросийское покрывало!

Она отогнула край моего покрывала прежде, чем я успела что-то предпринять. Благо, не заметила краешек торчащей под ним припрятанной мной записки.

– Правда же, похож?

– Очень, – согласилась я, с облегчением выдыхая и, поглядывая на время, что показывали деления серебряного шаазника, что стоял на письменном столе.

***

В самый разгар полудня во внутреннем дворе царила суета. Отбывали сразу две высокопоставленные делегации. И если для Да-Цхатаса и Деценны требовалось лишь их две собственные лошади и пара мешков с едой и теплыми одеялами, то у иттеросийцев сборы в дорогу были гораздо более обстоятельными. Слуги Излаумора заканчивали закладывать вещи и провизию в экипажи, и Айволин Дегориан вышел лично проводить высоких гостей.

– Прошу прощения, что моя невеста не присутствует! Именно сейчас ей понадобилось отправиться к камню предков за благословлением во браке.

– Вот как! – поднял брови Этольд, дядя которого уже занял свое место в просторной карете. – Мы не можем осуждать за это прекрасную Иммериль. Уважение к традициям и верованиям своей будущей страны очень похвально.

– Благодарим за гостеприимство еще раз, – высунулся Вальд. – Надеюсь, вы с благородным Да-Цхатасом найдете в себе достаточно мудрости, чтобы принять мое решение. Всех благ! Трогай! – крикнул он вознице.

– Открыть ворота! – прогремела команда для стражи. И тяжелые ворота с металлической обрешеткой медленно начали подниматься.

К Дегориану подошел Ворон и стал что-то втолковывать, бурно жестикулируя. Лицо правителя помрачнело, губы сжались в одну линию.

– Закрыть ворота! – гаркнул он. И ворота, не дошедшие и до середины своей высоты, со скрипом поползли вниз.

– Что-то забыли? – снова выглянул Вальд. – Что за шутки?

Дегориан распахнул дверь экипажа, в котором находился молодой иттеросиец, и одним движением выдернул его на дорожку, вымощенную серым камнем.

– Ты никак спятил, Дегориан? – возмутился Вальд, выскочив из своей кареты, и бросился на защиту своего племянника.

Конный конвой иттеросийцев мгновенно ощетинился мечами и копьями. Воины тиульбы обнажили свои мечи и застыли, ожидая команды правителя.

Ворон, тем временем, сунул нос во все экипажи, обшарил телегу с провиантом и озадаченно почесал голову.

Демарфы с огромным интересом смотрели на это представление со стороны.

– Где она? – рявкнул король тиульбов, тряся Этольда за грудки, как яблоньку.

– Я не понимаю, о чем речь! – выдавил из себя тот.

– Где Иммериль? – Дегориан сдавил грудную клетку юноши так сильно, что тот стал ярко-красного цвета.

– Я настоятельно требую объяснить, в чем все же дело? – брызгал слюной невысокий Вальд.

– Не знаю! – прохрипел Этольд. – Правда, не знаю!

– Ваш племянник отдавал весьма сомнительные распоряжения своим воинам, относительно тихого вывоза некой девицы из Твердыни! – объяснил ему Ворон. – На то есть свидетели из нашей прислуги.

– Из-за слова прислуги такое себе позволять? – вскричал Вальд.

Во двор выбежала Флора и передала Ворону тонкий лист бумаги, также что-то поясняя. Ворон, просмотрев записку, отдал ее Дегориану и тот, скоро пробежав ее глазами, сунул под нос Вальду. Вальд, в свою очередь, внимательно изучил записку, после чего подошел к племяннику и залепил смачную оплеуху.

– Ты что удумал? А? Щенок! – залепил он Этольду вторую оплеуху. – Войны захотел?

– Она сама! – воскликнул тот, продолжая быть зажатым в тиски, – Она умоляла помочь избежать ненавистного брака! Я просто пожалел ее.

Деценна, заслышав это, громко фыркнула, но благоразумно решила держать язык за зубами.

– Где Иммериль? Я еще раз повторять не буду, – глухо прорычал Айволин, а Вальд на всякий случай отошел в сторону.

– Говорю же, не знаю. Она не пришла, – просипел Этольд, закатывая глаза.

Дегориан отбросил его в сторону, и тот с хрипом вобрал воздух в легкие.

– Ворота не открывать, пока не сыщем пропажу, – скомандовал Дегориан. – Кто ее видел последним?

– Ее высочество сказала Таре, что хочет сходить к камню предков. Одна.

***

Меня усадили на что-то жесткое, возможно прямиком на пол, не преминув отвратительно облапать. Там, где я находилась пахло сыростью, а голову накрывал мешок, но я была уверена, что и без него здесь царит кромешная тьма. Сквозь грубое плетение ткани я увидела всполох света. Загорелся огонек лампы. Одним резким движением с меня сдернули мешок и в слабом свете масляной лампады я увидела широкое лицо с угловатыми скулами, на котором из-под тяжелых надбровных дуг блестели злостью и торжеством темные глаза. Как будто я уже встречала этого верзилу раньше, но где?