Последняя роза Дивеллона

Глава Двадцать пятая. Сила ведовских микстур

– Состояние здоровья его величества резко ухудшилось из-за его самовольного нарушения постельного режима и нервного напряжения, вызванного вашей пропажей и вероятной гибелью! – сообщил мне мастер Зорох, осуждающе поджимая губы. – Я был вынужден вновь прибегнуть к сонному порошку. А злоупотребление подобными мерами может привести к дурным последствиям.

– К каким же? – медленно выдыхая, нарочито вежливо спросила я, чувствуя, как испытываю неведомое доселе желание придушить человека собственными руками.

– Сонный порошок вызывает привыкание, и каждый раз требуется повышение дозы. Очередное повышение может не позволить его величеству выйти из состояния сна.

– Отчего же вы продолжаете давать ему новые порции?

– Других средств избавить его от мучительной боли не существует, ваше величество.

“Или ты их не знаешь”, – мысленно добавила я, выпроваживая лекаря из нашей спальни и вынимая из шкатулки новые зелья. Если бы Долина продавала свои целебные снадобья, то всего Великого дома не хватило бы, чтобы хранить нажитое золото.

В прежнее время высокому и широкоплечему Айву я бы дала все три глотка, но сейчас он сильно потерял в весе. Поэтому я поочередно отмерила ему и споила по два из каждого фиала.

В дверь отрывисто постучали. Я по одному этому характерному стуку знала, что за дверью стоит Борх, которому уже наверняка не преминули доложить о моем чудесном возвращении.

– Входите, Килиан! – я продолжала вглядываться в лицо Айва, пытаясь уловить хоть малейший намек на улучшение. Глупо было надеяться, что микстуры подействуют так скоро, но все же я не могла перестать об этом думать. Мне даже начало казаться, что его бледные щеки чуть порозовели.

Дверь стукнула. Борх подошел очень тихо и остановился так близко, что я ощущала его присутствие рядом со своим плечом, отчего стало неловко.

– Хотели убедиться, что это действительно я? – не выдержала и нарушила молчание первой, слишком резко разворачиваясь и почти упираясь лицом в его грудь, затянутую в кожаный жилет.

– Это мой долг. Вдруг в Излауморе завелся очередной призрак? – ответил Борх тихо, сверля меня взглядом. – И ваше изображение – всего лишь иллюзия, туман, который нельзя ухватить руками.

Темные глаза Борха в полумраке комнаты смотрели на меня совсем неправильно, вызывая чувство тяжести и почему-то опасности. И я бы сделала шаг назад, вот только делать его было некуда, итак стояла у самой кровати.

– Странные у вас шутки, Килиан, – проговорила я, криво улыбаясь, и показывая свою ладонь. – Вот я, из плоти и крови. Можно не волноваться! Идите уже к себе, у вас, я уверена, полно дел.

– В таком случае нам нужно объяснение произошедшему, – продолжил он меня теснить, словно не замечая последней сказанной фразы. – У вас кровь на платье!

– О, это… это пустяки.

– Иммериль, вы ранены? – теперь он глядел на мою грудь, прикрытую скромным кроем зимнего платья.

– Это не моя кровь, это разбойников…

– Разбойников? – на лице Борха отразилось некоторое недоумение. – Вы расправились с разбойниками?

“Когда прекратятся эти неловкие вопросы?” – пронеслось у меня в голове. Борх стал слишком много себе позволять под влиянием того, что замещал Айволина в решении большинства вопросов. И если раньше я считала его чуть ли не единственным человеком в Излауморе, на которого могу положиться, то теперь он стал меня пугать.

– Там были аторхи, они убили разбойников, – сказала я чистую правду.

– А вы?

– А я убежала, – слукавила совсем немного, а по сути, так все и было.

Борх глянул на меня так, словно не поверил ни единому слову.

– Это все, что вы хотели узнать? – я подняла голову и посмотрела на него снизу вверх.

За время пребывания в Тиульбе я не встречала ни одной женщины ниже себя ростом, а мужчины и подавно превышали меня на одну-две головы и даже больше.

– Килиан, вы здоровы? – уточнила еще раз.

Он вдруг схватил меня крепко за лицо и прижался своим ртом, пытаясь раскрыть мои губы, чтобы поцеловать. Я с силой его оттолкнула и гневно выкрикнула:

– Разумом помутился, Борх? Иди прочь отсюда!

Бросила в него бинтами, подвернувшимися под руку, затем тяжелым кованым подсвечником.

Борх отшатнулся и заборомотал:

– Я, верно, и правда, болен. Ведовским колдовством! Прокляла меня дивеллонская старуха! Увязала нас кровью!

– Килиан! Вереск тебя просто напугала! Чтобы ты берег меня пуще. Ведовская магия не работает с кровью.

– Если так, тогда почему я ее чувствую? – спросил меня Борх, держась на приличном расстоянии, потому что увесистая книга Падма Мирохиса с его размышлениями о построении конницы угрожающе лежала в моих руках.

– Не знаю, что ты чувствуешь. Но тебе пора уйти, – я решительно потрясла трудом Мирохиса над головой.

Борх откашлялся:

– Мне, действительно, пора, пока Ворон там не обезглавил Волчицу.

– За что? – удивилась я.

***

– Да вы никак совсем здесь все обезумели?! – вскричала я, влетая в малый зал и оценивая обстановку. – Без суда, доводов рассудка, приличного расследования, обезглавливаете людей направо и налево!

– Я пока всего лишь точу меч, – с удивлением посмотрел на меня Ворон одним здоровым глазом, тогда как вокруг другого у него расплылся внушительного размера кровоподтек. И с противным звуком шоркнул лезвием о точильный камень.

Айна сидела на низкой скамейке и держала в связанных руках ярко-красное аппетитное яблоко.

– Последнее желание! – объяснила она мне и с хрустом откусила кусок сочного плода. Блаженно прикрыла глаза. – Вкусно!

У меня возникло навязчивое чувство, что по Излаумору распространились невидимые ядовитые споры, вызывающие сумасшествие. Как будто Тара напоследок решила всем нам отомстить и пропитала особенно изощренным ядом стены и потолки Твердыни, и теперь все ее обитатели находились под губительным воздействием. Что если мое путешествие с аторхами, Долина, отец – все это мне привиделось в галлюциногенном бреду?

– Причем здесь Айна? – спросила я у обоих верных соратников своего мужа.

– По указанию свидетеля, – объяснил Ворон, продолжая свое зловещее занятие.

– Что за свидетель?

– Не могу разглашать, – пожал плечами Ворон.

– Хвосты Теволлены! Я вообще-то королева! – взвилась я. – Приказываю сообщить все, что известно!

– Но все же не король, – парировал этот наглец. – А королю все доложено в полной мере. Вас, ваше величество, нам также необходимо допросить на предмет обстоятельств пропажи.

– А я тоже готова беседовать только с королем, – заявила я. – Только одно. Дайте Айне письменный прибор, бумагу и руки развяжите.

– Пиши! – сказала я женщине, когда все необходимое было сделано.

– Что писать? – уставилась на меня Айна.

– Пиши, только быстро, не думая, – выдохнула я, формулируя мысль. – “Мальчик зол на полуночную пряху”.

Айна обмакнула перо в чернила и бегло и размашисто написала указанное.

Я вынула из кармашка измятый, сложенный вчетверо и местами пострадавший безвозвратно листок на котором все еще читалось:

“Прих ди в п ночь алый з , е хочешь узнать айну орхов. дна”.

– “…хочешь узнать айну дна”, – прочел Ворон и задумался, потирая подбитый глаз. – Айна дна! Пока не вижу ничего противоречащего нашим умозаключениям.

– “Приходи в полночь в малый зал, если хочешь узнать тайну аторхов. Одна”, – прочла я ему так, как звучала записка изначально. – Почерк похож? Нет! Тут округлые широкие буквы, у Айны совсем другие!

– В любом случае, – заявил Ворон, – никого бы я не казнил. Хотел немного напугать.

– Страшно-то как! – сказал ничуть не испуганная Айна, вновь принявшаяся за яблоко, которое держала, картинно отставив руку.

Ворон молниеносно махнул мечом, и с плода слетела верхушка с тоненькой ножкой, а затем оружие вернулось в ножны.От моих глаз не укрылось, что рука у Айны чуть дрогнула, но вида, что испугалась, она не подала.

– Я все вспомню, – сказала она Ворону. – Лишь настанет подходящий час. И тебе, и Борху.

Она легко выхватила меч из Вороновых ножен и также ловко махнула им, как он продемонстрировал только что. Лезвие со свистом рассекло воздух возле его уха. Затем воткнула меч в ножны и похлопала его по плечу.

– Однако, вернуть Волчицу под замок лишним не будет, – сказал Ворон, ощупывая ухо.

Я не стала спорить.

Вернулась в спальню с чувством полного опустошения. Зачем, зачем Борху нужно было меня целовать? Как теперь вести себя с ним? И не дала ли я когда-то своими действиями повода? Вдруг и моя вина есть в произошедшем?

– Эх, ты! – с укором сказала я Айволину, укладываясь рядом с ним. – Ну когда же ты уже встанешь на ноги и начнешь меня защищать от этого всего? Лежишь тут, ничего не видишь.

***

– Иммериль, моя маленькая принцесса, – проснулась от того, что мое лицо ощупывали. – Ты сейчас здесь в нашей постели, или я сплю и вижу сон?

– Да что ж вы как сговорились! – пробормотала я, еще до конца не проснувшись. – Настоящая я, вот, потрогай мою руку.

И поняла: он очнулся! Сработало, наконец-то, все как следует сработало!

– С кем сговорились? – голос мужа прозвучал настороженно.

Я подскочила в поисках свечи, вспомнила, что подсвечник валяется на полу и его сейчас не найти, нашарила лампу, зажгла и засуетилась в поисках шкатулки.

– Подействовали зелья, Айволин! Как ты себя чувствуешь? Рана болит?

– Есть немного, но в сравнении…

– Пей еще, по два каждого, – сунула ему под нос каждый фиал поочередно.

– Фу, – скривил он заросшее щетиной лицо, отпивая из первого, – ну и гадость.

– Эта гадость тебя спасла! Пока Зорох не усыпил своими порошками навеки.

– Весьма благодарен, – Айволин сел на кровати. – Ну, раз со мной все понятно, присядь-ка сюда, – он похлопал по постели рядом с собой ладонью.

И когда я удобно устроилась рядом, то притянул меня к себе и, блаженно жмурясь, как котяра, почуявший март, сказал:

– А теперь рассказывай: где пропадала, что интересного видела и в какую заварушку мы попали на этот раз?

Думаю, когда он узнает о войске наших святых-проклятых предков, собирающемся на Другом конце мира, шуток станет меньше.

– Дорогой мой муж, – начала я серьезно, расправляя складки ночной рубашки на коленках. – Обещай, что поверишь мне и примешь всерьез все, что я тебе сейчас расскажу.

– Клянусь своей королевской короной, – серьезно подтвердил он, оттягивая ворот моей рубашки и целуя в оголенное плечо. – А это самое ценное, что у меня было до недавнего времени.