Послушный до дрожи

Глава 21. Касание границы

Нейт услышал сиплый звук. Потом увидел: Марлен держит Эла за горло. Эл задыхался — сорвался на хрип.

От этого что-то внутри Нейта хлопнуло, как дверь на сквозняке. Он рванул вперёд раньше, чем успел подумать.

Резко толкнул Марлена в грудь так, что тот приложится спиной о стену. Пальцы вцепились в его рубашку.

На секунду комната застыла: бокалы, свет, пол — всё будто встало на паузу. Воздух вышибло из груди. Дыхание рваное, как после бега.

Марлен даже не дернулся. Лишь поднял взгляд — ленивый, внимательный.

Уголок губ чуть дрогнул. На лице читалась не злость, а скорее "королевское" удивление — как если бы кто-то дерзнул коснуться его права распоряжаться.

—Вот так,— тихо сказал он, будто это часть игры, которую он задумал. —Горячий.

Нейт прижал сильнее. Сердце билось в горле. Воздуха не хватало ему, не Элу.

Марлен даже не поправил ворот, будто ему не требовался воздух — только реакция Нейта.

— Ещё, — почти без движения губ. — Покажи, что ты умеешь, кроме рывка вперед.

Взгляд Марлена ловил — удерживал, разворачивал.

— Дыши, — подсказал Марлен мягко, так, как говорят младшему. — Тебя уже несёт.

Слова попали в точку.

Нейт действительно задыхался. Он хотел оттолкнуть Марлена, разорвать дистанцию — но пальцы вцепились сильнее. Горячие, без опоры.

Марлен чуть наклонил голову набок.

— Руки дрожат, — голос стал ещё тише, почти интимным, но без тепла. — Лезешь на край.

Он сделал едва заметное движение плечом — не чтобы уйти, а чтобы подчеркнуть: он уйдет, когда захочет.

Нейт резко встряхнул его, в попытке стереть самодовольную усмешку с его лица.

Марлен упирался лишь спиной в стену — но не телом. Телом он шёл навстречу.

— Ну? — спросил он. — Что ты хочешь сделать?

Пауза.

— Покажи, что умеешь кроме хватки.

Это было хуже удара.

Нейт взвёл плечи, дыхание стало рваным, чужим.

Он чувствовал Эла где-то за плечом, как тот резко втягивал воздух. Ощущал, как внутри горит стыд чужой боли и злость на того, кто эту боль дозирует. Вручную.

— О, пошло, — Марлен едва улыбнулся. — Ты сам не сообразил, из-за чего сорвался. Всегда бросаешься на то, что не понимаешь?

Он кивнул в сторону Эла.

— Это не про него, малыш. Это про тебя.

Слово «малыш» прозвучало без насмешки. От этого было хуже.

Марлен дотронулся до его локтя — но не сбросил, а наоборот, прижал плотнее.

Заговорил мягче, медленнее, зная, что каждое слово ложится на обнажённый нерв:

— Думаешь, держишь? Это ты держишься за меня, чтобы не рухнуть.

Нейт хотел ударить.

— Ну же.

В груди жгло, в ушах звенело. Кулак взметнулся — инстинкт, ярость, стыд. Ещё миг и…

ЭЛ

Эл услышал звук — короткий удар о стену. Резкий вдох Марлена. И понял: Нейт толкнул. Сильно.

Он отдышался и поднял голову.

Марлен стоял, прижатый к стене, почти лениво, как будто сам позволил это сделать. Но в его взгляде была опасная искра — та самая, от которой холодеет внутри.

Он провоцирует. Он ведёт.

Эл почувствовал, как воздух в комнате меняется — становится плотным, горячим, как перед вспышкой.

Нейт дрожал. Не от страха — от ярости. Той самой, что ломает судьбы.

Марлен говорил тихо, тягуче — именно так он говорил всегда, когда подводил к краю.

И Нейт уже стоял на краю.

Эл видел, как поднимается рука, как сжимается кулак. Ещё миг, и он ударит...

И тогда — это уже не конфликт внутри дома. Это протокол. Это люди в чёрных перчатках.

Пульс в висках стукнул болью, холодной и ясной: Эл знал, что бывает, когда сигнал уходит за пределы дома.

Когда уже не спрашивают, кто виноват. Просто забирают.

Нейта заберут. Заберут наверняка.

Он сам прошел через тот коридор, и знал: Нейт не выдержит.

А он сам…

Неважно.

Нейт был живой. Слишком живой.

Если он останется на коленях — Нейта сломают. Встанет — сломает себя.

Выбор был простым и страшным.

Эл не успел подумать — тело рванулось само.

Колени хотели остаться на ковре — привычка. Но ноги встали так резко, что ковёр сорвался за ними волной.

Рука поймала запястье Нейта с точностью, граничащей с отчаянием. Под пальцами — горячая дрожь и разогнанный пульс.

Нейт дёрнулся — рефлекторно, горячо.

Эл удержал.

Он понимал, что делает.

И услышал, как внутри что-то ломается с тихим хрустом.

Не кость — форма.

Эл нарушил позицию. Это удар по его собственному статусу — по той единственной ценности, за которую его и держали в доме.

Безупречность формы.

Но если он не остановит — Нейт пропадёт. Вот, что было важно.

Он выровнял дыхание — так, чтобы Нейт услышал чужой ритм вместо своего.

И впервые за долгие годы посмотрел на Марлена прямо, без покорности.

Марлен встретил этот взгляд и улыбнулся.

Да. Он провоцировал обоих.

Да. Он ждал этой трещины.

То, чего он не добился годами, Нейт сделал за минуту.

Но Эл не отвёл глаз. Он уже сделал выбор — даже если это обернётся против него.

Эл мог потерять всё: доверие госпожи, место в доме. Но Нейта — он не даст. Не сегодня. Не так.

Эл сжал пальцы сильнее. Голова чуть кружилась от страха — да, страха, хоть он и не имел права на него.

Но он встал. Между ними.

Эл чувствовал, как бешено бьётся пульс Нейта, как дрожит рука, готовая сорваться.

— Конечно, — сказал Марлен, обращаясь к Нейту так, будто только что подтвердил собственную теорию. — Тебя всегда кто-то держит.

Он всё ещё провоцировал. Но теперь Эл стоял между нами.

Воздух стал плотнее.

Свет дрогнул — не так, как при обычной голограмме. Так дрожит дом, когда ему приходится выбирать сторону.

Голографическая линия прорезала воздух. Контуры сложились в фигуру.

Госпожа Айвена.

Прямая, собранная, взгляд — как сталь.

Все трое замерли.

Она не посмотрела на Нейта. И не на Эла.

— Марлен.

— Госпожа, — тихо отозвался тот.

Короткая пауза, как удар.

— Ко мне. — Голос был ровный, как лезвие.

И Марлен, который только что держал сцену, на секунду замер — как если бы ему напомнили о границе, которую он переступил слишком красиво.

Голограмма погасла так же резко, как появилась.

Комната осталась дышать тишиной.

Марлен плавно вывернулся из хватки Нейта — продуманным и точным движением. Пальцы скользнули по плечу Нейта — лёгко, как будто поправляя.

— Почти сорвался, щенок, — мягко, почти ласково. Полуулыбка короткая, демонстративная.

На долю секунды на лице Марлена промелькнуло не раздражение, а понимание: его вызвали не обсуждать, а судить.

Он не стал оглядываться на Нейта или Эла. Пальцы скользнули по вороту — нервный жест, почти незаметный.

И лишь у дверей он на секунду забыл расправить плечи и задержал дыхание — коротко, почти незаметно.

И это выдало больше, чем слова.

Марлен вышел.

Нейт опустил руку. Она всё ещё дрожала, как будто удар он нанёс — но по себе.