Послушный до дрожи

Глава 22. Пламя в рамке

Комната ещё дышала остатками напряжения — будто воздух всё ещё помнил занесённый кулак.

После ухода Марлена Эл опустился на пол, опершись ладонями на ковёр. Впервые за долгое время выглядел… не собранным, а просто человеком, который пытается отдышаться. Дышал ровно, но чуть дергано — как человек, который знает, как должен выглядеть правильный ритм, но не может заставить лёгкие повиноваться. Глаза оставались покрасневшими — след от недавнего удушья.

Нейт подошёл ближе — неловко, как тот, кто ищет правильные слова и понимает, что их нет. На лице — стыд и жар, который никак не уходил.

Он уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эл жестом остановил его:

— Не сейчас. Сядь.

Это не было приказом — просьба. От этого кольнуло сильнее, чем от любого приказа.

Эл провёл ладонью по лицу — жест не по форме, слишком человеческий.

Нейт сел рядом. Слишком близко, но Эл не отодвинулся.

Пауза.

Эл выдохнул, как будто собираясь с мыслями.

— Ты даже не понял, что именно сделал, — тихо сказал он.

Нейт опустил голову.

— Он же тебя…

Нейт нахмурился:

— Тогда почему ты позволяешь ему так с тобой делать?

Воздух стал тяжелее. Тишина стала почти физической — давила на грудь.

— То, что ты видел, — Эл говорил медленно, подбирая слова, — было не про меня.

— В смысле?

Эл посмотрел на него — устало и очень ясно:

— Он играл не со мной. Он играл с тобой.

Слова упали между ними как камни.

— Но… я же…

— Всё — салфетка, туфли, вино… — Эл чуть дрогнул, но продолжил. — Это было демонстрацией. Для тебя. Он наблюдал за твоей реакцией.

— Думаешь, кому он показывал эти сцены?

— Он показывал всё это тебе.

Нейт побледнел, но под кожей всё равно вспыхнул жар — тот, который не уходит, даже если щеки уже не горят.

Эл тихо продолжил:

— Марлен уже давно оставил меня в покое. Я для него… слишком ровный. Без искры. Никакой отдачи.

Он отвёл взгляд лишь на миг, но этого хватило, чтобы это прозвучало как признание:

— Это стало моим щитом.

Пауза.

— А ты… ты откликаешься. Ты вспыхиваешь. Быстро, ярко. Чувствуешь слишком живо. Это видно сразу.

Нейт опустил глаза и стиснул пальцы.

— Значит… это всё, чтобы меня…

— Чтобы тебя спровоцировать, — сказал Эл. — Проверить, как далеко ты зайдешь, прежде чем сорвёшься.

Нейт резко вдохнул.

— Но зачем ему это?!

— Потому что он такой, — спокойно сказал Эл. — Ему нравится смотреть, как живое пламя дергается в рамке. Марлен знает, за какие ниточки дергать и любит проверять людей на прочность.

Нейт покраснел — не от стыда, а от злости.

— И ты позволил ему…

Эл поднял руку — спокойно.

— Да. Потому что со мной ничего не случится. Я выдержу. А тебя — могло сломать.

Он сделал паузу.

Голос стал ещё тише:

— И именно поэтому я сказал тебе «не вмешивайся».

Нейт закрыл глаза.

— Но ты всё равно вмешался, — продолжил Эл. — И в конце — потерял контроль.

Он говорил тихо, без упрёка — только факт.

— Если бы ты ударил Марлена — по протоколу ты бы стал «недостаточно управляемый».

Нейт замер.

— Это… коррекция? — выдохнул он едва слышно.

Эл кивнул.

— Да.

Пауза.

— И ты был в шаге от этого.

Эл сглотнул. На миг потерял ровность голоса — впервые за всё время:

— Я сорвался. Тоже.

Нейт поднял голову.

Эл смотрел куда-то в пол.

— Я не мог позволить, чтобы тебя отправили в белые коридоры. — Он говорил почти шёпотом. — Чтобы с тобой сделали то, что делают там. Я не выдержал бы.

Грудь Нейта дернулась — как будто воздух внезапно стал острым.

Пауза.

— Пожалуйста, — сказал Эл. — Обещай, что будешь осторожнее. Потому что в следующий раз меня может не оказаться рядом.

Тишина опустилась, как мягкая ткань. И только в этой тишине Нейт понял: Эл был тем, кто держал его мир, пока он сам едва не разрушил себя.

— Я думал, что защищаю тебя, — прошептал Нейт. — А выходит… всё это время ты защищал меня?

Эл чуть улыбнулся — почти незаметно.

— У всего есть цена, — сказал он. — Я… показал себя.

Пауза.

— И Марлен это увидел.

Нейт схватил его за запястья:

— Эл… я не дам тебя тронуть.

Эл тихо, бледно, почти грустно усмехнулся:

— Детка… ты уже тронул.

Он медленно выдохнул, будто решая, стоит ли говорить дальше.

— Если… если мы больше не увидимся…

Пауза.

— Эларио.

Имя прозвучало как снятая маска.

— Так меня звали до понижения.

Он не поднимал глаз — будто это было самым обнажающим.

— Не отвечай, — прошептал он. — Я… не должен был говорить.

И Эл будто ушёл внутрь себя. Слишком тихо. Слишком по-настоящему.