Правила притяжения

Глава 30 Киара

После школы Тук и я решаем пробежаться до тренировки Тука по Ультимейт Фрисби.

Первые полмили мы разговаривали, но с тех пор бежали в полном молчании. Единственный звук вокруг нас это удары подошв наших кроссовок по асфальту. Жара еще не совсем спала, но сегодня было немного прохладней.

Мне нравится бегать с Туком. Это спорт для одиночек, поэтому то, что у меня есть компания, делает это намного веселей.

— Как тот мексиканец? — спрашивает Тук, его голос отдается эхом от горного склона.

— Не называй его так, — говорю я. — Это расизм.

— Киара, каким образом то, что я называю его мексиканцем, считается расизмом? Он и есть мексиканец.

— Это то, как ты это сказал, а не как ты его назвал.

— Теперь ты звучишь, как твой отец, вся такая чувствительная.

— Что плохого в том, чтобы быть чувствительной? Что, если Карлос назвал бы тебя Парень-Гей?

— Я бы точно не обвинил его в расизме, — отвечает Тук.

— Ответь на вопрос.

Тук хихикает.

— Так он что, называл меня Парень-Гей?

— Нет. Он думает, что мы вместе.

— Поспорю, что он не знает ни одного гомосексуалиста. У этого парня щит из тестостерона высотой в милю.

Я останавливаюсь, когда мы достигаем начала беговой дорожки в парке Каньон.

— Ты так и не ответил на вопрос, — говорю я, пытаясь восстановить дыхание. Я привыкла бегать, но сегодня мое сердце бьется быстрее, и я с чего-то волнуюсь без причины.

Тук поднимает вверх руки.

— Мне все равно, если он назовет меня геем, потому что я гей. Он - мексиканец, так в чем проблема, если я буду звать его мексиканцем?

— Нет проблем, просто мне не по себе от того, как ты сказал Тот Мексиканец.

Тук сужает глаза, и смотрит на меня. Его лицо искривляется, как будто он пытается понять мои мотивы.

— О Боже мой.

— Что?

— Тебе нравится Тот Мексиканец. Мне следовало догадаться. Вот почему ты снова начала заикаться… это из-за него!

Я закатываю глаза и фыркаю.

— Он мне не нравится.

Я начинаю бежать вниз по дорожке, игнорируя теорию Тука.

— Не могу поверить, что он тебе нравится, — говорит Тук припеваючи, тыкая меня пальцем в ребра.

Я бегу быстрее.

— Помедленнее, — я слышу тяжелое дыхание Тука позади меня. — Окей, окей. Я не буду называть его Тот Мексиканец и говорить, что он тебе нравится.

Я сбавляю темп и жду, пока он меня догоняет.

— Он думает, что ты и я встречаемся, и меня это устраивает. Не давай ему знать ничего другого, окей?

— Если ты так хочешь.

— Да.

На верхушке горы мы останавливаемся и наслаждаемся видом Боулдера, затем бежим обратно домой.

Алекс и Карлос стоят на подъездной дорожке у моей машины.

Карлос бросает на нас один взгляд и откидывает голову назад.

— Вы даже одеваетесь одинаково. Меня сейчас стошнит. — Он указывает на нас. — Видишь, Алекс. Кроме всего прочего, мне еще приходится смотреть на это: белокожих в одинаковой одежде.

— Мы не одинаково одеты, — говорит Тук, защищаясь. Он пожимает плечами, когда смотрит на мою футболку и понимает правду. — Окей, он прав, так и есть.

Я не заметила. Тук тоже. Мы оба одеты в черные футболки с крупными белыми буквами, складывающимися в слова: "НЕ СДАВАЙСЯ, ЗАБИРАЙСЯ на 14!" Мы оба купили по одной, когда ходили в поход на вершину горы Принсетон в прошлом году. До Принсетона мы никогда не забирались на одну их «четырнадцатников», ходовое название для гор в Колорадо, которые превышают четырнадцать тысяч фит. [63]

Карлос смотрит на меня.

— Что вы делаете с моей машиной? — спрашиваю я, меняя тему.

Он смотрит на Алекса.

— Мы просто смотрели, — отвечает Алекс. — Так ведь, Карлос?

Карлос отходит от моей Монте Карло.

— Ага, да.

Он почти выглядит стыдливо, прочищая горло и засовывая руки в карманы джинсов.

— Мама просила отвезти тебя в магазин за продуктами. Дай-ка мне взять ключи и потом, если хочешь, мы съездим.

Пока я направляюсь в свою комнату, я думаю о том, что мне не следовало, наверное, оставлять Карлоса и Тука вместе. Эти двое особо не ладят. Я хватаю свою сумку с кровати и готовлюсь бежать обратно вниз, но Карлос стоит в дверном проеме.

Он проводит рукой по волосам и вздыхает.

— Все в порядке? — спрашиваю я и делаю шаг ближе.

— Да, но можем мы поехать одни? Ты и я, без Тука.

Он переносит вес с одной ноги на другую, как будто волнуется.

— Хорошо.

Он не двигается. Он выглядит так, как будто хочет сказать что-то еще, поэтому я остаюсь стоять на месте.

Чем дольше мы стоим и смотрим друг на друга, тем больше я начинаю нервничать. Не то, чтобы Карлос меня пугал; просто когда он рядом, воздух кажется наэлектризованным. Он выглядит уязвленным, что позволяет мне видеть еще чуточку настоящего Карлоса, без его защитной стены.

В среду на горе я сдерживалась изо всех сил, когда он грозился меня поцеловать, и теперь, даже при том, что Алекс и Тук снаружи, я чувствую непреодолимое влечение к Карлосу, какого я никогда раньше не испытывала.

— Ты собираешься переодеться? — спрашивает он, смотря на мою футболку с мокрыми пятнами от пота с пробежки. — Эта футболка должна испариться.

— Ты слишком зацикливаешься на том, кто как выглядит.

— Это лучше, чем совсем не обращать на это внимание.

Я закидываю сумку себе на плечо и показываю ему, чтобы он шагал вперед из дверного проема.

Он отодвигается.

— Кстати о внешности, ты когда-нибудь снимаешь эту резинку с головы?

— Нет.

— Потому что это выглядит как собачий хвост.

— Ну и хорошо.

Когда я прохожу мимо него, я мотаю головой, пытаясь ударить его хвостом. Он ловит его прямо перед своим лицом. И вместо того, чтобы отпустить, он запускает в него пальцы. Я смотрю на него и вижу, что он улыбается.

— Что?

— Твои волосы мягкие, я этого не ожидал.

От того факта, что он вообще думал о том, какими мои волосы будут в его руках, перехватывает дыхание. Я с трудом сглатываю, когда он протягивает руку и снова пропускает мои волосы себе сквозь пальцы. Это кажется таким интимным.

Он качает головой.

— Когда-нибудь, Киара, мы попадем в неприятности. Ты знаешь об этом, не так ли?

Я хочу спросить его, что он подразумевает под неприятностями, но сдерживаюсь. Вместо этого, я говорю:

— Я не попадаю в неприятности. — И ухожу от него.

Снаружи Тук и Алекс ждут нас.

— Что вы там делали так долго? — спрашивает Тук.

— А тебе скажи, — отрезает Карлос, затем смотрит на меня. — Скажи ему, что он не едет с нами.

Тук обнимает меня за плечи.

— О чем это он говорит, пупсик? Я думал мы пойдем ко мне и ну, ты знаешь.

Он несколько раз поднимает и опускает брови, и затем хлопает меня по заднице.

Мой лучший друг настолько перебарщивает с этим притворством бойфренда, что я сильно сомневаюсь, что он кого-либо обманывает. Но судя по выражению отвращения на лице Карлоса, он покупается на это.

Я наклоняюсь ближе к уху Тука.

— Поменьше энтузиазма, пупсик.

Он наклоняется ко мне.

— Окей, заинька.

Я отталкиваю его и смеюсь.

— Я ушел, — говорит Тук и убегает.

Алекс уезжает следом, так что мы с Карлосом одни на улице.

— Не могу поверить, что это заняло у меня столько времени, что бы понять это, — говорит Карлос. — Ты и Тук просто друзья. Я даже не думаю, что у вас когда-нибудь что-то было.

— Это просто смешно. — Я забираюсь в машину и пытаюсь не смотреть ему в глаза.

Карлос забирается через окно.

— Если он такой чемпион по целованию, как ты говоришь, почему это я никогда не видел вас за этим делом?

— Мы постоянно целуемся, — я прочищаю горло и добавляю: — Мы просто… делаем это наедине.

Нахальное выражение появляется на его лице.

— Не верю в это ни секунды, потому что, если бы ты была моей девушкой и такой, как я, жил бы с тобой в одном доме, я бы целовал тебя перед парнем при каждом удобном случае в качестве напоминания.

— Напоминания чччего?

— Того, что ты моя.