Предатель. Ты меня (не) заменишь

Глава 25

Сразу понимаю, что произошло, но поверить в это оказывается не так уж просто. У меня в голове не укладывается, что мать могла ударить собственного ребенка. Ударить!

Ярость обжигающей волной проносится по венам. Вот только сделать ничего не успеваю, как слышу бормотание Антона:

— Простите, — он так быстро срывается с места, что я даже дернуться не успеваю, чтобы остановить его.

Парень с невероятной скоростью покидает банкетный зал, уходя в неизвестном направлении. Меня так и тянет пойти за ним, и я обязательно это сделаю, чуть позже.

Сейчас у меня есть другое о-о-очень важное дело.

Поворачиваю голову к Светлане, впериваю в нее полный отвращения взгляд.

— Как ты посмела поднять руку на ребенка? — цежу сквозь стиснутые зубы, делая шаг вперед.

Мне приходится изо всей силы сжать кулаки, иначе чувствую, что не выдержу.

— Мил… — Лена дотрагивается до моего плеча. Явно пытается остановить меня от совершения непоправимого поступка. Но мои глаза уже давно застелила кровавая пелена, и только чудо может предотвратить начало конца.

— Я вроде бы с тобой разговариваю, — веду плечом, сбрасывая руку подруги, надвигаюсь на Светлану.

Не знаю, что женщина видит на моем лице, но видимо, ничего хорошего, раз, спотыкаясь, начинает отступать.

— Я делаю со своим сыном все, что хочу, — бормочет, хотя явно хотела произнести этот бред твердо, если судить по вздернутому подбородку.

Вообще, Светлана явно пытается храбриться. Вот только настороженность в ее глазах смешивается с зарождающейся паникой, и я это прекрасно вижу. Мне бы притормозить, но реакция женщины меня только раззадоривает, а в ушах все еще звенит от недавно прозвучавшей пощечины.

Стоит только представить как было больно Антону, не только физически, но и морально, меня буквально подкидывает.

Сердцебиение учащается, дыхание становится рваным. Впиваюсь ногтями в ладони. Скорее всего, на моем лице появляется бешенное выражение, раз Светлана тушуется.

— Что тебе от меня надо? — оглядывается через плечо. Ищет пути к отступлению?

— Чтобы ты сказала, какого хрена, смеешь распускать свои культяпки, — дышу тяжело, чувствую, что вот-вот сорвусь.

— Я уже сказала! — взвизгивает Светлана. — Это мой сын! Не твой! Не вмешивайся в наши дела!

— Твой, говоришь, — сужаю глаза. — Я знаю, еще одного человека, чей Антон сын. Слава знает, что ты бьешь его, — голосом выделяю последнее слово, — ребенка?

Страх, отразившейся в глазах женщины, становится мне ответом.

— Он тебе все равно не поверит. Тут твое слово против моего, — после секундного замешательства заявляет женщина и расплывается в самодовольной ухмылке. — А Антон ничего не скажет, — складывает руки на груди.

Вот же сука!

— У меня есть свидетели, если ты не заметила, — указываю голову в сторону Лены. — А еще… — поднимаю глаза к потолку, смотрю в угол, где установлена камера.

Светлана хмурится, прослеживает за моим взглядом и… белеет.

Видимо, подумать о том, что в пятизвездочном отеле везде будут понатыканы камеры, мозгов не хватило.

Удовлетворение теплой волной разливается в груди, чуть притупляет ярость. Я начинаю более или менее соображать. Глубоко вздыхаю, медленно выдыхаю и намеренно расслабляюсь.

— Посмотрим, что скажет Слава, посмотрев “кино” о том, как ты “делаешь, что хочешь” с его сыном, — выгибаю бровь.

Желание взять у службы безопасности отеля запись становится почти неконтролируемым. Вот только есть другая вещь, которую нужно сделать в первую очередь. А запись… что-то мне подсказывает Лена ею займется. Мы всегда понимали друг друга с полуслова.

— Не смей вмешиваться в мои отношения со Славой! — бьет в больное место Светлана.

Стискиваю челюсти.

Вдох. Выдох.

Вроде бы становится легче.

— Посмотрим, какие у вас будут отношения, — выплевываю последнее слово, — когда Слова узнают правду, — еще мгновение смотрю Светлане в глаза, давая понять, что пойду до конца, после чего отталкиваюсь от пола. Вот только далеко уйти не успеваю, Светлана преграждает мне путь.

В ее глазах светится жажда расправы.

— Ну давай, — неотрывно смотрю на нее. — Ударь меня на камеру, сразу за решетку загремишь, — непоколебимость отлично считывается в моих словах.

И видимо, Светлана ее тоже слышит, раз еще мгновение пыхтит как паровоз, а потом делает шаг назад.

Победно ухмыляюсь и… срываюсь срываюсь с места.

Плевать мне на эту взбалмошную тетку. Сейчас главное Антона найти. Понимание, что он давно ушел, пугает до чертиков. Остается только надеяться на то, что парень не знает города, поэтому не рискнул заблудиться.

Не запоминаю, как вылетаю из банкетного зала, пересекаю холл и оказываюсь на улице. Оглядываюсь по сторонам. Стук сердца отдается в ушах. Кончики пальцев пульсируют. Сканирую пространство, цепляюсь взглядом за каждого человека, который попадается на глаза. Антона среди них не нахожу. Уже почти отчаиваюсь, как замечаю одинокого молодого человека, сидящего на лавочке в сквере недалеко от отеля, шумно выдыхаю.

Облегчение такой силы разливается по венам, что мышцы перестают держать. Едва заставляю себя снова начать двигаться, а не рухнуть пластом прямо на асфальт. Лишь то, что у меня есть цель, помогает держаться на ногах и достигнуть ее.

Останавливаюсь напротив Антона. Он поднимает голову, видит меня. Его глаза широко распахиваются. На щеке парни все еще виднеется след от ладони. В кровь снова впрыскивается ярость. Хороше же эта гадина приложилась. Приходится прикусить щеку, чтобы вернуть себе хоть долю самообладания и избавиться от желания вернуться в отель и все-таки оттаскать Светлану за волосы. Сейчас она неважна. Важен лишь ни в чем не повинный парень.

— Поехали, — протягиваю Антону руку, предлагая не только свою беспрекословную поддержку, но и крышу над головой, где не будет его сумасбродной матери.