Предатель. Ты меня (не) заменишь

Глава 9

Стискиваю руль с такой силой, что даже удивляюсь, почему он не трещит и не ломается. В сердце клокочет груди. Перед глазами плывет, поэтому приходится проморгаться, иначе аварии не миновать. А мне только этого для полного счастья не хватало.

Не смотрю на дочь… не могу.

У меня в голове не укладывается, что она целый год могла от меня скрывать настолько серьезную вещь. Мы же с Кирой обо всем разговариваем. Она рассказывает мне о своих ссорах с подругами, проблемами с учителями, сложностями в балете. Дочка знает, что я всегда ее выслушаю и никогда не буду осуждать, возможно, даже помогу советом.

Но при всем этом она скрыла от меня свое общение со сводным братом и… его матерью.

Последнее ощущается, словно выстрел прямо в сердце. Мало того, что жизненно важный орган растерзан на маленькие клочки Славой, так Кира, похоже, решила меня добить.

Не знаю, как пережить удар за ударом, которые в меня летят.

— Мам… — Кира прикасается к моему плечу.

Это оказывается настолько неожиданным, что я на автомате одергиваю руку. Сразу же жалею о машинальной реакции. А когда кошусь на дочь, понимаю, что совершила ошибку — глаза Киры наполняются слезами.

— Прости, — выдыхаю. Мне нужно взять себя в руки и начать контролировать эмоции. Все-таки я взрослая, а Кира — ребенок. — Почему ты не рассказывала мне, о том что общалась с братом и Светланой? — стараюсь говорить как можно более спокойно, но побелевшее костяшки пальцев, стискивающие руль, выдают мои эмоции с потрохами.

Хорошо, что Кира не смотрит на мои руки. Ее взгляд направлен в окно, а ладони спрятаны между бедер.

Дочка явно чувствует себя виноватой, а еще, скорее всего, немножко обиделась. Вот только сейчас с ее эмоциями я ничего не могу поделать, мне бы со своими справиться.

— Боялась вот такой твоей реакции, — бормочет Кира себе под нос.

Да, точно обиделась. Ладно, с этим потом разберемся. Сейчас есть куда более насущные вопросы.

— Ты же понимаешь, что я отреагировала не совсем адекватно именно из-за того, что ты долго скрывала от меня настолько важные вещи? — останавливаюсь на светофоре в потоке машин, поворачиваю голову к дочери. — Кира? — надавливаю голосом.

— Что ты от меня хочешь услышать?! — ощетинивается дочка. — Я боялась тебе рассказать. Понимаешь, боялась? — вперивает в меня недовольный взгляд. Всего мгновение смотрит, после чего снова отворачивается к окну. — Тетя Света была права, когда говорила не рассказывать тебе. Она знала, что ты не поймешь, — выдыхает, обнимает себя за талию.

Мне же приходится прибегнуть ко всему самообладанию, которое только у меня осталось, чтобы не взорваться.

Тетя Света, значит? Эта сука влезла в голову к моей дочери и попыталась настроить Киру против меня.

Не знаю, как мне удается не зарычать. Светофор сменяется на зеленый. Еще стильнее стискиваю руль, до боли в костяшках, завожу двигатель. Дышу часто, прерывисто.

Наверное, только то, что я нахожусь за рулем, не дает мне принять поспешных решений. Мозг концентрируется на безопасном вождении и не позволяет ярости полностью заполнить мысли.

Вот только отголоски гнева все равно словно искры вспыхивает в теле. Они тлеют в груди, собираются в один огромнейший ком, который разрастается, разрастается и разрастается.

Не дай бог, эта “тетя Света” появится у меня на глазах, я ей все блондинистые космы повыдергиваю.

Картинка как я вцепляюсь в волосы бывшей жены своего мужа вспыхивает перед глазами. Она настолько яркая, что желание воплотить ее в реальность разливается по телу, даже пальцы начинают гудеть.

Не знаю, сколько просто веду машину и пытаюсь вернуть себе хоть каплю с здравомыслия, а не поддаваться жажде расправы, наверное, долго. Потому что узнаю район, в котором находится наш дом.

— Мы все-таки будем готовить ужин? — с надеждой спрашивает дочь, явно, узнав дорогу, по которой мы едем.

С такой силой стискиваю челюсти, что едва не скриплю зубами.

Мне приходится глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть, прежде чем строго отвечаю:

— Нет. Мы соберем необходимые вещи и поедем с ночевкой к тете Лене, — жалею, что не подумала об этом раньше. Нужно будет собрать вещи не только на ночевку, а как минимум на неделю, да и квартиру подыскать. Жить с этим предателем я точно не собираюсь.

В моем голосе звучит столько непоколебимости, что любой другой не решился бы со мной спорить. Но этот другой, не моя дочь.

— Ну ма-а-ам, — начинает канючить Кира, чем раздражает меня окончательно.

— Разговор окончен, — отрезаю.

Кира застывает, даже не дышит, а потом фыркает и выдает:

— Все-таки ты такая, как о тебе говорила тетя Света. А я тебя еще защищала, — складывает руки на груди.

И похоже, не задумывается о том, насколько меня ранит.

— И какая же? — спрашиваю, преодолевая острую боль, которая режет в груди.

— Думающая только о себе, — Кира видимо больше ничего не собирается от меня скрывать. — На других тебе плевать. На меня и, тем более, на папу.

Огромный ком образуются в горле. Он полностью перекрывает дыхание. Не дает нормально существовать.

Кое-как сглатывая его, чтобы просипеть:

— И когда же мне было плевать на тебя?

Не пролитый слезы жгут глаза. Хорошо, что часть моего внимания отдано дороге, иначе бы я разрыдалась прямо здесь и сейчас.

— Например, сегодня, — не унимается дочка. — Я хочу на этот ужин. Понимаешь? Хочу. Хочу лично познакомиться с братом. Хочу с ним пообщаться. Хочу провести этот день в кругу семьи, а не с твоей подругой. Ты же думаешь только о своем дискомфорте, создавая его другим, — Кира всхлипывает и прикусывает нижнюю губу.

Каким-то чудом мы спокойно доезжаем до нашего дома, я этого и не замечаю. Очнуться получается, только когда паркуюсь недалеко от нужного подъезда, после чего какое-то время сижу, не двигаясь. Даже глаза прикрываю.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Кир, — стараюсь говорить как можно более мягче, размереннее. — Кое-что происходит. Я тебе обязательно все объясню. Чуть позже, — когда пойму как это сделать. — Единственное, о чем попрошу тебя сейчас — пожалуйста, давай поднимемся квартиру, соберем вещи и поедем к тете Лене. Для меня это очень важно, — распахиваю веки, смотрю на дочь.

Кира тоже не отрывает от меня пристального взгляда. На ее лице отражается непонимание и обида. Поэтому еще до того, как дочь начинает говорить, я осознаю — она меня не услышала.

— А для меня важен этот ужин, — оттопыривает нижнюю губу. — Поэтому едь одна, куда захочешь. Я останусь дома, — заявляет, молниеносно отстегивается и на полной скорости вылетает из машины.

Не верю, что это все происходит со мной. Просто сижу и наблюдаю за тем, как Кира подлетает к подъезду и открывает его. Я же даю себе немного времени, чтобы вернуть хотя бы долю самообладание. Не уверена, что получается, но, в итоге, все равно выхожу из машины, закрываю ее и следую за дочерью.

В парадной естественно никого не оказывается, поэтому я в одиночку поднимаюсь на пятнадцатый этаж и захожу в нашу квартиру. Вот только стоит мне переступить порог, как замираю, потому что в прихожей встречаюсь со Славой. Муж стоит, прислонившись ключом к стене и сложив руки на груди. Он явно ждет меня, ведь стоит мне зайти, его взгляд тут же находят мои глаза.

— Что происходит? — кое-как выдавливаю из себя после довольно продолжительного зрительного контакта с мужем.

— Я так и знал, что ты заупрямишься, — пожимает плечами, — поэтому решил вместо совместного ужина провести поздний завтрак, — отталкивается от стены, делает шаг вперед и протягивает руку. — Пошли, познакомишься с моим сыном. Выполнишь, наконец, обязательности жены.