Предатель. Ты солгал всем

Глава 14

Глава 14

Утро встретило меня холодным светом, пробивающимся сквозь тонкие занавески. Я сидела за кухонным столом, сжимая в руках уже остывшую чашку кофе, и смотрела в пустоту. Вчерашний разговор с Анатолием всё ещё звучал в голове, как заезженная пластинка. Его слова — “Это твоя вина. Тебе и решать” — резали, как нож, оставляя за собой горький привкус предательства. Но хуже всего была мысль о Кирилле. Мой сын, мой мальчик, сидящий в камере, с клеймом наркомана и преступника. Как я могла этого не заметить? Как могла допустить, чтобы его жизнь скатилась в пропасть?

Я встряхнула головой, отгоняя эти мысли. Самобичевание не поможет. Нужно действовать. Нужно найти способ вытащить Кирилла, выяснить, что с ним произошло, и понять, как вернуть его к нормальной жизни. Но с чего начать? Я была всего лишь журналистом, пишущим статьи о семейных традициях, а не супергероем, способным решить все проблемы одним махом.

Мой взгляд упал на телефон, лежащий на столе. Инна. Она вчера говорила, что знает хорошего адвоката, который помог её подруге в сложной ситуации. Я схватила телефон и набрала её номер, почти не надеясь, что она ответит так рано. Но после третьего гудка раздался её голос, чуть хрипловатый, но тёплый.

— Ксения? Всё в порядке? — в её тоне сквозила тревога.

— Нет, Инна, ничего не в порядке, — мой голос дрожал, и я не пыталась это скрыть. — Мой сын… его могут посадить. Нужен адвокат. Ты говорила о ком-то, кто может помочь?

Инна помолчала секунду, будто собираясь с мыслями.

— Да, конечно. Моя подруга как-то попала в беду с сыном — подростковая драка, дело дошло до суда. Её адвокат, Сергей Иванович, буквально вытащил парня. Я дам тебе его номер. Он дорогой, но дело своё знает. Хочешь, я позвоню ему первой, договорюсь о встрече?

Я выдохнула, чувствуя, как напряжение в груди чуть отпускает. Впервые за последние сутки кто-то предлагал реальную помощь, а не просто сочувствие.

— Инна, я даже не знаю, как тебя благодарить. Пожалуйста, позвони. Я готова на всё, лишь бы вытащить Кирилла.

— Не благодари, Ксюша. Мы с тобой в одной лодке, — её голос стал мягче. — Я позвоню Сергею Ивановичу прямо сейчас. А ты держись. И… если что, звони мне в любое время, хорошо?

— Хорошо, — прошептала я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Спасибо.

После разговора я сидела, глядя на телефон, будто он мог дать мне ответы на все вопросы. Но вместо этого в голове крутился только один: откуда у Кирилла наркотики? Он никогда не был проблемным ребёнком. Да, в последние годы стал более замкнутым, но я списывала это на подростковый возраст, на учёбу, на стресс от поступления в университет. Как я могла так ошибаться?

Я встала, подошла к комнате Кирилла и замерла у двери. Его комната всегда была его убежищем… плакаты рок-групп на стенах, гитара в углу, стопки книг по программированию. Я вошла, чувствуя себя почти вором, вторгающимся в чужое пространство. На столе лежали тетради, какие-то провода, внешний жёсткий диск. Я открыла ящик стола, не зная, что ищу. Может, хоть что-то даст подсказку.

В глубине ящика, под старыми конспектами, я нашла картонную коробку. Мои пальцы задрожали. Я открыла коробку, и из неё выпал маленький пластиковый пакетик с белым порошком. Сердце рухнуло в пропасть. Это было как удар под дых. Я знала, что это. Знала, но не хотела верить.

Я опустилась на стул, сжимая пакетик в руке, и разрыдалась. Не от гнева, не от страха… от бессилия. Как я могла не видеть, что мой сын катится вниз? Как могла быть так слепа, так поглощена своей болью, своей жизнью, что не заметила его отчаяния?

Телефон зазвонил, вырывая меня из оцепенения. Это была Инна.

— Ксюша, я поговорила с Сергеем Ивановичем. Он готов встретиться с тобой сегодня в два часа дня. Я скину адрес его офиса. И… он сказал, что дело серьёзное, но шансы есть, особенно если Вера не вспомнит деталей нападения. Ты как, держишься?

Я вытерла слёзы и постаралась собраться.

— Держусь. Инна, я нашла у Кирилла… порошок. Какой-то... Я не знаю, что делать.

На том конце провода повисла тишина.

— Господи, Ксюша… — её голос был полон сочувствия. — Это ужасно. Но не паникуй. Это может быть разовый случай. Главное вытащить его из камеры, а потом разбираться. Покажи это адвокату, он подскажет, как быть. И… не вини себя. Мы, матери, всегда виним себя, но это не твоя вина.

Её слова были как спасательный круг. Я кивнула, хотя она не могла меня видеть.

— Спасибо, Инна. Я поеду к адвокату. И… я не знаю, как бы справилась без тебя.

— Мы справимся, — твёрдо сказала она. — Вместе. Я буду на связи.

К двум часам я была в офисе Сергея Ивановича. Его кабинет находился в центре города, в старом здании с высокими потолками и деревянными панелями. Сам адвокат оказался мужчиной лет пятидесяти, с жёстким взглядом и спокойной, почти гипнотической манерой речи. Он выслушал меня, не перебивая, пока я сбивчиво рассказывала о нападении Кирилла на Веру, о наркотиках, о его состоянии.

— Ксения Витальевна, ситуация сложная, но не безнадёжная, — сказал он, когда я замолчала. — Ключевой момент… состояние потерпевшей. Если она не вспомнит нападение или откажется от обвинений, дело можно закрыть за отсутствием состава преступления. Что касается наркотиков… — он нахмурился, глядя на пакетик, который я положила на стол. — Это осложняет дело. Суд может расценить это как отягчающее обстоятельство. Но если употребление было разовым, мы можем добиться условного срока или административного наказания. Главное выяснить источник. Откуда он взял это?

Я покачала головой.

— Я не знаю. Кирилл никогда раньше… он был хорошим мальчиком. Я даже не подозревала.

Сергей Иванович кивнул, будто ожидал этого.

— Часто так бывает. Подростки скрывают, родители не замечают. Нужно поговорить с ним, выяснить, кто его снабжал. Это может быть ключом к смягчению наказания. Я организую встречу с ним в СИЗО завтра. А вы пока подумайте, кто из его друзей мог быть замешан. Любая деталь важна.

Я кивнула, чувствуя, как внутри зарождается слабая надежда. Впервые за последние дни кто-то говорил о деле Кирилла не как о приговоре, а как о задаче, которую можно решить.

— И ещё, Ксения Витальевна, — добавил адвокат, глядя мне в глаза. — Ваш сын сейчас в трудном положении. Ему нужна ваша поддержка. Не осуждение, не вопросы “почему”, а вера в него. Это поможет ему держаться.

Я сглотнула ком в горле.

— Я верю в него. Всегда верила.

Выйдя из офиса, я почувствовала, как плечи чуть расправились. У меня был план. У меня был союзник. И, главное, у меня была цель… спасти моего сына. Я села в машину и набрала номер Алины.

— Милая, ты дома? Мне нужно поговорить с тобой о Кирилле. Ты знаешь его друзей? Кто мог… кто мог дать ему наркотики?

Алина помолчала, и я услышала, как она шмыгнула носом.

— Мам, я… я не знаю точно. Но он в последнее время часто тусовался с какими-то ребятами из универа. Они… они странные. Я видела, как они курят что-то, не сигареты. Я хотела тебе сказать, но…

— Почему ты молчала? — мой голос сорвался, но я тут же взяла себя в руки. — Прости, милая. Я не виню тебя. Просто… расскажи всё, что знаешь.

И Алина рассказала. О том, как Кирилл изменился после ухода Анатолия. Как стал чаще уходить из дома, как перестал делиться с ней своими мыслями. Как однажды она видела, как он прячет что-то в карман, когда вернулся с очередной тусовки. Каждое её слово было как удар, но я слушала, не перебивая. Это была моя вина. Не её. Я должна была быть внимательнее, должна была заметить, что мой сын тонет в своём горе.

— Мам, ты вытащишь его, правда? — голос Алины дрожал. — Он не плохой. Он просто… запутался.

— Вытащу, — твёрдо сказала я. — Обещаю.

Я повесила трубку и закрыла глаза. Где-то там, в холодной камере, мой сын ждал меня. И я не подведу его. Не подведу, чего бы мне это ни стоило.