Предназначены друг другу

Несостоявшееся примирение

Шло время, постепенно успокоилась Шурочка, забыла страшные дни, стала спокойно спать по ночам. Зоя разрешила девочкам спать вместе в бабушкиной комнате на старой широкой кровати. Чувствуя рядом рассудительную и все знающую Ксению, Шурочка становилась спокойнее.

По полгода исполнилось малышам. Они уже не лежали в кроватках, пытались сидеть, вставать, ползать. Без присмотра оставлять было нельзя. Владислав привез большой манеж, куда Зоя сажала детей, рядом играли девочки. В таком соседстве была взаимная выгода. Девочки присматривали за братиками, а те не орали в компании сестричек, Шурочка и игрушки постоянно собирала в манеж, которые выбрасывал более активный Саша. А то просто садилась и начинала разговаривать и играть с малышами, целовала их пухлые щечки и ручки. Девочка очень любила маленьких братиков. «Нянюшка моя», — так ласково звала её Зоя.

Приближалось лето. Его было решено провести в деревне. Зоя сказала, что поедет в свой дом.

— Он же небольшой, две комнаты и кухонька, — сказал Владислава. — И без удобств. Как же ты там будешь с четырьмя детьми? Без удобств?

— Ничего, — тряхнула головой Зоя. — Нам места хватит. А когда-нибудь ты построишь новый, свой дом. Будем жить там летом. А пока купи насос, чтобы не носить вручную воду. Колодец во дворе был чистый.

— А может, к моим поедете? Дом, конечно, тоже не новый, но все-таки четыре комнаты. Опять же, родители помогут, понянчатся… Все тебе полегче.

Сказал и замолчал. Зоя тоже долго молчала, потом сказала:

— Я боюсь, Владь.

— Чего?

— Твоей мамы, она же не любит меня. Я с детства боюсь её. До дрожи в коленях боюсь. Правда!

Владислав невесело засмеялся.

— Я думал, что ты скажешь: не хочу жить со свекровью.

Зоя улыбнулась.

— Нет, с Галиной Ивановной, может, и полегче бы мне было, где она бы посидела с малышами, где дедушка… Но ведь они даже не приехали посмотреть внуков, — горько завершила женщина.

Зоя неожиданно подумала: первая свекровь считала, что Ксюша не от Антона, и принципиально отказывалась нянчится с девочкой, чему Зоя была только рада. А мать Владислава при всей её нелюбви к новой невестке ни разу не усомнилась, что мальчишки — сыновья Владислава. Даже хвасталась, что у Владьки парнишки растут. Иначе досужая Римка уже бы донесла Зое.

Уже на первые майские праздники Владислав отвез семью в деревню. Понемногу наладили быт, установили насос, Владислав привез туда из своей квартиры стиральную машину-автомат, чтобы Зоя не мучилась со стиркой, установил новую большую электроплиту, чтобы не возиться с печкой. Зоя была очень рада.

— Что еще нужно для счастья? — спросила она.

— И что? — спросил и Владислав.

— Да вроде всего хватает. Дети здоровы, не болеют. А главное, ты со мной рядом. Каждую ночь!

— Ага! Я с тобой. И дети все в одной комнате. И деловая Ксюшка за всем следит.

Зоя засмеялась:

— Сам говоришь: со мной что-нибудь, но не так.

— С тобой все так, Заюшка моя. А чтобы было еще лучше, начнем строить дом. Свой дом! Новый!

— А почему бы и нет, — согласилась Зоя. — Я люблю деревню.

— И я!

Владислав на работу ездил из деревни. Не хотел расставаться с семьей, он привык, что вокруг него всегда детские голоса, и в пустой квартире почувствовал себя очень неуютно. Девятого мая решили пойти все вместе к бабушке и дедушке. Сами они так и не навестили сына. Зоя хоть и побаивалась Галину Ивановну, но считала, что надо восстановить отношения между сыном и матерью. Владислав дал понять матери, что без Зои он домой не пойдет. Зоя не хотела туда идти, а Влада посылала. Женщина уговаривала его, она рассказала, что видела, как тайком наблюдала за ней Галина Ивановна, когда она шла с девочками и коляской, в которой сидели два упитанных бутуза, в магазин. Зоя специально оставила малышей на улице возле магазина с Шурочкой, хотя никогда такого не делала. Бабушка тут же быстро подошла, поцеловала внучку, жадно всмотрелась в круглые личики, растроганно улыбнулась, сказала Шурочке: «Наши. Елизаровы. Все во Владьку». Но тут выскочила из магазина Ксюша, Галина Ивановна посмотрела на неё, словно чего испугалась, и медленно, согнувшись, пошла вдоль улицы, уже не прячась. Вышедшая следом Зоя не решилась её окликнуть.

Сегодня всей семьей шли к родителям Влада. Зоя струсила в последний момент.

— Вот что, сделаем так, — сказал мужчина. — Я пойду первым. Потом позвоню тебе. Придешь с детьми.

— А подарки? — спросила Зоя. — Возьмешь сразу? Они тяжелые.

— Знаешь что, ты ведь водишь машину. Сядешь за руль и привезешь всех, в том числе и подарки. А я пешком дойду. Кстати, надо тебе купить машину. Жаль, я уже обещал свою старую иномарку Андрюшке отдать. А две новых покупать это дороговато.

— Ладно, об этом после, ты хочешь строить дом, — ответила женщина. — Я пока обойдусь и без машины.

— Так вот, — продолжил Владислав, — подарки я сразу положу в машину. Хотя, я так думаю, не до подарков будет. Вон каких двух бутузов привезем. Это и есть наш главный подарок. Растает бабушкино сердце. За отца-то я не переживаю.

Для Галины Ивановны Зоя приготовила чайный сервиз тонкого фарфора, для Сергея Петровича — рыболовные снасти. Владислав ушел к родителям. Через час раздался звонок сотового телефона.

— Зоя, приходи. Все в порядке, я жду тебя с детьми у мамы, — говорил Владислав. — Ты готова?

— Да, — ответила женщина, хотя не хотелось. — Сейчас едем.

На душе было плохо. Но она собирается жить с Владом, надо наладить отношения с его матерью. Почему интересно Галина Ивановна её так не любит. Из-за Беллы? Ведь Влад ушел от неё к Зое. Но сейчас нет больше Беллы, её убили по нелепой случайности. Нет, из-за Беллы не должна так Галина Ивановна относиться к Зое. Скорее, её неприязнь объясняется тем далеким случаем в детстве, когда тонули Андрюша и маленькая сестра Влада, Лариса. Влад спас Андрюшу, а отчим вытащил Ларису, но девочка так и не начала дышать… Как тогда кричала Галина Ивановна на отчима: «Это ты виноват во всем! Ты! Ты!». А папа был нисколько не виноват. Ларису первую вытащили. Только жизнь её покинула к тому времени…

Зоя оторвалась от страшных воспоминаний. Ей надо в дом Елизаровых. Она возьмет детей и поедет. Очень обрадовалась Шурочка, она давно не видела бабушку. Радовалась и Ксюша. Ей тоже хотелось иметь бабушку и дедушку. Арина Андреевна не в счет. Им кроме денег ничего не надо.

Владислав уже целый час сидел у матери. Та сначала язвительно поинтересовалась, где его королева, почему не пришла. Услышав, что она сейчас подъедет, мать изменила тактику и, как всегда, напустилась на него за брак с Зоей.

— Мать, — решительно сказал мужчина. — Ты меня с Зоей не разлучишь. Если хочешь, чтобы я ушел, уйду. Но больше не приду. Я не расстанусь с этой женщиной. Мне с ней хорошо. У меня, в конце концов, дети, сыновья. Ты хочешь, чтобы они росли без отца? Может, успокоишься, перестанешь мне указывать, что делать. Ты заставила меня, молодого дурака, на Милке жениться из-за того, что она была беременна. Только все равно у нас не срослось. Ты молчала, когда я женился на Белле, которая старше меня была, потому что должна была родиться Шурочка. Мам, здесь у меня двое детей, двое мальчишек, а ты стоишь на дыбах… Кричишь: не приму Зойку и все тут! Я не понимаю тебя.

Мать что-то хотела сказать, но молчаливый обычно отец произнес:

— Галя, мы с тобой договорились. Ты примешь Зою. Она тоже наша… наша… — Сергей Петрович окончательно рассердился, — она теперь наша дочка! Моя, по крайней мере!

Мать что-то проворчала и ушла на кухню.

— Спасибо, отец, — сказал Влад.

Тот посмотрел и неожиданно спросил:

— Малыши-то как? На кого похожи?

— Конечно, на меня, — расплылся в улыбке мужчина.

— Ты, сынок, молодец, сразу двух внуков нам подарил.

— И еще внучку, пап. Ксюшку.

— И внучку, — поспешно согласился отец. — Я помню про Ксюшу. Замечательная девочка. Как она меня сажала на пол: «Дедушка, давай играть!» Я люблю эту девочку. Очень люблю. Её невозможно не полюбить…

Вошедшая мать снова завелась:

— Нет, Ксения мне не внучка. Мне только Шурочка внучка. Даже и не говори ничего! Еще надо посмотреть, как твоя королева с Шурочкой обходится!

— Мам, Зоя о ней заботится. Она любит девочку. И Шурочка её любит. Не накручивай себя!

— Матерью зовет?

— Мамой Зоей она её называет. Так Шурочку говорить Ксюшка научила. Она, знаешь, как сказала Шурочке…

И Владислав передал разговор девочек.

— Шурочка! Я твоего папу зову папой, — начала рассудительная Ксения. — Значит, ты мою маму должна тоже звать мамой.

Шурочка спросила:

— А тетя Зоя не рассердится?

Зоя это слышала и сказала Шурочке:

— Конечно, не рассержусь. Я буду очень рада. Зови меня мамой.

— Но мою маму звали Белла, — ответила тихо девочка.

Взрослые не поняли мыслей маленькой девочки, не знали, что ответить, чтобы не причинить лишней боли. Зато поняла Ксюша. Она сказала:

— Ну и что! У меня тоже раньше был папа Антон, а теперь другой — папа Владик. Ты мою маму зови «мама Зоя», чтобы не запутаться. Я тоже так говорю. Настоящий папа — это наш папа. А тот, другой, папа Антон. Твоя настоящая мама — Белла, она просто мама, а мою зови «мама Зоя».

Вот такую теорию выдала Ксюша. И если с точки зрения взрослых, в ней хромала логика, то Шурочка сразу её приняла. Для неё она поставила все по местам. Больше всех был доволен Владислав, он попал на роль настоящего папы….

— А Ксюшка меня папой сразу стала звать, — хвастался Владислав в настоящий момент матери.

— Есть в кого, — обронила мать.

— Что ты имеешь в виду? — не понял сын.

— Галя! — опять сказал Сергей Петрович. — Перестань! Не надо об этом!

— Говорю, что мамочке дочка помогала тебя ловить, — глянув на мужа, язвительно произнесла Галина Ивановна.

— Мать, ты опять? — устало возмутился сын.

За окном раздался сигнал машины. Владислав поднялся.

— Вот что, сынок, я сама встречу новую невестку, — встала мать. — Куда от них денешься?

Владу показалось, что в её глазах появилось какое-то доброе чувство. Он облегченно вздохнул.

— Галя, — сказал отец, — я с тобой.

— Сиди, — сердито крикнула мать. — Я сделаю все, как положено. Сам говоришь: у Владьки с Зоей дети!

Галина Ивановна вышла за ворота. Зоя открыла дверцу машины, и радостная Шурочка с криком: «Бабушка, бабушка!» — бросилась к пожилой женщине. Галина Ивановна обняла её. Следом за Шурочкой побежала и другая, светловолосая девочка, Ксения. Она тоже радостно кричала:

— Бабушка, бабушка!

Зоя, собираясь навестить родителей Влада, готовилась основательно. На девочках были надеты красивые голубые платья. Косичку Ксюши украшал огромный белый бант. Такой же бант был на голове Шурочки. В детских креслицах в нарядных одинаковых костюмчиках сидели притихшие близнецы.

Галина Ивановна неожиданно остановила вторую девочку.

— Подожди, девочка… Не иди сюда. Не надо. Ты не внучка, — потерянно сказала она. — Ты совсем не внучка… Не внучка ты… Как ты сюда попала? Зачем?

Взгляд у пожилой женщины был растерянный, потухший… Ксюша испуганно остановилась, словно налетела на камень.

— Бабушка, это Ксеня, моя сестренка, — все еще весело улыбаясь, пояснила Шурочка.

— Это не сестренка, — словно сомнамбула говорила Галина Ивановна. — Это не твоя сестренка…Не надо, не иди ко мне…. Не подходи! Господи, за что мне это?

Из глаз Ксении потекли слезы. Она и испугалась, и обиделась, и ничего не понимала. Давно никто так не обижал девочку. Улыбка медленно сползала с лица Зои.

— Мама, а где моя бабушка? — растерянно пролепетала Ксюша.

Зоя вышла из машины и молчала. Её предчувствия оправдались. Девочка посмотрела на дом и увидела мелькнувшее в окне лицо Влада.

— Мама, а папа наш там.

— Нет, это не папа, он не папа тебе, ты забыла… — странно, как во сне говорила Галина Ивановна, обняв за плечи и прижав к себе Шурочку и не сводя глаз с Ксении.

Ксеня окончательно испугалась и с плачем побежала к матери. Зоя обняла свою несчастную девочку.

— Не плачь, родная моя. Мы сейчас уедем отсюда, дочка. Пойдем в машину к братикам. Не надо плакать… Не надо…

Женщина распахнула дверцу машины. Ксюша быстро села рядом с близнецами, обхватила их ручками, прижалась к ним. Зоя остановилась на мгновение, посмотрела на мать Владислава, ей на минуту показалось, что Галина Ивановна немного не в себе, но женщина откинула эту мысль:

— Вы, Галина Ивановна, — тихо, но четко проговорила Зоя, — злая и бессердечная женщина, вы обидели ребенка, который готов был раскрыть вам свое сердце. Продолжайте меня ненавидеть! Но не смейте обижать моих детей! Не позволю! Ксюша! Не плачь, дочка! Мы уезжаем отсюда! Мальчиков, Галина Ивановна, вы не увидите. У вас нет внуков!

— Мальчиков… Девочка… Но откуда эта девочка… — бормотала Галина Ивановна, стоя на месте, не делая попыток остановить Зою. — Бог наказал меня уже однажды. Он опять меня наказывает.

Ничего не понимающая Шурочка стояла возле бабушки. Галина Ивановна по-прежнему прижимала её к себе. Машина тронулась. Галина Ивановна продолжала стоять, смотреть вслед машине. Шурочка увидела, что машина отъезжает, а её оставили здесь. Мир для девочки опять стал страшным, как тогда в больнице, где её нашла мама Зоя. И сейчас мама уезжала без неё, без Шурочки. Из уст ребенка вырвался непонятный звук, так кричит раненый детеныш животного в последнем отчаянии, взывая к помощи человека. Девочка вырвалась из рук бабушки и побежала за машиной, упала, ушибла коленки, завыла тоненько, страшно. Это был точно такой же вой, как тогда в больнице, которого так испугалась Зоя.

Это и увидели вышедшие на крыльцо Влад и его отец: отъезжает машина, за ней со страшным завыванием изо всех силенок несется девочка.

— Господи, что случилось? — испугался Владислав и бросился к дочери.

Но машина остановилась. Зоя распахнула дверцу. Шурочка влетела в машину, с отчаянным криком вцепилась в женщину.

— Тише, тише, моя девочка, — обняла её Зоя. — Я не оставлю тебя здесь, никогда не оставлю. Ты — моя девочка. Я люблю тебя. Ты ничего не бойся.

Она не могла вести машину, девочка рыдала, её била крупная дрожь, тихо лились слезы из глаз Ксении.

— Мама, мама, — плакала Шурочка. — Мама, не бросай меня. Мне страшно без тебя. Я боюсь! Я хочу к тебе.

Вслед за Шурочкой ударились в крик близнецы, тихонько лила слезы Ксюша. Зоя готова была и сама заплакать. Она огромным усилием подавила рыдание.

— Девочки мои… Ксюша… Шурочка… успокойте братиков. Мы сейчас все вместе домой поедем. Там никто вас обижать не будет… Дома хорошо, тепло… Я испеку ваш любимый «рыжик». Только не надо плакать!

Подбежал к машине бледный трясущийся Владислав.

— Все живы? Что случилось? Почему такой рев? Что с Шурочкой?

При виде мужа разрыдалась и Зоя.

— Все, Влад, все. Я домой с детьми, а ты куда хочешь. Можешь остаться здесь. Я больше не могу. Я хотела, я старалась…

— Подвинься, я сам сяду за руль, — скомандовал мужчина.

— Владислав, — раздался глухой, безжизненный голос матери.

Влад обернулся.

— Владислав, — сказала мать, — не уезжай. Подожди. Ты нужен здесь. Я хочу спросить тебя… Потом поговоришь с Зоей… Останься, я прошу…

— Мама, зачем ты так? — растерянно ответил мужчина. — Что ты рвешь меня на части? Там мои сыновья, мои дочери, моя жена. И если я с ней сейчас не уеду, она меня больше не пустит в дом. Я её знаю. Я с ними! Мать, пожалей хоть меня…

Зоя, глядя на растерянного мужа, не знающего, куда шагнуть, что выбрать, захлопнула дверцу и стала выезжать на дорогу. Машина уже развернулась. Шурочка сидела впереди, все также прижавшись к Зое. К окошку прислонилось бледное личико плачущей Ксюши, она испуганно смотрела на Галину Ивановну. Мать увидела светловолосую Ксению, дрогнула и схватилась за сердце. Женщина сделалась мертвенно бледной.

— Мама, — испугался мужчина.

Он бросился к ней. Это видела и Зоя.

— Значит, не судьба, — лихорадочно неслись в голове мысли. — Куда мне с матерью Влада тягаться? Ей плохо стало. Мне не станет. Мне нельзя падать в обмороки, нельзя хвататься за сердце. Дети рядом. Шурочка вся трясется. Буду жить одна. Не даст Галина Ивановна быть счастливыми нам, — Зоя сосредоточенно смотрела на руль, а потом глянула на Влада и загадала: — Если уедем сегодня вместе, то мы и всю жизнь будем вместе. Господи, не разлучай нас! — взмолилась она.

Медленно сползала на землю Галина Ивановна.

— А я все равно не останусь, — решила женщина, глядя на неё. — Даже если умрет. Всему есть предел… Я старалась, я пыталась забыть свой страх перед Галиной Ивановной, все свои обиды за её несправедливые слова, но Ксюша… Она не заслужила… Я никому не дам обижать моего ребенка!

Зоя, глядя на мужа и его мать, успела затормозить в самую последнюю минуту — на пути её машины, преграждая дорогу, стоял бледный, седой Сергей Петрович Елизаров, отец Влада. Зоя чуть-чуть не задавила его, в последний момент она свернула в сторону. Удар пришелся вскользь, мужчина упал от удара. Женщина нажала на тормоза, машина резко дернулась и остановилась, Зоя потеряла сознание. Она не видела, как вцепилась в малышей Ксюша, держа их, чтобы не упали, как медленно встала, держась за сердце, Галина Ивановна, когда машина ударила пожилого человека. Она подошла к мужу, присела рядом:

— Слава Богу, живой, — прошептала она. — Сережа, ты живой…

— Живой, живой… Владислав, иди к жене… — успокоительно произнес сидящий на земле Сергей Петрович. — Мы тут сами с Галей разберемся. Иди к Зое. Не упусти её. Всю жизнь будешь иначе страдать. Я-то уж знаю. Иди, сынок, иди.

Видя, что отец жив, шевелится, Владислав бросился к женщине, чья голова безвольно упала на руль. Заливались плачем близнецы, меловой бледностью покрылось лицо Шурочки, девочка поддерживала голову Зои и от страха не могла даже плакать, Ксюша тоже молчала и прижимала к себе братишек.

— Заюшка, родная моя. Заюшка, очнись. Да что же это такое! Не пугай меня, дети плачут! — мужчина целовал её лицо, гладил волосы. — Ну приди в себя, улыбнись, скажи: Владька, я люблю тебя. Заюшка моя, родная…

— Мама, мама! — отчаянно шептала Шурочка, крепко держа руку Зои. — Мама, не умирай.

Женщина очнулась. Низко над ней склонилось лицо Влада.

— Зоенька, Зоя. Все, все хорошо, мы уезжаем. Вместе уезжаем отсюда. Подвинься. Я сяду за руль. Шурочка, дочка, перелезь назад, к братикам. Помоги Ксюше.

Но Шурочка ни в какую не хотела отпускать руку Зои.

— Я с мамой.

— Отец, — дрожащими губами проговорила Зоя. — Отец. Папа. Мой папа. Я видела папу таким, каким он был, когда я была маленькая. Он тогда тоже стоял перед машиной, как и сегодня. Не дал уехать мне и маме. А сегодня не дал мне уехать от тебя. Папа… Он спас нас, наше счастье. Он стоял перед машиной. Господи! Это же твой отец стоял! Сергей Петрович. Я убила его? — женщина в испуге зажала ладонями рот и прикусила руку.

— Живой он, вон стоит возле матери, — немного успокоившийся Владислав все еще прижимал Зою к себе. — Он только упал.

Зоя нерешительно оглянулась. Отец Влада поддерживал Галину Ивановну и махал рукой: «Поезжайте, поезжайте! Все в порядке». Владислав завел машину.

— Все, хватит с меня. Домой! Ксюша, держишь братиков? Зоя, подвинься. Я сам поведу машину.

Зоя подвинулась на место пассажира, посадила на колени дочку Влада, та обняла её за шею и притихла. Женщина только чувствовала, как колотится её сердечко, она тихо гладила девочку, успокаивая её. Потом все вместе одновременно повернулись назад. Ксюша сказала голосом рассудительной старушки:

— Да слежу я, слежу тут. Я справлюсь с Сашкой и Сережкой. Только, папа, поедем скорее. Она смотрит, — девочка тихо показала в сторону родителей Владислава. — Я боюсь её.

Владислав тронул машину.

— Едем, папа, — повторила Ксюша и приблизила свое испуганное личико к стеклу. — Мне жалко вашу бабушку, — сделала неожиданный вывод девочка. — Плохо ей.

Дома все успокоились. Притихшие Шурочка и Ксеня послушно играли с братишками. Шурочка без конца спрашивала Зою:

— Ты меня не отдашь бабушке?

— Нет, — терпеливо отвечала женщина.

— Мама, я буду тебе помогать, не буду никогда убегать от братиков, даже когда Ксеня будет уговаривать, я буду их укачивать каждый день, петь песенки. Только ты не отдавай меня. Я сейчас все игрушки уберу…

— Шурочка, я не хотела тебя отдавать, — в сотый раз говорила женщина. — Спроси папу. Как же я тебя отдам, если ты наша девочка, если твой папа с нами живет.

— Папа отвозил меня к бабушке раньше, — отвечала девочка. — И оставлял с ней. Я не хочу к бабушке. Я хочу с тобой всегда быть.

— Шурочка, — успокаивала сестренку и Ксюша. — Я не разрешу отдавать тебя. Твоя бабушка злая. Твоей бабушкой будет теперь моя. Ну и подумаешь, что бабушка Ада умерла. Она была очень добрая. Она сейчас там, на небе, смотрит на нас и тоже любит тебя. Я знаю. Мне баба Клава это говорила. А баба Клава, как генерал, все-все знает.

Владу были не очень приятны эти разговоры. Зоя заметила.

— Не надо, девочки, больше говорить об этом, — попросила она. — Давайте лучше поедим чего-нибудь вкусненькое.

— Торт «Рыжик», — загорелись глаза девочек. — Мама, испеки торт. Ты давно не пекла. Папа ведь привез тебе хорошую плиту.

— Хорошо, — улыбнулась Зоя. — Сейчас я позвоню тете Римме, чтобы она дала нам сметанки и молочка. Кто пойдет к ней со мной?

— Мы, — откликнулись девочки.

— А я, значит, в няньках, с мальчишками? — засмеялся отец. — Меня не берете! Хитрые какие.

— Ага, — улыбнулась Зоя. — Не возьмем. Воспитывай сыновей.

— А давай все-таки я схожу за сметаной, — предложил муж. — Быстрее будет. Я могу на машине съездить.

— Нет, — сказала Шурочка. — Ты в тот раз поехал и засметанился. Маме пришлось самой за машиной и тобой идти. А ты потом еще песни пел на крыльце.

— Что? — спросил Влад, вспомнив, как они хорошо посидели с Андреем, поговорили, дом на словах построили.

— Засметанился водочкой ты, пап, вдвоем с дядей Андрюшей, — пояснила Ксюша. — Мама так сказала: «Засметанился наш папа в гостях!» — когда мы за тобой пошли.

— Поэтому к дяде Андрюше не пойдешь, — подвела итог Зоя.

— Ну вас, — махнул Влад рукой. — Вас тоже не дождешься, если к Римке уйдете. Я хоть сметанюсь, а вы болтаете. О чем только? Я тут без вас с мальчишками чокнусь. Давайте я лучше у соседки спрошу, у неё тоже корова есть. Она мне не откажет…

— Я с тобой, — тут же сказала Зоя.

— Ревнуешь? — смеялся Влад.

— Ревную, — ответила Зоя. — Соседка-то у нас небезызвестная Анька Бычкова. Думаешь, я ничего не знаю?

— Мама, ну этот торт, — сказала Ксюша. — У нас мороженое есть. Вот его и поедим. А можно мы после с Шурочкой к речке сходим?

— Нет, — вздрогнули одновременно Владислав и Зоя, они вспомнили утонувшую Ларису. — Сегодня вы к речке не пойдете.

— Но почему? — сразу заныли девочки.

— Давайте я вам домик во дворе построю, — сказал Владислав, уводя разговор в сторону от опасной реки.

— На дереве, — сразу загорелась Ксюша.

— Можно и на дереве, — согласился мужчина. — Только у нас нет большого дерева…

— А я все-таки испеку торт, — сказала Зоя, которая говорила с кем-то по телефону. — К нам Петя в гости идет. Он нам несет сметаны большую банку. Тетя Римма дала.

— Ой, Петька, — обрадовались девочки, которые любили веселого озорного сына Риммы и Андрея. — Он домик нам поможет строить.

— И полторта съест, — добавил Влад.

— Так Петя из-за торта только и согласился принести сметану, — засмеялась Зоя.