Предназначены друг другу

Старшие дочери

Лена и Валюша учились плоховато. Зоя, проверив оценки за первую четверть, увидев у Лены в дневнике одни тройки, а Валюши еще и двойки по математике, забила тревогу, пригрозила перевести девочек в город. Баба Сима пожаловалась, что Валя и Лена стали часто уроки пропускать. Зоя, как учитель, знала, если эти пропуски не придушить в самом начале, потом не справишься. Она стала контролировать посещение, звонила каждое утро классному руководителю по телефону, и если девочки не были в школе, бросала все, садилась за руль и тут же ехала в деревню. Находила девчонок, если спали, поднимала, отправляла в школу, пусть порой даже к последнему уроку. Опять же это все шло от старшей сестры. Проговорилась та же баба Сима, что Лена порой командует Вале: «Сегодня не пойдем в школу, ну её, спать хочется!»

Зоя стала выяснять причину пропусков. Может, какой конфликт, может, кто обидел девчонок. С Валей был полный порядок. Её полюбили в классе. Она сдружилась с новыми товарищами, нашла подружек. С Леной было не хуже. Новые друзья отнеслись к девочке с пониманием. Класс вообще подобрался дружный, отверженных в нем не было. Зоя еле разобралась, в чем дело. С Валюшей-то ясно: слушается старшую сестру. Она после первых же приездов Зои стала ходить в школу без проблем, не прогуливала больше. У Лены нет-нет, а случались пропуски. Зоя предположила, что причина в следующем: Лена, бывшая отличница, из первых учениц скатилась к троечникам. Это задевало самолюбие девочки. Вот она и выбрала способ самозащиты — прогулять школу и избежать лишней двойки. Тогда Зоя наняла репетиторов. У Леночки была отличная память, прекрасные способности, оценки резко поползли вверх. Окончательно Зоя справилась с этой проблемой, когда Ольга, с которой она регулярно перезванивалась, сама прислала письмо Лене, где просила лучше учиться, чтобы после девятого класса она могла её забрать к себе. «Особенно, прошу тебя, Леночка, учи английский, — писала Ольга. — Язык тебе здесь будет очень нужен». Лена сама попросила записать её на какие-нибудь курсы. До города было недалеко. Зоя тут же нашла учительницу, которая занималась частным образом и давала хорошие знания. Лена основательно засела за учебники. Во второй четверти двоек и троек у Лены не было, редко мелькали четверки. У Валюши дружным рядом стояли тройки. И репетиторы не помогли. Зоя переговорила с учителями. Все в голос сказали одно: «Хорошая девочка, старается, но маловато способностей».

— Не понимаю, — ответила женщина, — девочка не производит впечатления дурочки, у неё живой нормальный ум. Может, мне забрать её в город?

— Не рвись, Зоя, — посоветовала Надежда Николаевна. — Расстаньтесь с мечтой об институте для Валюши, присмотрите ей хороший колледж, где она получит хорошую специальность. Кому-то надо и поварами со швеями быть.

И Зоя прислушалась к этому совету, хотя впоследствии пожалела. Валюша была добрая, ласковая, но в системе не занималась, никто её этому не научил. И сейчас она лишь время от времени учила уроки. А баба Сима беспокоилась лишь об одном, чтобы девочки были чистенькие, накормленные, а учение… Бабушка говорила как обломовские родители: «Учеба никуда не уйдет, лишь бы внучкам хорошо жилось, и так уже настрадались девочки за свою короткую жизнь…» Валя с удовольствием помогала бабушке по дому, порой выполняла устные уроки, тройки ей ставили все учителя, полюбив девочку за ее добрый характкр, иногда и четверки мелькали. Как когда-то у Милки. Бабушка была и этим довольна. Валюшу все любили, строго не спрашивали. В школе её тоже стали звать Лапочкой.

Вот так, с трудом, но наладилась учеба. Только наладили учебу, как возникла новая проблема.

Девочкам давали карманные деньги, определенную сумму, в том числе и на обеды в школьной столовой. Но и тут Зоя заметила непорядок. Почему-то девочки не обедают. Ей донесла всезнающая Римка. Она в тот год работала поваром в школьной столовой. Зоя выслушала, вздохнула. Женщина стала уставать от проблем, постоянно возникающих из-за старшей дочери Владислава. И в этот раз она была уверена, что все дело в Лене. Владиславу она пока не стала говорить. Мужу и так хватало забот на работе, да дом достраивал. Влад порой благодарно обнимал жену и шептал:

— Заюшка моя. Как мне тебя благодарить за твое терпение? За заботу о моих старших девчонках?

Зоя в ответ прижималась к мужу, обнимала его и говорила:

— Владь! Ты только нас никогда не бросай. Мне больше ничего не надо. Будь всегда с нами. А остальное все приложится.

— Ну, ты придумаешь! — удивлялся Владислав. — Не бросай нас! Куда же я без вас, особенно без тебя…

Сегодня Зоя поехала в очередной раз в деревню. Во-первых, заболела учительница английского, легла на операцию, уроки временно отменялись, во-вторых, надо выяснить, куда деваются деньги, что девочки получают на столовую. Толком женщина не поняла, что означают слова старшей дочери Влада «непредвиденные экстренные расходы», сказанные по телефону в ответ на вопрос, почему Лена и Валя не ходят обедать. В тот день Зоя впервые сильно обиделась на Лену и никак не могла побороть эту обиду.

Приехав, Зоя сначала стала расспрашивать Валю. Та, видя, что женщина уставшая, расстроена, призналась, что деньги отдает Лене. «Я хорошо кушаю дома, тетя Зоя, бабушка всегда нам завтрак готовит, я не голодная в школе, а Лене денег не хватает», — простодушно пояснила девчушка. Зоя обратила строгие глаза к Лене.

— Что у тебя за траты? На что не хватает денег? Ты, может, курить начала?

— А вам какое дело, вы мне не мать, вы вообще чужая женщина. Зачем приезжаете сюда? Вас никто не зовет. А денег вы мало даете нам, — нахально заявила старшая дочь Владьки.

— Ленка! — крикнула баба Сима. — Вас отец кормит! Одевает! Денег тебе мало! Думай, что городишь!

— Ну и что, — нисколько не смутилась девчонка. — Папаша наш получает целую кучу. Почему она, — девочка кивнула на Зою, — решает, сколько нам давать?

Про еду и одежду девочка-подросток благополучно забыла.

— И сколько же тебе надо? — Зоя смотрела в упор.

Лена назвала.

— Да это больше моей пенсии! — ахнула бабушка.

— А не многовато ли, еще подавишься? — тихо спросила Зоя. — Или, может, вспомнишь, что кроме тебя и Вали еще есть дети в семье, четверо, между прочим. Они тоже кушать хотят и ходят в одежде. И дом у нас еще недостроенный.

— Во-первых, дети не все папины, — ответила девочка-подросток. — Во-вторых, работает отец, наш отец, а не вы. Это его деньги. Тратьте на себя поменьше, и на Шурку тоже. Думаете, я не вижу, какая у вас дорогая одежда. И дом отец для вас строит. Не для нас.

— Что же, — грустно произнесла Зоя, — сегодня ты ясно дала мне понять, что я вам чужая. Ты каждый раз напоминаешь мне это. Я принимаю твои условия, Лена. И с этого момента деньги я вам не даю. Ты их просишь у отца, а не у его жены. Сама просишь! Я ничего не буду ему говорить и не даю вам ни копейки. У меня их нет, я не работаю! Но обедать в школе вы будете. Я не дам вам позорить имя отца. До меня дошли местные сплетни, что Владислав подбросил вас старой бабке, что она тянет вас на свою пенсию. Спасибо, девочки, постарались.

Зое было обидно за мужа.

— Тетя Зоя, я не говорила такого, — виновато пробормотала Валя. — Я никогда плохо не говорю ни про папу, ни про тебя…

— Но и ты не ходила обедать. Как ты сказала, почему не кушаешь? У тебя нет денег. Вот и стали говорить люди, что вы не нужны отцу, что он жалеет для вас денег…. Не может дать на обеды.

Валюша еще ниже склонила голову. Девочке было стыдно. Лена упрямо вздернула подбородок.

— Милка, вылитая Милка, — подумала Зоя, глядя на неё. — Как тогда в юности, когда сказала, что станет женой Владьки. И я сдалась без боя. Нет, Милка, подруженька моего детства, теперь Зоя другая… Да и ты неизвестно где, что с тобой стало, жива ли… А Владька мой… За Владьку я горло перегрызу… Он и так измучился… Не дам я глупой девчонке позорить его имя, даже если это его дочь…

— Я завтра оставлю деньги Римме, — продолжила вслух женщина, — и запрещу вам давать наличными. Что хотите, то и покупайте в школьной столовой, но в разумных пределах. И только себе, а не друзьям. Если обедать не будете, никаких сладостей вам продавать тоже не будут. Я договорюсь. Да, и последнее, — Зоя вовремя вспомнила про английский, решила воспользоваться тем, что Лена не знает про болезнь учительницы. — Английский я тоже больше я не оплачиваю. Месяц закончился. Мы всегда платили вперед. Надо отдавать деньги за уроки. Тебе, Лена, придется попросить денег у отца. Уже на следующий урок. Ты знаешь, Марина Анатольевна без денег заниматься не будет.

— Как это не оплачиваете? — забеспокоилась Лена. — Меня тетя Оля заберет в США, мне надо знать английский.

— Отец оплатит, он не откажет, — сказала Зоя. — Но ты попросишь сама у него денег. Валюша, — женщина повернулась к другой девочке.

— Тетя Зоя, а мне и не надо денег, — поспешно заговорила Валя. — Только ты не расстраивайся. Я поговорю с Леной, она больше не будет угощать новых подружек шоколадками и сувениры покупать… и подарки дарить…

— Валька! — крикнула старшая девочка. — Замолчи!

— Что Валька, что замолчи? — не выдержала баба Сима. — Тебе, Ленка, понравилось богатой быть. Как же, думаешь, я не знаю, что ты в магазине на всех подружек покупала конфеты и всякую там дребедень. Своих денег не хватило, у Вальки отобрала. Нам что-то с Валькой ты конфеток не принесла…

— Так у нас всегда конфеты есть, — ответила Лена. — Вон тетя Зоя много привезла. Зачем еще приносить… Ешьте.

— Так, — протянула Зоя. — На друзей, значит, тратила… Мало оказалось…У сестры забрала… Хватило совести! Теперь у тебя один выход: у сестры денег нет, отбери у бабушки пенсию!

— Я не такая! — обиженно закричала девочка. — У меня есть совесть, что я не понимаю, что это бабушкины деньги, что у неё их немного…

— Не понимаешь, — отрезала женщина. — Взяла у сестры, значит, сможешь и старой бабушки взять. Нет у тебя совести!

Зоя собралась и ушла. Весь другой день она думала: правильно поступила или нет. Не слишком ли резко? Но сколько можно гладить по головке своенравную девицу. В ответ одни гадости. «Дай Бог мне терпения! — вздохнула Зоя. — Обижена на меня Леночка. Хоть и сказала, что не держит зла. Как же поступить? Какое решение правильное?»

Через два дня женщина поехала в школу, долго говорила с Надеждой Николаевной, директором школы, и с классным руководителем, те согласились с ней.

— Слишком часто вы шли у Лены на поводу, — поддержала женщину директор школы. — Я тебя, Зоя, понимаю, девочка не родная, характер трудный, но пора ей сказать «Нет». Правильно, оставьте их без карманных денег.

— Но ведь девочкам иногда нужны бывают деньги, и в кино сходить, и они собирают на что-нибудь… Да и порой хочется что-нибудь вкусненькое… У бабы Симы пенсия совсем небольшая, — расстроенно говорила Зоя.

— Если деньги на что-нибудь собирать будут, я сама отдам за девочек, а ты после вернешь, — сказала Надежда Николаевна. — Все равно почти каждую неделю приезжаешь.

— Или я, — добавила классная руководительница.

— Вот и хорошо, — грустно улыбнулась Зоя. — А на вкусненькое Римма даст. Я ей оставлю денег.

Но неприятности не кончились. Лена не осмелилась просить денег у Владислава. А как порой опять хотелось что-то купить для себя, для подружек, которые интересовались, почему Ленка стала вдруг такая жадная. Лена сама не ожидала, что она так наврет им в ответ. Девочка сказала подружкам, что отец в командировке, а мачеха жадная, денег не дает. Валюша, до которой дошли эти слухи, стала ругаться с сестрой, но все без толку. Лене понравилась её выдумка, подружки некоторые сочувственно вздыхали, и она продолжала разглагольствовать, что Зоя живет за счет отца, сама, как королева одета, а им жалеет дать хоть немного денег. Разговоры дошли и до Римки, донес возмущенный Петька. Грозная Римка встретила Лену на пороге столовой.

— А ну иди сюда, — она указала на закуток, где мыли посуду. — Что ты там треплешь про мать?

— У меня нет матери, — угрюмо ответила девочка.

— Это ты про Милку.

— У меня никакой нет матери!

— Вот и дура, что так говоришь. Родная твоя мать еще не померла. Но Бог с ней, она неизвестно где. А Зоя здесь. Зойка добрая, она могла бы вполне тебе заменить мать. Уж точно была бы лучше Милки. Так вот, ты кончай орать на каждом углу, что Зоя денег жалеет. Совесть у тебя есть? Ты говоришь, матери у тебя нет. Есть! Только ты не видишь! Зоя вас приняла как дочерей, всей душой. Что смотришь недовольно. Я чужая тебе, мне все можно сказать. Ты, когда с родной матерью жила, чистых трусов не носила и хлеба вволю не ела. А сейчас щечки округлились, одета с иголочки. Не на пенсию бабы Симы.

Девчонка молчала. Тетя Римма говорила правильно, но детский максимализм видел только обиду, а она жгла душу: Лену лишили карманных денег.

— Смотри, — предупредила Римка напоследок, — услышу еще, язык оторву. Я не Зойка, миндальничать не стану! При всех подойду и дам тебе хорошую оплеуху.

Римка вполне могла это сделать. Девочка притихла. Но это воспитательное мероприятие имело кратковременное воздействие. Лена на какое-то время прикусила язык, но вскоре опять сказала лишнее.

Дети собирали деньги на подарок к Восьмому марта классной руководительнице. Надежда Николаевна пропустила как-то это событие, хотя её дочь училась в одном классе с Леной, и не отдала деньги. Лена моментально этим воспользовалась и сказала одноклассникам, что она не сдаст денег.

— Почему? — спросил Олежка Попов, сын Сашки Попова, такой же здоровяк, как и отец. — У тебя родаки богатые.

— А мамочка Зоя так распорядилась, — ответила девчонка. — Не дает она больше нам денег. Кончилась её любовь к нам.

— А ты у отца попроси.

— Он все деньги мачехе отдает, — пожаловалась Лена. — Та сама не работает. Удобно устроилась, папиными денежками распоряжается. Мы с ней поссорились… Словом, не сдам я. Мамочка не даст.

— Слушай, Ленка, — сказал тот же самый Олег. — Темнишь ты что-то. Папочка, мамочка! Работает, не работает! У меня тоже мать не работает, тоже только один отец деньги зарабатывает. И поменьше твоих. Но тоже матери отдает, не считает, что это только его деньги. Я сдал на подарок. И Валька твоя сдала, я знаю.

— Ей баба Сима дала, — с ходу нашлась Лена.

— А тебе?

— А пенсия маленькая у бабушки, больше нет, — врала девчонка. — Ведь еду еще надо покупать.

— Врешь ты все, — высказалась младшая сестра Наташки Прохоровой, подрастающая стервочка Олеська. — Да у твоей мамочки Зои самой денег куры не клюют, зачем ей еще у папаши брать? Ты думаешь, мы не знаем, что она богачка самая настоящая. Зачем ей деньги твоего папочки? Она ведь женой олигарха была. Её первый муж, знаешь, какой был богатый. Ему все магазины принадлежали в городе… Я тебе точно это говорю. Мне Наташка рассказывала, она в бывшем магазине твоей мачехи работает.

— И я это знаю, — поддержала Олеську спокойная Жанна, дочь Надежды Николаевны. — И еду тетя Зоя вам тащит сумками, каждую неделю привозит, баба Сима говорила. Кончай ты врать про мачеху. Если не любишь её, боишься спросить денег, то так просто и скажи всем. Разве мы не поймем?

— Зоя Александровна учила мою сестру, Наташку, — продолжила Олеська. — Они её Моделью Супер-Зоей звали. Она знаешь, как одевалась. Это она еще замуж не вышла за твоего отца, вдвоем с Ксюшкой жила. Помните, как мы из начальной школы бегали смотреть её наряды…

— А наша Ленка богатых просто не любит, — заржал неожиданно Олег Попов. — Она принципиально мачеху презирает и её детей, Ксюшку и мальчишек, потому что они богатые.

— Особенно Ксюху ты, Ленка, не должна любить, — поддержала злая на язык Олеська Прохорова. — Ведь Ксюха богаче всех, ей достались все миллионы её отца.

— Не Ксюхе, а Шурке, — поправила разозленная Лена.

— Шурка тоже богатая, — согласилась Жанна. — Её мать ведь художница была, я видела её картины в галерее, ходила туда с мамой, они хоть и страшные, но знаешь, какие дорогие. Но Ксюшка все равно богаче.

— Это у Ксюшки мать была художница, не путайте! — крикнула Лена. — А Шурка — родная дочь моей мачехи…

— Вот, все миллионеры обижают нашу Ленку. Зажали тысячу на подарок, — смеялись уже все одноклассники. — Ленка, раз ты богатых не любишь, ты заодно и от отца откажись. Это же он тебя привез сюда от матери-пьяницы к Супер-Зое…Он тоже не бедный…

— У меня нет матери, — со злой обидой прокричала девочка. — Вы понимаете, её просто не существует для меня

— Умерла что ли? — спросила Олеська.

— Да, умерла! — крикнула Лена, подумав: «Лучше пусть думают, что мать у меня мертвая, чем пьяница!»

Из глаз хлынули злые слезы. Лена убежала. Ребятам стало неудобно. Они почувствовали, что перегнули палку. Жанна бросилась догонять подругу и извиняться. Но Лена не стала с ней говорить.

Успокоившись немного, девочка пошла домой. На душе было нехорошо: опять наговорила про Зою, и не хотела, а само как-то получилось, и деньги нужны, на подарок сдали все. Бабка принципиально с пенсии не дает, сторону мачехи заняла. Можно, конечно, у отца попросить денег, но тогда он все узнает, что говорила Лена про его жену, девочка была уверена, что Зоя ничего не рассказала, даже, как она толкнула маленького Сережу. Нет, отец отпадал. Придется идти к тете Римме. Мачеха ей оставляла денег. А тетя Римма злая, опять будет орать, если уже узнала про последние слова Лены.

— Быстрее бы меня забрала тетя Оля, — думала девочка. — Вот приеду к ней в Америку. Там никто не знает, что у меня мать была пьяница. Все будут считать меня дочерью тети Оли. Я буду хорошо вести, постараюсь не огорчать её. Как все-таки нашей Алке повезло. А Зоя все-таки рада, что сбагрила Алку.

Дома Лена долго расспрашивала бабу Симу про Зою. Ребята все правильно сказали: мачеха, оказывается, была женой олигарха. Баба Сима не знала, что от Антона Зоя и Ксюша ничего не получили. «На её деньги строится дом, — словоохотливо рассказывала бабушка, передавая деревенские слухи. — Это Зоя уговорила Владислава отдать старый дом своему брату, отцу Петьки, а на новый дала денег. Своих денег. Так что все правильно сказали ребята. У Зойки денег много.

— Бабушка, а почему ты говоришь, что Ксюша — дочь Зои? Ты путаешь. Шурка — её дочь, — поправила бабушку девочка, думая, что старая женщина оговорилась.

— Ничего я не путаю, — сердито отозвалась баба Сима. — Ксюшку Зоя родила. А дочь Беллы — Шурочка.

— Но почему тогда тетя Зоя её так часто обнимает? — воскликнула Лена. — И та все ей — мама, мама, мамочка… А Ксюшку все больше ругает.

— Какая же ты дура, — ответила баба Сима. — Зойка и Вальку нашу без конца приголубливает. Потому что девчонкам ласки хочется. А Зойка добрая. Она бы и тебя обняла и пригладила, да ты свои колючки вперед выставляешь. Нехорошо ты делаешь. Помирись с Зоей. Другая бы на её месте могла бы сделать так, чтобы ваш отец вообще к вам не появлялся, платил бы алименты через суд и все. Зойка не такая. Она все по справедливости хочет, чтобы вам хорошо было…

Лена и сама понимала, что нехорошо она делает. Но было обидно, что не ее мать здесь, не она разъезжает в машине, красиво одевается, не Лена, а Ксюша и Шурка с Валькой бросаются навстречу отцу, когда он летом приезжал домой в деревню после работы… В сердце девочки жила обида. Разум никак не мог возобладать над эмоциями…

Деньги на подарок классной руководительнице отдала Римка в этот же день. Валя пришла попросить для своей учительницы.

— Тетя Римма, вы даже можете не давать мне деньги в руки, — глядя в пол, виновато говорила девчушка. — Отнесите сами. Тетя Зоя приедет, я скажу ей сама. Она добрая, даст.

— И не дам, и отнесу сама, — подбоченилась Римка.

— Спасибо, — тихо произнесла Валя, повернулась и пошла.

— Ты куда? — крикнула женщина. — Подожди. Ну словно неродная!

Валюша остановилась. Римма сунула ей в руки большое крутобокое красное яблоко:

— Вот возьми, съешь. Только сама! Я тебя знаю. Или бабке отнесешь, или Петьке моему отдашь. Тот стервец сразу выпросит.

— Съем, теть Римм, — пообещала Валюша. — Я люблю яблоки. Может, наша Аллочка ела бы такие яблоки маленькая, и не заболела бы.

У Валюши капнули слезы.

— Ну ты чего, — Римка обняла девчонку. Валюша всегда ей нравилась. — У вашей Алки теперь все есть. Это хорошо.

— Хорошо, — согласилась девочка. — Только я очень скучаю по Аллочке. Но все равно пусть она с тетей Олей живет. Там врачи, говорят, лучше. И муж тети Оли тоже врач. Он не даст больше заболеть нашей Аллочке.

— Ладно, ешь яблоко. И вот еще возьми, — растроганная Римма дала еще шоколадку. — Знаю, любишь. Петька говорил.

Девочка любила сладкое, но после ссоры старшей сестры с женой отца ничего, кроме обеда в столовой не брала.

— Нет, теть Римм, не надо. Не хочу, — и сейчас отказалась девочка.

— Валь, это я угощаю. От тети Риммы возьми!

— Нет, — упрямо повторила девочка. — Мне стыдно перед папой и тетей Зоей. Я не буду тратить лишних денег.

— Ага, обеднеют Зойка с Владькой от одной шоколадки. А ну, бери! — прикрикнула Римка.

Римма понесла деньги и сообразила, что и за Лену надо внести, тоже, наверно, хотят что-нибудь подарить своей классной руководительнице. Вздохнув, она взяла второе яблоко и шоколадку. Хоть и вредная эта Ленка, но ребенок еще, пусть вкусненького погрызет.

Когда Римма пришла, в классе громко шумели, но Лены не было. Римма отдала деньги, спросила, что случилось, куда делась Лена. Ребята опустили глаза и не ответили. Но их беспощадные в детском максимализме слова возымели действие. Лена с этого момента перестала говорить гадости о жене отца. Но до перемирия было еще далеко.