Предсказание звезд

ГЛАВА ПЯТАЯ

На следующий день снимок опубликовали в вечерней газете, и Мадж с удовольствием прочла вслух заголовок:

— «В меню «Кардини» это не было указано». — Она поднесла газету ближе к глазам и прочитала текст, набранный мелкими буквами: — «Мисс Трикси Троттер, откровенная девушка с улицы, вытаскивает наружу грязное белье в одном из лучших лондонских ресторанов. Ее предполагаемый клиент, мистер Райан Хайнд, отказался прокомментировать заявление о том, что он должен заплатить ей за «оказанные услуги»».

Катриона уже видела статью и лишь горько улыбнулась:

— Они правы, черт побери, ему нечего было сказать. Да и кто ему поверит? Явно не та девушка, с которой он был. Бедняжка вся посинела и была на грани истерики. Мне жаль, что я так ее смутила, но тут уж ничего не поделаешь. — Она отхлебнула кофе и добавила: — Надеюсь, пройдет еще немало времени, прежде чем мистер Казанова Хайнд решится снова там показаться.

Мадж все еще внимательно изучала фотографию. Наконец она удовлетворенно кивнула и отложила газету в сторону.

— Ну что ж, первое действие нашего спектакля прошло успешно. А ты абсолютно уверена, что он не узнал тебя?

— Ни капельки не сомневаюсь. Как бы он смог — в таком маскараде? Ты же сама говорила, что меня бы родная мама не узнала.

— А ты уверена, что не сказала ничего такого… или не сделала ни малейшего намека на что-нибудь, что помогло бы ему найти какую-нибудь связь?

Катриона поставила чашку и пожала плечами. К чему эти вопросы? И почему Мадж выглядит такой озабоченной?

— Что случилось? — требовательно спросила она. — Слушай, мне совершенно безразлично, даже если он меня действительно узнал. Он не сможет причинить мне вреда большего, чем уже причинил.

— У тебя было трудное время, моя дорогая. Когда мы в первый раз обсуждали с тобой эту идею, я предупреждала, что тебе, возможно, придется уехать из Лондона и подождать, пока пыль уляжется. Я думаю, время пришло.

— Какая пыль? — подозрительно спросила Катриона.

Мадж улыбнулась и бодро произнесла:

— Будь умницей. Ты заслужила каникулы. Возьми отпуск и поезжай навестить своих родителей. Я уверена, что они по тебе соскучились.

— Какая пыль? — снова спросила Катриона, с вызовом глядя на старшую подругу голубыми глазами.

Мадж прикурила сигарету. Поскольку она потушила предыдущую всего лишь минуту назад, было понятно, что она о чем-то задумалась. Наконец она произнесла:

— Ты и вправду здорово насолила Райану Хайнду, так что можно поклясться, что он будет рыть землю, чтобы узнать, кто же такая на самом деле Трикси Троттер, и если обнаружит…

— Ну и черт с ним! — прошипела Катриона. — Я тебе говорила… мне все равно.

— Даже если он попытается подать на тебя в суд? — спокойно спросила Мадж.

Катриона моргнула, потом сделала глубокий вдох и спокойно посмотрела на нее.

— Как он сможет это сделать? Я не совершила ничего противозаконного, так ведь? Ты помнишь, я ведь спрашивала тебя в самом начале, нет ли…

— Ну, в прямом смысле — нет. Это нельзя назвать незаконным, — сказала Мадж уклончиво. — Но Райан Хайнд может оказаться мстительным типом. Он может предъявить тебе иск за клевету.

Катриона в молчании уставилась на Мадж, потом решительно фыркнула.

— Ничего хорошего у него из этого не выйдет. Если он подаст на меня в суд, я откровенно расскажу, почему я это сделала. Он предстанет перед всеми отпетым негодяем, каким и является на самом деле. Бессовестный, лживый, вероломный обольститель невинных девушек.

— К сожалению, обольщение не может быть предъявлено в качестве обвинения, зато клевета может, — мрачно констатировала Мадж. — И давай не будем забывать, что он достаточно богат, чтобы позволить себе нанять самого лучшего адвоката. Я знаю, что это несправедливо, но мы живем в таком мире.

— И все-таки мне наплевать. Пусть делает, что хочет.

Мадж с сомнением посмотрела на нее.

— Если дойдет до суда, это может попасть в национальную прессу. Твои родители ведь читают газеты, я полагаю? Вероятнее всего, ничего подобного не случится, — успокаивающе сказала Мадж. — Это самый худший вариант. Но я считаю, что незачем испытывать судьбу. Ты совершила свое возмездие, так что спрячься в укромное место и пригни голову. В любом случае отпуск пойдет тебе на пользу. — Она ободряюще улыбнулась. — Я пока найму еще одну временную продавщицу. Ветер утихнет, и ты вернешься. — Она посмотрела на часы. — Сейчас только половина восьмого. У тебя достаточно времени, чтобы собрать чемодан и успеть на ночной поезд.

Катриона вздохнула.

— Ладно… если ты действительно считаешь, что я должна уехать. Но не думай, что я сбегаю от него. Его я не боюсь. Я делаю это только ради тебя.

На лице Мадж появилась улыбка облегчения.

— Хорошо. Поскольку у тебя теперь много новых красивых вещей, которые ты можешь показать своим родителям, я помогу тебе собрать чемоданы, а потом вызовем такси.

Катриона решила не ехать прямым поездом до Инвернесса, иначе ей пришлось бы провести там два дня, потому что автобус в Киндарох ходил лишь два раза в неделю. Вместо этого она сделала пересадку в Глазго и села на поезд до Обана, шумного рыболовного порта на западном побережье.

В Обане она сразу отправилась в гавань и попросила, чтобы одна из рыбацких лодок, направляющихся на север, подбросила ее до Киндароха, где она и оказалась на следующий вечер.

Конечно, родители были удивлены и обрадованы, увидев ее, и весь остаток ночи ей пришлось отвечать на их вопросы, рассказывать о работе… о Мадж… о шикарной квартире, в которой она живет… Но, естественно, она ни словом не обмолвилась о Райане Хайнде и своей недавней выходке. Они были бы шокированы и возмущены и, возможно, посадили бы ее под замок, чтобы она не смогла вернуться в Лондон.

Весь следующий день Катриона навещала своих друзей, но от Мораг намеренно держалась подальше. Отныне ее судьба находится в ее собственных руках, а не зависит от ясновидящей.

Утром третьего дня солнце ярко светило с безоблачного неба. Рыбаки на дамбе смотрели на горизонт и нюхали воздух, единодушно соглашаясь, что жаркая погода установилась надолго.

Воодушевленная этим, девушка решила посвятить целый день отдыху и поплавать. Она наполнила термос чаем, сложила в сумку несколько сандвичей и купальник и отправилась в маленькую песчаную бухту в четырех километрах от городка.

Катриона провела чудесный день, то ныряя в прибое, то нежась на солнце, лежа на серебристом песке. Воспоминания о Райане Хайнде медленно начали тускнеть. Мадж была права, дав ей совет выкинуть его из своей жизни. К тому времени, когда она вернется в Лондон, он станет просто неприятным воспоминанием, как свинка, которой она болела в детстве.

В пять часов вечера она в последний раз искупалась, сняла купальник и растерлась полотенцем, затем оделась и отправилась домой.

В Киндарохе, где местные жители ездили на стареньких, побитых грузовичках или ржавых пикапах, вид сверкающей дорогой спортивной машины вызвал повышенный интерес окружающих. Но сильнее всех была удивлена Катриона, когда увидела ее возле своего дома.

Пытаясь угадать, кто бы это мог нанести им визит, она вошла в гостиную. Не веря своим глазам, она в изумлении раскрыла рот, и кровь застыла у нее в жилах. Не может быть! Это невозможно!

— Катриона! — с улыбкой обратилась к ней мать. — Вот так сюрприз! Твой друг из Лондона приехал с тобой повидаться.

Серые глаза Райана Хайнда насмешливо заблестели, когда он с улыбкой поднялся ей навстречу.

— Привет, Катриона. Ты даже не представляешь, как я рад снова тебя увидеть.

Потеряв от удивления дар речи, она стояла, уставившись на него, пока мать не пригласила всех за стол. Потом, словно издалека, до нее донесся голос отца:

— Райан нам рассказывал, какой великолепный вечер вы с ним провели в шикарном ресторане в Вест-Энде.

— В «Кардини», — протяжно произнес Райан и с невинной улыбкой посмотрел через стол на Катриону. — Я уверен, что ты помнишь тот вечер, Катриона. Но мы ведь встречались еще раз, правда?

Она уже оправилась от первого потрясения и начала потихоньку соображать. Она сжала руки в кулаки под столом и холодно посмотрела на него.

— Разве?

Он весело рассмеялся.

— Конечно. Как ты могла забыть? Ты ходила на бал-маскарад, и на тебе был белый парик и весьма соблазнительный кружевной наряд. Ты должна помнить.

Как он смог найти ее здесь? Она припомнила, что он спрашивал, откуда она родом, и она ответила…

— Райан рассказал нам, что занимается вложениями в недвижимость, — чтобы заполнить паузу, вступил в разговор ее отец. — Я сказал ему, что в Киндарохе нет недвижимости, в которую стоило бы вкладывать деньги. Здесь время остановилось.

— Ладно, посмотрим, — доверительно ответил Райан. — Я поживу в гостинице несколько дней. — И он вкрадчиво улыбнулся Катрионе. — Что мне действительно нужно, так это чтобы кто-нибудь показал мне окрестности. Уверен, раз уж мы такие добрые друзья, ты ведь не откажешься помочь мне в этом, Катриона?

Мать ответила за нее:

— Ну, конечно, не откажется, Райан. Она с удовольствием это сделает. Правда, Катриона?

Было заметно ее удивление тем, почему дочь ведет себя так неприветливо. Такой красивый молодой человек, богатый, судя по его машине, с хорошими манерами! Невооруженным глазом видно, что она ему нравится, а она даже не улыбнулась ни разу!

Катриона не понимала, какую игру он затеял. Преодолевая тошноту, она выдавила из себя улыбку и сказала:

— Ничего не имею против. В конце концов, у меня отпуск, а здесь трудно найти какое-нибудь развлечение.

Райан усмехнулся, но она одна заметила, как язвительно изогнулись его губы.

— Не может быть, чтобы ты скучала, Катриона. Девушка с таким талантом! Я точно знаю, что ты очень хорошая актриса. Разве здесь нет местного театра, где ты могла бы играть?

Замечание прошло мимо ушей родителей, но она понимала, что должна скорее увести его из дома и потребовать объяснений, что за игру он затеял.

— Как только вы допьете чай, я провожу вас до гостиницы, — сказала она с ледяной вежливостью. — По дороге мы поговорим о том, что вы хотите посмотреть.

— Хорошая мысль, — усмехнулся Райан. — Но спешить некуда. До того, как ты пришла, твоя мама рассказывала мне о тебе. Похоже, в школе ты была не самым примерным ребенком. Вечно попадала в разные переделки.

Катриона посмотрела на него с холодным безразличием, хотя злость закипала у нее в душе.

— Я была ничуть не хуже других, мистер Хайнд. Матери склонны преувеличивать.

— Не в этом случае, — сказал он с легкой улыбкой. — Вероятно, виноваты твои чудесные рыжие волосы. Ты ведь знаешь, что говорят про рыжих?

Она ответила ледяным взглядом.

— Нет, не знаю. Что же говорят о рыжих, мистер Хайнд?

Мать вмешалась в разговор:

— Эти волосы у нее от отца. Хотите еще булочку с маслом, Райан? — Протягивая ему тарелку, она бросила на Катриону неодобрительный взгляд.

Катриона не обратила на это внимания, ее волновало лишь то, как ему удалось узнать ее. Все равно, какая разница? — сказала она себе наконец. Теперь надо беспокоиться о том, что у него на уме. Ничего, кроме неприятностей и возможного позора для себя и своей семьи, она не ожидала.

— После Лондона жизнь здесь покажется вам очень странной, Райан, — сказал ее отец.

Райан, который чувствовал себя спокойно и уверенно так, словно этот дом принадлежал ему, слегка улыбнулся.

— Не такой уж странной, мистер Макнейл. После окончания университета я провел шесть месяцев в Ассинте.

Ее отец удивленно посмотрел на него.

— Это дикая местность, принадлежавшая клану Маклеодов. Там несколько лагерей армейской спецподготовки.

— Да… Булочки необыкновенно вкусные, миссис Макнейл. Я совершенно забыл вкус настоящей домашней выпечки. Спасибо вам.

— Катриона очень хорошо готовит, — быстро сказала ее мать. — Может быть, вам удастся попробовать что-нибудь до возвращения в Лондон. Я слышала, что еда в нашей гостинице не самая лучшая. У них нет настоящего шеф-повара, потому что посетителей мало, даже летом.

Катриона стиснула зубы. Еще минута, и ее мать предложит этому негодяю остановиться у них. Надо поскорей объяснить, что Райан Хайнд — совсем не тот мужчина.

Райан посмотрел на нее с дразнящей усмешкой, затем серьезно сказал:

— Если ее кулинарные способности так же хороши, как и другие ее таланты, то я бы очень хотел попробовать.

— А как вы с Катрионой познакомились? — спросил отец тоном заботливого родителя, расспрашивающего предполагаемого зятя, которому нравится его дочь.

— Мы познакомились совершенно случайно, — жизнерадостно объявил Райан. — Можно сказать, что Катриона в буквальном смысле упала в мои объятия. Мы вместе посидели в баре… потом я пригласил ее на ужин, и мы стали… — его глаза смотрели холодным, насмешливым взглядом, — добрыми друзьями. Правда, Катриона?

Она оставила при себе замечание, которое хотела сделать, и кивнула, стараясь, чтобы это не выглядело слишком грубо. Подумать только, ее жизнь превратилась в такое унижение из-за какого-то идиота на роликовых коньках! Вполне достаточно, чтобы разрыдаться.

— Ну что же, я очень рада, что она познакомилась с таким респектабельным человеком, как вы, — прощебетала ее мать. — Рассказывают столько историй о молодых девушках, которые одни отправились в Лондон, связались с сомнительными личностями и впутались в неприятности. Я уверена, вы понимаете, что я имею в виду, мистер Хайнд.

— Конечно, понимаю, — с чувством ответил он. — Как и во всех больших городах, в Лондоне достаточно людей с сомнительной репутацией, которые только и ждут, чтобы воспользоваться юностью и невинностью девушек, приехавших туда в поисках приключений.

Катриона взглянула на него. Она в отчаянии подумала, что больше не выдержит. Он уже одурачил ее. Теперь он собирается одурачить еще и ее родителей?

— Так уж случилось, мистер Хайнд, что мне действительно пришлось познакомиться в Лондоне с весьма грязным типом, — холодно сказала она. Она понимала, что может вызвать любопытство своих родителей, но тем не менее продолжала: — Уверена, вы знаете, о ком я говорю. О человеке, который лжет и хитрит и говорит что угодно, лишь бы добиться своей цели.

Мать внимательно посмотрела на нее.

— Надеюсь, ты дала ему достойный отпор.

Райан засмеялся.

— Не думаю, что вам стоит беспокоиться на этот счет, миссис Макнейл. Уверен, ваша дочь вполне способна за себя постоять. Она весьма изобретательная юная леди. — Он улыбнулся Катрионе. — Ты ведь дала ему достойный отпор, правда?

В ее голубых глазах сверкал огонь, но ей удалось скрыть горечь, когда она ответила:

— Ну… на какое-то время ему удалось меня одурачить, но когда я узнала о нем правду, то отомстила за себя.

— Это хорошо, — с одобрением сказал Райан. — Будем надеяться, что ты больше о нем не услышишь. Некоторые люди бывают очень настойчивыми, особенно когда чувствуют, что могут взять реванш. — Он с невинным видом обернулся к ее матери. — Могу ли я попросить у вас еще чашку вашего великолепного чая, миссис Макнейл?

Катриона в отчаянии наблюдала, как мать из кожи вон лезет, чтобы угодить ему. Как долго он собирается пробыть в Киндарохе? Несколько дней? История, которую он наплел ее отцу, объясняя, зачем приехал сюда, — очередная ложь. Только ей известна истинная причина — наказать ее. Но почему он не поручил это своим проклятым адвокатам?

Ради спокойствия родителей она нацепила на лицо улыбку, но ее ждало новое испытание: мать пошла к шкафу и вернулась, гордо держа в руках альбом с фотографиями.

— Мама! — в отчаянии закричала Катриона. — Пожалуйста. Я уверена, что у мистера Хайнда нет на это времени.

— Ой, не будь дурочкой, Катриона, — пожурила ее мать. — Ты была очень красивой малышкой. Я уверена, что Райан захочет увидеть несколько фотографий. — Открыв альбом, она положила его перед Райаном. — Вот здесь ей три года…

Катриона чуть не зарычала и вжалась в стул.

Альбом был не таким уж большим, но за то время, которое понадобилось матери, чтобы его показать, можно было прочитать полное собрание сочинений Шекспира. Каждую фотографию она изучала и обсуждала в деталях: когда она была снята, где, кто связал ей этот свитер, что за люди рядом… Хоть бы Райан Хайнд умер от скуки! — злорадно подумала она. Однако этого не случилось. Как опытный лжец и актер, он умело изображал, что поглощен разглядыванием фотографий, пока альбом не закончился и не был возвращен на свое место в ящик шкафа.

Наконец Райан поднялся, а она разглядывала его. Он явно умеет одеваться по ситуации, подумала она. В горах Шотландии был бы неуместен шикарный деловой костюм, и сейчас на нем поверх белой рубашки был надет темно-синий твидовый пиджак. Хотя, какое право он имел носить галстук из шотландки с цветами Стюартов, она не знала. Клан Стюартов отрекся бы от такого подлеца, как он.

— Вы ведь еще не уходите? — запротестовала ее мать и повернулась к мужу. — Отец, где же твое гостеприимство? Ты до сих пор даже не предложил мистеру Хайнду стаканчик виски.

Катриона снова зарычала. Если ее отец достанет бутылку, это может затянуться надолго! Вскочив, она выразительно посмотрела на мать и запротестовала:

— Я уверена, что у мистера Хайнда много дел. А я обещала проводить его до гостиницы и поговорить о том, какие места он хочет посмотреть. Надо сделать это, пока не стемнеет.

Райан улыбнулся:

— Катриона совершенно права. Вы были слишком добры, я уверен, что мы еще увидимся до моего возвращения в Лондон.

Когда все прощальные слова были сказаны и они оказались на улице, Катриона дождалась, пока их не будет видно из дома, затем остановилась и в ярости набросилась на него:

— Так что, мистер Хайнд, какого черта вы тут делаете?!

Он хмуро улыбнулся и изобразил удивление.

— Неужели ты всех гостей встречаешь так холодно? А я-то уж подумал, что ты будешь безумно рада увидеть меня снова.

— Не шути со мной, подонок, — прошипела девушка. — Ты можешь одурачить моих родителей, но я-то знаю тебе цену.

В его глазах сверкнула ярость, но он сухо заметил:

— Ты изменилась. Стала еще красивее, я бы сказал, но в твоем разговоре появилась резкость, которой не было раньше. И я предлагаю тебе говорить тише, если ты не хочешь, чтобы наш дружеский разговор услышала вся деревня.

Катриона сердито посмотрела на него и прошипела:

— Ты — жалкое создание. Даже и думать не смей, что я боюсь таких, как ты.

Он презрительно поднял бровь.

— Нет? Тогда почему ты уехала из Лондона?

— А это не твое дело. — Она ткнула указательным пальцем ему в грудь. — Я тебя предупреждаю. Держись подальше от моих родителей. Они порядочные и честные люди. Я понимаю, ты не знаешь, что значат слова «честность» и «порядочность», но тем не менее не смей возвращаться сюда.

Прежде чем она успела увернуться, Райан схватил ее запястье, и она оказалась в кольце его рук. В ярости подняв голову и глядя на него, она, задыхаясь, прошипела:

— Отпусти меня, невежа! — И попыталась лягнуть его ногой, но не смогла поднять ее достаточно высоко.

— Ну, просто дикая кошка! — с насмешкой заметил Райан. — Наверное, в местной воде что-то такое содержится. Ты была гораздо дружелюбнее, когда мы впервые встретились в Лондоне. Насколько я помню, мне не пришлось слишком настаивать, чтобы затащить тебя в постель. Казалось, ты сама к этому стремилась.

Она безуспешно пыталась освободиться и, переполненная отчаянием и яростью, забрасывала его обвинениями.

— Тогда я не знала, какой ты негодяй. А сейчас, если ты немедленно меня не отпустишь, я…

Не дав ей возможности закончить, он рывком поднял ее, прижал к себе и впился губами в ее губы. Онемев от шока и его наглости, Катриона терпела это унижение, пока он не отпустил ее.

— По крайней мере, губы все такие же сладкие и нежные, — с мрачным юмором отметил он. — Изнываю от нетерпения выяснить, как там все остальное твое сладкое и восхитительное маленькое тело.

Она едва верила своим ушам и раздраженно проговорила сквозь зубы:

— Придется тебе подождать, пока рак на горе свистнет.

Райан позволил ей освободиться из его объятий и ровным голосом произнес:

— Ну, я не думаю, что это так затянется, Катриона. У меня такое чувство, что ты будешь готова к сотрудничеству в этом вопросе, хочешь ты этого или нет. — Он усмехнулся. — Кто знает? Может быть, тебе даже понравится, как и в прошлый раз.

Это невероятно! Он говорил настолько уверенно, что она неожиданно подумала…

— Помечтай, — съязвила Катриона и стряхнула с одежды воображаемую грязь, потом прищурила глаза и спокойно добавила: — Ты, должно быть, сумасшедший. Ты понимаешь, что испытываешь судьбу, появившись здесь? Отсюда до Обана у меня по крайней мере дюжина двоюродных братьев и дядей. Если они узнают, как ты со мной поступил, то могут сделать из тебя наживку для омара.

Он пренебрежительно пожал плечами, отмахнувшись от угрозы.

— Сомневаюсь. Если бы я взял тебя против твоей воли, это было бы другое дело, но, как я уже говорил, никакой борьбы не было, ты настойчиво стремилась воспользоваться своим бесспорным очарованием.

Она сердито откинула с лица волосы и пошла в сторону гавани.

— Ты обманул меня, — пробормотала она. — Ты намеренно меня увлекал и заставил поверить, что… что… — сказала она, запинаясь, а потом прошипела: — Ты понимаешь, о чем я говорю. Не пытайся это отрицать.

— Я пока еще ничего не отрицал, — раздраженно ответил Райан. — И не угрожай мне снова. У тебя и так крупные неприятности. Пострадавшая сторона здесь я, а не ты. Просто запомни это на будущее.

— Ты — пострадавшая сторона?! — вскричала Катриона.

— Ты хочешь, чтобы весь городок услышал нашу беседу? Давай пойдем ко мне в гостиницу и повесим на двери табличку «Не беспокоить».

— У тебя примерно столько же шансов снова затащить меня к себе в гостиницу, сколько дождаться, пока у тебя вырастут крылья, — с чувством ответила девушка. — Мы можем продолжить наш разговор у входа в гавань. Там нас никто не потревожит.

С мрачным лицом она повела его мимо пустого рыбного рынка, вдоль набережной на гранитную дамбу. Вечернее солнце окрасило необычно спокойное море в цвет расплавленного золота, пара чаек описывала ленивые круги у них над головой. В детстве это было одно из самых любимых мест Катрионы. В долгие летние дни она сидела здесь босая, забросив в воду леску с прикрепленной к ней раковиной и крючком. Она ни разу не поймала ничего, но ей нравилось просто сидеть и предаваться своим фантазиям. И вот она здесь со своим врагом.

Когда они достигли конца дамбы, девушка остановилась, уперла руки в бока и резко начала:

— Здесь нам никто не помешает, мистер Хайнд, так что давайте поставим точки над «i». Насколько я понимаю, мы квиты. Хотя мне кажется, что вы еще легко отделались. Единственное, о чем я вас прошу сейчас, это оставить меня в покое. Садитесь в свою машину и убирайтесь прочь из моей жизни навсегда.

Поставив ногу на швартовую тумбу, Райан задумчиво разглядывал Катриону.

— Я не собираюсь оставлять тебя в покое, Катриона. Ты должна загладить свою вину, и я не уеду из Киндароха, пока это не случится.

Она надменно покачала головой.

— В таком случае приготовьтесь к тому, что вам придется остаться здесь навсегда.

Он усмехнулся, блеснув белоснежными зубами.

— Возможно, мне все равно придется это сделать. Поскольку ты успешно подорвала мою репутацию в Лондоне, мне приходится искать другие места, где я смогу заниматься бизнесом. У этого сонного маленького городка хорошие перспективы для развития, и я с удовольствием стал бы твоим соседом.

Катриона была ошеломлена. Он шутит. Конечно, шутит. Мысль о том, что он поселится здесь и станет постоянной опасностью, была непереносимой.

— Мы могли бы стать друзьями, — с мрачным сарказмом предложил он. — Подумай об этом. Мы могли бы устраивать приемы в гостиничном баре. Ты бы развлекала публику, исполняя роль Трикси Троттер. Уверен, ничего подобного здесь не видели. Знаешь, ты была очень хороша. Ты превосходно сыграла свою роль, и все были совершенно одурачены.

Она с усилием взяла себя в руки и задала мучивший ее вопрос:

— Если я провела тебя, как же ты узнал, что это была я?

Он пожал плечами.

— Это было легко. Швейцар запомнил водителя такси, который отвозил тебя домой. Нужно было просто дождаться, пока он снова окажется там на следующий вечер, и спросить у него, где он тебя высадил. Как только он упомянул Палмерстон-Корт в Челси, я понял, что это ты. Водитель даже запомнил, что, когда ты сняла парик, под ним оказались рыжие волосы. — Райан любезно улыбнулся ей. — Когда я обходил квартиры, чтобы найти тебя, охранник в подъезде сказал, что ты уехала в отпуск домой, в Шотландию. К счастью, у меня хорошая память, и я вспомнил, что ты говорила мне, как называется это место.

Сама виновата, печально подумала она.

— Что конкретно ты имел в виду, говоря, что я должна загладить свою вину? Если ты хочешь, чтобы я публично принесла извинения, можешь об этом забыть. Я ни капли не раскаиваюсь в своем поступке. По правде говоря, я бы сделала это снова, если бы представилась возможность.

Его рот искривился, то ли от злости, то ли от смеха, она не поняла, но голос был угрожающим:

— Извинения бесполезны. Ты можешь ползти на четвереньках, целуя мне ноги, тебе это все равно не поможет. Не думай, что тебе удастся отделаться так легко.

— Понимаю… — напряженно сказала Катриона. — Значит, ты собираешься подать на меня в суд за клевету.

Он снова засмеялся, потом помотал головой.

— Сомневаюсь, что в этом есть смысл. Какой прок сажать тебя за решетку? Ведь ты не сможешь выплатить мне компенсацию, которую присудит суд.

У нее появилось нехорошее предчувствие относительно его намерений, и она подозрительно посмотрела на него:

— В таком случае будь любезен сообщить мне, что же ты намереваешься потребовать?

Серые глаза оглядели ее с оскорбительной дерзостью, затем он снова улыбнулся, обнажив белые зубы.

— Трикси Троттер ни на минуту не усомнилась бы в моих желаниях.

Она задохнулась от возмущения и уставилась на него.

— Ты сошел с ума. Это омерзительно.

Его взгляд снова стал жестким, он испытующе и язвительно разглядывал ее.

— Я привык получать простые и абсолютно естественные жизненные удовольствия, причем регулярно. Но благодаря твоему небольшому показательному выступлению в ресторане эти удовольствия стали мне на некоторое время недоступны. Так что я считаю справедливым, если ты будешь удовлетворять мои физические потребности, пока все не встанет на свои места. Я уверен, это не слишком большая плата. И, в конце концов, это ведь так естественно, не правда ли?

Хладнокровие этого человека просто поразительно, подумала Катриона. Она посмотрела ему прямо в глаза и спокойно сказала:

— Исчезни.

Он покачал головой с притворным сожалением, потом опустил руку во внутренний карман пиджака и устало произнес:

— Я принял некоторые меры предосторожности и прихватил с собой вот это. — С улыбкой сожаления он передал ей сложенную газетную страницу.

Она развернула ее и внезапно почувствовала дурноту, увидев фотографию и статью.

— Хорошо получилось, да? — заметил он. Конечно, когда ты знаешь, кто такая Трикси Троттер на самом деле, то не сложно обнаружить значительное сходство. Здесь ведь не получают лондонские газеты, так что не думаю, чтобы кто-нибудь в деревне это видел.

Она взглянула на него, затем быстро скомкала газету и бросила ее в воду.

Райан проследил за ней взглядом и молча смотрел, как газета медленно намокает и тонет, затем пожал плечами.

— Хорошо, что я прихватил с собой несколько номеров. Они в моем чемодане в гостинице.

Катриона вздрогнула и на минуту застыла, в отчаянии опустив голову, затем холодно посмотрела на него.

— Что ты собираешься с ними делать?

Он продолжал, словно не слышал ее:

— Мы назовем это «Тайная жизнь Катрионы Макнейл». Она уехала из Киндароха в Лондон в поисках славы и богатства, но, как и многие другие, стала уличной проституткой. Кто бы мог подумать, что она кончит этим? Конечно, не ее добрые, трудолюбивые и богобоязненные родители. Посмею сказать, что это разбило бы их сердца. Ты можешь все отвергать, но не думаю, что кто-нибудь тебе поверит. — Его серые глаза смотрели на нее холодно. — Только сегодня днем твоя мать рассказывала мне о твоей замечательной работе, о квартире, в которой ты живешь, и о красивых вещах, которые у тебя неожиданно появились. Если она увидит эту фотографию, то все поймет, не так ли?

— Я работаю в бутике в Челси, — мрачно парировала девушка.

— Конечно, конечно. Я тебе верю, Катриона. Но поверит ли твоя мама? А остальные? Ты лучше других должна понимать, как скандал может повредить репутации. Людям всегда нравится думать самое худшее о своих соседях. Это позволяет им ощущать свое превосходство.

Каждое сказанное Райаном слово было правдой, мучительно призналась она себе, не в силах поднять глаз. Закусив губу, Катриона смотрела на дома и магазины, видневшиеся за гаванью. Здесь она чувствовала себя в безопасности, с родителями и среди друзей. Все ее детские воспоминания были связаны с Киндарохом. А теперь этот человек собирается все уничтожить. Единственное, что ей остается, это убежать ночью, тайком, как вор, и спрятаться где-нибудь. Он знает, где найти ее, если она вернется в Лондон, так что придется искать другое место, где она сможет начать все сначала. Может быть, сменить имя?

— Ты действительно собираешься это сделать, да? — спросила она устало и огорченно.

— Ну, а чего же еще ждать от такого презренного типа, как я? — проговорил он с кривой усмешкой. — Я должен соответствовать своему имиджу, так ведь?

— Значит, либо я… я соглашусь спать с тобой, когда бы тебе этого ни захотелось, либо ты распространяешь обо мне эту ложь.

— Абсолютно верно, — согласился он, изогнув губы в иронической ухмылке. — Точнее не скажешь.

— Это называется шантаж, — заключила Катриона, с презрением оглядывая его. — Ты еще гнуснее, чем я думала.

Он пожал плечами.

— Ты всегда можешь пойти в полицию, если считаешь, что от этого будет толк. Но почему-то я думаю, что ты этого не сделаешь. — Он посмотрел на чаек, кружившихся над головой, и спокойно произнес: — Что же касается того, чтобы спать со мной… об этом мы поговорим позже. Все, что мне нужно от тебя сейчас, это дружелюбная улыбка и обещание показать окрестности. Теперь, когда я увидел это место, я и вправду думаю, что оно нуждается в ком-то вроде меня, пора вдохнуть в него жизнь. Надеюсь, у тебя есть водительские права?

Она кивнула, сердито глядя на него.

— Хорошо. — Райан выпрямился и передал ей ключи от машины. — Моя машина осталась возле вашего дома. Будь добра, доставь ее к гостинице завтра утром после завтрака. — Он развернулся и пошел по дамбе к гостинице, оставив Катриону одну.

Через несколько минут он вошел в бар, приветливо кивнул вечерним завсегдатаям, затем сел за стойку и заказал большую порцию виски. Жизнь полна маленьких сюрпризов, думал Райан. Решение приехать сюда было принято внезапно, продиктованное гневом. Здравый смысл подсказывал ему, что самым разумным было бы просто забыть обо всем, провести здесь ночь и завтра вернуться в Лондон. Но впервые в жизни он не мог вести себя разумно.

Эта Катриона Макнейл была совсем не похожа на ту, с которой он познакомился в Лондоне. Это была не женщина, а дикая кошка, и ей надо было преподать урок. Кроме того, было что-то такое в этих огромных голубых глазах, что заинтриговало его и чему было трудно сопротивляться.