Прекрасный дикарь

Глава 47

Уинтер

Все изменилось в мгновение ока. Я смотрела на своего горца, воскресшего из мертвых. По крайней мере, так мне казалось.

Я не хотела больше смотреть на Рамона, мой взгляд был сосредоточен на крови, пропитавшей свитер Николи, царапинах на его шее и щеках, но большая часть крови была не его. Порез, который я на нем оставила, был одной из самых страшных ран, но несколько швов его вылечат. Он пришел за мной, несмотря ни на что, ворвался к Аиду, как Орфей за своей женой Эвридикой, отказываясь сдаваться, даже когда казалось, что все потеряно.

Он повернулся ко мне лицом, оставив изуродованное тело моего мужа на кровати, и встал так, чтобы возвышаться надо мной. Он провел большим пальцем по моей щеке, окрасив ее в красный цвет кровью Рамона. То же самое он сделал с другой щекой, затем наклонился и ухватил меня за подбородок. Я поняла, что дрожу, от облегчения мои колени чуть не подкосились.

— Мой воин, — вздохнул он, затем двинулся, обводя меня по кругу, держа руки подальше от моей кожи, несмотря на то, как сильно я жаждала его прикосновений. Он зарычал, когда увидел покрасневшие следы от ремня на моей спине, и когда он вернулся и встал передо мной, его глаза были полны отчаяния. — Я нарушил данное тебе обещание. Я поклялся, что никто и никогда больше не причинит тебе вреда.

— Ты не можешь управлять жизнью, — вздохнула я, и он покачал головой в знак отрицания этого, потянувшись вверх, чтобы нежно взять меня за подбородок. — Всегда будут времена, когда будет больно.

— Тогда я обещаю тебе следующее, — прорычал он, подходя ближе, пока я не опьянела от его аромата крови и мужчины. — Я буду проводить каждый день, пока существует этот мир, заставляя тебя улыбаться, стонать и вздыхать от удовольствия. И когда жизнь причинит тебе боль, я буду рядом, чтобы успокоить ее, чтобы бороться с твоими демонами, чтобы последовать за тобой в адское пламя и сгореть там, чтобы ты жила, чтобы снова улыбалась. Я обещаю, что твой рассвет всегда наступит, какой бы темной ни была ночь.

Я забыла как дышать, прильнув к нему, положив руку на его мускулистую грудь и чувствуя знакомый стук его сердца под своей ладонью. Затем я немного задрала его свитер и нарисовала на его коже слова: Я люблю тебя, и его веки полузакрылись, пока он смотрел на меня, наклоняясь ко мне, медленно и осторожно.

— Я не из стекла, — прошептала я, и улыбка натянула уголки моего рта. Казалось невозможным снова улыбаться, снова быть в объятиях моего горного мужчины, с миром, открывшимся перед нами, чтобы делать с ним все, что мы захотим.

Николи обхватил меня за талию и с рычанием притянул к себе, но прежде чем я успела погрузиться в поцелуй, которого так отчаянно жаждала, дверь распахнулась, и в комнату ввалились остальные Ромеро.

— Ух ты, простите, что прерываю этот кровавый фестиваль поцелуев, но нам пора, блядь, уходить, — сказал Фрэнки, глядя на растерзанное тело Рамона. Он был меньше всех в крови, и каким-то образом его волосы все еще были в порядке, а рубашка аккуратно заправлена в брюки.

— Не знаю, думаю, это Рамон-тик, — сказал Энцо, смеясь, как гиена, глядя на моего мертвого мужа.

Я фыркнула от смеха, а Николи мрачно усмехнулся.

— Давайте, возвращаемся на берег. Все на борту либо мертвы, либо уже отправляются в загробный мир, — сказал Рокко с диким блеском в глазах.

Николи взял меня за руку, когда они отвернулись, и я вскрикнула, поняв, что он взял меня за руку, порезанную осколком стекла. Он тут же отпустил ее, посмотрел на зазубренный срез на моей ладони, выругался и направился к шкафу Рамона. Он разорвал рубашку на две части, затем перевязал мне руку, после чего схватил пиджак Рамона, в котором тот был на маскараде, и протянул мне, чтобы я его надела. Он был мне тесноват, но я была благодарна за это, когда мы вышли на улицу, и морозный воздух хлестал вокруг нас.

Палуба была мокрой от крови, и мои босые ноги несколько раз поскользнулись на ней, пока мы шли за братьями Николи к скоростному катеру, подвешенному на кране в задней части яхты. Фрэнки разобрался с управлением и спустил ее на воду, пока Энцо и Рокко вместе спускались по лестнице.

— Это нехорошо, — пробормотал Николи.

— Что нехорошо? — спросила я, когда он обхватил меня за плечи.

— Эти двое ушли вместе, — сказал он с ухмылкой.

Мы ждали, пока они вернутся, и я смотрела на кровавую бойню вокруг нас, мое сердце зажглось от того, что Ромеро сделали, чтобы добраться до меня.

— Спасибо, — сказала я Фрэнки, и он одарил меня кривой ухмылкой.

— Ты — семья, Уинтер. А Ромеро сделает все для семьи, — сказал он серьезно.

— Вперед, блядь, вперед, могучие рейнджеры! — крикнул Энцо, когда они с Рокко рванули обратно по лестнице, смеясь во все горло.

Мое сердце заколотилось, и никто из нас не стал спрашивать почему, когда Николи подтолкнул меня к краю перил, с которых к воде спускалась лестница. Я перекинула ногу и посмотрела на четырех мужчин, которые наблюдали за тем, как я спускаюсь, все они были освещены луной, их лица были скрыты тенью, так что я не могла отличить одного от другого. Они были четырьмя частями одного целого, и в этом было что-то до боли прекрасное.

Когда я преодолела несколько перекладин, они последовали за мной, и я поспешила вниз в лодку, опустившись на ее палубу.

Через мгновение ко мне присоединились все четверо, и Николи усадил меня к себе на колени на сиденье сзади, крепко прижав к груди. Он был теплым, несмотря на морозный воздух, и я прижалась к нему с самой счастливой улыбкой на лице.

Рокко завел двигатель, а Энцо стукнул себя кулаками в грудь, в предвкушении глядя на яхту.

— Увози нас, stronzo, — прорычал Фрэнки на Рокко, выглядя обеспокоенным, так как он тоже смотрел на яхту.

Рокко нажал на педаль газа, и яхта рванула по воде на большой скорости.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на яхту, покачивающуюся на темном море, как раз в тот момент, когда ее пронзил взрыв, от которого я задохнулась: окна взорвались, и обломки разлетелись во все стороны.

Николи крепко обнял меня, а его братья закричали, и вскоре мы присоединились к ним, радуясь нашей победе, наблюдая, как прекрасная яхта начинает погружаться в волны, а огонь поднимается высоко к небу.

Энцо и Рокко начали возбужденно рассказывать нам о том, как они перерезали топливопроводы в моторном отсеке и использовали веревку, смоченную в газе, чтобы создать фитиль. Я перестала слушать, повернувшись к Николи: его глаза притягивали меня к себе и утверждали меня одним лишь взглядом. Мое сердце выстукивало дикую, новую мелодию, которую я любила чувствовать. Когда мы были вместе, все казалось правильным.

— Остановись здесь, Рокко, давай посмотрим, как это происходит, — нетерпеливо сказал Энцо, и Рокко заглушил мотор, так что лодка замедлила ход и мягко раскачивалась на воде.

Я теснее прижалась к Николи и почувствовала, что в мой бок вдавливается какой-то комок. Я потянулась в карман пиджака Рамона и рассмеялась, обнаружив носок с бриллиантами. Символ жизни, которую я надеялась однажды купить себе. Но в итоге я нашла путь к еще лучшей жизни без них.

Я показала Николи, что лежит внутри, и его глаза сверкнули, когда лунный свет заставил их загореться, как небо, полное звезд.

— Ни хрена себе, — засмеялся он, обхватив мою руку. — Ты богата, куколка.

— Это цена моих шрамов, — мрачно сказала я, сжимая пальцы.

— Если ты повторишь ту штуку с «Титаника» с этими бриллиантами, bella, я нырну за ними, как чертовски возбужденный дельфин, — поддразнил Энцо, и я с ухмылкой посмотрела на него через плечо.

Я обернулась к Николи, и он безмятежно улыбнулся мне. — Делай то, что должна, моя дикарка.

Я долго смотрела в темную воду, а затем, приняв решение, засунула бриллианты обратно в карман. — Я заставлю их заплатить за что-то хорошее. За что-то стоящее. На дне океана они никому не нужны.

Руки Николи скользнули под мой пиджак, его пальцы обхватили голую кожу моих бедер. Мои рыжие волосы развевались на ветру, и он наблюдал за мной, как загипнотизированный. — Когда мы вернемся домой, я обработаю твои раны, смою каждую капельку крови с твоей плоти и буду всю ночь клеймить тебя как свою.

— Я уже твоя, — поддразнила я, мое сердце сжалось от блаженства.

— Нам обоим нужно напоминание. — Он ухмыльнулся, и мы повернулись лицом к огню, жар от него доходил до нас, а красный и золотой свет плясал по нашим телам.

Я чувствовала, как последние оковы спадают с моей души, когда яхта погружалась в волны, позволяя мне полностью отдаться Николи. Я была его во всех смыслах, в любой жизни, в любой вселенной.

И когда я наклонилась и поцеловала его, наши души соединились, как две одинокие звезды, которые всегда находились на линии столкновения в небе, мчась навстречу друг другу, никогда не зная, что другая приближается. Но теперь мы были вместе, и огонь вырывался из каждого дюйма наших существ, подпитываемый силой друг друга. Было странно, что я никогда не понимала, что он движется в мою сторону, когда все эти месяцы я была одна в темноте. Но теперь, когда он был здесь, я поняла, что мы связаны так глубоко, что мне больше не нужно бояться его потерять. Куда бы ни пошла его душа, моя последует за ней. И в вечности мы будем вместе, просто два диких существа, которых никогда не удастся загнать в клетку.