Прекрасный хаос

07.09 Линкуб

Я стоял на вершине белой водонапорной башни, повернувшись спиной к солнцу. Очертания моей безголовой тени вырисовывались на нагретом крашеном металле. Я смотрел вниз — на Саммервилль, озеро и ведущую в Гэтлин трассу номер девять. Именно здесь мы с Леной когда-то были счастливы, но сейчас к моему горлу подкатила тошнота.

Почему-то постоянно слезились глаза. Возможно, от яркого света.

«Ну, давай! Пора!»

Я нервно сжал кулаки, уставившись на крошечные домики, машины и людей.

От страха у меня свело желудок. Возникшая из ниоткуда тяжесть настойчиво подсказывала мне: что-то не так. А потом чьи-то знакомые руки крепко схватили меня за талию и потащили вниз по металлической лестнице. Задыхаясь, я ударился челюстью о перила. Споткнулся и рванулся вперед, пытаясь сбросить с себя нападающего.

«Кто ты?»

Но чем больше я сопротивлялся, тем яростнее он колотил меня. Очередной удар пришелся в живот. Охнув, я согнулся пополам и заметил его кеды. Черные чаки, старые и поношенные… Совсем, как у меня!

«Что тебе нужно?»

Не дожидаясь ответа, я вцепился ему в горло, но он опередил меня и принялся душить. Я мельком увидел его лицо и ужаснулся.

«Он — это я».

А через секунду мы оба скатились к краю площадки и полетели вниз. Пока земля неумолимо приближалась, у меня в голове вертелась одна мысль:

«Наконец-то!»

Я рухнул с кровати, стукнулся головой и оказался на полу, запутавшись в одеяле. Проснуться никак не удавалось. Надо немного подождать и перестать паниковать. А ведь раньше мне постоянно снилось, что падает Лена, а я пытаюсь ее спасти. Что со мной творится?

— Итан Лоусон Уот! Чем, во имя всеблагого Спасителя, ты занимаешься у себя в комнате?!

По меткому выражению моего папы, Эмма умеет кричать так, что ее голос вернет тебя в Гэтлин даже из владений Гадеса.

Открыв глаза, я обнаружил одинокий носок и паука, который бесцельно брел по пыльным половицам. Потом я разглядел несколько потрепанных книг с полуоторванными корешками: «Уловка 22», «Игра Эндера», «Изгои»,[1] и еще парочку романов. Ну и кошмар у меня под кроватью…

— Ничего, просто окно захлопнулось! — отозвался я.

Если честно, с некоторых пор я никогда его не закрываю. Ведь никакие ставни и жалюзи не станут преградой для темного чародея или кровососущего инкуба. Не представляю, как от них защититься…

А дядя Лены — Мэкон надежды не терял. Вообще-то мы с ним почти не виделись. Большую часть времени он проводил в туннелях или корпел над защитным заклинанием, которое собирался наложить на Равенвуд. После семнадцатой луны — когда нарушилось хрупкое равновесие — поместье превратилось в настоящую цитадель. Эмма тоже не покладая рук трудилась над созданием своей собственной крепости, или, как называл наш дом Линк, оплота суеверий. Эмма использовала более официальную терминологию, а именно — «принятие профилактических мер». Она посыпала солью подоконники, а однажды забралась на шаткую стремянку и развесила на ветках миртового дерева перевернутые стеклянные бутылки. Теперь, завидя меня в «Стой-стяни», мама Линка, миссис Линкольн сразу осведомлялась: «Ну как, поймали в стекляшки злых духов?»

Мне хотелось ей ответить: «Вас бы туда запихать!» Миссис Линкольн в коричневой пыльной бутылке из-под колы — впечатляющее зрелище, верно? Хотя сейчас меня мало что волновало, и я бы отдал все на свете за один глоток свежего воздуха. Я прислонился к старой деревянной кровати, и жара накрыла меня удушливой волной. Беспощадное солнце Южной Каролины к сентябрю обычно становилось мягким и ласковым, но только не в этом году…

Потирая ушибленный лоб, я поплелся в душ, открыл кран и задумался.

Уже пять раз по утрам я буквально слетал с постели, но рассказать о своих ночных кошмарах Эмме еще не решился. Кто знает, что ей еще взбредет в голову? Ведь Эмма уподобилась хищной птице, готовой защитить птенца ценой собственной жизни! Стоило мне выйти из дома, и она следовала за мной по пятам, словно тень. Значит, и у меня завелся мой личный призрак, привидение, от которого невозможно сбежать.

Ситуация сложилась невыносимая. Но может, меня пронесет?..

Из кухни донесся запах жареного бекона, я прибавил напор холодной воды. А вытираясь, обратил внимание, что окно действительно закрылось само собой.

— Поторопись, спящая красавица, пора грызть гранит науки! — позвал меня Линк.

Ничего себе: мой друг уже мог похвастаться низким мужским тембром! Сразу и не поймешь, что его обладатель — мальчишка-подросток, который лупит по барабанам и сочиняет бездарные песенки. Но за последнее время Линк возмужал и вырос. Похоже, это еще не предел…

— Гранит науки? Бывают испытания и похуже, — поддразнил его я, присаживаясь рядом.

Эмма фыркнула и продолжила колдовать над яичницей с помощью Одноглазого Ужаса — деревянной «ложки правосудия». А я быстро догадался, что мне несдобровать. Если на стене висит ружье, рано или поздно оно обязательно выстрелит.

— Доброе утро, — собравшись с духом, поприветствовал ее я.

— Кстати, уже день. Как мило с твоей стороны соблаговолить присоединиться к нам!

Стоя у плиты в такую духоту, Эмма даже не вспотела. Заведенный порядок вещей в доме не могло нарушить ничто — по крайней мере, не капризы погоды. Она обернулась и взглянула на меня так, будто собиралась вывалить урожай яиц целого курятника на мою несчастную тарелку. Хороший завтрак — залог удачного дня, и пытаться переубедить Эмму бесполезно. Вероятно, к выпускному вечеру я буду напоминать гигантский бисквит, плавающий в море блинного теста. Кроме того, сопротивляться бесполезно: сегодня — первый день занятий. Я не очень-то жажду вернуться в «Джексон». В прошлом году мои «друзья», за исключением Линка, обращались со мной как с пустым местом. Но, с другой стороны, теперь я имею законный предлог, чтобы выбраться из дома.

— Итан Уот, немедленно доедай!

На мою тарелку приземлился тост, бекон, лошадиная порция масла и каша. Эмма положила салфетку и перед Линком, но на этом сервировка закончилась. Она знала, что Линк откажется от любых кулинарных шедевров. И не важно, кем они приготовлены.

Однако даже Эмма не представляла, на что способен Линк (да и он сам — тоже). Если Джона Брида можно назвать гибридом чародея и инкуба, то Линк, конечно же, — следующее поколение. Мэкон считал, что по отношению к инкубам Линк является неким «дальним родственником» — из тех ребят, которых встречаешь раз в пять лет на очередной свадьбе или похоронах и потом не можешь вспомнить их имена.

Линк потянулся и удобно развалился на стуле, который жалобно заскрипел под его весом.

— Долгие выдались каникулы, Уот!

Я положил в рот ложку каши и чуть не выплюнул: она была слишком сухая. А Эмма, между прочим, никогда не варила невкусную овсянку — наверно, у меня от жары аппетит пропал.

— А не хочешь спросить у Ридли, что она думает?

— Нам осталось учиться всего два года! А я — Линкуб, единственный и неповторимый! — поморщился Линк, и я смекнул, что беседа с Ридли уже состоялась. — Я — самый крутой супермен…

— Но пока он не летает! Только двойки получает! Тебе какая рифма больше нравится? — попытался рассмеяться я, но еда комом застряла у меня в горле.

— Хватит!

Что за ирония судьбы! Прежде кузина Лены — Ридли, с которой Линк постоянно расставался и снова начинал встречаться, была сиреной: то есть могла заполучить любого парня и делать все, что ее душе угодно. Но Сэрафина лишила Ридли ее способностей, и та превратилась в смертную. Ну а Линк — в инкуба.

Короче, после укуса с ним произошла мгновенная трансформация. Намазанные гелем волосы Линка, над которыми раньше издевались, стали «стильной прической». У него появились мускулы. Бицепсы бугрились как нарукавники для купания, которые мама заставляла его надевать, даже когда он научился плавать. Перед нами была ни дать ни взять — настоящая рок-звезда.

— Я бы на твоем месте не связывался с Ридли. Характер-то у нее не улучшился.

Я выложил остатки каши и яичницы на тост, накрыл это безобразие беконом и сложил хлеб пополам. Линк недовольно скривился. Новоявленный инкуб потерял всякий интерес к еде.

— Приятель! Я, конечно, идиот, но не настолько!

Лично я в этом сильно сомневался, но решил промолчать, пожал плечами, засунул в рот свой утренний сэндвич и чуть не поперхнулся. Ну и гадость! Скорее всего, бекона маловато. Не успел я открыть рот, чтобы продолжить разговор, как на мое плечо опустилась тяжелая рука. Я едва не подпрыгнул от неожиданности, и на секунду мне почудилось, что я опять стою на вершине водонапорной башни и готовлюсь к нападению. Я обернулся и с облегчением увидел Эмму. Пробил час наставлений на путь истинный. Будь я повнимательнее, то обязательно заметил бы красную нитку на ее запястье. Новый амулет — ясно, над моей головой сгущаются тучи.

— О чем вы думаете, мальчики! Сидите тут и болтаете! Ничего еще не закончилось — ни семнадцатая луна, ни жара, ни ваши делишки с Абрахамом Равенвудом. А вы делаете вид, что все в порядке и вы теперь герои! Ничего подобного, — трагически зашептала Эмма. — Вы ошибаетесь! Все имеет последствия, и вы только в начале пути…

Ага. Последствия повсюду, а я только притворяюсь, что мне на них наплевать.

— В смысле, мэм? — удивленно перебил ее Линк.

Идиот! Когда Эмма в мрачном настроении, надо молчать в тряпочку! Она схватила Линка за футболку с «Black Sabbath» и разошлась не на шутку:

— Чтобы ни на шаг не отходил от моего мальчика! Тебе нелегко, и мне искренне жаль, но, возможно, это убережет ваши глупые головы от более серьезных неприятностей! Ты меня понял, Уэсли Джефферсон Линкольн?!

— Да, мэм, — оторопев, кивнул Линк.

Я уставился на Эмму. Она не собиралась отпускать Линка, да и от меня, похоже, не отстанет.

— Эмма, не заводись! Мы просто идем в школу, начался учебный год. Не волнуйся! В «Джексоне» ни инкубы, ни демоны пока не показываются.

— А это не совсем правда, — откашлявшись, заявил Линк, попытавшись разрядить обстановку.

Эмма еще крепче сжала его футболку и рывком подняла моего друга на ноги.

— Ничего смешного! — закричала она.

На сей раз Линк все понял, и Эмма повернулась ко мне:

— Итан Уот! Я была рядом с тобой, когда ты оставил в яблоке свой первый молочный зуб! Когда у тебя отлетело колесо на гонках Пайнвуд![2] Я вырезала тебе диапроекторы из обувных коробок! Пекла пирожные с глазурью на твой день рождения! Ни слова тебе не сказала, когда у тебя взорвалась модель водонапорной башни, хотя я тебя предупреждала!!! Я права?

— Да, мэм, — покорно согласился я.

Все верно. Эмма не покидала меня, когда полтора года назад умерла моя мама, а папа обезумел от горя.

Внезапно она отпустила меня и разгладила складки передника. Буря нас миновала. Может, виновата жара? Она всех нас медленно сводила с ума. Эмма отвернулась, глядя в окно, тихо произнесла:

— Я всегда буду с тобой Итан Уот. Пока я нужна тебе. Ни минутой больше, ни минутой меньше.

Чего это она? Эмма прежде со мной не разговаривала патетическим тоном.

— Я знаю, Эмма.

— Посмотри-ка на меня и признайся мне, что в глубине души ты не боишься точно так же, как я, — зашептала она.

— Мы вернулись целыми и невредимыми. С остальным мы как-нибудь разберемся.

— Все не так просто, — едва слышно проговорила Эмма, словно сидела на первом ряду в церкви. — Неужели ты думаешь, что после все осталось по-прежнему?

— Мэм, — пробормотал, почесав затылок, Линк, — если вы беспокоитесь об Итане и Лене, то обещаю вам, что пока у них есть я с моими суперспособностями, ничего плохого с ними обоими не случится. Гарантирую.

И Линк гордо согнул руку, демонстрируя бицепсы.

— Уэсли Линкольн, что с тобой? — возмущенно фыркнула Эмма. — Я говорю о вещах, перед которыми ты бессилен, как дитя!

Я глотнул шоколадного молока, и меня чуть не стошнило прямо на стол. Молоко оказалось приторным, как сироп от кашля! Яичница напоминала вату, а каша — мокрый песок. Ну и завтрак перед школой!

— Что с молоком, Эмма?

— Понятия не имею, Итан Уот, — покачала головой она. — А с тобой?

Я вздохнул…

Мы вышли из дома, сели в машину, и я зачем-то бросил прощальный взгляд на наш двор. Эмма стояла у окна и наблюдала за нами. Если бы я не знал Эмму много лет, то готов был поклясться, что она плачет.