Преподавательница Вирита. Попаданка в Академии Артефакторов

Глава 10

Решаю не повторять собственные ошибки и набираю в чемодан ровно столько вещей, сколько мне комфортно будет унести с расчётом, что за остальными вернусь завтра.

Чтобы не опоздать на завтрак с Эвелиной, приходится встать пораньше. Но оно того стоит: успеваю не только занести вещи в свою комнату, но и распаковать их. А уже после этого отправляюсь завтракать.

Эвелина догоняет меня на полпути в столовую, подхватывает под локоть и жизнерадостно произносит:

— Доброго утречка! Как спалось?

— Доброго утречка, — улыбаюсь я. — Отлично. А как тебе спалось?

— Отвратительно! Всю ночь просидела над новым романом Айхены. И ведь знала, что не стоит начинать новую книгу перед сном, но самонадеянно решила, что раз я уже прочитала пять её книг, шестая меня точно не удивит. Как же я ошиблась!

— Любишь читать?

— Очень! Обожаю! Когда у наших деток каникулы, можно заниматься этим, не отвлекаясь на всякие глупости, а вот когда начинается учёба, читаю только на выходных. А ты читала Айхену?

— Нет. Советуешь?

— Да! Ещё как! Если хочешь, могу одолжить свои книги.

— Не откажусь. А о чём они?

— О! Каждая её книга о любви. Первая была о неприступном принце-драконе и невинной девушке. Правда, невинной она оставалась только первые десять страниц, но не суть. Там такие страсти! А в последней было про генерала орков и его военный трофей. Очень романтично!

Что именно романтичного в том, чтобы быть трофеем орка, так с ходу придумать не получается, но общая тема романов становится ясна.

Внезапно вспоминаю, что когда-то давно я тоже любила читать «всякие глупости», как считала моя мама. Даже ещё в первом декрете успевала. А потом появилось много дел, затем вторая беременность, а после и муж слёг — стало не до того. Приходилось работать на работе, потом дома готовить, убирать, стирать, играть с девочками. Как-то постепенно моё увлечение любовными романами сошло на нет. Казалось глупым тратить на это время, когда есть куча других важных дел…

Как только разгребусь с программой обучения, обязательно приобщусь к шедеврам местной любовной литературы. Пора начинать вспоминать: как это, когда получаешь удовольствие от жизни.

В столовой занят только один столик. Тем пузатым жуком, которого я уже видела раньше. При виде Эвелины он широко улыбается и громко спрашивает:

— Эвелиночка, вы уже вернулись из отпуска?

— Да, — с прохладцей в голосе кивает Эвелина. — Не будем отвлекать вас от завтрака.

И прежде чем пузан успевает открыть рот, она утаскивает меня за самый дальний от него столик.

Перемена между весельем и холодностью озадачивает. Даю волю любопытству:

— А кто это?

Эвелина наклоняется ко мне поближе и тихонько произносит:

— Профессор Шаум Шойский. Ты, пожалуйста, будь с ним поаккуратнее. Никуда с ним не ходи и избегай оставаться наедине. Он распускает руки!

— О! — понимающе киваю я. — Тогда действительно стоит быть с ним осторожнее.

— О нём ходят разные слухи. В прошлом году говорили, что он домогался одну студентку. Но скандал в результате замяли — у Шойского очень влиятельная семья.

— А ректор не в курсе его пристрастий?

— В курсе. Но Шойский действительно очень хороший специалист, да и слухи к делу не пришьёшь. К тому же не все студентки в нашей академии недотроги, а его предмет действительно сложный.

Наш разговор прерывает официантка. Прошу мяса для своей вороны, а себе заказываю омлет с овощным салатом. Эвелина выбирает булочку с повидлом, бутерброд с сыром и пирожок с мясом. В качестве напитка единодушно останавливаемся на кофе.

Глядя на то, с каким аппетитом Эвелина ест, чувствую зависть — если бы я столько ела, наверняка уже через месяц весила бы вдвое больше, чем сейчас. С метаболизмом мне что в прошлой жизни, что в этой не слишком-то повезло.

Успеваем почти закончить с завтраком, когда в столовую заходит ректор. Он здоровается со всеми и занимает тот же столик, что и в прошлый раз.

Не использовать источник информации в лице Эвелины глупо, так что тихонько задаю волнующий меня вопрос:

— А что можешь сказать про ректора?

— Про ректора? — Эвелина понижает голос. — Если у тебя есть на него какие-то матримониальные планы, спешу огорчить — он совершенная ледышка. За ним толпами бегают и студентки, и знатные дамы. Он вежлив, внимателен, но чётко проводит черту. За годы, что он управляет академией, про него не было никаких сплетен. У нас даже поговаривают, что он совсем не интересуется противоположным полом.

— Вот как? — удивляюсь, потому что я бы так никогда не подумала. — Может быть, он просто встречается с кем-то за пределами академии?

— Этот трудоголик? Он днюет и ночует на работе. Уезжает, максимум чтобы навестить родителей. И всё.

— Почему ты так уверена?

— Когда я была студенткой, мы с девочками за ним какое-то время следили, — без тени смущения признаётся Эвелина. — Моя подруга в него втрескалась, а я ей помогала. Она была красой академии, парни за ней косяками бегали. Да и помимо внешности ей было чем похвастать: отец королевский казначей, род у них знатный и богатый, и училась она очень хорошо. Казалось бы, при таком отце можно вообще ни о чём не думать, а она этим совсем не кичилась. Мы с ней по-прежнему иногда списываемся. Так вот. Мы за ректором два месяца наблюдали. Не было у него никого. Да и не замечала я, чтобы он хоть к кому-то интерес проявлял, а я здесь уже долго работаю. Скорее всего, он просто не интересуется отношениями.

— Понятно.

Не верить Эвелине причин нет, но рассказанное ею как-то совсем не совпадает с поведением в общении со мной и с приглашением на свидание. Странно.

— Прости, но сегодня компанию за обедом я тебе составить не смогу, — продолжает Эвелина. — Пообещала маме ходить на одно свидание в месяц, и сегодня как раз тот самый день, — она вздыхает и недовольно кривится.

— Не нравится тот, с кем пойдёшь на свидание?

— Я его даже не знаю. Наверняка сын какой-то из маминых подруг.

— Почему тогда ты выглядишь такой недовольной? Не нравится её вкус на парней?

— Не в этом дело. Не хочу растрачивать свою молодость на замужество и рождение детей. Сперва построю карьеру, а потом уже всё остальное. Замужество в ближайшие годы точно не входит в мои планы. Но мама вбила себе в голову, что я несчастна, и пытается мне помочь.

— Почему она так про тебя думает?

— Мама вышла замуж в восемнадцать. И с моим папой ей очень повезло — он пылинки с неё сдувает. Мама всю жизнь занимается домом и детьми, и её такая жизнь полностью устраивает. Она не понимает, как можно всего этого не хотеть. Но я не то чтобы не хочу, просто не хочу сейчас. Мне нравится работать, нравится ни от кого не зависеть. А замуж я всегда успею, — она говорит это с таким возмущением, что создаётся впечатление, будто эта тема для неё болезненна.

— Понятно, — киваю я, не зная, как реагировать на подобное признание.

Я вот замуж и детей хотела. Хотя… Насчёт первой дочки не уверена, что это было целиком моё желание. Скорее, было логичным шагом завести ребёнка, наши родители как будто этого от нас ждали. Но вот уже вторую беременность я точно хотела сама. Быть домохозяйкой мне не то чтобы нравилось, но было нормально… На свои теперешние мозги, я бы всё-таки не стала торопиться с рождением первого ребёнка. Нагулялась бы, попутешествовала, а уже потом родила. Но как вышло, так вышло. Всё равно не жалею о том, как всё сложилось.

Договариваемся с Эвелиной, во сколько пойдём ужинать, и я возвращаюсь в библиотеку.

Помня, что в предыдущие разы мы с библиотекаршей ходили в столовую вместе, предлагаю ей присоединиться, когда наступает время обеда.

Ирма качает головой:

— Невестка болела, поэтому мне приходилось есть в столовой. Но теперь она поправилась и снова для меня готовит. Я же уже немолода, мне нужно заботиться о здоровье. А невестка следит за моей диетой и выбирает только то, что мне можно.

— Понятно… Ладно, тогда я пообедаю и вернусь.

— Беги. Буду ждать.

Сажусь подальше от столика Шойского, заказываю нам с вороной еду и с огорчением смотрю в окно: небо затянуто тёмными тучами, а зонт я пока не купила. Сюда успела ещё до начала дождя добежать, а вот обратно, скорее всего, придётся мокнуть.

В столовую заходит ректор. Отряхивает свой зонт и ставит на подставку. Рядом с его зонтом стоит ещё один. Похоже, в этом помещении я самая непутёвая.

Закончив обедать, выхожу на крыльцо столовой и с тоской смотрю на стену дождя. Прижимаю ворону к груди и раздумываю: рискнуть добежать или подождать, пока дождь закончится? Интересно, если выбрать второй вариант, сколько придётся ждать?

Мои раздумья прерывает обволакивающий баритон:

— Не взяла с собой зонт?

— Ага, — вздыхаю я.

— Возьми тогда мой. Вернёшь при случае.

Аррайвэн впихивает мне в ладонь шершавую рукоять зонта, а затем ныряет прямо под струи и быстрым шагом уходит в сторону главного корпуса. Кажется, буквально за первые мгновения промокает насквозь.

Раскрываю над нами с вороной зонт и отправляюсь в библиотеку. О странном поступке ректора стараюсь не думать, потому что возникает очень много вопросов. Слишком много вопросов, ответов на которые у меня нет.