Преподавательница Вирита. Попаданка в Академии Артефакторов

Глава 1

Открываю глаза от отчаянного крика:

— Карр! Каррр! Да как же это так?! Да как же так?! Что делать-то?! Карр! Карр!

Взгляд утыкается в потолок с растрескавшейся побелкой. Поворачиваю голову на крик и вижу панически скачущую по истёртому деревянному полу здоровенную ворону. Протираю глаза и смотрю снова. Говорящая ворона никуда не исчезает. Пытаюсь понять, как я могла оказаться в подобной ситуации, и оглядываюсь по сторонам уже внимательнее.

Судя по ракурсу, лежу на полу. В поле зрения попадают две двери, шкаф с покосившейся дверцей, кровать, стол с тремя табуретами в углу и лампочка, болтающаяся под потолком.

Это место мне совершенно незнакомо.

Ворона, видимо, заметив, что я пошевелилась, перестаёт метаться, взлетает мне на грудь и внимательно всматривается в лицо:

— Жива! Ты жива! Карр! Вирррита, ну ты меня и напугала! Карр!

В маленьких чёрных глазках светится разум. Разумная птица? Такого опыта в моей жизни ещё не было. Галлюцинации на старости лет? Вес галлюцинации отлично ощущается. Как-то всё слишком реально.

На всякий случай уточняю:

— Кто ты, и как я здесь оказалась? — голос кажется странным, как будто не моим.

В глазах вороны появляется паническое выражение:

— Карр! Ты что?! Не пугай меня! Вирррита, прекрррати!

— Вирита? — до меня доходит, что ворона использует чужое имя. — Меня зовут Вера.

— Вирррита! Ты сошла с ума? Карр! Карр!

От переизбытка эмоций птица снова спрыгивает на пол и начинает метаться, забавно перебирая лапками. Пользуюсь этим и принимаю сидячее положение.

Обнаруживаю, что на мне серенькое платье и протёртые башмаки. И надеты они на тело, которое ничем не напоминает моё прежнее. У этого хрупкие запястья, узкие щиколотки, тонкая талия и высокая грудь. Такой тощей я не была даже в студенческое время, что уж говорить о последних годах. Да и грудь у меня появилась лишь после родов, но даже тогда она была гораздо более скромных размеров. К тому же я уже привыкла к тому, что кожа с горами потеряла упругость, покрылась пигментными пятнами и морщинами, а на этих руках она гладенькая, словно мне снова восемнадцать.

Окончательно перестаю понимать происходящее. Допустим, меня могли похитить… Хотя зачем им старая пенсионерка — большой вопрос. Говорящую ворону можно списать на галлюцинации, так же как и мой внешний вид. Но вот то, что подняться удалось без малейшего усилия, что в теле отсутствует боль, ставшая неотъемлемой частью моей жизни — действительно странно. Это сон? Слишком последовательно и сложно для сна. Да и никогда мне такие подробные не снились.

Непонятно, но очень интересно.

— Здесь есть зеркало? — уточняю я у вороны.

Она перестаёт метаться, долетает до тумбочки, которую раньше не удавалось рассмотреть из-за кровати, и возвращается с небольшим, сантиметров десять, зеркалом.

Всматриваюсь в собственное отражение и едва не роняю зеркало — на меня смотрит большеглазая шатенка с каре и длинной чёлкой. Кожа лица ровная и молодая. Глаза тёмно-серые, обрамлённые длинными ресницами. Бледноватые пухлые губы.

Совершенно чужое лицо. Щипаю себя за руку — где-то слышала, что если будет больно, это точно не сон. И мне больно.

Голова начинает кружиться от шока, так что опускаюсь обратно на пол.

Итак. Вариант того, что это сон, исключать всё равно рано. Но будет глупо умереть ещё раз только потому, что это по-настоящему, а я считаю, что нет. Если отбросить версию со сном, то я в незнакомом теле и в незнакомом месте. А рядом со мной говорящая ворона.

Последнее, что помню — это как я умирала. Если память не подводит, могу сказать, что не так я себе представляла жизнь после смерти. Бурлящим котлам или крылатым в белых одеждах я бы не удивилась. Но ворона…

Повторяю свой вопрос:

— Кто ты? Почему ты называешь меня Вирита? Что это за место?

— Ты не Вирррита! — ворона распушает перья и словно нахохливается.

— Не Вирита, — соглашаюсь я. — Меня звали Вера. Я думала, что умираю, но когда открыла глаза, оказалась здесь. И я всё ещё жду ответов на свои вопросы.

— Не Вирррита, значит… Это объясняет то, почему я почувствовала, что развоплощаюсь, а потом всё верррнулось, как было… Значит, Вирррита действительно умерррла!

Ворона выглядит искренне огорчённой и растерянной. Протягиваю ладонь в желании её утешить и оглаживаю встопорщенные перья.

Птица какое-то время молчит, принимая ласку, затем наклоняет голову набок:

— Что последнее ты помнишь?

Прикрываю глаза, чтобы сосредоточиться, и медленно отвечаю:

— Я была в своей спальне, когда мне сдавило грудь. Было больно и не получалось вдохнуть. Я ясно поняла, что умираю. У меня вся жизнь промелькнула перед глазами, а потом очнулась в этой комнате.

Помню всё так, словно это было в далёком прошлом, будто с того дня прошло так много времени, что и эмоции уже притупились. Даже не чувствую грусти из-за того, что оставила дочек и внуков. Разумом понимаю, что их наверняка расстроила моя смерть, ведь они меня очень любили, но грусти не чувствую. И даже то, что я оказалась непонятно где и в незнакомом теле, вызывает лишь любопытство.

— Ты болела? — нарушает молчание птица.

— Болела, — соглашаюсь я. — Но в моём возрасте сложно оставаться здоровой — в прошлом году мне стукнуло пятьдесят.

— Вот оно как! — птица снова вздыхает. — Непонятно, как ты попала в это тело, но ррраз уж всё так… Меня зовут Ворррона. И я фамильяррр Виррриты, а теперррь и твой.

— Вирита — это девушка, в чьё тело я попала?

— Да. Она в последнее вррремя вела себя стррранно: забывала поесть, почти не спала… Я боялась, что Вирррита себя доведёт. Старалась рррасторррмошить, но она не обррращала на меня внимания… Ты ведь не собиррраешься умирррать?

— Нет! — заверяю я.

— Ты уверррена? — в голосе птицы появляется настороженность.

— Уверена, — улыбаюсь я и сажусь. — Раз уж я получила второй шанс, будет глупо выбросить его на помойку. Я не привыкла сдаваться.

— Это хорррошо! — успокаивается Ворона. — Если умрррёт Вирррита, умррру и я. Фамильяррры пррривязаны к хозяевам жизнью и смеррртью, так что я жива только благодаррря тебе.

— Вот как?! — удивлённо приподнимаю брови я. — В моём мире нет фамильяров.

— Пррравда?! Неужели у вас все настолько сильные маги?

— Маги? Магов у нас тоже нет. Вернее, есть, но они не маги, а шарлатаны. Никому из них не удалось доказать, что они действительно что-то умеют. Так что думаю, магии у нас нет.

— Хм… Какой стррранный мир! — удивлённо округляет глаза Ворона. — А воррроны у вас есть?

— Есть, — улыбаюсь я. — Давай пересядем на кровать — здесь дует.

— Хорррошо, — кивает птица.

Ждёт, пока я с удобством расположусь на тёмно-синем покрывале, затем перелетает на тумбочку и застывает:

— Но ррраз в вашем мире нет магии, у вас, наверррное, очень отсталый мирр?

— Не сказала бы, — улыбаюсь я. — У нас развита наука. Но ведь и у вас тоже — иначе откуда здесь взяться лампочкам? — киваю на потолок.

— Из-за магии, конечно, — снова удивляется ворона. — У нас центррральное освещение. В прррошлом году как ррраз заверрршили магофикацию королевства, так что магией могут пользоваться даже в глухих деррревнях.

Удивляюсь:

— А как связана магия и лампочка? Разве она работает не за счёт электричества?

— Електичество? — озадаченно моргает Ворона.

Затем настораживается и переходит на шёпот:

— Тихо! Молчи и ничего не говоррри!

— Что?..

— Тихо! — нахохливается птица.

Дверь сотрясается от стука. Затем слышу грубый мужской голос:

— Эй! Вирита, поганка! Ты должна заплатить за постой! Или выметайся из моего дома!

Ворона перелетает поближе к двери:

— Уважаемый господин упррравляющий, хозяйки сейчас нет! Я перрредам, что вы заходили.

— Снова нету дома?! — в голосе невидимого хозяина злость. — Передай ей, что я больше не намерен это терпеть! Пусть или платит, или выметается!

— Конечно.

Слышу удаляющиеся шаги, затем скрип ступеней. Птица ещё какое-то время настороженно прислушивается, потом с облегчением вздыхает:

— Ушёл! Легко отделались!

— Что происходит?

Ворона снова вздыхает:

— Думаю, лучше будет, если я начну всё с начала.

Перелетает обратно на тумбочку и начинает вышагивать по ней из стороны в сторону:

— Вирррита рррано осиррротела, поэтому её рррастила бабушка. А когда Вирррите стукнуло двенадцать, у неё открррылся дар. И она смогла пррризвать фамильяррра. Меня, если ты не поняла. У бабушки имелось немного денег, да и Вирррита была усердной девочкой, так что у неё получилось поступить в Магшколу, а потом и в Магакадемию.

— По какой специальности она училась? — с любопытством уточняю я.

— Общая магия. На пррредпоследнем курррсе она начала встречаться с Жуанулем. Тот ещё бабник! Я её пррредупррреждала, пыталась открыть глаза, но это привело только к тому, что Вирррита перррестала меня слушать! — птица от возмущения останавливается и распушает перья.

— Он бабник? Значит, красавчик?

— Ага, — сдувается Ворона. — Крррасив и учился хорррошо. Были слухи, которррым я склонна верррить, что до Виррриты он встречался с дррругой девушкой, отличницей. Но она заберрременела, и ей пррришлось бррросить учёбу. Вирррита считала, что это наговоррры, но я так не думаю. И ещё это объясняет, как Жуанулю удавалось хорррошо учиться — за него все домашние задания делала та бедняжка. А когда он начал подбивать клинья к Вирррите, помогать ему стало её задачей. Бедняжка училась за двоих, а этот…

Ворона снова возмущённо распушает перья. Протягиваю руку и глажу её, чтобы успокоить. Птица ещё пару минут бурчит о том, какой негодяй этот Жуануль, а когда её эмоции утихают, направляю рассказ в нужное мне русло:

— Он был негодяем и пользовался Виритой. Я поняла. И что было потом?

— Пользовался. Лил ей в уши комплименты, но с дрррузьями и семьёй не знакомил. Настаивал на том, что не хочет пррредавать отношения огласке — мол, опасается сплетников. А эта дурочка и верррила! И дипломную ррработу за него написала! И от пррредложений ррработы в столице он её заставил отказаться — мол, ррработать в семье должен мужчина. И что ей некогда будет, ведь нужно будет рррастить детей! А эта дурочка верррила! А я ей говорила!..

Опасаясь, что птица снова сорвётся в истерику, глажу её и интересуюсь:

— Они выпустились. И что дальше? Как Вирррита оказалась в этом месте?

— Когда она училась на последнем курррсе, бабушка умерла и оставила ей небольшое наследство. Этот подлец заставил Виррриту продать дом. Снял эту коморррку, забрррал деньги и ушёл, пообещав верррнуться, когда найдёт варрриант жилья получше. И не верррнулся.

— Ничего себе! С ним что-то случилось?

Ворона снова топорщит перья:

— А что ему сделается? Гаду этому! Узнала я, где он живёт — особняк в центре, слуги. И Вирррите рррассказала. Она паррру дней ещё подождала того, что негодяй за ней верррнётся, а потом пошла к нему сама. Слуги её даже на порог не пустили! Эта дурррочка до последнего не хотела верррить правде и подкаррраулила Жуануля, когда тот выходил из дома. Так этот гад сделал вид, что они незнакомы! Попросил оставить его в покое и перррестать нести чепуху! И смотрррел так холодно!

— Ужас какой! — искренне произношу я, жалея бедную девочку. — И она просто так ушла?

— Ага, — вздыхает Ворона. — Ушла. Она, Вирррита, робкая была. Верррнулась сюда и дни напролёт ррревела. А потом перррестала есть и спать...

— А почему приходил тот мужчина, которого ты называла «управляющий»? Вирита не оплатила жильё?

— Эта дурррочка почти все деньги Жуанулю отдала. Только на еду немного и осталось. Теперррь у нас просто нет денег, чтобы заплатить за пррроживание.

— Вот оно что! — киваю я. — А Вирита не думала о том, чтобы устроиться на работу?

— Нет, — качает головой Ворона.

— А что у неё за диплом? Кем она может работать?

Птица пожимает крыльями:

— Ширррокий прррофиль, так что могла бы пойти на завод маготехником, напррример... Ей такие места пррредлагали! Всё-таки одна из лучших учениц курррса!

— А учителем она могла устроиться? — задав вопрос, даже задерживаю дыхание от вспыхнувшей надежды.

— Могла, — пожимает крыльями Ворррона. — Не в школу, конечно. Для школы нужно дррругое заведение закончить. А в Академию какую запросто. Но Вирррита ррробкая была, так что она в эту сторррону даже не смотрела.

— А какие-нибудь её учебники или конспекты сохранились?

— В шкафу.

Как только поднимаюсь, мой желудок издаёт голодное урчание. Похоже, тетрадки и книжки придётся отложить на попозже. Хмурюсь:

— Наверное, я голодна. Есть какая-нибудь еда?

— В тумбочке посмотррри.

В верхней шуфлядке нахожу початую пачку зачерствевшего печенья и два мешочка с крупами.

В шкафу обнаруживается маленькая плита с одной конфоркой. Выглядит как электрическая, но Ворона заверяет, что это не так. Что работает плита на магии. Штепселя и розетки у неё нет, но когда проворачиваю регулятор, красный круг вверху плитки начинает накаляться.

За второй дверью оказывается совмещённый санузел. Ванна в эту крохотную комнатку не вместилась, но есть унитаз, раковина и шланг с душевой насадкой.

Набираю воду, а затем варю кашу. Когда она готова, спохватываюсь и спрашиваю у Вороны:

— А ты? Наложить тебе немного каши?

— Каррр, — кивает птица.

Тарелки тоже находятся в шкафу, ставлю одну для себя, а вторую для птицы. Приступаю к еде сразу же. Птица ждёт, пока немного остынет. Ест с аппетитом.

Во время еды у меня появляется возможность подумать.

Тело молодое и здоровое — это несомненный плюс. Говорящая птица мне тоже понравилась. Дальше начинаются сплошные минусы: денег нет, так же как и работы, из жилья вот-вот попрут. Похоже, легко мне не будет. С другой стороны, Вирита имеет право преподавать. Местных дисциплин я не знаю, да и с магией не знакома. Но если Вирита смогла всё это выучить, я тоже смогу — мне не впервые учиться чему-то самостоятельно. Нужно только выиграть немного времени, а для этого требуются деньги… Похоже, придётся всё-таки познакомиться с этим Жуанулем. От Вириты он легко отмахнулся, а вот со мной этот номер не пройдёт. Так или иначе, но денежки я с него вытрясу.

Сперва деньги, потом заплачу хозяину за эту комнатушку, а уже после поищу работу. И лучше всего, чтобы это оказалась работа учителем. Звучит, как план!