Превратности любви

14

— Кто эта восхитительно-красивая леди, Гас? Вы случайно не знакомы с ней?

Джорджи указала веером на красивую молодую блондинку, занимающую ложу напротив. Они пришли задолго до начала спектакля и сидели во втором ряду ложи Седжемура в Драри Лэйн. В первом ряду расположились Макс, леди Уайдкомб, Шарлотта и Генри.

— Какая леди, дорогая? — тихо спросил Седж, едва касаясь губами ее уха.

Он обнимал ее за плечи, и его пальцы теребили кружева, окаймляющие глубокий вырез ее платья. Он хотел подготовить ее заранее к сегодняшней ночи и все время ласкал ее, играл завитками волос на затылке, гладил ее обнаженные плечи, касался руки. Иногда его ладонь ложилась на ее округлое колено, прикрытое тонкой материей платья.

Радостная дрожь пробегала по телу Джорджи при каждом его прикосновении. После того что произошло между ними сегодня, одной его близости было достаточно, чтобы заставить ее сердце учащенно биться, а кровь пульсировать в венах. А когда он смотрел на нее, она читала в его глазах обещание еще больших наслаждений, ожидающих их позднее.

С усилием сглотнув, Джорджи повторила свой вопрос.

— Та леди, которая сидит в ложе напротив. Она удивительно красива и держится, как королева. А это платье из зеленого шелка просто бесподобно, оно так идет к ее светлым волосам! По-моему, все мужчины смотрят только на нее.

Вместо того чтобы посмотреть в ту сторону, куда указывала Джорджи, Седж снова склонился к ее уху.

— Сегодня вечером я не вижу никого, кроме вас, — прошептал он. — В этом жемчужно-розовом платье вы кажетесь мне еще красивее, оно оттеняет белизну вашей кожи и подчеркивает румянец на ваших щеках. Вы хорошеете с каждым днем, Джорджи.

Джорджи счастливо улыбнулась. Сегодня вечером она действительно постаралась, чтобы выглядеть как можно красивее. Она нарочно надела это платье с глубоким вырезом, которое эффектно подчеркивало ее полную упругую грудь. Она задалась целью пробудить в Седже желание, и, кажется, ей это удалось. Он весь вечер осыпал ее знаками внимания, все время старался дотронуться до нее, говорил ей ласковые слова.

Она повернула голову и посмотрела на Седжа. Он, как всегда, был одет очень элегантно: черные брюки, темно-вишневый бархатный сюртук, белоснежная батистовая сорочка и белый атласный жилет, вышитый серебряными нитями. Сейчас он казался ей еще более привлекательным, чем обычно, но дело, наверное, было в том, что теперь к ее восхищению примешивалось физическое желание.

Седж взял ее руку и почтительно поднес к губам. Он поцеловал поочередно каждый ее палец, потом прижался губами к ее ладони. На ней не было перчаток, и от прикосновения его горячих губ ее сердце забилось еще сильнее. Она подняла к нему раскрасневшееся лицо, и их взгляды встретились. Его глаза потемнели, подернулись дымкой желания. Джорджи прерывисто вздохнула и еще крепче прижалась к нему, так, что их колени соприкоснулись.

Взгляд Седжа скользнул по ее лицу и остановился на губах, словно желая напомнить ей об их страстных поцелуях. Джорджи на мгновение закрыла глаза. Нетерпение все сильнее и сильнее овладевало ею, — наверное, она не сможет дождаться ночи. Если бы они могли уехать из театра прямо сейчас!

Седж полностью разделял желание Джорджи, он проклинал себя за то, что привез ее сегодня в театр. Но теперь они здесь, и если они уйдут до того, как закончится спектакль, то тем самым дадут повод для пересудов и пошлых шуток. Многие из присутствующих, вероятно, уже знали о том, что они сочетались браком, и не упустят случая посмеяться над нетерпением молодоженов.

Когда Джорджи в третий раз указала ему на даму в ложе напротив, Седж наконец посмотрел в ту сторону. Он невольно вздрогнул, узнав в этой женщине леди Дайану.

— Ты знаком с ней, Гас?

Джорджи внимательно наблюдала за его лицом.

— Черт побери! — вырвалось у него, но он тут же прикрыл ладонью рот.

Леди Дайана медленно обмахивалась веером, тихо переговариваясь с женщиной, сидевшей рядом-с ней. Ее бриллианты сверкали, а белокурые локоны, обрамляющие лицо, отливали платиной. Зеленое платье простого и в то же время элегантного покроя подчеркивало ее изысканную худобу. Поймав взгляд Седжа, леди Дайана едва заметно улыбнулась, и в ее больших зеленых глазах зажегся загадочный блеск.

— Кто эта дама, Гас? Одна из ваших бывших возлюбленных? — упавшим голосом спросила Джорджи.

Седж не ответил. Когда он снова повернулся к ней, его взгляд был отсутствующим, а лицо внезапно приняло серьезное выражение. Сердце Джорджи болезненно сжалось при мысли, что Седж, быть может, все еще питает какие-то чувства к этой белокурой даме.

— Ты видел Дайану Карстэрс, Седж? — спросил Макс, оборачиваясь к ним. — Она здесь сегодня вечером.

— Видел, — коротко ответил Седж. Его тон не выдавал его эмоций.

— Это та самая женщина, с которой вы собирались встретиться в поместье вашего друга барона Лефт…

Начала было Джорджи, как всегда забыв обо всякой осторожности, но Седж поспешно перебил ее:

— Да-да, я думаю, вы правы, — безучастно согласился он, давая ей тем самым понять, что тема исчерпана.

— Я не видел леди Дайану уже с десяток лет, — подал голос Макс. Облокотившись о спинку своего кресла, он снова повернулся к ним. — И, должен сказать, она выглядит превосходно. Только хорошеет с годами… Интересно, что могло привести ее в Лондон?

— Понятия не имею, — холодно ответил Седж, многозначительно указав глазами на Джорджи.

Макс смутился, сообразив, что в присутствии Джорджи не следует упоминать имя леди Карстэрс, тем более обсуждать причины, заставившие ее приехать в город. Ни для кого не было секретом, что в свое время Седж проявлял немалый интерес к молодой вдове лорда Карстэрса, но какой фазы достигли их отношения, можно было лишь предполагать. Седжемур был очень скрытен и не рассказывал о своих любовных связях даже самым близким друзьям.

Очень давно, еще до того как Дайана стала женой лорда Карстэрса, Макс был всерьез увлечен ею. Тогда в ней еще не было этой надменной величавости. Она была просто красивой девушкой, которая любила посмеяться и обожала танцевать. Высокий рост Дайаны делал ее очень удобной партнершей для Макса, который рядом с другими девушками казался великаном. Однако все ограничилось лишь танцами да веселой болтовней. Макс не осмеливался ухаживать за Дайаной — у нее была масса поклонников, а он в те времена был очень робок и не уверен в себе. К тому же он собирался начать военную карьеру и не мог связывать себя узами брака. Он был на военных сборах, когда Дайана вышла замуж за лорда Карстэрса. Узнав об этом, Макс был очень расстроен и долгие недели пребывал в депрессии.

Никто не был удивлен, когда белокурая зеленоглазая красавица Дайана Астридж, которая, при всех ее внешних данных, не могла похвастаться знатной родословной и не имела ни гроша за душой, вышла замуж за Карстэрса, неповоротливого, всегда хмурого мужчину, который, однако, был богат и имел титул лорда. Всем было ясно, что Дайана пошла на этот брак из чистого расчета — Карстэрс был на двадцать с лишним лет старше ее. Они прожили вместе пять лет и не произвели на свет детей, потом лорд Карстэрс был убит при загадочных обстоятельствах. Дело было закрыто за нехваткой улик, однако ходили слухи, что убийство было подстроено самой Дайаной.

Дайана провела год в трауре, как это предписывал этикет, прежде чем снова появиться в свете. Но в ней больше не осталось ничего от той веселой, немного шумной девушки, какой она была раньше. Она превратилась в утонченную светскую даму с изысканными манерами и всегда скучающим взглядом. Эти изменения только пошли ей на пользу. Теперь во всем ее облике крылась какая-то загадка, и число ее поклонников приумножилось. Но Дайана была неприступна. Она упорно отклоняла все ухаживания, чем заслужила себе прозвище Леди Айсберг. Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила Седжемура. Виконт был единственным мужчиной, которому удалось найти ключ к ее сердцу. Дайана и Седж познакомились пару лет назад во время приема в доме их общих друзей. Те, кто присутствовал при их первой встрече, утверждали, что между ними сразу же возникло сильное взаимное влечение. Макс не знал, была ли Дайана любовницей Седжа или нет. Если да, то почему же он не женился на ней? Дайана Карстэрс с ее классической красотой и безупречными манерами была бы идеальной женой для Седжа, который слыл эстетом и придавал большое значение формальностям.

А теперь Дайана Карстэрс снова появилась в Лондоне, и не иначе как на следующий день после женитьбы Седжа. Макс мучился вопросом, что у нее на уме. Может, она задалась целью соблазнить виконта и заставить его изменить своей молодой супруге?

Размышления Макса были прерваны, когда начался спектакль.

Во время антракта Джорджи захотелось прогуляться в фойе. Ей не сиделось на месте, а Седж стал сам не свой после того, как увидел леди Дайану, и больше не уделял ей внимания. Появление этой женщины испортило все — их прежней близости как не бывало.

Она уже собиралась сказать Седжу, что хочет выйти, когда он сам предложил ей это.

Седж взял ее под руку, и они направились к выходу. Макс остался в ложе вместе с Лавинией Уайд-комб, а Генри и Шарлотта присоединились к ним, но вскоре отошли в самый дальний конец фойе, чтобы спокойно обменяться впечатлениями о пьесе. К Седжу и Джорджи все время подходили друзья и знакомые, поздравляя их и желая счастья в супружеской жизни.

— Леди Седжемур, позвольте мне выразить самые сердечные поздравления по поводу вашего замужества и пожелать всяческих благ вам и вашему супругу, — сказала Энн Форестер, которая приехала в театр в сопровождении своей тети.

Энн была высокой и угловатой, со смуглой кожей, орехово-карими глазами и ничем не примечательным лицом. Ее светло-каштановые волосы были заплетены в косы и стянуты в узел на затылке. Такая прическа не шла Энн, сразу же отметила про себя Джорджи, да и вообще Энн выглядела сегодня неважно. Казалось, она вовсе не заботилась о своем внешнем виде. Ее платье из розового муслина было безвкусным и сидело на ней мешком. Розовый цвет вообще не шел к ее смуглой коже. Однако Джорджи ничем не показала, что не одобряет туалет Энн, и приветливо улыбнулась девушке.

— О, Энн, называйте меня просто Джорджи. Когда вы говорите «леди Седжемур», мне кажется, что вы обращаетесь к кому-то другому. Наверное, я никогда не привыкну к этому титулу. — Серьезное выражение сошло с лица Энн, и она засмеялась. Седжемур был занят беседой с двумя членами парламента и министром, и Джорджи, воспользовавшись этим, взяла Энн под руку и повела ее в другой конец фойе, чтобы поговорить с ней о Роберте.

— Я надеюсь, что скоро ваше сердце смягчится и вы сможете простить Робина, — без обиняков начала она. — Робин рассказал мне все о ваших отношениях и об этом глупом недоразумении, которое послужило причиной вашего разрыва. Поверьте, Энн, Робин не изменял вам с той девушкой. Он бы не стал лгать мне, какой в этом смысл? Бедняга очень страдает из-за того, что вы не хотите проявить к нему ни капли милосердия.

— Между мной и Робертом уже давно все кончено, Джорджи, — грустно, но решительно ответила Энн. — К чему перебирать подробности этой истории и бередить старые раны? Мы оба уже успели забыть друг друга, а заодно и все наши обиды. Пусть лучше все останется, как есть.

— О нет, Энн, вы не забыли Робина, и Робин тоже не забыл вас, — горячо возразила Джорджи. — Вы оба страдаете, потому что никак не можете сделать шаг к примирению. Вы все еще в обиде на Робина, Энн, не отрицайте.

Энн вздохнула и потупила глаза.

— У вас очень доброе сердце, Джорджи. Я знаю, вам бы хотелось, чтобы все ваши друзья были счастливы. Но между мною и Робертом уже ничего не будет, как прежде… Я… я видела их вместе, Джорджи. Он обнимал ее и целовал…

— А вы не подумали, что девушка могла сама проявить инициативу? Не мог же Робин оттолкнуть ее, если она повисла у него на шее! Он настоящий джентльмен и не способен повести себя грубо с женщиной.

Энн грустно улыбнулась.

— О, Джорджи, вы бы сумели оправдать и самого дьявола!

— Роберт ни в чем не виноват, Энн. Он вовсе не собирался затевать любовную интрижку с этой девушкой.

— Вы не знаете, Джорджи, скольких женщин он соблазнил. И даже если у него действительно ничего не было с мисс… с той девушкой, он наверняка изменял мне с другими. Не зря он пользуется славой сердцееда.

— Робин не изменял вам пока вы были вместе. Он любит вас, Энн.

— Любит? Я уверена, он даже не знает, что такое любовь.

— Он это знает, Энн. Это вы не знаете Робина. Джорджи говорила решительно, почти резко. Она была уверена в своей правоте и хотела как можно скорее развеять сомнения, которые мешали Энн быть счастливой. Энн покачала головой.

— Роберт не может полюбить такую девушку, как я, — с грустью проговорила она. — Зачем ему дурнушка, когда вокруг столько красавиц?

— Вы не дурнушка, Энн. Просто вам необходимо изменить прическу и стиль одежды, и вы станете очень привлекательной девушкой. У вас очень интересное лицо и красивые миндалевидные глаза. Носите более модные платья и выбирайте расцветки, которые смотрятся эффектно в сочетании с вашей смуглой кожей. И обязательно сходите к парикмахеру, эта строгая прическа портит вас.

— Я очень благодарна вам за то, что вы проявляете такой интерес ко мне, Джорджи. Но это совершенно бесполезный разговор. Даже если я стану одеваться и причесываться иначе, это ничего не изменит. Во мне нет ни капли обаяния, уж не говоря о красоте. Вам легко говорить, вы такая хорошенькая!

— Хорошенькая? — Джорджи рассмеялась. — Спасибо за комплимент, Энн, но я вовсе не считаю себя хорошенькой. Так вы поговорите с Робином?

— Нам с ним не о чем говорить, — Энн подавила вздох. — Я никогда не смогу доверять ему, Джорджи. Попытайтесь поставить себя на мое место. Скажите, вы сами смогли бы доверять мужчине, у которого было бессчетное количество любовниц?

— Мне нет нужды ставить себя на ваше место. — Джорджи широко улыбнулась. — Я уже сделала это, то есть стала женой мужчины, у которого было очень много любовниц. Но прошлое моего мужа нисколько не тяготит меня.

— О, Джорджи, простите! — Энн залилась краской смущения. — Я ни в коем случае не хотела вас обидеть…

— А почему я должна обижаться? Ведь все это осталось в прошлом. Гас не будет изменять мне, я в этом уверена.

Энн немного помолчала, словно размышляя о чем-то своем.

— По правде сказать, я ожидала, что вы выйдете замуж за Робина, — тихо проговорила она. — В последнее время он так настойчиво ухаживал за вами, и вы, кажется, тоже проявляли к нему симпатию.

Джорджи посмотрела на Энн широко раскрытыми глазами, разыгрывая удивление. Разумеется, она вовсе не собиралась сообщать Энн о том, что Роберт просил ее руки,

— Не знаю, как вам это только могло прийти в голову. Робин вовсе не был увлечен мною, мы с ним просто друзья. Конечно, он внушает мне симпатию, но ведь, согласитесь, трудно не испытывать симпатии к такому привлекательному молодому человеку, как Робин. Только Робину нужна совсем не такая девушка, как я. Мы с ним выросли в разной среде, у нас разные представления о жизни. А вот с вами у него много общего.

— Вы ошибаетесь, Джорджи. Мы с Робертом совершенно разные люди. Мы прямая противоположность друг другу, и мы бы не были счастливы вместе, даже если бы поженились. — Энн коснулась ее руки. — Пожалуйста, пообещайте мне, что вы больше не будете давить на меня и настаивать на нашем примирении.

Джорджи уверила Энн, что больше не будет оказывать на нее никакого давления.

— Я попрошу вас лишь об одном, Энн, — добавила она. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы были на празднике, который я и Гас устраиваем на будущей неделе. Надеюсь, вы не откажете мне. Энн с благодарностью приняла приглашение.

— Нам пора вернуться в зал. Уже дали звонок ко второму акту, — сказал Генри, подходя к Седжемуру под руку с Шарлоттой.

Шарлотта смотрела на Генри влюбленными глазами, крепко сжимая его локоть. Было очевидно, что молодые люди с огромным удовольствием проводят время в обществе друг друга.

— Вы с Шарлоттой идите, мы сейчас присоединимся к вам, — сказал Седж.

Он посмотрел туда, где стояла Джорджи, оживленно беседуя с Энн. Ее лицо было очень серьезным, казалось, она пыталась в чем-то убедить свою собеседницу. Неужели она снова старается устроить чью-то судьбу? Черт бы побрал эту ее привычку влезать не в свое дело! Недовольно поморщившись, Седж направился к ней по галерее, вдоль которой располагались ложи.

Внезапно до его ушей донесся обрывок разговора. Речь шла о Джорджи, и это заставило его насторожиться. Говорящие находились за тяжелой бархатной портьерой, которой был завешен вход в ложу, и не могли его видеть. Один из голосов принадлежал Норману Мэйхью. Седж остановился возле портьеры, внимательно прислушиваясь к его словам. То, что он услышал, было не слишком приятно.

Если верить Мэйхью, сегодня в первой половине дня Джорджи побывала в резиденции лорда Роберта Линдхарста. Мэйхью был на Чендлер-стрит и видел, как она вошла в дом и вышла примерно три четверти часа спустя. Она пришла пешком и без сопровождающих, — вероятно, это было тайным свиданием.

— У этой Картерет нет ни капли здравого смысла, — заметил собеседник Мэйхью. — Если она состоит в любовной связи с Линдхарстом, то могла бы вести себя поосторожнее.

— О да, у Джорджаны Картерет больше волос, чем ума, — согласился Мэйхью. — Виконт совершил величайшую глупость, женившись на ней.

— Он и опомниться не успеет, как все станут называть его рогоносцем, — подхватил его собеседник. — Где это видано, чтобы жена изменяла мужу на следующий день после бракосочетания!

Седж злобно сжал челюсти. Он с трудом удержался, чтобы не наброситься на Мэйхью и не придушить его, тогда этот грязный сплетник наконец умолкнет. Но он знал, что если станет сводить счеты с Мэйхью, то только поставит себя в еще более смешное положение.

Джорджи действительно была сегодня у Линдхарста, в этом у него не было сомнений. Ее не было дома, когда он вернулся из клуба, она выходила без сопровождающих и не брала экипажа. Зачем она встречалась с Линдхарстом, он не мог даже предположить. Разумеется, у него и в мыслях не было заподозрить ее в измене, но сейчас дело было не в этом. В глазах окружающих ее визит к лорду Роберту, самому известному развратнику во всем Лондоне, выглядел как измена мужу. А Мэйхью, наверное, уже успел оповестить пол-Лондона о том, что видел ее на Чендлер-стрит.

Джорджи чувствовала себя очень неуютно, сидя рядом с Седжем в их ложе и безо всякого интереса следя за действием, происходящим на сцене. Если во время первого акта он был просто равнодушен и игнорировал ее присутствие, то теперь он был зол на нее. За что, спрашивается? Если уж на то пошло, так это она должна злиться, а не он. Седж потерял к ней всякий интерес, когда увидел леди Дайану. А теперь он сидел, насупившись и устремив взгляд на сцену, но она знала, что его мысли заняты другим.

Разговаривая с Энн, она наблюдала краем глаза за Седжем. Когда раздался звонок ко второму акту, он направился к ней, но на полпути остановился, как будто что-то внезапно привлекло его внимание. В течение нескольких минут он стоял, словно окаменев, и Джорджи не могла понять, в чем дело. Оглядевшись, она увидела леди Карстэрс, стоявшую в нескольких шагах от него.

Стряхнув с себя оцепенение, Седж поприветствовал леди Дайану кивком головы. Он ничем не выдал своих чувств, его лицо было неподвижным, как маска. Подойдя к Джорджи, он бесцеремонно схватил ее за локоть и потащил в зрительный зал. Он не сказал ей ни слова и поспешил отодвинуться подальше от нее, как только они сели на свои места. Лишь однажды она поймала на себе его взгляд, и в этом взгляде была такая ярость, какой раньше она еще не видела.

Джорджи терялась в догадках, чем она могла так рассердить Седжа. Конечно, все дело было в леди Дайане, другого объяснения этому она просто не могла найти. Наверное, он пожалел о том, что женился на ней, когда увидел свою прежнюю любовь. Он злился на нее, как будто это она, а не он, настаивала на их браке! Впрочем, это было похоже на Седжа. Он имел привычку вымещать свою злость на других, когда был раздосадован на себя самого.

Итак, у нее появилась соперница в лице леди Дайаны. Что же ей делать? Надо найти какой-то выход из положения, но какой? Нет, она вовсе не собиралась устраивать Седжу сцены ревности, это было бы просто глупо и унизительно для нее. Прежде чем принять какое-либо решение, она должна познакомиться с леди Дайаной. Узнав эту женщину поближе, она, быть может, поймет, какие отношения связывали ее с Седжем и насколько они были близки. Она попросит Седжа представить ее леди Дайане… Но Седж может и не выполнить ее просьбу, ведь речь идет о женщине, к которой он неравнодушен. Лучше она попросит об этом Макса. Не теряя времени попусту, Джорджи тут же приступила к осуществлению своего плана, как только закончился второй акт.

— Макс, окажите мне любезность, давайте прогуляемся в фойе. Здесь слишком душно, — попросила она, поднимаясь с кресла.

— Джорджана… — начал было Седж, но Джорджи уже взяла Макса под локоть.

— Я скоро вернусь, дорогой. Вы лучше посидите здесь и побеседуйте с леди Лавинией, вашей ноге необходим отдых. — Когда они вышли из ложи, она, не теряя времени, обратилась к Максу: — Я хочу попросить вас об одной услуге, Макс. Вы могли бы представить меня леди Карстэрс?

— О Господи, Джорджи! Вы сошли с ума? Джорджи испытующе посмотрела на Макса.

— Значит, она в самом деле была любовницей Гаса?

— Джорджи, вы не должны задавать таких вопросов…

— Пожалуйста, Макс, скажите мне всю правду. — Джорджи сжала его локоть и умоляюще заглянула ему в глаза. — Я не хочу, чтобы от меня что-то скрывали.

— Я и сам ничего не знаю толком, Джорджи. Седж никогда не посвящает меня в свои любовные тайны.

Джорджи подавила вздох.

— Так вы познакомите меня с леди Карстэрс?

— Оставьте эту безумную затею, Джорджи… — начал было Макс, но в эту самую минуту леди Дайана вместе с другой дамой вышла из своей ложи и остановилась в нескольких шагах от них.

— Черт возьми! — прошептал он. — Можете считать, что вам повезло.

— Леди Карстэрс?

Макс подошел к Дайане, задаваясь вопросом, помнит ли она его.

Дайана в течение нескольких секунд внимательно изучала его лицо, потом в ее взгляде появилось узнавание. — Капитан Темплтон? Добрый вечер, капитан. Мы с вами не виделись много лет.

— В самом деле, миледи. Могу я заметить, что годы сделали вас еще красивее?

— Благодарю вас, вы очень любезны, — сухо ответила Дайана. — Я рада, что мне удалось сохранить молодость.

Макс был смущен и раздосадован. Дайана истолковала неверно его комплимент. Она, вероятно, подумала, что он хочет намекнуть на то, что она хорошо сохранилась для своих лет, но ведь он имел в виду совсем не это! Он просто хотел сказать, что она похорошела с тех пор, как они виделись в последний раз, и был совершенно искренен… Впрочем, он никогда не умел говорить комплименты женщинам.

Джорджи незаметно толкнула его в бок, напоминая ему о том, что он должен представить ее своей собеседнице, не забыв при этом одарить Дайану приветливой улыбкой.

— Леди Карстэрс, позвольте мне представить вам Джорджану, леди Седжемур, — церемонно сказал Макс, все еще испытывая неловкость.

— Очень рада знакомству с вами, леди Седжемур.

Дайана протянула руку в шелковой перчатке.

— Леди Седжемур, капитан Темплтон, позвольте мне представить вам мою кузину Сесилию Грегсон, — продолжила леди Дайана, поворачиваясь к маленькой бледнолицей даме неопределенного возраста, стоящей рядом с ней. — Сесилия проявила большую любезность, согласившись сопровождать меня во время этой поездки в Лондон.

— Насколько Мне известно, вы подруга моего мужа, леди Карстэрс, — дружелюбным тоном проговорила Джорджи. Она хотела сказать «давняя подруга», но вовремя одумалась.

— Да, я знакома с лордом Седжемуром, — ответила Дайана.

Ее тон был спокойным, почти небрежным, и таким же спокойным было ее лицо, но пальцы нервно теребили веер, что не ускользнуло от внимания Джорджи.

Макс поспешил вмешаться в разговор, боясь что Джорджи скажет что-нибудь лишнее, от нее можно было ожидать чего угодно. Он принялся расспрашивать Дайану о том, где она остановилась и сколько времени намеревается пробыть в Лондоне. К его великому облегчению, их беседа приняла нейтральный характер.

Тем не менее Макс был обрадован, когда раздался звонок к третьему акту: он чувствовал себя не в своей тарелке в обществе Дайаны.

— Нам пора идти, Джорджи, — сказал он, беря ее под руку.

— Вы обязательно должны прийти к нам в будущий вторник, леди Карстэрс, — поспешно проговорила Джорджи. — Мы с моим мужем устраиваем прием в честь нашего бракосочетания. Вы знаете адрес? Номер тридцать три Брук-стрит. Мы ждем вас к половине девятого.

— Благодарю вас, леди Седжемур, — холодно отозвалась Дайана, не уточнив, однако, принимает она приглашение или нет.

— О, называйте меня Джорджи. Все называют меня по имени. — Веснушчатое лицо Джорджи расплылось в широкой улыбке. — Я не из тех, кто придает значение формальностям.

Дайана взглянула на нее с удивлением, однако улыбнулась в ответ на ее улыбку.

— Хорошо, я буду называть вас Джорджи. А вы можете называть меня Дайаной.

— С удовольствием, если это вас не стеснит.

— Меня это нисколько не стеснит. Попрощавшись с Джорджи кивком головы,

Дайана взяла под руку свою кузину и направилась в их ложу. Джорджи и Макс с любопытством посмотрели ей вслед. Обоим хотелось узнать побольше об этой женщине, хоть и по разным причинам.

«Врагу надо смотреть в лицо» — таким был девиз Джорджи. Она решила узнать все, что только возможно, о леди Дайане и о ее связи с Седжем. Только ей почему-то не удавалось видеть в этой красивой, утонченной даме своего врага. Она не испытывала к ней ни капли антипатии, впрочем, она вообще была не способна питать неприязнь к кому бы то ни было. Однако это вовсе не означало, что она позволит Дайане встать между нею и Седжем.