Превратности любви

7

— Седж, старина, я слышал, ты сломал ногу?

Макс Темплтон, с недавних пор капитан Пятой Драгунской Гвардии Его Величества, возник перед Седжемуром вместе с их общим другом, Генри Эджворфом.

— Макс, Генри! Откуда вы взялись?

Седж был искренне рад видеть двух старых друзей. Протянув им руки, он попытался встать, но Макс тут же положил ладонь на его плечо.

— Сиди, сиди, тебе незачем вставать. Мы тоже присядем.

Он опустился на стул, на котором только что сидела герцогиня. Эджворф устроился с противоположной стороны от Седжа. В отличие от Макса, он был робок и неразговорчив.

— Что ты делаешь в Лондоне, Седж? — поинтересовался Макс. — И кстати, почему ты не появился у Лефтриджей? Я думал, что увижу тебя там. Ты ведь, кажется, искал встречи с божественной леди Дайаной.

— Этот несчастный случай изменил все мои планы, — угрюмо промолвил Седж, указав кивком головы на свою больную ногу.

— А не собирается ли прелестная Дайана приехать в Лондон? — продолжал расспрашивать Макс. Для него не было секретом, что Седж задался целью сделать Дайану своей любовницей.

— Я не знаю, каковы планы леди Карстэрс, — сухо ответил Седж. — Я не виделся с ней уже довольно долгое время.

— Что-то ты стал очень скрытным, Седж. Неужто красавица Дайана отвергла тебя? — со смехом предположил Макс. — А знаешь ли ты, что многие джентльмены заключают пари насчет того, удастся ли тебе растопить Леди Айсберг? Я недавно был у Уайтов, так там все только и говорили о тебе и о леди Дайане. Кое-кто из наших общих знакомых поставил на тебя и выложил немалые деньги. Я не удивлюсь, если сам принц примет участие в пари. Так неужели ты разочаруешь Его Высочество и всех тех, кто уверен в твоей победе?

Виконт брезгливо поморщился.

— Я не знал, что дело уже дошло до пари. В любом случае я к этому не причастен. Если орава идиотов делает ставки на меня так, словно я скаковая лошадь, это еще не значит, что я должен плясать под их дудку. Светские бездельники всегда проявляют излишнее любопытство к тому, кто с кем спит, и лично у меня это вызывает отвращение. Что же касается моих взаимоотношений с леди Карстэрс, то, как я уже говорил, меня не было у барона Лефтриджа, и я понятия не имею, где находится сейчас эта дама. Честно говоря, меня это и не интересует.

Макс тихонько присвистнул.

— Ты потерял интерес к леди Дайане? Наверное, у тебя на уме кто-то другой. Кто это может быть?

Седж лишь пожал плечами, оставив его вопрос без ответа. Макс усмехнулся и обвел взглядом зал, выискивая среди присутствующих женщину, достойную внимания виконта.

— Может, это та юная блондинка, дочь Армитажей? Очень хороша, ничего не скажешь, но слишком уж молода для тебя. Я бы не советовал тебе связываться с ней, друг мой. Ее отец — человек строгих правил. Он может засадить тебя в тюрьму, если только ты посмеешь притронуться к его чаду. Да и вообще, по-моему, это не в твоем стиле совращать невинных девушек.

— Пожалуйста, Макс, оставь эту идиотскую мысль, что я выехал в свет с целью соблазнить какую-то женщину, — раздраженно отозвался Седж. — Если хочешь знать, у меня сейчас нет никакого желания соблазнить кого бы то ни было.

— Не злись, старина, я не люблю, когда ты разговариваешь со мной в таком тоне. В конце концов, мы с тобой знаем друг друга еще со времен колледжа. Неужели ты забыл, как мы откровенничали тогда?

Седж устало откинулся на спинку стула и провел тыльной стороной ладони по глазам.

— Прости, Макс, я не хотел тебя обидеть. Мне неприятно в этом сознаваться, но я сейчас не в самой лучшей форме.

— Нога все еще мучает тебя, Седж? — участливо осведомился Генри. Он подал голос только сейчас, но все это время с интересом прислушивался к беседе двух друзей. Поскольку он сам был скрытен, то уже успел понять, что Седж до сих пор страдает от последствий перелома, хотя тщательно скрывает это.

— Еще как мучает, — признался Седж, заставив себя улыбнуться.

— Тогда почему же ты не уедешь домой? — удивился Макс. — Я не думаю, что хозяева обидятся, зная, что ты не совсем здоров.

— К сожалению, я не могу уехать, пока бал не закончится. Я привез сюда одну молодую особу… точнее, двух молодых особ, и обязан доставить обеих домой. Поэтому мне приходится ждать, пока девушки развлекаются.

Брови Макса поползли вверх. Он был ошеломлен и не верил собственным ушам. Где это видано, чтобы Седжемур выступал в роли сопровождающего молодых девушек? И зачем, спрашивается, он это делал? Неужто имел виды на одну из них? Но ведь Седж никогда не связывался с малолетками, понимая, что подобные приключения до добра не доводят. Если ты соблазнил невинную девушку, то обязан на ней жениться — это яснее ясного. А Седжемур слишком дорожил своей свободой.

Макс внимательно пригляделся к другу, гадая, что у него на уме. Но лицо Седжа было непроницаемым и не выражало ничего, кроме скуки, а его взгляд скользил по танцующим парам, словно выискивая среди них кого-то. Проследив за взглядом Седжа, Макс наконец понял, на ком сосредоточено его внимание.

— Ты знаком с Джорджи, Седж? — не без удивления осведомился он.

Виконт стряхнул с себя оцепенение и повернулся к другу.

— Да, я знаком с мисс Картерет, — коротко ответил он.

— Мисс Картерет! — рассмеялся Макс. — К чему все эти формальности? Все называют ее Джорджи. Она самое дружелюбное, веселое и жизнерадостное существо, какое я когда-либо встречал. Просто чудо, а не девушка. Не меньше дюжины молодых людей ухаживают за ней и многое бы отдали, чтобы заполучить ее в жены.

— В самом деле? — встрепенулся Седж. Немного помолчав, он осведомился, стараясь не выдавать своего беспокойства: — И она уже остановила свой выбор на ком-нибудь из этих джентльменов?

— Насколько мне известно, нет. У Джорджи нет предпочтений — она относится с одинаковой теплотой ко всем. А может, она уже положила глаз на какого-то счастливчика, только умело скрывает свои чувства. — Макс протянул руку за спиной виконта и похлопал по плечу своего молчаливого друга. — Тебе бы очень хотелось быть ее избранником, не так ли, Генри?

Генри покраснел и опустил глаза.

— Я посчитаю себя счастливым, если сегодня вечером мне удастся хотя бы потанцевать с ней, — смущенно пробормотал он. — Но к тому времени, когда я решусь пригласить ее, все танцы будут расписаны.

— Ты слишком робок, друг мой, — заметил Макс.

Седж нахмурился. Оказывается, у Джорджи было множество поклонников, даже его друг Генри и тот был неравнодушен к ней. Генри не был наделен привлекательной наружностью и, сознавая это, не решался ухаживать за женщинами. Слабый пол, казалось бы, вообще не интересовал его. Главным увлечением Генри был спорт, и он был отличным спортсменом. Почти все свое время он посвящал физическим упражнениям, таким, как бокс, фехтование, плавание, верховая езда. Генри был первоклассным стрелком, любил охоту и рыбную ловлю. Седж никогда не слышал, чтобы у его друга была любовная интрижка с кем-нибудь из светских дам или чтобы он ухаживал за какой-нибудь девушкой. А теперь он вдруг влюбился в Джорджи. Невероятно!

В эту самую минуту Джорджи подошла к Седжу и его друзьям. Ее щеки порозовели, глаза сверкали, а на губах играла счастливая улыбка.

— О, Гас, у Шарлотты нет кавалера для ужина. Вы ведь не откажетесь быть ее кавалером? Я уже пообещала ей.

— Гас! — повторил Макс, давясь от смеха. Это шутливое уменьшительное имя так не вязалось с высокомерным видом виконта Седжемура. Даже самые близкие друзья и те никогда не осмелились бы назвать его так, но Джорджане Картерет, вероятно, все было дозволено.

Седж побагровел от гнева. Он не ожидал, что Джорджи станет называть его так на людях. Черт бы побрал эту маленькую бесстыдницу! Она сделала Ь его посмешищем в глазах его друзей, обращаясь с с ним так, словно он какой-то мальчишка с улицы, а не отпрыск почтенного рода Седжемуров.

— А, привет, Макс, привет, дорогой Генри, — Джорджи как ни в чем не бывало обратилась к двум молодым людям. — Я не знала, что вы оба знакомы с Седжемуром.

— Я подружился с этим ужасным типом еще в колледже, — ответил Макс, широко улыбнувшись. — Мы учились вместе в Винчестере.

— Что ж, вы с Генри можете присоединиться к Гасу и сопровождать Шарлотту втроем на ужин. У бедняжки не было кавалера, а я нашла ей сразу трех. Это будет выглядеть впечатляюще.

— Мне очень жаль, Джорджи, но я уже предложил свои услуги другой девушке. А вот Генри с удовольствием выполнит вашу просьбу. Не так ли, старина?

Генри сразу же согласился. Седж, однако, вовсе не собирался подчиняться приказам какой-то девчонки.

— Вы, кажется, забыли, мисс Картерет, что я являюсь вашим кавалером на этом вечере, и именно я должен сопроводить вас на ужин, — проговорил он с видом оскорбленного достоинства. — К тому же нам с вами есть, о чем поговорить.

— О, Гас, я знаю, что вы хотели побеседовать со мной о чем-то, но давайте лучше отложим этот разговор. Видите ли, я уже пообещала Тайни Биглоу, что буду ужинать с ним. Бедняга обидится, если я не выполню обещания. — Джорджи на секунду задумалась, глядя на троих мужчин. — А вообще мы можем пойти на ужин все вместе, тогда никто не почувствует себя лишним, — заявила она с довольным блеском во взгляде, разрешив удачно эту дилемму.

Седжу и его друзьям ничего не оставалось, как согласиться. Было решено, что они пойдут на ужин большой компанией — Макс присоединится к ним вместе со своей партнершей.

— Пойдемте, Генри. Мы должны найти Шарлотту и Тайни и сообщить им, что мы решили насчет ужина. А вы, Гас, пожалуйста, не сердитесь на меня. Посидите пока здесь, пусть ваша нога отдохнет. Мы вернемся через минуту.

Одарив Седжа ослепительной улыбкой, Джорджи отошла под руку с Генри Эджворфом.

— Тайни Биглоу! — воскликнул Макс, поворачиваясь к Седжу. — Этот парень здоров, как великан, и так робок, что боится даже рот раскрыть на людях. Он буквально немеет в присутствии женщин. Вот бы никогда не подумал, что такой необщительный тип, как Тайни, запишется в друзья к нашей Джорджи. — Макс покачал головой и одобрительно улыбнулся. — Но эта девушка творит чудеса, с ней даже у самых неразговорчивых юнцов развязывается язык.

— Насколько я понял, каждый джентльмен, находящийся в этом зале, является ее близким другом, — холодно заметил Седж, всем своим видом выказывая недовольство.

— Ну и что же в этом плохого, Седж? Такая симпатичная, дружелюбная девушка, как Джорджи, вполне достойна всеобщей любви и восхищения. Она обходится со всеми запросто, никогда не задается, нет ничего странного в том, что люди ищут дружбы с ней. Джорджи совсем не похожа на этих пустоголовых девиц, которые выезжают в свет вместе со своими мамашами, чтобы найти себе мужа. Большинство мужчин устало от этих охотниц на мужей, а в обществе Джорджи чувствуешь себя спокойно, с ней можно просто поболтать, не боясь, что тебя запишут в женихи. Правда, есть и такие, кто был бы рад стать ее женихом. Думаю, молодые люди потому и влюбляются в Джорджи, что она вовсе не стремится понравиться кому-то в отдельности и подцепить мужа, а просто дарит свою дружбу всем и каждому.

— Я охотно верю, что у Джорджаны Картерет много друзей, но ты, по-моему, преувеличиваешь, утверждая, что многие готовы предложить ей руку и сердце. При всем ее обаянии красавицей ее никак не назовешь. В ней нет ничего, что могло бы привлечь мужчину.

— Ты недооцениваешь ее, Седж. Джорджи на редкость привлекательная девушка, и так считаю не только я, — горячо возразил Макс. — Пусть она невысока ростом и полновата по нынешним стандартам, но она так грациозна, так обаятельна, что все ее физические недостатки становятся незаметными. Она радует глаз, на нее хочется смотреть и смотреть…

— Ей бы не мешало научиться вести себя более сдержанно, — раздраженно перебил Седж. — Эта легкость в общении ни к чему хорошему не приведет. Порядочной девушке не пристало завязывать дружбу со всеми подряд, я имею в виду лиц мужского пола. Рано или поздно о ней пойдут сплетни, если она не остепенится.

— Ты говоришь так, как будто сам хочешь заняться ее воспитанием. — Макс с интересом взглянул на друга. — У тебя имеются какие-то определенные планы относительно этой девушки, Седж?

— Нет у меня никаких планов, — с деланной небрежностью ответил Седж, махнув рукой. — Я вообще едва знаком с ней.

— Тогда почему ты так кипятишься, если она тебя не интересует? Мне кажется, ты что-то скрываешь… Ладно, не хочешь, не говори. Я лучше пойду поищу мисс Эдамс, пока она не нашла себе другого кавалера.

Когда танцы закончились и гостей пригласили ужинать, Генри отправился в столовую под руку с Шарлоттой, за ними следовала Джорджи с Тайни Биглоу, а Седж плелся рядом, прихрамывая и опираясь на трость. Он был зол и чувствовал себя лишним.

За столом Джорджи и ее друзья много смеялись. Макс в открытую ухаживал за мисс Эдамс, заставляя ее краснеть, и даже молчаливый Генри разговорился, увлеченно беседуя о чем-то с Шарлоттой Фрэзер. Джорджи сидела напротив Седжа, однако совсем не уделяла ему внимания — она задалась целью помочь Тайни Биглоу побороть робость и была целиком занята болтовней с ним.

К концу ужина раздражение Седжа возросло. Когда они встали из-за стола, он схватил Джорджи за руку и повелительным тоном прошипел, наклонившись к ее уху:

— Нам необходимо побеседовать, Джорджана. Вы не могли бы пропустить следующий танец и посвятить несколько минут мне?

— О, конечно, Гас, мы так и сделаем, — с готовностью согласилась она. — Я умираю от любопытства узнать, что же такое вы собираетесь мне сообщить. Давайте пройдем в гостиную герцогини, там нам никто не помешает.

— Мисс Картерет, сейчас наш танец, если я не ошибаюсь.

Лорд Роберт Линдхарст, младший сын обедневшего герцога Мирамонта, внезапно возник перед Джорджи и с учтивым поклоном обратился к ней, протягивая руку.

— О Боже, я совсем забыла! — воскликнула Джорджи, бросив на Седжа извиняющийся взгляд.

— Вы разбиваете мое сердце, мисс Картерет. О, как вы жестоки! — с притворной обидой воскликнул молодой Линдхарст, стараясь придать своему лицу страдальческое выражение. — Неужто вы совсем забыли обо мне? Наверное, я для вас ровно ничего не значу?

Он явно ожидал, что Джорджи опровергнет его слова.

— О, что вы, что вы, я помню, что обещала вам этот танец. Сейчас будет вальс, не так ли? Я обожаю вальс, а вы замечательный партнер для этого танца.

Лорд Роберт наклонил голову и внимательно посмотрел на Джорджи, сузив свои зеленые, обрамленные густыми темными ресницами глаза.

— Не хотите ли вы сказать, что, если бы это был не вальс, а мазурка, вы бы предпочли мне кого-нибудь другого?

Джорджи засмеялась и взяла его под руку.

— Вы напрашиваетесь на комплимент, Робин. А мне казалось, вы не нуждаетесь в них.

Джорджи была права, лорд Роберт не нуждался в комплиментах. Он был красив почти до неприличия и пользовался славой сердцееда. Высокий и широкоплечий, с блестящими темно-каштановыми волосами и соблазнительной улыбкой, он считался одним из самых привлекательных молодых людей во всем Лондоне и, наверное, самым опасным. Он разбил немало женских сердец, соблазнил немало невинных девушек. Женщины были без ума от Роберта, они таяли от одного только взгляда его зеленых, как изумруды, глаз, который словно обещал им целый мир тайных удовольствий.

Роберт был прямой противоположностью Седжу. У него была смуглая кожа, темные волосы и ресницы. Его красота была более броской, и он расточал свое обаяние направо и налево, в то время как Седж вел себя сдержанно, с достоинством. Но даже в холодности Седжа был какой-то особый шарм, а его черты были настолько правильны, что казались высеченными из мрамора талантливым скульптором. Переводя взгляд с одного на другого, Джорджи мысленно сравнивала этих двух мужчин. Но они были настолько разными, что решить, кто из них наделен более привлекательной наружностью, было просто невозможно. Заметив, что джентльмены поглядывают друг на друга с неприязнью, она сказала, надеясь разрядить обстановку:

— Вы знакомы с Седжемуром, Робин?

— Добрый вечер, Седжемур. Я не видел вас целую вечность, — Роберт протянул виконту руку. — Я думал, вы сейчас в Беркшире, вместе с вашей последней избранницей. Кстати, как поживает леди Дайана Карстэрс?

— Я не знаю ничего о леди Дайане, Линдхарст. Как видите, я нахожусь в Лондоне. А как поживает мисс Энн Форестер? — парировал Седж.

Под смуглой кожей Роберта разлилась краска стыда при упоминании о девушке, с которой у него недавно была интрижка. Взглянув на Седжа из-под насупленных бровей, он повернулся к Джорджи.

— Музыка уже началась, мисс Картерет. Пойдемте.

— Увидимся после танцев, Гас, — бросила на ходу Джорджи, удаляясь под руку со своим кавалером.

Седж укоризненно покачал головой, глядя им вслед. Молодой Линдхарст был самым известным развратником во всем Лондоне. Что будет, если Джорджи поддастся его чарам? Джорджи как-то сказала, что ей нравятся темноволосые мужчины. Вполне возможно, что Роберт был как раз в ее вкусе. Сейчас как никогда Седж злился на свою больную ногу. Если бы не нога, он бы силой выхватил Джорджи из объятий ее партнера и заставил танцевать этот вальс с ним. Разумеется, Роберт не простил бы ему этого, и дело могло закончиться дуэлью или, как минимум, кулачным боем в парке. Но он бы с превеликим удовольствием разукрасил физиономию этого красавчика.

Уже близилось утро, когда бал закончился, к великому облегчению Седжа. Ему пришлось довезти до дома леди Уайдкомб и Шарлотту, прежде чем он остался наедине с Джорджи. Приказав кучеру ехать в сторону резиденции леди Картерет на Хаф Мунстрит, он повернулся к девушке, собираясь с мыслями, чтобы начать разговор.

Энергия Джорджи была неиссякаемой. Она была душой бала, не пропустив ни одного танца, и сейчас вовсе не выглядела усталой. Глядя на Седжа с нескрываемым любопытством, она весело прощебетала:

— Ну вот, теперь мы наконец одни, Гас. Мы можем побеседовать, если хотите. Но почему вы так хмуритесь? Вы очень устали?

— Я не устал, Джорджана.

— Наверное, у вас разболелась нога? — Джорджи внезапно посерьезнела, и ее лицо приняло виноватое выражение. — Боже, как это эгоистично с моей стороны заставлять вас ждать до самого утра, когда вы нездоровы! Почему вы не сказали мне, что плохо себя чувствуете, Гас? Вы бы могли уехать домой, не дожидаясь, когда закончится бал. Меня, Шарлотту и леди Уайдкомб мог бы отвезти кто-нибудь другой, я бы обязательно нашла кого-нибудь. Робин, к примеру, ни за что не отказал бы мне, если бы я попросила его об этой услуге.

— У вас очень странное представление о мужской чести, мисс, если вы считаете, что я мог преспокойно уехать домой, оставив вас на попечение этого развратника, — ворчливо отозвался Седж. — Или вы думаете, что я не чувствую за собой никакой ответственности?

— О, Гас, вы несете сущий вздор. Мы с Робертом добрые друзья, он бы никогда не сделал мне ничего дурного. И вообще он очень милый молодой человек. Вы говорите так, потому что вам нездоровится, и я прощаю вам вашу ворчливость. — Джорджи улыбнулась, заглядывая Седжу в глаза. — Знаете, Гас, я была очень удивлена, когда увидела вас утром в гостиной моей бабушки. Я была уверена, что вы больше никогда не станете искать встречи со мной. Мне казалось, вы испытали облегчение, когда мы с вами расстались в Литтл Биктоне.

— Не стану лгать, когда мы с вами расстались, я действительно думал, что больше никогда вас не увижу, — ответил Седж, откашлявшись. — Но во время болезни я много размышлял над последствиями, которые может повлечь за собой этот эпизод. Мы с вами провели восемь дней в коттедже Торпов, и если слух об этом распространится, меня обвинят в том, что я соблазнил вас. Конечно, мы жили там под вымышленными именами, и вам может показаться невероятным, что правда когда-то всплывет на поверхность. Однако такая возможность существует, и мы не должны ею пренебрегать. В конце концов я пришел к заключению, что могу спасти доброе имя моей семьи, лишь женившись на вас.

— Что-о? Вы предлагаете мне стать… стать вашей женой? Но вы, наверное, шутите, Гас.

Джорджи весело рассмеялась, тряхнув огненно-рыжими кудряшками.

— В этом нет ничего смешного, Джорджана, и я вовсе не шучу.

— Аугустус Себастьян Стэнхэуп Сент-Реджис, как вам только могла прийти в голову эта безумная мысль? — Джорджи ошеломленно уставилась на Седжа, слегка приоткрыв рот. — Если вы не шутите, то, значит, вы лишились рассудка, — продолжала она. — Наверное, вы перенесли за это время какую-нибудь тяжелую болезнь и у вас случилось что-то с головой. Когда мы с вами расставались, вы были в здравом уме.

Седж нетерпеливо схватил ее за руку и сжал пальцы.

— Выслушайте меня, Джорджана, и попытайтесь серьезно оценить ситуацию. Неужели вы не понимаете, что я скомпрометировал вас?

— В самом деле, Гас? Странно: я что-то не припоминаю ничего подобного. Я, наверное, спала, когда это произошло.

— Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать, Джорджана. Между нами ничего не произошло, но об этом знаем только вы и я. Со стороны все выглядит совсем иначе. Мы с вами жили под одной крышей, спали в одной комнате, и если это станет известно в кругах, где мы вращаемся, ваша репутация будет испорчена, а доброе имя моей семьи будет покрыто грязью. Никто никогда не поверит, что я не притронулся к вам во время этих ночей.

— Но каким образом это станет известно, Гас? Вы думаете, мистер и миссис Торп приедут в Лондон, чтобы уличить нас во лжи, и расскажут всем и каждому, что мы жили у них, назвавшись четой Муров?

В голосе Джорджи звучали веселые нотки. Седжу с трудом удавалось сохранять спокойствие.

— Мы с вами должны пожениться, Джорджана, — твердо сказал он. — У нас нет иного выхода.

— Но вы же были прикованы к постели и не могли передвигаться без посторонней помощи! Вы бы не смогли лишить меня невинности, даже если бы захотели! Ну а тот единственный поцелуй… не думаю, что он скомпрометировал меня.

— Что?! О каком поцелуе вы говорите? Седж схватил Джорджи за плечи и с силой встряхнул ее. Она невинно улыбнулась, заглядывая ему в глаза.

— Вот видите, вы и сами ничего не помните. Так что это не имеет никакого значения.

— Объясните мне сейчас же, что все это значит, — потребовал он.

— Ничего особенного, Гас. Это случилось в первую ночь, когда вы приняли снотворное. У вас был очень беспокойный сон, и вы все время звали какую-то Полли.

— Полли? О Боже!

— Да, Полли. Я подошла к вашей постели, и вы, наверное, приняли меня за эту Полли…

— Что именно я сделал, Джорджи? — шепотом спросил Седж, еще сильнее сжимая ее плечи. — Скажите мне все, как есть.

— Вы всего лишь поцеловали меня, Гас. По-моему, этот поцелуй помог вам лучше всякого лекарства, вы сразу же успокоились и проспали спокойно до самого утра.

Седж отпустил Джорджи и закрыл глаза, откинувшись на сиденье.

— Все оказалось намного хуже, чем я ожидал, — прошептал он. — Мы должны немедленно пожениться.

— Нет, нет, Гас, мы никак не можем стать мужем и женой. Мы не подходим друг другу, у нас совершенно несовместимые характеры. Вы любите командовать, а я терпеть не могу, когда мною командуют. Я буду все время дерзить и портить вам нервы… К тому же, я уже выбрала подходящую невесту для вас.

Седж резко выпрямился на сиденье и изумленно уставился на Джорджи. Не веря своим ушам, он переспросил:

— Вы выбрали для меня невесту?

— Да, — кивнула Джорджи. — Она очень милая девушка, спокойная и воспитанная. Из нее получится хорошая жена. Она будет послушна вам во всем, чего вы никогда не дождетесь от меня. В чем-то она даже похожа на вас, она тоже придает большое значение формальностям, стремится соблюдать этикет. Ах да, забыла сказать: она очень красива. Такую девушку вы сможете полюбить.

Седж с трудом сдерживал гнев. Эта девчонка пыталась спланировать его жизнь! Да как она смела! Он сейчас вспомнил о том, что рассказала ему герцогиня, — Джорджи любила устраивать браки. Надо поскорее увезти ее из Лондона, иначе быть скандалу.

— Я очень ценю вашу заботу, Джорджи, но мне не нужна невеста, — в голосе Седжа звенел металл. — Моей женой станете вы и никто другой. Для меня этот брак — дело чести. Я скомпрометировал вас, поэтому обязан взять под свою опеку. Джорджи посерьезнела, услышав стальные нотки в голосе виконта.

— Давайте смотреть правде в глаза, Гас. Вы никогда не сможете полюбить меня, — рассудительным тоном проговорила она. — Я только испорчу вам жизнь. Я люблю смеяться, люблю развлекаться и иметь много друзей. Мне нет никакого дела до этикета, а вы всегда соблюдаете формальности, сохраняете видимость приличий, даже когда заводите любовные интрижки… Еще и поэтому я никогда не смогу стать вашей женой. У вас всегда были любовницы, и вы будете продолжать в том же духе, когда обзаведетесь семьей, — а я не потерплю, чтобы мой муж спал с другими женщинами. — Она положила руку на его локоть и добавила, понизив голос: — Вам нужна совсем не такая девушка, как я, Гас. И вы ошибаетесь, если думаете, что сможете меня изменить.

Джорджи смотрела прямо ему в глаза. Свет уличных фонарей отражался в ее зрачках и скользил бликами по ее лицу, которое внезапно приняло сосредоточенное выражение. Седж выдержал ее взгляд, ни разу не моргнув. Немного помолчав, она снова заговорила.

— Если мы поженимся, вы будете с утра до ночи читать мне морали о том, как я должна себя вести. Вы все время будете критиковать меня и поучать. А я не хочу быть чем-то вроде дочери или воспитанницы для моего мужа. Я хочу, чтобы я и мой муж были на равных, только тогда у нас будет настоящая семья. И я выйду замуж лишь за человека, который будет относиться ко мне как к равной и примет меня со всеми моими недостатками. Такого человека я смогу полюбить всем сердцем. А с таким мужем, как вы, я никогда не буду счастлива, и вы никогда не будете счастливы со мной. И должны радоваться, что я не принимаю ваше предложение, Гас. Если вы считаете, что у вас имеются какие-то обязательства по отношению ко мне, то я освобождаю вас от них.

Сказав это, она улыбнулась, ожидая, что Седж согласится с ней. Седж крепко сжал кулаки и отвернулся в сторону. Ему стало больно от ее слов. Почему — он не мог понять. Ведь он вовсе не был влюблен в Джорджи, он сделал ей предложение лишь потому, что того требовали обстоятельства, спасая свое доброе имя. И она была совершенно права: они не подходят друг другу. Что ж, значит, их брак будет браком по расчету, а не по любви. Да и вообще, что такое любовь? Вечная любовь, которую воспевают поэты, — это фантазия, абстракция, не имеющая ничего общего с действительностью. Чувства приходят и уходят, но браки обычно заключаются на всю жизнь. Так зачем же заключать брак, руководствуясь чувствами? Не лучше ли руководствоваться разумом? А разум подсказывал Седжу, что в данной ситуации медлить нельзя. Ведь скандал может разразиться в любую минуту.

— Вы не можете освободить меня от обязательств, которые я на себя взял, — возразил он. — На карту поставлена честь моей семьи. И вы, Джорджана, тоже должны подумать о своей репутации, если не ради себя самой, то ради вашей бабушки. Леди Картерет будет очень страдать, если о вас станут ходить грязные сплетни.

— Никаких сплетен не будет, Гас. Никто никогда не узнает… — начала было Джорджи, но Седж не дал ей договорить.

— Завтра же я возьму разрешение на брак, и мы поженимся в самые ближайшие дни, — заявил он тоном, не допускающим возражений.

— А если я откажусь выйти за вас замуж? Как вы поступите в таком случае, Гас? — шутливым тоном осведомилась Джорджи. — Выкрадете меня и увезете на лошади в свой замок, как это делали рыцари былых времен?

— Я не побоюсь применить силу, если это окажется необходимым, — серьезно ответил Седж, глядя ей в глаза. — Вы недооцениваете меня, Джорджана. Я не из тех, кто легко отступается от своих решений.

Джорджи воздержалась от дальнейших протестов, поняв, что этот спор бесполезен. Виконт был так упрям! Надо поскорее устроить все так, чтобы он увлекся Шарлоттой, тогда он оставит ее в покое. А то он, чего доброго, сдержит обещание и выкрадет ее из дома, чтобы сделать своей женой.

На мгновение она представила себе эту сцену: Седж глубокой ночью подъезжает верхом к дому ее бабушки, залезает в окно ее спальни и, вытащив ее из постели, кладет поперек седла и уносится с ней галопом. Стук копыт, звездное небо над головой… это выглядело так романтично! Если бы Седж действительно поступил так, она, быть может, смогла бы его полюбить.