Превратности любви

17

На следующее утро Джорджи проснулась чуть свет. Отбросив одеяло, она обнаружила, что на ней нет ночной рубашки. Значит, Седж уложил ее в постель после того, как они занимались любовью? Она мечтательно улыбнулась, вспомнив о том, что произошло между ними вчера.

Действительность превзошла все ее ожидания. О таком наслаждении она не могла даже мечтать. Это было чем-то невероятным, захватывающим… Она почувствовала, как приятное тепло разливается под кожей при одной только мысли об этих удивительных мгновениях близости.

Седж желал ее так же сильно, как она желала его, в этом у нее не было сомнений. Теперь она могла не бояться его равнодушия, его холодности. Если позапрошлой ночью он овладел ею без единой ласки, так это лишь потому, что был рассержен, узнав о ее визите к лорду Роберту.

Она будет очень счастлива с таким мужем, как Седж. Он был таким любящим и нежным. Она больше не мыслила своей жизни без него. Ей казалось, теперь он и она стали единым целым. Наверное, это и называлось любовью.

Да, она действительно любила Седжа. И Седж был достоин ее любви. Он был красив, обаятелен, умен. Он был человеком чести, настоящим джентльменом. Конечно, у него были недостатки, но у кого их нет? Они будут счастливы вместе, если только он не будет пытаться перекроить ее характер на свой манер… Впрочем, ему это все равно не удастся.

— Доброе утро, мистер Стилмэн. Я ужасно голодна, — объявила Джорджи, входя в столовую.

Дворецкий принес дымящийся кофейник и поставил перед ней блюдо с тостами.

— Благодарю вас, мистер Стилмэн. После завтрака я хочу выйти на прогулку с Рафасом. Пожалуйста, предупредите Эжена, чтобы он был готов… Кстати, виконт еще не встал?

— Нет, миледи, он еще в постели.

На губах Джорджи заиграла мечтательная улыбка. Совершенно забыв о завтраке, она вскочила из-за стола и, выбежав из комнаты, бросилась вверх по лестнице. Дворецкий укоризненно покачал головой, глядя ей вслед. Он был единственным из всех слуг, который еще не поддался обаянию Джорджи. Он не одобрял ее простые манеры, привычку разговаривать со слугами, как с себе равными, неуемную веселость. По его мнению, такая девушка, как Джорджи, была недостойна носить титул виконтессы Седжемур. Но сейчас Стилмэн почувствовал, что начинает симпатизировать молодой хозяйке.

— Гас, — прошептала Джорджи, приоткрыв дверь спальни Седжа. Шторы были плотно задернуты, из чего она заключила, что он еще спит.

Улыбаясь, она подошла на цыпочках к кровати. Она решила разбудить его поцелуем, а потом забраться в его постель.

Но у изголовья кровати она остановилась. Он спал так сладко, что ей было жаль его будить. Его золотистые волосы рассыпались по подушке, а лицо было безмятежно-спокойным и очень молодым. Во сне он казался ей почти мальчишкой.

Она склонилась над ним и с особой нежностью едва коснулась губами его волос, потом вышла на цыпочках из комнаты и тихонько притворила за собой дверь.

Через пару часов Седж спустился к завтраку. От дворецкого он узнал, что леди Седжемур вышла на прогулку со своей собакой в сопровождении лакея.

Он все еще не мог разобраться в своих чувствах к Джорджи и знал сейчас лишь одно: ему необходимо увидеть ее, и как можно скорее. Поспешно проглотив свой кофе, он направился в конюшню и приказал оседлать своего любимого скакуна. В последнее время нога стала беспокоить его меньше, и теперь он мог ездить верхом. Он найдет Джорджи в Хайд Парке, усадит ее на лошадь и привезет домой. При мысли о поездке верхом вместе с Джорджи им начало овладевать приятное возбуждение.

Седж проехал по аллеям парка, озираясь по сторонам. Наконец он увидел Рафаса. Пес сорвался с поводка и гнался за другой собакой, а Эжен бежал за ним следом.

Обернувшись, Седж увидел Джорджи и чуть не задохнулся от гнева. Она стояла возле цветочной клумбы и беседовала с Робертом Линдхарстом.

Сквозь красную пелену гнева, застлавшую его взор, он видел, как лорд Роберт взял ее руку и поднес к губам. Джорджи даже не подумала отнять руку, она принимала его ухаживания как должное, нисколько не заботясь о своей репутации.

— Черт возьми! — выругался Седж. У него кружилась голова. Он крепко ухватился за гриву лошади, чтобы не упасть, и на мгновение закрыл глаза.

Продолжая изрыгать проклятия, он направил лошадь в сторону клумбы.

— Черт бы вас побрал, Линдхарст, что вы делаете здесь с моей женой? — закричал он.

Спрыгнув с лошади, он бросился к Роберту, гневно сверкая глазами, но Джорджи встала на его пути.

— Гас! Успокойтесь, Гас! Мы встретились чисто случайно и только минуту назад. У вас нет причин сердиться.

Седж взял ее за плечи и отстранил от себя. Сжимая кулаки, он шагнул к Роберту, но шутливое замечание молодого человека несколько охладило его пыл.

— Вы похожи на средневекового рыцаря, который спешит на выручку к даме своего сердца, Седжемур, — сказал лорд Роберт вместо приветствия. — Надеюсь, вы не наброситесь на меня прямо здесь и не повалите в грязь. Мне бы не хотелось выпачкать костюм. Я купил его у Уэстона только на прошлой неделе.

— Гас, поверьте, мы встретились случайно. — Джорджи схватила Седжа за рукав. — Я не могла знать, что Робин появится здесь в такой ранний час. Он не хотел даже разговаривать со мной. Он боялся, что вам это может не понравиться. Но я уговорила его остановиться на минутку. Ведь это глупо не иметь возможности переброситься парой слов с человеком. Я пригласила Робина на наш маскарад, но он сказал, что придет лишь в том случае, если вы присоединитесь к приглашению. Он почему-то думает, что вы будете против.

Говоря, она с мольбой заглядывала Седжу в глаза. У нее было такое по-детски серьезное лицо, что Седж почувствовал внезапный прилив нежности, который смягчил его гнев.

Лорд Роберт с улыбкой наблюдал за сценой.

— Я сказал леди Седжемур, что было бы правильнее обсудить это с вами, прежде чем приглашать меня на маскарад. Я не могу принять ее любезное приглашение, если вы его не одобряете.

— Гас, — Джорджи привстала на цыпочки и, обвив руками шею Седжа, притянула вниз его голову. — Пожалуйста, позвольте Робину прийти на наш прием, — прошептала она, касаясь губами его уха. — От этого зависит успех моих планов… я имею в виду планы, касающиеся Энн Форестер. Энн — это та самая девушка, которая нужна Робину, но между ними произошла серьезная размолвка. Я очень надеюсь, что они помирятся во время маскарада. Я уверена, Робин все еще любит Энн.

Роберт наблюдал, как меняется лицо Седжа по мере того, как он слушает Джорджи. Он сам не мог слышать ее слов, но лицо виконта постепенно просветлялось, из чего он заключил, что Джорджи говорит ему что-то приятное. А может, уже сама ее близость действовала умиротворяюще на Седжемура.

Когда Джорджи умолкла, Седж повернулся к Роберту. Теперь он немного оттаял, хотя до конца и не был уверен в том, что Роберт и Джорджи встретились в парке случайно.

— Моя жена пригласила вас на прием, и вы вольны принять ее приглашение либо отказаться, — сухо проговорил он. — Но позвольте мне предупредить вас, Линдхарст: если вы придете в мой дом, то обязаны вести себя, как подобает благовоспитанному джентльмену, и относиться с почтением к присутствующим дамам. Я имею в виду не только Джорджану, но и других женщин тоже. Я не позволю вам совращать девушек, пока вы находитесь под моей крышей.

Роберт был оскорблен этими незаслуженными обвинениями.

— Кто вы такой, Седжемур, чтобы приказывать… — начал было он, но Джорджи поспешила вмешаться.

— О, Робин, вы ведь придете, правда? У Гаса создалось ошибочное представление о вас, но виной тому все эти лживые слухи. — Она с заговорщическим видом улыбнулась Роберту и добавила: — Но скоро мой муж убедится в том, что вы — человек чести и истинный джентльмен.

Роберт сказал, что, быть может, заглянет ненадолго, и, попрощавшись, направился к своей лошади, привязанной к дереву. Седж смотрел ему вслед, сузив глаза. Он все еще видел в Роберте своего соперника и был страшно раздосадован, что застал Джорджи с ним на следующее утро после того, как они познали вместе настоящую близость.

Седж отказался от своей идеи усадить Джорджи на лошадь и вернуться с ней домой, чтобы снова заняться любовью. Встреча с Робертом испортила ему настроение. Он оставил ее в парке с Рафасом и лакеем, а сам решил предпринять длинную верховую прогулку в надежде, что это поможет ему успокоиться.

Они не видели друг друга до самого вечера, пока не пришло время ехать на праздничный вечер в Воксхолл Гарденс, где они условились встретиться с группой друзей. Седж поужинал один, Джорджи решила обойтись без ужина, зная, что во время празднества будут подаваться самые изысканные яства.

Она надела платье из бледно-желтого люстрина с длинным рукавом и высоким воротником. В более легком наряде она могла замерзнуть, ведь торжество будет проходить на открытом воздухе. Разглядывая свое отражение в зеркале, она подумала, что после праздничного ужина уговорит Седжа прогуляться с ней по саду. Она уже бывала раньше в Воксхолл Гарденс и знала, насколько великолепен этот огромный сад. А главное, там много темных аллей, где они смогут остаться одни. Не случайно эти аллеи называли «Аллеями Любовников». Она скажет Седжу, что хочет посмотреть «Аллеи Любовников», и попросит проводить ее туда. А там, вдали от посторонних глаз, они последуют примеру всех молодых пар, которые испокон веков использовали это место для любовных свиданий.

Радостное возбуждение овладело ею в предвкушении того, что ожидало ее позднее.

Седж пребывал во взбудораженном состоянии. Весь день он боролся с желанием пойти к Джорджи, заключить ее в объятия, осыпать ласками и поцелуями… Но после того, что случилось утром, он не знал, может ли ей доверять. Он должен проявить осторожность и понаблюдать за ней, прежде чем отдаваться во власть эмоций. Быть может, она вовсе и не испытывала к нему того, что испытывал к ней он. Седж был зол на себя самого за то, что поддался на ее уговоры и позволил Линдхарсту посетить их прием. Он должен был запретить этому человеку появляться в их доме и вообще приближаться к Джорджи. Конечно, он проявил слабость, но в ту минуту он был просто не в силах отказать ей. Близость Джорджи действовала на него умиротворяюще, ей удавалось умерить его гнев одним только прикосновением, одним взглядом. Она управляла им, заставляя исполнять все ее желания и капризы… Но этому надо положить конец. Он ведь решил, что должен подчинить ее своей воле, а пока все получилось совсем наоборот.

По дороге в Воксхолл Гарденс Джорджи оживленно болтала, перескакивая с одной темы на другую. Седж слушал лишь вполуха ее болтовню, время от времени улыбаясь, когда ее взгляд останавливался на его лице. Он обнимал ее за плечи и держал ее руку в своей, играя пальцами. Ее близость снова пробудила в нем нежность и желание, и он уже успел забыть о виденной им утром сцене.

Макс, Генри, Шарлотта и леди Уайдкомб уже поджидали их за отведенным им столиком. Столики располагались под сенью деревьев и были отгорожены друг от друга низкими ширмами. Заметив друзей, Седж и Джорджи направились к ним, но, не дойдя нескольких шагов, Седж вдруг вздрогнул и замер на месте. Проследив за его взглядом, Джорджи увидела леди Карстэрс, занимающую соседний столик вместе с мисс Грэгсон и какой-то пожилой парой. Леди Дайана сидела вполоборота, облокотившись о ширму, и беседовала с Максом. Она была сногсшибательно красива в платье из белой органзы, которое придавало ее облику неземное очарование. Ее белокурые локоны были искусно забраны наверх и украшены серебристо-серым атласным бантом.

Увидев Седжа, Дайана умолкла, и на ее лице изобразилось удивление. Но в следующее мгновение она снова овладела собой и продолжала прерванный разговор.

Джорджи медлила лишь секунду, прежде чем подойти к ней. Поприветствовав Дайану, она выразила свое восхищение по поводу ее внешнего вида.

— Как же я завидую вам, Дайана! — воскликнула она, но в ее тоне не было и тени зависти. — Вы так красивы, в особенности сегодня, в этом белом платье. А этот серебряный бант так идет к вашим светлым волосам! Вы должны прийти на маскарад в костюме вашей тезки Дайаны, богини луны.

Дайана поблагодарила Джорджи за комплимент и, в свою очередь, похвалила ее внешний вид. Потом она представила девушке пожилых мужчину и даму — своего дядю полковника Астриджа и его супругу. Через минуту Джорджи уже оживленно болтала с полковником и его женой. Ей удалось заставить разговориться даже молчаливую мисс Грэгсон, которая приняла активное участие в беседе.

Программа праздника включала в себя небольшой симфонический концерт, после которого начинались танцы. Когда оркестр заиграл вальс, несколько пар оставили свои столики и поднялись на круглый помост, освещенный факелами. Допивая третий бокал пунша, Джорджи раскачивалась на стуле в такт музыке и поглядывала на Седжа, задаваясь вопросом, может ли он уже танцевать без ущерба для ноги.

— Добрый вечер, леди Седжемур, — неожиданно услышала она за своей спиной.

Обернувшись, она увидела Тома, который остановился возле ширмы. Он произнес ее новое имя с иронией и смотрел на нее так, словно она совершила предательство по отношению к нему. Впрочем, Джорджи ожидала этого.

— Как вам нравится Воксхолл, миледи? — продолжал Том. — Если не ошибаюсь, мы собирались прийти сюда вместе, но потом вы изменили свои планы.

Поспешно поприветствовав друзей Джорджи и компанию, расположившуюся за соседним столиком, он снова повернулся к ней, чтобы пригласить ее на танец.

— О, Том, лучше пригласите Шарлотту, — ответила Джорджи.

Едва сказав это, она заметила, что Шарлотта встала из-за стола и направилась рука об руку с Генри к танцевальному помосту. Она взглянула на Седжа в надежде, что он придет к ней на помощь, но Седж был занят беседой с леди Дайаной и даже не смотрел в ее сторону.

— Я пригласил вас на танец, Джорджи, потому, что хочу поговорить с вами, — сказал Том, касаясь ее плеча.

Вздохнув, она поднялась на ноги и направилась вместе с ним туда, где несколько пар уже кружились в танце.

— Перестаньте смотреть на меня так, словно я совершила какое-то тяжкое преступление, Том, — сказала Джорджи, когда они присоединились к танцующим. — Если вы хотите выразить свое негодование по поводу моего замужества, то говорите. Будет лучше, если вы сразу облегчите душу.

— Не здесь, Джорджи, — ответил Том. — Я не могу разговаривать и танцевать одновременно. Давайте лучше пройдем в сад.

Он взял ее под локоть и увел с помоста, не дожидаясь, когда закончится танец. Как только они спустились в сад, он принялся в повышенных тонах выражать свое возмущение.

— Вы сыграли со мной злую шутку, Джорджи, — восклицал он. — Я возлагал такие надежды на наш брак, а вы обвели меня вокруг пальца!

— Успокойтесь, Том, — примирительным тоном проговорила Джорджи. — Наш с вами брак все равно не привел бы ни к чему хорошему, мы не подходим друг другу. Вам нужна девушка с мягким, покладистым характером, а у меня слишком независимый нрав. К тому же я не блещу красотой. Зачем вам я, когда вы могли бы жениться на красавице? Подумайте, какие красивые дети родились бы у вас, если бы вы взяли себе в жены такую девушку, как Сьюзен!

Последние слова вырвались у нее непроизвольно, и она тут же прикрыла ладонью рот, боясь, что Том разгадает ее планы. Немного помолчав, она добавила:

— Хотя нет, Сьюзен все равно не согласится стать вашей женой. Быть может, она бы согласилась, если бы вы предложили ей это раньше, но, похоже, вы упустили свой шанс. Боюсь, что наша Сьюзен всерьез увлеклась кем-то другим.

Ее слова произвели желаемый эффект. Том нахмурился, и его лицо приняло озабоченное выражение.

— О ком вы говорите, Джорджи? Кем могла увлечься Сьюзен? — Он на секунду задумался. — Неужели этим дамским угодником Линдхарстом?

— Не спрашивайте меня ни о чем, Том, — уклончиво ответила Джорджи. — Я не собираюсь выдавать сердечные тайны моей лучшей подруги. И, заметьте, я вовсе не говорила, что она увлечена Робином. У Сьюзен полным-полно поклонников, вам ни за что не догадаться, кого она сделала своим избранником.

— Избранник! — взорвался Том. Он схватил Джорджи за плечи и притянул к себе. — Скажите мне сейчас же имя этого мужчины, и я быстро разберусь с ним. Говорите, Джорджи. Вы не должны скрывать это от меня.

Седж был занят беседой с Дайаной, когда внезапно заметил, что Джорджи больше нет среди танцующих. Проглотив проклятие, готовое сорваться с языка, он тут же встал и отправился на ее поиски. Он догадывался, что она ушла в сад вместе с Каннингэмом, который пригласил ее на танец, и не ошибся.

Он увидел их на одной из самых темных аллей. На какое-то мгновение он словно окаменел и был не в силах пошевелиться. О нет, это уже было слишком, такого он даже от нее не ожидал! Каннингэм сжимал ее в объятиях, и она даже не пыталась высвободиться.

— Джорджана, я думал, что вам может понадобиться моя помощь, — сказал он, подходя к паре. Он не узнал звука собственного голоса — его тон был холодным и отчужденным и нисколько не выдавал его гнева. — Но, вижу, вы прекрасно обходитесь без меня, так же как сегодня утром. Поэтому не стану вам мешать.

Он развернулся на каблуках и направился прочь, прежде чем Джорджи успела прореагировать на его внезапное появление. Гнев смешался в нем с болью. Джорджи предала его, предала это новое чувство, зародившееся в нем вчера. Он не должен был доверять ей, ведь он никогда не доверял женщинам. Он женился на ней из чувства долга, и их брак мог бы остаться просто формальным союзом, если бы он не позволил эмоциям взять верх над разумом. Он же поддался ее обаянию, увлекся ею так, как не увлекался еще ни одной женщиной… Теперь он расплачивался за это.

Дважды за этот день он заставал Джорджи с другими мужчинами. Оба были ее поклонниками, с обоими она кокетничала, позволяла им дотрагиваться до себя… Вероятно, для нее такое понятие, как супружеская верность, просто не существовало. Она пока еще не успела изменить ему в полном смысле этого слова, но он не удивится, если это произойдет в самое ближайшее время.

Что ж, он будет придерживаться тех же правил игры, что и она. Он будет уделять внимание другим дамам так же, как она уделяет внимание мужчинам. Когда она ушла танцевать с Томом, он как раз собирался пригласить ее на танец. Теперь он пригласит Дайану.

— Гас! Постойте, Гас, я сейчас вам все объясню! — закричала Джорджи, но Седж, казалось, даже не слышал ее криков. Через несколько секунд он скрылся из виду в противоположном конце аллеи. Произошло еще одно глупое недоразумение. Они с Томом обнимались, как старые друзья, решив вернуться к тем простым дружеским отношениям, которые связывали их в детстве. Это объятие скрепляло их примирение, но Седж, конечно, истолковал все совершенно иначе.

Она поспешила отстраниться от Тома, когда заметила его в двух шагах от них, но было уже слишком поздно. Он говорил с ней безличным, ледяным тоном и смотрел куда-то сквозь нее, словно она ровно ничего для него не значит. Она бы предпочла, чтобы он устроил ей бурную сцену, осыпал ее оскорблениями. Но он, наверное, даже не испытывал ревности, просто была уязвлена его гордость. Сейчас она снова вспомнила о том, что он женился на ней из чувства долга, и ей стало невыразимо горько.

Они с Томом не обменялись ни словом, возвращаясь к своим столикам. Оркестр снова играл вальс. Джорджи сразу же увидела Седжа, который кружился в танце с Дайаной Карстэрс. Они были самой красивой парой. Оба высокие и стройные, со светлыми волосами и благородными чертами лица, и все взгляды были обращены к ним.

Джорджи остановилась возле ступенек, ведущих на помост, глядя, как загипнотизированная, на Седжа и Дайану. Она вздрогнула от неожиданности, когда кто-то коснулся ее руки.

— Макс, — бесцветным тоном проговорила она, устремив на молодого человека невидящий взгляд.

Давайте пройдемся, Джорджи, — Макс взял ее под руку.

— Они танцуют вместе, Макс.

— Ну и что? — Макс сразу же понял, о ком она говорит. Боль, написанная на ее лице, тоже не ускользнула от его внимания. — Разве танец может иметь какое-то значение? Генри и ее дядя, полковник Астридж, тоже танцевали с леди Дайаной, и даже я танцевал с ней. Седж пригласил ее на танец просто из вежливости, она бы обиделась, если бы он этого не сделал.

— Из вежливости… — как эхо повторила Джорджи, кусая губы, чтобы не заплакать. — Нет, Макс, вежливость здесь ни при чем. Он не танцевал с тех пор, как… как сломал ногу, а теперь пригласил ее…

Ее голос сорвался на высокой ноте, и она разрыдалась. К счастью, они уже были в саду, и никто, кроме Макса, не мог видеть ее слез. Макс привлек ее голову к своей груди и гладил ее по волосам, пока она плакала. Он не находил слов, чтобы утешить Джорджи, и был шокирован этим всплеском эмоций. Джорджи всегда была такой веселой и жизнерадостной, а теперь пришла в полное отчаяние, потому что Седж пригласил на танец Дайану. Но Седж мог бы и догадаться, что это причинит Джорджи боль. В душе Макс негодовал на Седжа за его бесчувственность. При случае он посоветует виконту быть повнимательнее к своей юной жене.

Возвращаясь домой, Джорджи чувствовала, что потеряла Седжа навсегда, а все лишь потому, что он застал ее в объятиях друга детства и неправильно истолковал эту сцену. Ведь именно поэтому он стал ухаживать за Дайаной Карстэрс, давая ей тем самым понять, что вычеркнул ее из своей жизни. Он даже не поехал с ней домой; усадив ее в экипаж, он вернулся к столику леди Дайаны.

Ее сердце разрывалось от боли. Только сейчас, когда уже было поздно что-либо исправить, она понимала, как много значил для нее Седж. Она просто не знала, как будет жить дальше.

Конечно, они были мужем и женой и впредь будут сохранять видимость брака. Но они больше никогда не будут по-настоящему близки.

Одиноко лежа в своей постели, Джорджи ждала, что услышит его шаги в коридоре, тогда она по крайней мере будет знать, что он вернулся домой. Казалось, прошло несколько часов, а он все не возвращался. Может, он поехал провожать Дайану, и та пригласила его остаться на ночь у нее?! Джорджи всхлипнула, глядя в темноту.