Чужая жизнь. Книга II. "Приговоренный муж"

Глава 14 Зима. Блокада. Оборотни

За окном темень непроглядная, в замке тишина — все уже спят, только иногда слышно, как позвякивает амуниция дежурящих в коридорах гвардейцев. А я все сижу в своих рабочих покоях и думаю. Есть, о чем поразмышлять Великому герцогу Юма.

Да, уже три месяца, как я Великий, и столько же пребываю в законном браке с моей неугомонной и обожаемой Изабеллой. Правда, сейчас она стала несколько поспокойнее. Ну, так и понятно. Девушка в положении. Судя по всему, как раз эти же три месяца — то есть свершилось все в нашу вторую первую брачную ночь. И это теперь предмет наших постоянных шуток и подколок. Но об этом потом. Сейчас меня куда более серьезные вопросы занимают.

Завтра заканчивается календарная зима, а за ней наступит, что вполне естественно и ожидаемо, весна. И будет она, как и всегда здесь, бурная и быстрая. Дней десять с гор будут мчаться потоки воды вперемежку с тающим снегом, а потом очень быстро все подсохнет, трава зазеленеет, и к нам и от нас пойдут караваны купцов. Вот только не пойдут они. В этом заключается первая проблема, которую мне предстоит решить каким-то образом. И никаких вариантов, кроме войны, я не вижу.

Мы под санкциями, любая торговля с нами запрещена. Все дороги перекрыты в предгорьях войсками Турвальда и империи. И в последнем случае — это вам не какие-то отряды феодалов, а настоящие имперские легионы, считающиеся непобедимыми. Такая вот история.

Уже два месяца, как нас взяли в блокаду. Изабелла попробовала было как-то разрешить миром возникшие, скажем так, разногласия — хотя бы с Турвальдом. Написала своему папаше письмо, передали через Гастона, которому как раз пора было домой возвращаться. Ни ответа, ни привета. То же мне родственничек, тестюшка, чтоб его!

Пока, впрочем, — не страшно было. Зимой все равно вся жизнь замирает. И вот зачем наши враги уже два месяца себе в своих шатрах, да палатках задницы морозят, не понимаю. Но если им это нравится — то на здоровье. Инфраструктура у нас, как я уже отмечал, никакая. Чуть какая непогода, а уж тем более такое неожиданное стихийное бедствие, как зима, и все. Любое сообщение с внешним миром становится невозможным. Да что там с внешним миром? Между собственными поселениями и городками только в редких случаях нормальные дороги есть, если рельеф нашей горной местности позволяет. В основном между теми, в которых промышленность, то есть мастерские ремесленников и мануфактуры, сконцентрированы. Ну, еще от некоторых шахт к своим производствам мои феодалы что-то вменяемое удосужились проложить. А так — полный мрак средневековья. Через занесенные снегом перевалы только редкие гонцы пробираются.

Вот один такой смельчак сегодня ко мне и примчался. И это может быть второй проблемой. Ко мне в гости собирается вождь одного из племен оборотней. Да не один, а чуть ли не всем своим кагалом — с воинами, женами, чадами и домочадцами. Прямо переселение народов какое-то. А я его, кстати, не звал. Хотел сам к нему отрядить посольство по весне. Во главе с Сиверсом, который на границе с владениями оборотней сейчас сидит и бдит. Он гонца и прислал.

К слову, чада с вождем не все. И почему-то я подозреваю, что именно одно из его обожаемых чад и является причиной этого незваного визита в таком внушительном составе. Так получилось, что его дочку мои горе-разведчики умудрились почти три месяца тому назад похитить. На кой они это сделали? Ну, подозреваю, что не хотели возвращаться с пустыми руками из погони за Элениэль. О ней, кстати, ни слуху, ни духу. Затерялась в местной тайге. Украденного коня бросила, и с концами. Разведчики ее поискали, поискали, да все без толку. А тут эта кошка злобная подвернулась. Вот они ее и прихватили с собой.

— Ой, какая кошечка милая! — воскликнула тогда моя любимая женушка и тянется погладить грязного кошака, который, связанный и с палкой в пасти, поперек седла заводной лошади болтается.

А кошак только шипит злобно и своими зелеными глазищами с вертикальными зрачками сверкает.

— Ваши светлости, — докладывает мне с Изабеллой возглавлявшая поиски сбежавшей эльфийки Рагнхильда. — Виновата. Эли мы догнать не смогли. Если прикажите, то продолжим поиски девушки, только надо подготовиться лучше — зимой в лесу без специального снаряжения не выжить.

Я только рукой махнул. Куда сейчас разведчиков отправлять? В бескрайний лес? И кого они там найдут? Уж точно не эту полоумную. Весной посмотрим, что можно сделать.

— А эту оборотницу захватили на самой нашей границе. Привезли сюда, — завершает она свой доклад.

Ага. Значит, Изабелла права — не кошак это, а кошка. Ну, если угодно кошечка, хотя черную зверюгу размером почти с какого-нибудь дога язык так не поворачивается назвать. И что с ней делать? С кошечкой этой?

Сначала я думал, что самым тяжелым будет добычу моих разведчиков отмыть. Затащили ее слуги в мыльню и там под чутким руководством Изабеллы, которая почему-то решила лично принять участие в данном процессе, принялись намывать. Кошку мыли когда-нибудь? А кошку размером с дога? Вот и я о том же. Хоть и связана она была, но исцарапанными оказались все. Особенно досталось представителям мужского пола.

— Да, она же просто стесняется! — догадалась первой Изабелла. — Это же девушка, может быть, даже девочка, а вы ее своими руками хватаете, — она грозно посмотрела на двух дюжих мужиков, пытавшихся эту милашку удержать. — Я сама все сделаю.

Поразительно, но Изабелле кошка позволила себя помыть без сопротивления. Потом встал вопрос питания. На кухню животина быть перемещенной категорически отказалась, выражая протест злобным шипением. Занесли в обеденную палату. Тащить кошку к себе я Изабелле категорически запретил. Кто его знает, как она себя поведет, когда мы у нее изо рта палку вытащим? Может быть, кинется?

Однако все прошло вполне мирно. Правда, две тарелки милая кошечка со стола на пол сбросила, пока в них свой мордой елозила. Ну да, из миски кормить как-то неудобно — все-таки в этой шкуре сейчас девушка находится, пусть и оборотница, а с тарелки без рук есть не слишком удобно. Хорошо, что не фарфор (его здесь нет), а золото. Так что ничего не разбилось.

Кстати, а почему она до сих пор в образе зверя пребывает? Что-то тут не так. Слышал я, что оборотням даже сутки сложно быть в этом состоянии. А эта — уже дней пять точно в нем находится. Надо бы кого-то знающего найти. Ветеринара. Ага.

— Надо ей лапки развязать! — говорит Изабелла. — Ричард прикажи! Или нет. Лучше я сама.

Не успел даже сказать ничего, а она уже своим кинжальчиком — чирк по веревкам на передних лапах, чирк — и задние свободны. Обомлел, честно признаюсь. И испугался. Не за себя. За жену. Но ничего. Кошечка о руку девушки головкой потерлась. Типа, благодарит.

Вот так две недели вся эта бодяга и тянулась. Куда Изабелла, туда и кошка. Никому к себе притрагиваться не дает — только ей. Ела с нами за столом. Устал я от этого зверски. Постоянно что-то гремит, падает. Особенно по ночам — это питомица Изабеллы в моей гостиной развлекается, пока мы в спальне другим заняты. Она-то днем выспится. Развалится рядом с Изабеллой на диване и будет сопеть в свои две дырки, а мне работать предстоит. И никто ничего подсказать не может, как ее обратно в человеческий вид вернуть, а уже абсолютно понятно, что именно с этим у нашей невольной гостьи и проблема. Лекарь какую-то малопонятную заумь несет — мол, бывает такое у оборотней, если первый раз без помощи старших звериную ипостась принимают. Застревают в ней, в общем.

Решилось все неожиданно. Мы с Изабеллой готовились отойти ко сну. Раздевались. Я уже с голым торсом стою и тут замечаю, что кошатина в мою опочивальню морду свою сует. Дверь плотно не закрыли.

— Э, — говорю. — Нет. Так не пойдет. Ты у нас стеснительная, мужчинам до себя дотронуться не даешь, так я, знаешь ли, тоже зрителей в некоторых случаях не люблю. Давай, возвращайся в гостиную, как всегда.

И наклонился, чтобы рукой эту любопытную вытолкнуть. Ногой, сами понимаете, неудобно как-то. И тут меня прямо что-то с огромной силой к кошке потянуло. Ба! Да это эльфийский амулет оттягивает уже шнурок, на котором у меня на шее висит. Не стал сопротивляться. Если эта штука считает, что ей зачем-то нужно к кошке прикоснуться, то пусть попробует. Снял с шеи, поднес к голове оборотницы. И такая же почти молния, как когда-то из перстня Элениэль, из моего золотого карандашика из него и вылетела. И точнехонько в лоб кошатине. Та с копыт (в смысле с лап, конечно) — брык!

Изабелла подлетела.

— Что ты с ней сделал⁉ — спрашивает меня, и слышу в ее голосе этакое осуждение. Мол, зачем ее любимицу обидел? — Жива! Помоги мне ее на диван перенести.

Что делать? Взял кошку на руки. Не легкая, кстати. Несу. И чувствую, как с ней начинает что-то происходить. Выгибается, хрипит и шипит. Не дай и не приведи, умрет сейчас. Изабелла огорчится. К счастью, произошло все быстро. В гостиную я уже принес не кошку, а — еще не девушку, но уже и не девочку. Подростка женского пола. Лет, этак, тринадцати — четырнадцати.

Очухалась. Пытается руками свои еще не оформившиеся до конца грудки прикрыть. Изабелла с себя нижнюю рубашку стянула, на девушку надела. Теперь сама обнаженная стоит. Ну, ей меня стесняться не пристало, так что ничего страшного.

Ночь, естественно, пошла этой самой кошке под хвост. До утра с Амельдой этой возились. Да, так ее зовут, как выяснилось.

— Как же давно я нормально руками не ела! — восклицает она, запихивая в рот очередную медовую булочку.

Завтракаем мы. Историю этой оборотницы-неудачницы уже выслушали. Если кратко, то все, что с ней произошло — следствие избалованности, наложившейся на переходный возраст. Решила попробовать самостоятельно перекинуться, хотя до инициации ей и оставалось всего какой-то месяц потерпеть. Но нет — вынь да положь. Сначала все хорошо прошло. На радостях захотела по лесу пробежаться. И встретила волков. Настоящих. Гнали они ее долго и упорно, а она со страху далеко не сразу догадалась на дерево влезть. А когда догадалась, то поняла, что и убежала уже от дома далеко, и так петляла, что теперь представления не имеет, в какой стороне этот самый дом находится. Так и сидела на ветке. Пока под ней не посчастливилось пройти Рагнхильде.

— Я на ту воительницу зашипела, — рассказывает Амельда. — Хотела привлечь ее внимание, как-то объяснить, что мне помощь нужна. А она! А она меня за хвост! Сдернула на землю, остальные навалились и связали. Вот и все…

Мда… Вот и все. Схватила моя разведчица за хвост дочку вождя и мне привезла. Ну, спасибо тебе, Рагнхильда! Уважила ты своего герцога! И ведь хоть бы дочку какого-нибудь другого вождя, а не Хольмага выбрала, если уж так хочется проблем мне доставить. Но нет. Мы не ищем легких путей.

Этот Хольмаг, который ее папаша, имеет громкую славу полного неадеквата, чем выделяется на фоне далеко не самых покладистых и договороспособных оборотней. Перекидывается в медведя, что говорит о его размерах. Это мне все Родрик поведал, когда я ему рассказал, какой подарочек нам наши разведчики подкинули. Он куда больше меня про оборотней знает. Впрочем, это не сложно — я-то, вообще, знал только то, что они в этом мире существуют.

— Мы даже никогда наших лесорубов в ту часть леса, где его племя обитает, не посылаем, — говорит мне Родрик с мрачным выражением на лице. — Что он сделает, если узнает, что это мы его дочку похитили, даже не представляю.

Ситуация… Из дальнейшего рассказа дядюшки узнаю, что Хольмаг, если чего недопонял, сразу хватается за свою секиру, и только потом уточняет: «Ась? Что вы имели в виду?». Правда, обычно отвечать уже некому. Хороший мужик. Одна надежда, что мать Амельды на него сможет повлиять. По словам девчушки, та ее очень любит, все разрешает и ваще… Будет настолько счастлива, что она цела и невредима, что никакого насилия не допустит.

Ну, то, что девица избалована сверх всякой меры, я уже понял. Слово «нельзя» она не то что не воспринимает, она его, похоже, просто не знает. Всю зиму замок на ушах из-за нее стоит. Если где-то что-то случилось, то можно не сомневаться — это опять Амельда отличилась. И это я еще смог донести до нее мысль, что перекидываться в пантеру, а она оказывается не кошка, пусть и очень крупная, как я думал, а целая, понимаешь, пантера, ей ни в коем случае не рекомендуется. Слово «нельзя» она не понимает, так что пришлось выражаться более обтекаемо. Потому что вернет ли ее в следующий раз мой артефакт, я не знаю, и проверять это не стоит. Будет сидеть в клетке, если так сделает, и блох на себе искать. Не уверен, что поверила, но от превращений воздерживается.

К Изабелле наша недопантера по-прежнему очень привязана, как и та к ней. Не пойму, как такое возможно? Моя разумная, расчетливая, исключительно воспитанная жена и это неуправляемое бедствие? В промежутках между шалостями, а они все-таки бывают — дает дочь вождя немного передохнуть слугам и прочим обитателям замка, не выходит из покоев Изабеллы. Расспрашивает о жизни людей, пытается вникнуть в многочисленные хозяйственные вопросы, которым моей жене в качестве Великой герцогини приходится заниматься. Так-то сообразительная, вот только чего мне теперь ждать от ее отца?

И Диана с ними. Да, эта тоже здесь всю зиму болтается. Когда Алира со своим отрядом уезжала, то Диана отправилась вместе с ней. Кстати, вела себя королева дроу после нашей с Изабеллой свадьбы сверхтактично. Ни словом, ни делом, ни даже взглядом не давала моей жене повода к возможной ревности. Просто образцово-показательная любовница. Интересно, это она такая мудрая дама, или это тоже заслуга древних магов, сумевших такие качества в дроу путем долгой селекции и сложных ритуалов воспитать?

А спустя два дня девушка вернулась. Оказывается, она свою властительницу только провожала до границы. Понять, что ей нужно в Юме, я так и не смог. Спросил как-то раз, так Диана с улыбкой ответила, что «просто гостит», но если мне ее присутствие не нравится, то конечно, она сразу и так далее. В общем, или давай гони меня в открытую, или я буду здесь жить.

И живет. Лепшая подруга моей жены. Раньше таких называли «компаньонка». Помогает ей, чем может, сопровождает, когда та куда-нибудь на прогулку отправляется. До недавнего времени это часто бывало. Просто страсть у Изабеллы к верховой езде. Ни холод, ни снег не помеха. А я, к сожалению, даже на послушном мне Буяне пока не могу ей компанию составлять. Жокей из меня по-прежнему аховый. А Изабелла любит пустить свою лошадь в галоп и мчаться, куда глаза глядят. Только буквально пару недель назад я ей это делать запретил. Хватит уже на третьем месяце интересного положения так забавляться.

Меня красавица дроу не игнорирует, но и не пытается как-то сблизиться. Держится в стороне. Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. А вот с Алирой у нее все-таки какой-то разлад произошел. Подозреваю, что из-за той истории со снотворным.

Почему я думаю, что их отношения дали трещину? Это просто. В замке сейчас еще десять воинов дроу находятся. Этих мне Алира официально оставила. Так сказать, для обеспечения моей безопасности. Крепкие ребята — я с ними и с моими гвардейцами каждый день по паре часов фехтую. И они прибавляют в мастерстве. Должен с сожалением признать, что гораздо быстрее моих олухов. Тем бы только помахать своими железяками, а эти, вижу, осмысливают то, чему я их учу, потом сами отрабатывают разные приемы.

Но я не об этом. Не общаются они с Дианой. Совсем. Никогда. Просто ее не замечают, как будто той нет. И Диана себя также ведет. Один раз только и снизошла до того, чтобы своих соотечественников упомянуть, когда я как-то за ужином поинтересовался, куда это пять свободных от дежурства дроу намылились? Видел, как они дружной группой, чему-то очень радуясь, из замка выходили.

— Куда они могут направляться? В дом терпимости, конечно, — с презрением в голосе сказала она. — Каждый вечер они там. Любимые клиенты.

О как! Впрочем, понимаю мужиков. Дома им впятером, а то и вдесятером одна дама достается. И все в порядке очереди, которую определяет общая жена. А тут на каждого — хочешь по три, хочешь по пять прелестниц. Оттягиваются. Еще и возвращаться потом в Драур, поди, откажутся. Попросят у меня политического убежища.

Надо будет завтра же кого-то из них к Алире отрядить. Пусть через месяц будет готова имперцам и Турвальду в тыл ударить, когда мои войска на равнину выйдут. Такой у меня план на предстоящую военную кампанию созрел. Только бы меня самого оборотни теперь за мой тыл не укусили.

Эх, думать надо. А я сижу и прошедшие три месяца в памяти вместо этого перебираю. Вот, кстати, свадьба у меня была! А уж первая, которая вторая, брачная ночь! Тут я отличился. И не в лучшую сторону!