Чужая жизнь. Книга II. "Приговоренный муж"

Глава 18 Поединок. Будем дружить семьями

— Забудь, Ричард. Нет больше той Элениэль, которую ты знал, — тихо произносит Родрик. — Замучили и сломали. Видимо, на нее молодняк притравливали. Выпускали в лес, а потом по следу тех, кто только недавно инициацию прошел и перекидываться научился, пускали. Охотиться учили. Видел я таких. После обменов. В себя, хорошо, если один из десяти потом приходил. А тут девушка, — он безнадежно машет рукой и отворачивается.

Ах, ты ж, зараза такая волосатая, смотрю я на Хольмага, пропуская мимо своего сознания совет дядюшки. Я тебе вернул твою дочку — чистую, ухоженную, в человеческом обличье, а не в клетке с блохами, а ты вот так? Сейчас я тебя буду убивать с особой жестокостью. Мы не в замке. Блокираторов магии здесь нет. Посмотрим, сколько праха из тебя собрать можно будет.

— Хорошо! — кричу вождю. — Силой, так силой! Согласен!

Да он просто конченая тварь какая-то! Я думал, что это в моем прежнем мире торговаться умели, или мои местные купцы на этом собаку съели, да не одну. Но этот лесной обитатель им всем фору даст.

— Нет, — опять возражает он. — Так не пойдет. Ты тоже должен в круг добычу положить. Равноценную, — он окидывает оценивающим взглядом мою свиту. В первую очередь, естественно, девушек.

Все. Не будет никакого честного боя. Придется его со всей свитой записывать в «без вести пропавшие». А с оборотнями потом как будет, так и будет. Пусть пытаются мстить. Родрик читает мои мысли, видимо, потому что буквально кидается к Изабелле и начинает ей быстро что-то втолковывать. Думаю, просит ее отговорить меня от намерения сократить поголовье оборотней и не начинать войну с их племенами, кланами или кто там у них есть. Но та только отрицательно качает головой. Она не меньше меня возмущена поведением Хольмага и жаждет его крови. Улыбочка у нее сейчас! Звериный оскал добрее будет. Посмотришь и сразу понимаешь, чего она сейчас страстно хочет.

Начинаю потихоньку переходить на магическое зрение и прикидывать, какой поток лучше использовать и с какой целью. Можно фиолетовым туманом ударить, так сказать — по площадям, но тогда вождя придется оставить на потом, так как он рядом с Сигрид и Элениэль стоит, а можно только темно-зеленой змейкой его укусить и натравить на его же воинов. Придется, видимо, пойти по второму пути.

— Я! Я буду залогом! — неожиданно выходит вперед Диана. — Согласен, оборотень? — меряет она Хольмага презрительным взглядом.

Не любят дроу этих полулюдей — полузверей. Какая-то давняя история взаимоотношений. С другой стороны, а кого они вообще любят? Кроме меня. Да и то против своей воли. Людей не жалуют, светлых эльфов ненавидят. Так-то, если задуматься, тоже не самые приятные соседи. И договориться с ними даже труднее, чем с оборотнями. С последними у нас до сего момента никаких особых проблем никогда не возникало. А мелкие стычки, хотя и случаются с завидной регулярностью, не в счет.

И вообще — спросить, согласен ли я, Диане в голову не пришло? С другой стороны, в результате схватки я абсолютно уверен, так что пусть. Кроме того, бойни все-таки желательно избежать. Как и вражды с оборотнями. А вот если вождь погибнет в поединке, на который сам же противника и вызвал, то это не будет поводом для начала войны. Эти ребята и сами друг друга периодически на бой вызывают, и кого-то потом обычно хоронят. В их случае — сжигают.

Свита вождя бурно выражает свой восторг.

Э, нет, зверята вы мои. Рано радуетесь. Теперь моя очередь поторговаться. Никогда ничем подобным не занимался, но девушек-менеджеров в фитнес-клубе, где вел занятия для особо богатых, ни раз слышал, когда они разные допуслуги на «особо выгодных условиях» клиентам впаривали. Купите еще вот это за пятьдесят процентов и получите скидку на то и то в тридцать процентов. А если вы хотите исключить из перечня вот это вот, то цена на остальное возрастет. В общем, в любом случае клиент оставался всегда в минусе.

— Нет! — громко произношу я любимое, судя по всему, слово Хольмага. Он с него любую свою фразу начинает. — Так не пойдет. Такие условия меня не устраивают.

Надежда, было блеснувшая в глазах Элениэль при начале наших переговоров с Хольмагом, и не оставшаяся мною незамеченной, гаснет при этих моих словах. А Изабелла смотрит на меня — с удивлением? Осуждением? О… даже со стыдом. За меня. Такой стыд у нас испанским назывался. Когда испытываешь его не за себя, а за другого. Подмигиваю ей — не думай, я от освобождения Эли не отказываюсь.

Хольмаг выглядит разочарованным. Он уже успел чуть ли не раздеть взглядом Диану и очень не хочет терять возможность ею завладеть. Ну, так я этого и ждал. Теперь он у меня на крючке.

— Вождь, — обращаюсь к нему. — Посмотри сам. Какую красотку, еще никем нетронутую (Алира мне говорила, что Диана еще девушка, хотя и не столь важно — так это или нет) я выставляю в залог. А эта, — указываю небрежно на Элениэль. — Грязна, заморена и того гляди помрет. Да и не знаю я, что вы там с ней делали. Так что предлагаю тебе добавить к своей ставке еще что-нибудь.

— Что? Кого? — выпаливает он. Глаза горят. Не хочет отказываться от боя и идущей, как он считает, ему в руки верной добычи. — У нас с собой других рабов нет. Лося? Ездовой лось пойдет?

Умница вождь. Его даже выводить, как какую-нибудь рыбу, не нужно, можно сразу подсекать.

— Лось не подойдет, — огорчаю я его и продолжаю задумчиво. — А вот рабы — да. Но у тебя их сейчас нет. Предлагаю поступить так. Если проиграешь, то ты и твое племя пойдете со мной на турвальдцев и имперцев. Мы их разобьем, возьмем пленников и одного, нет двух, по моему выбору ты мне отдашь. По рукам?

Война. Добыча. Пленники. Подвиги. Хольмаг не может удержаться. И даже не задумывается о том, что все это случится, только если он проиграет. А он уверен в победе. Но подумать ему не дают его воины, которые опять радостно ревут от восторга. Боевые ребята, как я погляжу, тут собрались.

— По рукам! — соглашается Хольмаг.

— Тогда пусть твои люди сейчас поклянутся, что выполнят это условие! — спешу я ковать железо, пока горячо. Мне нужно, чтобы его племя сдержало свое слово и после гибели вождя, в которой я не сомневаюсь.

И еще мне надо, чтобы в дело не вмешалась Сигрид. Она, похоже, единственная, кто тут хорошо соображает. И мне это удается. Вождь не замечает ее отчаянных жестов и машет рукой своей свите. Все его триста воинов гулко бухают себя кулаками в грудь, достают свои секиры, мечи и топоры и орут:

— Клянемся!

Волей — неволей вместе с ними ритуал выполняет и Сигрид. И это очень хорошо.

Вот теперь можно и начинать. Представляю, как обалдеют имперские легионы, когда на них лоси, опустив рога и выкидывая вперед свои жуткие копыта, помчатся. Да и конница Конрада Третьего со всеми наемниками против такого не устоит. С тыла ударят дроу. А в лоб мы. Да еще и пару залпов из бомбард добавим. А там и я руку приложу. Так, теперь осталось только этого здоровяка упокоить, и все.

Быстро очерчивается круг. В его центре расстилают шкуру. На ней должны будут лежать девушки — Элениэль и Диана. Добычу, из-за которой мы схлестнемся, изображать.

Сигрид напряженно вглядывается в меня, потом в сидящую рядом на лошади Изабеллу, щурит глаза, шумно втягивает в себя воздух, как будто принюхивается. На минуту опускает глаза, о чем-то размышляя, а потом передает цепь, к которой за ошейник прикована Элениэль, стоящему рядом оборотню и что-то ему говорит. Тот достает кинжал и приставляет к горлу эльфийки. Сама Сигрид решительным шагом направляется к нам.

— Твой муж — маг. Темный, — произносит она, встав перед лошадью Изабеллы. Лошадь чувствует вторую ипостась Сигрид и пытается попятиться, но Изабелла ее удерживает на месте. — Я не хочу, чтобы он сейчас убил моего мужа. Ты меня понимаешь? — требовательно смотрит в глаза моей жене. — Если он сейчас не даст слово не применять магию, ее (она через плечо показывает на Элениэль) по моему знаку зарежут.

— Мой муж сейчас тебя, животное, в кадавра обратит, — шипит в ответ Изабелла, свешиваясь с седла и наклоняясь к Сигрид. — А потом и твоего мужа.

Сигрид лишь усмехается и поворачивается ко мне.

— Убьешь Хольмага и, несмотря ни на какую клятву, я твою жену в клочья разорву, — она обнажает белоснежные зубки и показывает свои аккуратные клычки. — А она, чую, котенка сейчас ждет. Никакая охрана мне не помешает. Веришь?

Верю. Перекинется и одним прыжком будет рядом с Изабеллой. И никакая охрана, действительно, не спасет.

— Если согласен, я скажу Хольмагу, чтобы он тоже в медведя не обращался и тебя не стремился убить, — продолжает между тем она. — И даю слово, что вне зависимости от исхода схватки наши воины пойдут с тобой в бой против турвальдцев и имперцев. Ты же этого больше всего хотел? Так?

Не совсем так на самом деле. Больше всего мне хочется освободить бестолковую эльфийку, но да — участие оборотней на моей стороне в сражении меня тоже очень интересует. И все-таки она меня подловила. Сильна, однако. Теперь понимаю, как ее кретин муж столько лет умудряется звание вождя сохранять.

То есть она мне предлагает сейчас провести что-то вроде поединка не до смерти. Я-то, допустим, могу и согласиться, но только очень сомневаюсь, что Хольмаг, когда схватка начнется, не забудет о договоренности. Дикий он какой-то слишком. Тем не менее, киваю.

— Хорошо, — отвечаю ей, и вижу, как на глазах бледнеет Изабелла. — Если Хольмаг будет выполнять эти условия, я не стану применять магию. Даю слово. Но если увижу, что он договоренности не придерживается, то сама понимаешь… Выбора у меня не будет.

Сигрид тоже кивает, молча разворачивается и направляется к своему мужу.

— Ричард, — в отчаянии стонет Изабелла. — Что же делать? Я не знала, что так все обернется, когда попросила тебя вытащить из лап этих чудовищ Эли. Ричард, зачем ты согласился? Ричард, не держи данное слово! Убей их обоих прямо сейчас. Даже если Эли из-за этого погибнет.

Успокаивающе глажу жену по плечу, внимательно следя за тем, что происходит на другой стороне круга. Сигрид что-то втолковывает Хольмагу, указывает на меня, опять начинает что-то говорить. Тот сначала отрицательно крутит головой, но потом, видимо, соглашается и кивает. Обнимает Сигрид и тычется своей бородой в ее щеку. Надо же какие нежности у них. Кто бы мог подумать?

Наконец, все приготовления завершены. Элениэль, с которой снимают цепь, и Диана выходят в центр круга и ложатся на расстеленную для них шкуру. Эльфийка дрожит. Дроу спокойна. Ну да! Элениэль же, наверное, слышала разговор Сигрид с мужем и знает, что я дал слово обойтись без магии, а в то, что вождь не разрубит меня напополам своей секирой при первой же возможности, она не верит. А вот Диана об этом ничего не знает. Будет для нее сейчас неприятный сюрприз.

Кружимся с Хольмагом вокруг «добычи». Наступать на шкуру нельзя, выходить за края круга тоже. Впрочем, последнее я делать и не собираюсь. А вот препятствие в виде «добычи» пришлось очень кстати. Понимаю, что стоит мне только допустить, чтобы между нами не было лежащих девушек, и вождь меня своей секирой неминуемо достанет. Попробовал один раз выйти из-за этого укрытия и сразу понял, что никакой мой укол шпагой, если только не будет мгновенно смертельным, противника не остановит. Он готов пойти на размен. У него после этого будет аккуратная дырочка от моей шпаги, а у меня в голове до самых зубов застрянет лезвие его секиры.

И уставать он тоже не собирается. Двигается легко, оружием своим весьма увесистым размахивает играючи. Счастье, что при выпаде моя рука со шпагой оказывается длиннее его руки с секирой. Держу на дистанции. Но как же мягко он перемещается! Действительно, как настоящий зверь. И что-то мне нужно придумать. Что-то такое, что его свалит и не даст шансов нанести мне ответный удар. Ноги? Но он их вперед не выставляет. Как, помню, тренер по боксу, который вел занятия в клубе в соседнем с моим фехтовальным зале, кричал на своих учеников:

— Ноги! Ноги под собой держи! Что ты их раскорячил, как гулящая девка!

Вот и Хольмаг держит ноги под собой. Не раскорячивает.

«Ваше благородие, госпожа Удача…». Придется мне на эту переменчивую даму положиться. Ждать ошибки противника смысла не имеет. Боец опытный. Думаю, не один десяток таких схваток провел и, раз он сейчас вполне живой размахивает перед моим носом своей секирой, то значит — во всех победил.

Резко и, надеюсь, неожиданно для вождя выскакиваю из-за разделяющей нас шкуры. Показываю, что собираюсь нанести удар в грудь. Тот довольно усмехается и заносит секиру над головой. Ждет, когда я сделаю выпад, чтобы опустить мне ее на голову. А я выпада не делаю. Вместо этого, пользуясь тем, что он следит за моей шпагой (в глаза противнику надо смотреть, в глаза, а не на его руки) делаю рывок к нему. Вонзаю со всей силой шпагу в ступню Хольмага, пригваждывая ее к земле, отпускаю рукоять шпаги и подныриваю под застывший на мгновение в воздухе топор, а потом, обхватив сзади за шею, висну на нем, как какая-то обезьяна, стараясь свалить на спину. Были бы у него ноги свободны, сделал бы шаг назад и потом стряхнул меня с себя. Но не сейчас. Сейчас одна его нога намертво к земле прибита. И поэтому, покачнувшись, он обрушивается на землю. А я, воспользовавшись этим, вырываю у него из руки секиру и со всей дури бью обухом в лоб. Кости черепа у него такие крепкие, что не убью.

Стою на дрожащих ногах. Оглядываюсь. Оборотни, на мгновение замерев, разражаются громкими криками. Но не злобы. Восторга. Оригинальная реакция на поражение своего вождя. Впрочем, он жив. Дышит. И даже пытается шевелиться. Вытаскиваю шпагу из его ступни. Смотрю на Сигрид. Та благодарно мне кивает.

Бреду к Изабелле.

— Я же говорила, что папа добрый и хороший, и знала, что он не станет убивать дядю Ричарда! — подскакивает к бледной, как мел, Изабелле Амельда и радостно чмокает ее в щеку.

Кто добрый и хороший? Вот этот вот? Да я бы такого только в зоопарке держал. В надежном вольере с прутьями в руку толщиной. И ее любящую, нежную маму по соседству. И посетителей ближе, чем на десять метров не подпускал бы. И кормил бы только с вил. Во избежание…

И с каких это пор я стал для этого юного лесного несчастья дядей? И что значит — не убьет? Да ее папаша меня едва пополам не разрубил! Если бы госпожа Удача ко мне в нужный момент лицом не повернулась, если бы Хольмаг на мгновение с ударом не промедлил…

Вечером сидим в малом зале приемов моего замка. В камерной, так сказать, обстановке. Элениэль уже отмыли, накормили и накачали снотворным. Завтра с ней разбираться будем. Сегодня ни она, ни мы к этому не готовы.

Нас четверо. Помимо меня, Хольмаг с перевязанной ногой и развалившийся в кресле, Изабелла и Сигрид. Две последние о чем-то уже час как мило воркуют. Судя по доносящимся отдельным словам, жалуются друг другу на своих глупых, непутевых и неуправляемых мужей. А мы с Хольмагом выпиваем и говорим о нашем, о мужском. Оружие и преимущества разных его видов уже обсудили. Перешли на дам. А что? Футбола здесь нет, потому так быстро к этой теме и подобрались.

— Слушай, герцог, — говорит он, пытаясь по-дружески хлопнуть меня своей лапищей по плечу, но, к счастью, не дотягивается и вместо этого берет здоровенный кубок, из которого тут же отпивает добрую половину. — А ты той, ну эльфиечке, из-за которой сегодня так славно подрались, ну раньше… Как она в постели? Мне вот, признаюсь, не довелось. Жена, — он косится на Сигрид. — Не дала. Взбеленилась так, когда я в первый вечер потащил девку к себе, что я еле-еле отбился. И потом следила все время. Она у меня такая… Люблю я ее.

— Нет, — обламываю я его желание послушать захватывающий рассказ. — Я тоже нет.

— Ааа… — тянет он, понимающе. — Тоже жена строгая. Ну, ты все-таки как-то исхитрись. А то столько мы сегодня из-за нее сил потратили. Жалко будет, если не воспользуешься…

Хорошие, в общем, ребята оказались. Зря я на них наговаривал… Будем дружить семьями, мелькает у меня сквозь винные пары, мысль. Можно будет дачку там в лесу забабахать, летом отдыхать туда будем ездить, с Хольмагом шашлычок замастырим. Эх…

А с Элениэль да. Это он верно сказал. Надо будет. Только пусть сначала в себя придет.