Чужая жизнь. Книга II. "Приговоренный муж"

Глава 9 Допрос, меню предстоящего праздника и… Элениэль

Сначала намечались торжества, потом аресты, потом решили совместить…

Нет. В отличие от фильма «Тот самый Мюнхгаузен» у нас сразу намечалось совмещение торжеств, арестов и казней. Потому как последнее — неотъемлемая часть любого достойного праздника в этом мире. Кстати, а почему в Турвальде в честь нашей первой и не совсем законной свадьбы с Изабеллой никого не казнили? Не уважает меня мой тестюшка. А ведь и правда. Скоро этот козлина Конрад Третий действительно станет моим официальным родственником. Мне как к нему обращаться надо будет — «дорогой папаша»?

А пока мне его дочка и моя любимая невеста не дала выспаться. Проснулся от того, что Изабелла, удобно расположившись на мне, тихонечко дует мне в нос. Открыл глаза. Какая же она у меня все-таки красивая! Особенно утром. И вечером тоже. А вот днем, когда она на себя маску властной принцессы надевает… Впрочем, нет. Тогда мне все время хочется эту маску с нее снять. Вместе с одеждой. В общем, всегда красивая.

Непроизвольно начал гладить девушку по бедрам и попке.

— Подожди, милый, — шепчет она, склонившись к моему уху. — Эти части моего тела никуда от тебя не уйдут. А через несколько дней и вовсе станут твоей законной собственностью (это она о предстоящей свадьбе, конечно). Подожди, — удерживает она мои руки. — Я чувствую, чего ты сейчас хочешь (она чуть-чуть ерзает по мне, проверяя готовность и крепость моего «желания» — и то, и другое не вызывает сомнений), но давай отложим до вечера. Уже скоро полдень, а дел нам предстоит много. Я уже приказала в гостиной завтрак подавать.

Она, как всегда, права. День предстоит суматошный. И начать его надо с визита в пыточную. Там меня палач, наверное, уже заждался. Начинаю выбираться из под такого желанного тела девушки.

— Подожди, — останавливает она меня — только что торопила, теперь подожди. — Значит, ты пообещал заниматься с Эли и Дианой любовью, пока они не похудеют? — ага, значит, запомнила вчера то, что я эльфийке и дроу по ошибке сказанул. — А у меня вот тут на боках ничего лишнего нет? — прижимает мои руки к своей идеальной талии.

— У тебя все великолепно, — отвечаю я, перемещая руки на ее ягодицы и слегка их сжимая (любит она это). — Да и не то я хотел сказать вчера…

— А ты знаешь? — произносит она задумчиво. — Может быть, я бы и не возражала против этого. Только одно условие! — смотрит на меня строгим взглядом. — Вот эти вот попурри и ассорти будут только нашей тайной! Хорошо! Ты никому никогда не сделаешь попурри, и только я буду тебе делать ассорти. Договорились?

Естественно, сразу соглашаюсь — у меня сейчас задача так аккуратно и незаметно раздвинуть две лежащие на мне идеальные ножки, чтобы девушка этого не почувствовала. А потом уже поздно будет. А завтрак, да и палач тоже подождут. Никуда не денутся. Увы, но мой трюк не проходит. Изабелла чмокает меня в нос и быстро вскакивает с постели.

— Гру! — кричит она (надо будет здесь тоже сделать звонок в другой комнате и сюда шнурок протянуть, как у моей невесты в ее спальне в Турвальде было). — Подай мне одежду!

Гномка вбегает в комнату, и обе красотки — принцесса и служанка скрываются за ширмой.

Гру вчера повезло. Не попала в ночной замес. Изабелла забыла ее предупредить, что мы будем ночевать в ее покоях, и та ждала свою госпожу в моих. Да, есть у нее право заходить ко мне. А куда деваться, если принцесса в нарушение всех традиций и правил этикета проводит у меня больше времени, чем у себя? Там я ее и нашел, когда уже в последнюю очередь мы обыскивали мои апартаменты на предмет проникших туда убийц. Злодеев не нашли, а Гру я из под дивана, где она пряталась, извлек. Плохо в моих покоях убираются, кстати. Пыльная какая-то девушка была.

Выходим с Изабеллой в гостиную. А там, кроме накрытого к завтраку стола, еще и Эли с Дианой. Забыл я про них, честно говоря, совсем. И что тут дроу делает? Ей уже давно пора к своей королеве Алире отправляться.

— Ваша светлость, госпожа принцесса, — кланяются обе. — Мы тут, — говорят хором, что выглядит очень забавно. — У входа подежурим, пока из города верные гвардейцы не вернутся.

— Молодцы! — хвалю обеих девушек. Изабелла только благосклонно кивает.

Эли направляется к двери в коридор, а вот Диана почему-то продолжает стоять на месте. Что еще? Девушка смущенно поднимает руку. На ее ладони лежит волосок. По цвету — Изабеллы.

— Ночью в спальне госпожи принцессы нашла, — произносит она, потупившись. — Вы, ваша светлость говорили, что…

И я, и Изабелла видим, что она шутит. Смело, кстати. Впрочем, она приближенная королевы Алиры, а не моя подданная, да и заслуги ее вчерашние дают ей возможность позволить себе чуть больше, чем полагается. А вот Эли, над которой, собственно, дроу и издевается сейчас в особо изощренной форме, просто вскипает от негодования. Разворачивается к Диане и прожигает ее ненавидящим взглядом. Если опять начнут драку и перевернут стол с едой, не посмотрю, что одна — телохранительница Изабеллы, а вторая — любимица Алиры, обеих определю на три дня в камеры. Но Эли сдерживается, только зубами поскрипывает. Удивительно, но гнев ей очень к лицу.

— Простите меня ваша светлость, госпожа принцесса, — говорит Диана, бросив насмешливый взгляд на эльфийку и с поклоном протягивая моей невесте ее волосок. — Такого больше не повторится.

Да уж… Не хотелось бы. Теперь только бы в коридоре не сцепились. И кто победит — сомнений не вызывает. Без магии, а она в замке недоступна, дроу с эльфийкой не справиться. Если Эли — это такая девушка, про которую в моем мире сразу сказали бы, что она постоянная посетительница тренажерного зала — великолепная фигура, но мускулистая, в каждом движении сила ощущается, то Диана — это скорее клиент разных секций йоги и пилатеса. Стройная, гибкая, очень, пусть пока еще и по девичьи, женственная, но особых мускулов у нее не видно. Ну, будем надеяться, что дадут нам спокойно позавтракать.

А теперь пора спускаться в подвал. Да, тут так. Властитель должен лично присутствовать при особо важных допросах с пристрастием. Тут слабохарактерные уважением не пользуются. А если все будут говорить, что герцог, пусть и не сам лично своими аристократическими руками раскаленную кочергу в пятую точку злодея заталкивал, для этого специалисты есть, но, по крайней мере, взирал на данный процесс благожелательно, одновременно приказывая подать ему копченую утку, а то как-то все затянулось, а он уже испытывает чувство голода, то высокий авторитет обеспечен.

Вот этот самый авторитет я себе сейчас и обеспечиваю. И Изабелла со мной. Ей это делать совсем не обязательно, но она решительно настояла, что будет присутствовать при допросе инквизитора. Надеюсь, что это вызвано ее желанием из первых, так сказать, уст узнать, что против нас замышляется, а не любовью смотреть на мучения.

Лисья морда, увидев счастливую улыбку палача, рассказал сразу все. И про то, что о моей темной магии узнали из доклада тех гвардейцев, которые еще от монастыря, где Изабелла содержалась, драпанули, и про то, что после возвращения отряда, отправленного для моего захвата (это когда я их командира в кадавра обратил), состоялся суд, на котором меня единогласно (Надо же! Кто бы сомневался?) признали виновным и приговорили к казни через сожжение, и про то, что посольство, в котором он состоял, было лишь прикрытием, а на самом деле их целью опять же являлся я. И много еще чего поведал нам этот слизняк.

Все записали. Заодно выявили тех моих вассалов, которые согласились оказывать инквизиции всяческую помощь. Их, кстати, довольно много набралось. Помимо того графа, который сейчас сидит в соседней камере и ждет своей очереди на душещипательную беседу с палачом, и тех пяти аристократов, которых мы ночью из комнат вытащили, еще семь владетелей помельче со своими вооруженными слугами ожидали сигнала об успешном завершении путча в городе. Им мест в замке в связи с недостаточно благородным происхождением не полагалось, так они горожан должны были на выступление против меня подбить. Сейчас Родрик отправил к ним солдат. Надеюсь, подлецы не догадались пока сбежать. Не охота гонять за ними людей по зимним горам.

Казалось бы, все. Можно расходиться. Но здесь так не положено. Кто же поверит человеку, у которого еще все ребра не переломаны, кожа со спины кнутом не спущена, и пятки не подпалены? Как мне объяснил палач, раскаленную палку нужно прижимать не к самой пятке — там кожа грубая, а к подъему. Вот там — самое оно для стимулирования откровенности допрашиваемого находится.

Так что теперь выслушиваем уже известные нам показания инквизитора, но только сопровождаемые его воплями. Родрик следит по протоколу первого допроса без пристрастия — все ли совпадает. Если где-то будут разночтения, то процесс пойдет по второму кругу. Отлично знает правила и инквизитор, сам не раз в роли следователя выступал, так что чешет, как по написанному, не сбиваясь.

Гастон, а он увязался вслед за нами, зрелища не выдержал. Убежал, заявив, что с удовольствием разрубил бы подлеца пополам, но на это смотреть не может.

— Слаб дядя духом, — извиняясь за родственника, произносит Изабелла со вздохом. — Поэтому, может быть, высокого положения так и не смог достигнуть.

На мой взгляд, причина не в этом, а некоторой, как бы это сказать, чтобы герцога не обидеть, глупости. Хотя, с другой стороны, помню множество примеров из моей прежней жизни, когда даже самая очевидная тупость не мешала людям занимать высокие должности. Может быть, Изабелла и права.

А инквизитор, между тем, все-таки сбивается.

— Все равно сам сдохнешь на костре и сучка твоя! — выкрикивает он в конце, с какой-то фанатичной ненавистью глядя на меня.

А вот это он — зря! Про Изабеллу — зря. Грешным делом, думал я ему просто милосердно голову отрубить, а теперь сделаю главным действующим лицом предстоящего масштабного праздника. Кивнул Изабелле, что отдаю решение о виде казни этого индивида в ее нежные руки. Был у нас небольшой спор на эту тему. Она мою доброту (отрубить голову) не поддерживала, настаивала на куда более жестоком варианте.

— Роджер! — обращается моя невеста к палачу (да, его так зовут). — Подрежь приговоренному язык. А то еще испортит нам весь праздник своими криками. Только осторожно, чтобы кровью не захлебнулся.

Палач с обожанием смотрит на девушку. Нашел, понимаешь, родственную душу. А та, пока выносят инквизитора и готовят место для графа, начинает обсуждать с ним меню предстоящих торжеств. Нет, не то, что будет подано на пиру в честь нашей свадьбы. Для этого главный повар есть, да и не опустится никогда Изабелла до того, чтобы решать под какими соусами мясо косули готовить. Речь идет о важнейшей составляющей предстоящих празднеств — казнях.

— Вот этого, — девушка кивает в сторону закрывшейся за телом инквизитора двери. — В медном быке. Только медленно. И так, чтобы голова торчала все время наружу. Сможешь? — спрашивает она Роджера.

— А как же госпожа принцесса, — уважительно кивает тот. — Обязательно! У меня и крышка специальная есть. С отверстием для головы. Знатно получится! Не меньше часа вопить будет. Не сомневайтесь!

Жуть… В итоге совместными усилиями они распределяют всех преступников по видам казней и их очередности. Благо — выбор у них большой. Инквизитор, граф, пять задержанных в замке аристократов, тот граф, которого завтра — послезавтра вытащат из его замка и доставят сюда, и, наконец, семь арестованных менее благородных дворян, которые совершили дикую глупость — ночью перепились на радостях, что со мной вот-вот будет покончено, и не сбежали. Час тому назад они были арестованы посланными дядюшкой солдатами и теперь досыпают в камерах.

Возникает даже определенный спор. Изабелла предлагает сразу начать с инквизитора, но палач возражает, что, мол, за тот час, что тот будет как следует пропекаться в медном быке, зрители устанут и начнут расходиться. А кто же тогда насладится оставшимися в программе номерами? В итоге, принимают решение начать с наиболее быстрых и простых видов — для разогрева публики, а завершить концерт инквизитором в качестве «приглашенной звезды».

— Даже если до конца не досмотрят, госпожа принцесса, — приводит последний аргумент Роджер. — То слышать его крики будут еще целый час. Как раз и столы с едой и выпивкой для простонародья к этому времени в городе накроют, так что по домам не разойдутся.

— Как же здорово все складывается! — воркует Изабелла, нежно прижимаясь ко мне, когда мы под руку поднимаемся по лестнице из подвала. — У нас будет не хуже, чем было на последней свадьбе сына императора! Даже лучше! Я так рада!

Мда… Средневековые нравы во всей их красе. Впрочем, я тоже хорош. Пока девушка обсуждала с палачом разные нюансы предстоящего действа, я расспрашивал дядю Родрика о владениях предателей. И прикидывал, что из того, что я теперь, несомненно, конфискую, пойдет в награду сохранившим мне верность вассалам, а что я оставлю себе. Получалось весьма недурственно на этом неудачном бунте обогатиться. Так что чья бы корова мычала, а моя бы молчала…

Вечером, когда мы раздеваемся в моей спальне (я отказался повторять опыт с опочивальней Изабеллы — как-то излишне нервно та ночь прошла), моя невеста неожиданно начинает разговор на тему, которую я совсем не ждал. Об Эли.

— Ричард, — говорит она, изящно стягивая через голову нижнюю рубашку. — Надо что-то решать с Эли. Ты заметил, что она сама не своя. Я надеялась, что она успокоится со временем. Думала, что ее состояние вызвано потерей магии, но теперь вижу, что дело в другом.

— В чем же, любимая? — спрашиваю, притягивая девушку к себе. Люблю начинать процесс с ласк стоя. И только потом переходить в постель.

— В тебе! — отвечает она, и ноготок ее указательного пальца упирается мне в грудь. — В тебе, Ричард! И ты должен эту проблему решить!

Нет! Ну, что за дела! Ну, нельзя разве разговор о другой красотке отложить на потом? Как Изабелла так может? Моя рука уже гладит низ ее животика и подбирается к самому сокровенному, а она об эльфийке речь заводит!

— И как же, по-твоему, я могу эту проблему решить? — шепчу ей в ушко, одновременно разворачивая спиной к себе.

— Она же в тебя безумно влюблена! — объясняет мне невеста, прогибаясь в пояснице. — Сделай с этим что-нибудь! — ее голос начинает прерываться, но она не останавливается. — Например, в ночь перед свадьбой я должна спать одна. Ну, чтобы хоть как-то соблюсти правило, по которому благородная невеста должны быть невинной до первой брачной ночи, — она тихонечко хихикает. — И могу прислать ее к тебе. Хочешь?

— Нет! — отказываюсь я, переходя к активным действиям, чтобы отвлечь девушку от несвоевременных мыслей. — Нет, — повторяю еще раз, и Изабелла больше на своем не настаивает. Вообще ни на чем не настаивает, так как полностью отдается мне.

Не хочу я так с Элениэль-Эли, думаю про себя, когда мы заканчиваем и Изабелла засыпает, прижавшись ко мне. Понял я уже, почему бывшая эльфийская принцесса смотрит на меня с такой тоской. Вчера и сегодня имел возможность в этом лишний раз убедиться, увидев ее реакцию на подколки дроу. Только вот — неправильно это как-то будет. Будто я воспользуюсь зависимостью девушки от меня. Не могу. Есть у меня другая идея. Я протягиваю руку к эльфийскому артефакту, золотому карандашу, который снял с шеи вечером. Рассматриваю его. Может быть, эта штуковина сможет мне помочь. Он же что-то там восстанавливает и оживляет? Надо будет с Огюстом посоветоваться. И тогда, после того и если мне удастся вернуть Элениэль ее магию… Если она после этого не потеряет интереса ко мне… Тогда да. Тогда я с удовольствием…

Только займусь я этим уже после свадьбы, конечно. Слишком серьезное это дело, чтобы спешить…