Чужая жизнь. Книга II. "Приговоренный муж"

Глава 36 Изабелла

Плетусь по пыльной дороге на моем верном Буяне и с нескрываемым удовольствием слежу за тем, как на своей кобыле гарцует Изабелла. Она то уносится далеко вперед, то возвращается ко мне, предлагая в шутку, конечно, поскакать наперегонки, смеется, напропалую радуется жизни.

Еще бы! Столько времени прожить под постоянной угрозой, что сработает смертельное заклинание, понимать, что спасает от него только близость дроу Дианы, к которой жена была, по сути, прикована, и не знать, обретет ли она когда-нибудь полную, настоящую свободу, когда сможет поехать туда, куда захочет, и в обществе тех, с кем захочет. Теперь она может все это себе позволить.

И красива! Она и раньше была восхитительна, но то была пленительность девушки, теперь же уже красота женщины. Еще очень молодой, но уже созревшей. После рождения сына бедра у Изабеллы стали чуть шире, грудь налилась, оставшись такой же упругой, как и раньше (просто идеальные 90−60–90), движения из немного угловатых стали более плавными. И следующая ступень чувственности по ночам. Мда… По ночам. Жаль, что следующая ночь еще не скоро, утро в самом разгаре, а прошедшая ночь уже прошла. Я бы, пожалуй, еще раз или два, а то и три прямо сейчас готов. Но, увы. Придется потерпеть. А жена, кажется, это мое состояние уловила и теперь поддразнивает, принимая самые привлекательные позы в лучах восходящего солнца. Вон она, на холм въехала и застыла там, раскинув в стороны руки, прогнувшись в спине и закинув голову назад, отчего ее грудь в этих самых лучах, будь они не ладны, так мое внимание привлекает, что просто… Ладно. Наступит ночной час моей «мсти», и она будет страшна и продолжительна.

До столицы Турвальда нам еще два дня ехать, так что времени, чтобы насладиться обществом друг друга без лишних свидетелей (слуги и охрана не в счет), у нас будет достаточно. Да и в самом дворце короля Гастона Первого, как тот теперь именуется, своего не упустим. Кстати, едем мы на торжественную коронацию дяди Изабеллы. Она несколько затянулась по объективным причинам. Необходимо было получить согласие императора Георга Восьмого и дождаться его представителя, в присутствии которого король Гастон, как только ему на голову напялят корону, должен будет принести вассальную присягу своему сюзерену.

Не мне пока. Все тому же Георгу. Крепко он всех этих мелких корольков держит за причинные места. Не дернуться, не шелохнуться. Ну, это он так думает. Я вот, например, по-другому считаю. И как только достаточно окрепну в своем Юме, ему это продемонстрирую. Как Гастон даст эту пресловутую присягу, так и обратно заберет, когда потребуется.

И да. Как только въедем в столицу Турвальда, Великий герцог Юма Ричард исчезнет, а его место займет скромный барон Гувер. А что делать? Я по-прежнему нахожусь под приговором Международного уголовного суда, сиречь инквизиции, во всех зависимых от империи королевствах на меня лежат ордеры средневекового Интерпола на немедленный арест. Так что решил я не создавать для моего родственника и ставленника на посту короля Турвальда лишних дипломатических проблем. Буду присутствовать на коронации инкогнито. Конечно, все прекрасно будут знать, кто я на самом деле, но политес будет соблюден. Не принимали мы никакого темного мага, герцога Юма! Что вы! Да, был в свите герцогини Изабеллы какой-то барон, так кто же на какого-то баронишку внимание обращать будет? Это и был тот самый Ричард? Что вы говорите? Жаль, что не знали, всенепременнейше схватили бы злодея.

В качестве подарка дяде Изабеллы везем кучу разного барахла, а также палача Роджера, которому предстоит продемонстрировать свое высокое искусство на самых высокопоставленных приговоренных — королеве Матильде и принце.

— Турвальдский палач и в подметки нашему Роджеру не годится, — объяснила мне необходимость привлечь к делу нашего поэта пыток и маэстро казней Изабелла. — Тот только испортит весь мой замысел. Берем Роджера с собой.

Палач горд. Едет на гастроли в столицу соседнего королевства. Будет исполнять главную роль на предстоящем празднике. Ему для этого справили новый фартук красной кожи и такой же колпак с полумаской. Когда он это все примерил прошлым вечером — на голый торс, то даже у меня появилось желание сразу во всем признаться и покаяться. Что именно Изабелла придумала для своих родственников, я даже интересоваться не стал. Не хочу этого знать. Я лучше орешками в меду запасусь, чтобы выдержать то зрелище, свидетелем которого придется стать.

А вот мой тесть Конрад, который в недавнем прошлом король Конрад Третий, в полном порядке. Цветет и пахнет. Его я сразу в Юмиле после захвата Турвальда доставил, а то еще траванут по доброй местной традиции отставного властителя. Все думал, как с ним поступить? Куда его девать? Проблему сын решил. Даром, что еще не говорит, а как увидел склонившуюся над ним бороду Конрада, так вцепился в нее своей ручонкой и улыбаться начал. И Конрад в радостной улыбке расплылся — долгожданного внука увидел.

Это судьбу тестя и решило. Теперь он у нас «дедушка Конрад», который не отходит от Руфуса, дружит с его кормилицей (как мне докладывают, и по ночам тоже), и, такое впечатление, абсолютно забыл, что был когда-то королем и что его жену и сына его дочь в самом ближайшем будущем на ремни пустит. Вот такая она средневековая психология магического мира. Гибкая.

Да, так вот, возвращаясь к Изабелле и причинам ее жизнерадостности. Как только я вернулся в свой замок из похода и сдал с рук на руки Конрада, я на следующий же день приступил к вопросу освобождения жены от последствий клятвы на крови. Кстати, свою старую корону, герцогскую еще, теперь у меня новая — Великого герцога, в сокровищнице Турвальда я не обнаружил. То ли приватизировать ее кто-нибудь успел, то ли в империю в качестве особо ценного трофея отправили. Впрочем, шут с ней. Она к делу отношения не имеет.

Вызвал к себе архимага Элифаса, Диану и Элену, и мы вместе сели думать, как быть. Элифас так просто светился весь от восторга, что ему предложили поучаствовать в решении такой интересной магической задачи. Даже пришлось ему напомнить, что речь идет о моей жене, великой герцогине и ставить рискованные эксперименты в этом случае строго не рекомендуется. Внял. Диана должна была еще раз рассказать, что и как она почувствовала в тот день, когда была далеко от замка и уловила сигнал, что Изабелла опять при смерти и ей нужно срочно возвращаться. Элену привлек в качестве специалиста по эльфийскому артефакту жизни, на возможности которого возлагал особые надежды. Все-таки должна же она хоть что-то про него знать, раз гонялась за мной с таким упорством, чтобы вернуть эту реликвию в Эльфару?

К сожалению, мозговой штурм особых результатов не принес. Единственное, что удалось выяснить — это точное расстояние, на которое Диана может удаляться от Изабеллы без опасности для последней, а также то, что артефакт для усиления его действия нужно подпитывать энергией жизни (это было единственное, что Элена про него знала).

В итоге пришлось принять план Элифаса и прибегнуть к поиску решения методом проб и ошибок. Последние допустить было, правда, ни в коем случае нельзя, потому что это означало бы гибель Изабеллы.

В общем, еще через два дня Диана в сопровождении десяти гвардейцев (не в качестве конвоя, а для обеспечения безопасности дроу) отправилась в сторону строящейся магической академии, а мы — я, Элифас, Элена и лекарь разместились в покоях Изабеллы, чтобы следить за ее состоянием и сразу принимать меры, как только ее здоровье начнет ухудшаться.

— Ричард, — чуть не плача говорила мне периодически Изабелла, которая страшно боялась, но согласилась на наш эксперимент, понимая, что другого выхода нет. — Если со мной что-то страшное случится, береги Руфуса, найди себе добрую жену, которая станет ему второй матерью. Не допусти такой же ошибки, как мой отец, женившийся на стерве.

Я ее успокаивал всеми возможными способами, для чего иногда приходилось оставлять в гостиной мою свиту и уединяться с Изабеллой в спальне. На какое-то время это помогало.

В первый день ничего не произошло. Во второй тоже. А вот на третий, когда Диана отдалилась на расчетное расстояние, началось.

— Ричард! — воскликнула встревожено Изабелла. — У меня начали неметь пальцы на ногах. Все! Я их больше не чувствую!

— Отлично! — невпопад, чем вызывал мой осуждающий взгляд, воскликнул Элифас, потирая от нетерпения руки. — Приступаем!

И мы приступили. Я приложил к груди Изабеллы эльфийский артефакт. Да, пришлось пойти на то, чтобы позволить посторонним увидеть эту часть тела жены обнаженной. Но врачей, а в данном случае все стали ими, стесняться не принято. Им и не то показывают. Элена с Элифасом начали выписывать вокруг него различные символы — что-то посоветовала эльфийка, которая своей магии лишилась, но знания сохранила, а были они у нее довольно обширные, что-то нашел в книгах Элифас. В общем, решили попробовать все варианты. Я перешел на магическое зрение и начал напитывать артефакт, а потом по сигналам Элены и Элифаса и их руны энергией желтого потока жизни.

Никакого результата. Изабелле все хуже и хуже. Уже и руку поднять не может. Только смотрит на меня с надеждой и слезы пытается сдерживать.

Сволочь ты, император! Я тебя на куски порежу! Это ж надо быть такой подлой скотиной, чтобы так юную девушку сначала подставить, а потом медленно убивать.

В отчаянии, а еще вспомнив, как энергия жизни сочеталась с фиолетовым потоком в тех древних артефактах, которые мне Алира привозила, и они не входили в противоречие, а только дополняли друг друга, я отмахнулся от суетившегося вокруг консилиума и начал осторожно направлять в мой золотой карандашик, эльфийский амулет, желтый поток жизни, а непосредственно в тело девушки — фиолетовый смерти. Второй может выжечь заклинанье, наложенное через кровь Изабеллы, думал я, а желтый в это время не позволит ей умереть или рассыпаться в прах.

Изабеллу выгнуло дугой, а на ее губах появилась пена. Зрелище жуткое, но я своим магическим зрением видел, что на самом деле с ней ничего страшного не происходит. Оба потока — смерти и жизни рядышком, как старые и добрые друзья, начали циркулировать по ее телу. Один — вычищая, второй — сохраняя.

— Элена, держи Изабеллу, чтобы не вырвалась! — крикнул я отшатнувшейся от жены эльфийке. — Элифас, все — помогайте ей!

Мда… Долго я еще буду вспоминать, как на моей полураздетой жене распластался посторонний мужик. Элифас. Как лекарь, тоже, кстати, представитель мужского пола, изо всех сил вцепился ей в ноги. Ну, к эльфийке у меня ревности нет. Хотя она и держала Изабеллу в районе обнаженной груди. А я в это время пристально следил за работой потоков. Каким-то шестым чувством я понимал, что сейчас будет самый ответственный момент — фиолетовый нужно будет вовремя отозвать. Как только он выполнит свои задачи по уничтожению заклятья. И я этот момент уловил. Фиолетовый поток на какое-то мгновение замер, будто соображая, что ему делать дальше. И я его одним движением руки выдернул из Изабеллы, которая тут же перестала биться в судорогах. Через минуту и дыхание девушки стало абсолютно ровным. Она то ли крепко спала, то ли была без сознания. Но живая.

Я накрыл девушку одеялом, и мы переглянулись.

— Это был исключительный опыт! — с пылом произнес Элифас. — Мы только что совершили невозможное! Победили смертельное заклятье крови. Я об этом обязательно напишу большую статью для учебника по магии, который сейчас готовлю. Я ведь правильно понимаю, что вы, ваша светлость, сумели объединить потоки жизни и смерти? Это восхитительно! И лишний раз подтверждает мою теорию, что нет темных или светлых потоков и магов. Изучать необходимо все!

Энтузиаст хренов! Вот такие и режут кроликов и мышей во славу науки.

— Ричард, я жива! — разбудил меня следующим утром радостный крик Изабеллы. — Жива! Жива! Жива! И мне больше ничего не грозит?

— Нет, дорогая, — ответил я, крепко прижимая девушку к себе. — Теперь с тобой все в полном порядке.

— Я надеюсь, ты не воспользовался ночью моей беспомощностью? — она хитро сощурила глаза.

— Нет. Что ты! Как ты могла такое подумать о целом Великом герцоге! — я придал своему голосу интонацию почти смертельной обиды.

— А жаль, — пренебрегая логикой, произнесла с придыханием Изабелла. — Тогда не теряйся сейчас! — и она упала на спину, сделав вид, что потеряла сознание.

Воспользовался. С большим удовольствием и проявляя исключительное рвение. Кстати, жене эта игра почему-то понравилась. Уже несколько раз мы ее повторяли — она без чувств, а я беззастенчиво этим пользуюсь. Прошлой ночью опять этот номер был в нашей программе. Ну, если ей нравится, то мне не трудно.

Через три дня в замок вернулась Диана. Мрачная и испуганная. Сразу попыталась что-то начать рассказывать мне о том, что может быть очень полезна, что обладает какой-то удивительной древней книгой, которая будет мне интересна, что-то лепетала о том, как готова всегда и во всем помогать и мне, и великой герцогине. Вникать в ее слова времени у меня не было, да и понять ее несколько бессвязную речь было трудно, так что просто приказал:

— Отправляйся к Изабелле, сними заклятье Связи, которое больше не нужно, продолжай выполнять при ней все те обязанности, что и раньше. Если будешь мне нужна, позову. Все. Иди.

Решив вопрос с темной эльфийкой, попробовал разобраться и со светлой. Дело в том, что статус Элены как рабыни порядком меня раздражал. Сразу по нескольким причинам. Во-первых, мой разум упорно отказывался принять рабство как явление, существующее в этом мире. Во-вторых, наши отношения давно уже были, скажем так, несколько более близкими, чем могли быть с рабыней. И я не только и не столько об их интимной стороне. Достаточно того, что я рассказал ей, кто я на самом деле. Пришлось пойти на это.

— Ты все время находишься рядом со мной, — сказал я ей тогда. — И ты, несомненно, будешь замечать и в моих поступках, и в моей речи, и в моих решениях, и в неожиданных знаниях много такого, что будет вызывать у тебя непонимание и разжигать любопытство узнать, откуда у меня все это. И тогда ты можешь совершить какую-нибудь глупость. Как, например, в свое время Изабелла, едва не угостившая меня сывороткой правды. Поэтому сейчас я тебе кое-что расскажу. Но ты никогда и никому мои слова не передашь. Ясно?

— Господин, — запротестовала Элена. — Да я никогда. Как я могу посметь, в чем-то вас подозревать, или проявлять излишнее любопытство. И уж тем более злоумышлять против вас!

Ага. Сейчас нет. А потом пообвыкнется и обязательно что-нибудь выкинет. Можно подумать, я не знаю женщин? Поэтому рассказал ей о себе все.

В-третьих, вот это ее «господин, господин» просто выводит из себя. А еще эти правила местного этикета, по которым она даже присесть в моем присутствии не может. То есть, когда мы наедине, то не только садится, но и ложится, но при посторонних нельзя. При этом посторонними в данном случае являются абсолютно все, включая и Родрика, и Изабеллу. А уж о моих вассалах и говорить не приходится. В конце концов, это просто неудобно в бытовом плане. Как-то раз хотел ее посадить с нами за стол за обедом, но Изабелла так посмотрела на эльфийку, что та только в сторону шарахнулась. И, конечно, за стол не села.

— Дядя, — обратился я за советом к Родрику, желая каким-то образом эту проблему все-таки разрешить. — Может, мне Элену в дворянки произвести? А то и сразу в баронессы? Так ведь проще будет. Я ей важные вопросы поручаю решать, а для этого надо, чтобы ее воспринимали как равную.

— Был один случай, — ответил Родрик. — Лет сто тому назад. Один король не от большого ума решил, знаешь ли, пошутить. Думал, что весело будет. Дал сначала вольные десятку своих рабов, потом возвел их в звание дворян, а затем посадил за пиршественный стол со своими вассалами.

— И что? — заинтересовался я.

— Так зарезали его на том пиру. Еще до первой перемены блюд, — ответил дядя. — Клеймо рабства, Ричард, это навсегда. Вольноотпущенницей ты Элену сделать можешь, только ее статуса это не поднимет. Скорее наоборот. Простолюдинка — это хуже, чем личная, доверенная рабыня Великого герцога. А вот если ты девушку в благородное сословие переведешь, то нанесешь этим оскорбление всем аристократам. И то, что она когда-то была принцессой, не имеет никакого значения. Упасть в нашем мире легко. Подняться снова — почти невозможно. Сейчас она — рабыня. И все.

Поучительная история. Мне быть зарезанным где-то между подачей тушеной гусятины и котлет из телятины под соусом де-воляй совсем не улыбается. Я эти котлеты люблю, а так и отведать не удастся.

Так что с Эленой вопрос пока не решился. Но я этого так не оставлю и что-нибудь все равно придумаю. А пока она осталась в Юмиле. Контролирует ситуацию в замке в мое отсутствие, а главное — в отсутствие Рагнхильды, которая сопровождает нас с Изабеллой. И Родрик тоже в Юмиле. На хозяйстве сидит.

Так что дома должно быть все в порядке. А вот на душе у меня неспокойно. Чувствую, какие-то серьезные неприятности меня в столице Турвальда ждут. Должен император нанести мне ответный удар. Он же не идиот. Должен понимать, что Гастона на престол на самом деле я возвел, да и Изабелла жива и здорова, несмотря на все его потуги. Будет от него какая-то пакость. Обязательно будет.