Принцесса и отверженный

Глава 38

Я зашла в кабинет, дождалась, когда дверь закроется, и повернулась. Все мои вопросы так и остались не заданными, потому что Кристоф оказался ближе, чем я думала. В том, как он притянул меня к себе, чувствовалась безысходность. И поцелуй получился таким же – с горькой нотой отчаяния.

Его руки скользили по моему телу, сминая дорогую ткань платья. Подол пополз вверх, приоткрывая край кружевного чулка. Я оторвалась от него и сжала лицо в ладонях.

– Кристоф…

– Прости, – он выдохнул, не давая мне сказать. – Ты принцесса, я должен относиться к тебе с уважением.

Я осторожно поцеловала его, продолжая удерживать лицо в ладонях. Похоже, сегодняшний ужин заставил Кристофа усомниться в правильности принятого решения.

– Представь на минуту, что я не принцесса. Что бы ты сделал?

Его зрачки расширились, делая глаза практически черными. Он развернул меня к двери и прижал мои ладони к полированному дереву. Движения Кристофа были резкими, отрывистыми. Не успела я ничего понять, как платье оказалось в районе талии, а на бедра легли сильные руки.

– Мне бы хотелось оставить тебя только для себя, – горячий шепот обжег ухо. – Запереть в своем подземелье и бесконечно наслаждаться…

Он сдернул вниз нижнее белье, заставляя задохнуться.

– … шелком кожи, – его ладонь сжала полушарие, – вкусом губ.

Кристоф запрокинул мою голову и прихватил зубами нижнюю губу, одновременно лаская ее языком. Сердце стучало так громко, что казалось его могут слышать даже те, кто остался в гостиной. Воспоминание о гостях, которые были за дверью, немного привело в чувства.

Мы же не можем здесь? Сейчас? При них? Кристоф сместил ладонь на живот и надавил, прижимая меня к своему паху. Нужно было что-то возразить, остановить его. Слова Кесли о развратных женщинах мелькнули в голове и пропали. Я хотела его. В любом месте. В любое время.

Кристоф вошёл, одновременно прикрывая ладонью рот и заглушая мой крик. На его пальцах оставался запах агондийских специй, туманящий разум. Я разомкнула губы, и в рот тут же скользнул палец. Когда мой язык коснулся шершавой подушечки, Кристоф тихо застонал и толкнулся.

Я слышала разговоры и смех в гостиной в то время, как он двигался. Было в этом что-то опасное и порочное: отдаваться ему, пока в нашем доме гостили люди. И пусть Кесли, Марла, да хоть весь мир считали происходящее неправильным, я таяла от наслаждения в его объятиях.

Томительное ожидание, когда он почти выходил, а потом с силой толкался, заставляло скрести ноготками по поверхности двери. И в момент, когда он проникал глубоко, до основания, а потом замирал, я рассыпалась на части.

Постепенно темп нарастал, и звуки наших тел наполнили тишину кабинета. Тихие стоны смешивались с горячим дыханием и шорохом одежды. Рот Кристофа снова нашел мой. Он надавил пальцем, заставляя открыть его шире. Плавное движение языка внутри стало последней каплей. Я вцепилась в его запястье, чувствуя, как всё тело охватывает дрожь.

Мы стояли, привалившись к двери и приходя в себя. Потом Кристоф заботливо развернул меня и помог привести в порядок платье и прическу. В какой-то момент из гостиной раздался взрыв девичьего смеха. Похоже, Илиас рассказал очередную смешную историю. Кристоф поднял голову, прислушиваясь к шуму.

– Прости, – он снова посмотрел на меня. – Тебе нужно внимание и восхищение, а я…

Приятную расслабленность в ту же секунду смыло волной. Я выпрямилась, перебивая его:

– Думаешь, я покупаюсь на лесть и улыбки?

Я толкнула Кристофа в грудь. Неужели он по-прежнему считал меня избалованной девчонкой? Все мои старания доказать, что я больше, чем просто капризная принцесса, были напрасны? Кристоф протянул руку, но я отпрянула от него и выбежала из кабинета.

Я пронеслась через гостиную, не обращая внимания на оклики сестер. Грудь разрывало от обиды и другого чувства. Я бежала по тропинке к реке, осознавая, что совершенно неприлично, до безобразия влюбилась в собственного мужа. То, что поначалу казалось лишь прихотью и желанием что-то доказать самой себе, сестрам, Кристофу, обернулось настоящим чувством. Глубоким, всепоглощающим. Не знаю, почему я не поняла сразу.

Я стояла на берегу реки, глядя, как лучи заходящего солнца касаются воды. Слезы бесконечным потоком бежали по щекам. Он подошел тихо, но мне уже давно не требовался слух, чтобы ощутить его присутствие. На плечи лег сюртук, согревая теплом его тела.

– Не плачь, Алия. Твои слезы разбивают мне сердце, – Кристоф сжал мои плечи и коснулся губами затылка.

Я шмыгнула носом.

– А оно у вас есть, господин советник?

Он вытащил мои волосы из-под сюртука и начал перебирать их, разделяя спутанные прядки.

– Я тоже люблю тебя.

Тихий голос заставил меня испуганно замереть. Слезы моментом высохли. Я вздернула подбородок.

– Я такого не говорила!

Сильные руки обвились вокруг талии. Кристоф притянул меня к своей груди и поцеловал в висок.

– А я говорю. Мне жаль, что я не смог показать тебе свои чувства. И вдвойне жаль, что тебя это расстроило.

– То есть ты меня любишь? – я развернулась, глядя на него с подозрением.

– Так сильно, что временами это причиняет неудобства.

Он провел пальцем по моему покрасневшему от слез носу и надавил на кончик.

– Болит в груди? Трудно дышать? Постоянная тревога? Волнение, лишающее аппетита и сна?

Кристоф кивнул, а я обняла его, прижимаясь щекой к груди.

– Это мне тоже знакомо.

– Но есть и кое-что другое. – он обнял меня в ответ. – Тепло, которое согревает, даже когда нет солнца. Свет, заполняющий все мрачные уголки моего сердца. Лёгкость. И ощущение радости. Оно хрупкое как стекло и одновременно прочное как сталь. И есть ещё что темное, древнее.

– Толкающее запереть человека в подземелье и не выпускать оттуда? – я подняла голову и выгнула бровь.

Кристоф улыбнулся.

– Никогда не выпускать.