Призрачный охотник (ЛП)

ГЛАВА 12

Если бы кости могли говорить, кости Тиффани простонали бы: Это! Было! Восхитительно! Она потянулась и высвободилась из спутавшихся простыней. Глупо улыбаясь, проиграла в уме всю ту страсть, которая была между ними с Дэймоном. Глубоко вздохнула, и запах его кожи заполнил ноздри. Он лежал на животе рядом с ней, рот чуть приоткрыт, руки широко раскинуты: одна над головой, другая свесилась с края кровати. Она прислушалась к его дыханию и понаблюдала, как поднимается и опускается его грудь.

Руки так и чесались пробежаться кончиками пальцев по клейму на его плече. Иссиня-черные чернила контрастировали со слегка загорелой кожей. Это зрелище: Дэймон, абсолютно расслабленный и спящий, — заставляло ее сердце бешено колотиться. Он был таким сексуальным, таким идеальным. Она прикусила нижнюю губу и еле удержала себя от того, чтобы не разбудить его; от того, чтобы не прижаться к нему, не поцеловать глубоким поцелуем и выяснить, правду ли говорят о сексуальном возбуждении мужчины при пробуждении.

Прежде чем она себя остановила, Тиффани провела большим пальцем по гладкой коже его лица. Точеные линии скул и лица ошеломляли ее. Даже спящий он был невероятно красив. Но когда он бодрствовал, ни что так не привлекало ее внимание как холодно-голубая глубина его глаз. Они пронизывали ее — дикие и яростные. Холодок пробирал до костей от этого взгляда. Словно свирепый сибирский тигр, одновременно завораживающий и пугающий.

Все еще находясь в глубоком сне, он издал низкий грудной звук. Приник к ее руке, затем, устроившись поудобнее, снова погрузился в сон. Она улыбнулась. Их второй раз так отличался от первого. Когда она отдала ему свою девственность, болело несильно, и Тиффани осталась впечатлена тем, как легко и быстро он успокоил ее страхи. Но второй раз был сногсшибательным тем, насколько привычной казалась их близость. И в отличие от первого раза, в этот раз она знала, что мужчина рядом с ней — это Б, человек о котором она мечтала годами. Повернувшись на свою сторону кровати, она уставилась в потолок. Для столь отстраненного расчетливого и порой совершенно холодного охотника, способность Дэймона быть нежным тронула ее, срывая маску с мужчины, которого она знала по письмам. У нее не было сомнений в том, что он за нее беспокоился. То же чувство пронзало и ее, когда они касались друг друга.

Она не знала, осознавал он это или нет.

Тиффани сжала челюсть. Злость переполняла ее при осознании того, насколько глупо она себя вела. Как она могла оказаться такой дурой? Она должна была понимать, что человек, которого она знала — ее Б — не стал бы бросать Марка умирать, не будь на то веской причины. Дэймон все еще винил себя, но после того, как она чуть не потеряла его в схожей ситуации, она уже не винила его больше.

Мысленно она вернулась ко всем его письмам, на которые так и не ответила. Насколько сильно она его ранила?

Свесив ноги с кровати, она встала и тихо прошло к своему столу. Выдвинула нижний ящик и начала рыться в стопке учебных записей, пока не нашла то, что искала. Она вытащила большую стопку конвертов — ни один не был вскрыт.

Отложив письма, она быстро оделась, накинув черную куртку. Наконец Тиффани сгребла письма, прошла через гостиную и вышла на пожарную лестницу.

Холодный зимний воздух защипал ее щеки. Она села на верхнюю ступеньку, любимое тихое местечко. Взглянула на небо — ни единой звездочки, благодаря всепоглощающим ночным огням города. Она глубоко вздохнула.

Она должна знать.

Убрав резинку, стягивающую письма вместе, она перебрала их, просматривая даты. По письму каждый день в течении почти целого месяца. Ком встал в горле. Выдыхаемый воздух заклубился перед лицом, когда она взяла последнее письмо в стопке.

Просунув остальную пачку писем под ногу, она вскрыла конверт. Бумага разорвалась с тихим шелестом, но в ее ушах он усилился в десятки раз, раздавшись столь же болезненно, как звенящий будильник в утро сильного похмелья. Руки дрожали, вытаскивая один единственный лист бумаги, и боль затопила сердце при виде знакомого почерка Б. Она замерла. В какой-то момент она чуть не выпустила бумагу из рук на волю ветра. Было бы намного проще не знать.

Но она должна.

Все еще дрожащими руками, она развернула письмо и медленно начала читать исписанный лист.

Дрожащими руками, Тиффани попыталась сложить письмо, но ничего не выходило. Слезы затуманили взгляд и стекали на бумагу. Она содрогнулась от понимания того, что должна сделать.

«Он должен знать».

Дэймон резко сел в постели. Сердце колотилось, пока он пытался выровнять дыхание после беспокойного сна. Пульс бешено стучал, и он сжал простыню руками. Глаза сканировали комнату. Тиффани. Где Тиффани?

Он вскочил с кровати, набрасывая джинсы. Влетев в гостиную, он заметил сгорбившуюся фигуру на пожарной лестнице. Он забежал обратно в спальню, набросил рубашку и обулся, прежде чем вернуться к окну в гостиной.

Во сне Тиффани передумала и решила, что все же винит его в смерти Марка. Она сказала, что совершила ошибку, простив его.

Он распахнул окно и вышел на пожарную лестницу. Порывистый северный ветер ударил по рукам сотнями мелких игл, впиваясь в кожу. Черт, холодно. Тиффани сидела на верхней ступени абсолютно неподвижно.

— Тиффи? — сказал он.

Когда она не ответила, он прошел и встал за ней. Сердце остановилось, когда он увидел, что она держит в руках. Его письма. Он поднес руку ко рту и прикусил большой палец, чтобы с губ не слетел поток ругани. Одно письмо было открыто и лежало на коленях, и это было то самое письмо, последнее.

То самое письмо, в котором он признавался ей в любви.

«Черт».

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог произнести ни слова.

Дэймон все еще был трусом. Каждый раз, когда он пытался подобрать правильные слова, во рту пересыхало, а мысли разбегались. Что за хрень с ним происходит? Почему он не мог ей сказать? Он знал, что за хрень с ним происходит. Если он признается в любви, то станет уязвимым. И хотя он отказывался признаваться в этом самому себе, он был влюблен в нее уже несколько лет. Они оба это знали. Его сердце уже давно в ее руках.

Но если он скажет, что любит ее, то станет беззащитным и открытым для удара. Она будет иметь над ним еще большую власть, чем сейчас и сможет легко его ранить, и будь он проклят, если это не окажется самой страшной карой.

Тиффани похлопала по ступеньке рядом с собой, подзывая присесть. Он сел, уперев локти в колени, совершенно не в состоянии что-либо сказать. Боль в груди поглотила все его естество. Он хотел схватить ее, сказать, что любит и безумно поцеловать, но он просто не мог это сделать.

Она глубоко вздохнула.

— Я думаю, что не стоит говорить, что я была не права. Я думаю, ты и так это знаешь.

У Дэймона скрутило живот. Вдруг все стало неважно кроме тех слов, которые только что сорвались с ее губ. Холодная погода больше не пробирала до костей, а ледяной ветер не колол щеки. Она ведь не собиралась сказать то, о чем он подумал… или собиралась?

— Вот, — она протянула ему пухлый конверт без марок.

— Что это? — с трудом произнес он.

Она прикусила нижнюю губу и посмотрела куда-то вдаль, отказываясь взглянуть ему в глаза.

— Письма, которые я писала. Я их так и не отправила.

Он с неверием взирал на нее. Она ему писала?

Тиффани обернулась. Слезы катились по ее щекам, оставляя дорожки на изящном лице. Голос дрогнул, когда она произнесла:

— Ты должен знать. Мне нужно, чтобы ты знал, что я никогда не переставала любить тебя, ни на секунду.

Дэймон запустил пальцы в ее волосы, разворачивая и прижимая к себе так быстро, что сам едва ли осознал свои действия. Его губы обрушились на ее губы. Поцелуй был глубокий. Их языки соприкасались друг с другом, жар страсти разгорался в обоих. Сердце заколотилось в бешенном ритме, когда он ощутил, как она прижалась к нему.

Он медленно отпустил ее волосы, продолжая удерживать голову. Его губы чуть касались ее губ, когда он прошептал:

— Я никогда не переставал мечтать о тебе.

Одна единственная теплая слезинка скатилась по ее щеке и упала, когда он снова поцеловал ее.

Дэймон подхватил ее на руки и занес в укутывающую теплом квартиру, направляясь к спальне. Если он не мог сказать ей, что любит, так хотя бы он, черт побери, попытается показать ей тем способом, каким может.

Дэймон не мог представить себе большего счастья. Тиффани лежала рядом, положив голову на изгиб его руки. Он пробежал взглядом по ее обнаженным пышным формам. Она так красива, что даже ангелы не смогли бы сравниться с ней.

Он позволил себе расслабиться и откинул голову на мягкую подушку. Закрыл глаза и ущипнул себя, но когда открыл глаза, он все еще лежал на том же самом месте. Неужели все это действительно происходит? Неужели таким будет его будущее? По ночам — защищать невинных, а возвращаясь домой на рассвете — лежать с Тиффани в обнимку?

Впервые в жизни он позволил себе надеяться на лучшее.

Дэймон молился лишь о том, чтобы бог не играл с ним в какую-то жестокую игру. После того, как они вернулись в спальню, он сунул письма в карман плаща. Он все еще находился в состоянии неверия. Она писала ему. Он не мог решить: то ли он хотел поскорее прочитать их, то ли боялся этого.

Резкий жужжащий звук раздался с прикроватного столика, когда завибрировал мобильный. Тиффани заерзала, лениво открывая глаза. Телефон продолжал вибрировать.

Дэймон посмотрел, кто звонил.

Черт.

Звонок от отряда Карателей никогда не сулил ничего хорошего.

Он схватил телефон со столика, открыл его и приложил к уху:

— Алло.

Голос Криса на другом конце звучал отчаянно:

— Ты это уже видел?

Тиффани встретилась с ним взглядом, слушая Криса, чей голос был хорошо слышен.

— Что видел? — спросил Дэймон.

Крис выругался.

— Тебе лучше добраться до ближайшего компьютера.

Тиффани без промедления рванула к столу, где лежал ее старенький ноутбук, закрытый в режиме ожидания. Она открыла крышку и нажала кнопку включения.

— Что происходит, Крис? — спросил Дэймон, переключая телефон на громкую связь.

Крис затараторил со скоростью света. Он явно был близок к нервному срыву.

— В интернете появилось вирусное видео. Ты должен взглянуть, прежде чем штаб его удалит. Вбей «зомби апокалипсис в Рочестере».

Дэймон сделал знак Тиффани. Она вбила в поисковое окно фразу и нажала «ввод».

Дэймон покачал головой, стараясь осмыслить, что происходит.

— Пожалуйста, скажи мне, что это не то, о чем я подумал.

Он слышал, как пальцы Криса порхают по клавишам.

— Если под «что я подумал», ты имел в виду чёртовых подростков, записавших видео о кровососе, который, используя вирус, превращает мертвого парня в зараженного вампира, тогда да — это именно то, что ты подумал.

Адреналин побежал по венам Дэймона.

— О чем ты говоришь, Крис? Мы убили Каиуса прошлой ночью.

— Мы? Кто мы? — прохрипел Крис. — С кем ты работаешь? И кого бы ты ни убил прошлой ночью — это явно не тот вампир.

— Неважно кто…

Тиффани поманила Дэймона.

— Нашла.

Она нажала кнопку «проиграть».

Из динамиков раздался шелестящий звук движения около незафиксированной камеры.

Трясущееся видео, снятое на мобильный, показывало плохо освещенный переулок. Человек в капюшоне, стоящий спинок к камере, склонился над неподвижной фигурой. Раздался отвратительный хлюпающий звук.

Спустя почти минуту хлюпанья человек отстранился.

— Черт! — воскликнул Дэймон.

Камера четко показывала недавно мертвое тело. Следы клыков украшали шею жертвы и были хорошо заметны.

— Срань госп…

Внезапно прервался шепот подростка. Судя по звукам, один из его друзей прижал ладонь к его рту.

Черт. Черт. Черт.

Проклятые подростки и дурацкие камеры на телефонах. Струйка крови стекла по шее мужчины, прежде чем упырь в капюшоне снова склонился над жертвой. Сунув руку в карман, незнакомый вампир достал маленький шприц.

Тиффани выругалась себе под нос:

— Вот же ж срань.

Существо в капюшоне подняло руку трупа и ввело инъекцию в омертвевшую вену. Закончив, вампир встал и отступил, нависая над телом. Мертвец дернулся, пробуждаясь к жизни. Его глаза распахнулись. Зрачки горели красным цветом.

Фигура в капюшоне растворилась в ночи.

Один из подростков выругался. Голова новообращенного кровососа повернулась в их сторону. Существо открыло рот и обнажило клыки. Громкое шипение вырвалось из глотки. Оно поднялось неестественными рывкообразными движениями и теперь сидело на корточках, готовое атаковать.

— Блять! Бежим! — крикнул один из подростков. Видео затуманилось, стало скачкообразным, а из динамиков доносился топот быстрых шагов. Секунду спустя видео оборвалось.

Крис прочистил горло:

— Мы в полном дерьме.