Проклятие ворона

Глава 5

Саманта проснулась с затекшей шеей и пульсирующей болью в затылке. Она не могла поверить, что проспала большую часть ночи на диване в офисе. В какой-то момент она проснулась и заставила себя переместиться на кровать, едва остановившись на миг, чтобы снять одежду, прежде чем упасть лицом в постель. Но по всей видимости, перемещение с дивана на кровать ей не сильно помогло.

Ее тело до сих пор ненавидело ее. Саманта спустилась на кухню на автопилоте. Она поставила свой чай настаиваться, прежде чем поискать в шкафчиках баночку с мазью. Где-то должен был быть миорелаксант. Только когда девушка услышала стон снаружи, то вспомнила все, что произошло накануне.

Саманта поплотнее запахнула халат, скрывая колдовской каламбур на своей ночной рубашке-футболке, и отважилась направиться к входной двери. Кириан сидел на качелях на крыльце. Ведьма прислонилась к дверному косяку на долгое мгновение, позволяя себе полюбоваться темными волосами, падающими на его идеально очерченное лицо. Его скулы были четкими линиями, по которым ей захотелось провести пальцами.

В воздухе витал неприятный запах металла. Это заставило Саманту сморщить нос и нахмурить брови. Чувство вины кольнуло ее, когда она увидела, как что-то темное и вязкое стекало по его куртке. Она, спотыкаясь, вышла из дома, направляясь к нему и слегка отодвинула кожанку.

Кириан вздрогнул и проснулся. Он схватил Саманту за запястье, обхватив ее стальными пальцами. Саманта сумела сдержать уверенный взгляд, несмотря на громовой стук своего сердца. Его глаза впились в нее, загоревшись самым горячим синим огнем. Мгновение изучая ее лицо, ворон откинулся на спинку лавки. Его хватка на ее запястье ослабла, но полностью девушку не отпустили.

— Что ты здесь делаешь? — проворчал он, хотя половина слов была едва понятной.

— Видимо, играю в медсестру. Что с тобой произошло этой ночью? Потому что выглядишь ты так, словно пошел в бар и потом затеял драку с бензопилой.

Кириан рассмеялся. Его глаза затрепетали и закрылись. Саманта подумала, что он наверняка снова проваливается в сон, но потом осознала — ворон наблюдал за ней из-под своих темных ресний. Ее сердце вновь совершило глухой удар, но в добавок к этому сжался еще и желудок.

Саманта решила, что его красота для нее же губительна.

— Просто дай мне взглянуть на свои раны. Я могла бы помочь, если бы ты мне позволил.

— И почему это ты желаешь мне помочь? Это твоя семья прокляла меня. Разве ты не хочешь, чтобы я страдал?

Саманта не хотела, чтобы кто-либо страдал. Она не хотела, чтобы в ней снова появилась та неотъемлемая часть ее души, которую иногда она ненавидела, видя в своем отражении в зеркале. Бывали ночи, когда сон обходил ее стороной, когда она размышляла не является ли та сила, что передавалась в ее семье из поколения в поколение природной тьмой, или же то проклятие, наложенное прабабушкой, не могло ли оно запятнать их чем-то злым.

Саманта хотела верить во второй вариант, что не они были злыми, а просто жили в тени. И эта вера пробудила желание помочь Кириану, просто чтобы избавиться от своих сомнений. Но она не могла понять, что же заставляло ее так нежно к нему прикасаться. Он не заслуживал ее помощи. Ей правда стоило оставить его одного истекать кровью.

Но эта мысль казалась ей слишком злой.

— Просто заткнись и позволь мне помочь тебе, — прошептала она.

Ведьма выдернула свое запястье из его руки. Ее желудок вновь перевернулся, когда его пальцы задержались в ее. Саманта пыталась не обращать внимания на это ощущение, но оно последовало за ней в дом, как молчаливый призрак. Ощущение его пальцев в своих оставалось до тех пор, пока она не нашла банку с мазью и коробку с бинтами.

Когда девушка вернулась, то Кириан уже стоял в проходе. Он склонился перед домом, словно был учтив, но она могла сказать, что это была просто боль. Его щеки покраснели, и девушка видела, как дрожали его губы. Она задавалась вопросом как он вообще мог стоять? Была ли это такая сила воли?

— Могу ли я войти, верховная жрица?

Саманта хмуро посмотрела на него. Как в сказке о вампирах, как только она пригласит его пройти мимо своих чар, они больше не смогут удерживать его. Саманта без колебаний обработала бы его раны на крыльце, но миссис Бьюкенен в конце концов прокрадется мимо. Она увидит состояние Кириана и начнет распространять слухи, как любила делать старая леди.

Саманта вздохнула и понадеялась, что это было правильным решением. Подбежав к дверному косяку, она прикоснулась пальцем к символам, обрамляющим внутреннюю часть двери. Частица ее магии двинулась к нему с ее новой просьбой.

Защита замерцала перед ее глазами, прежде чем снова встать на место. Кириан приподнял бровь. Она задавалась вопросом, позволило ли проклятие ему увидеть, что она только что сделала.

— Ну? — он оттолкнулся за несколько секунд до того, как его колено подогнулось. Уже прислонившись к дому, он не упал. Ворон быстро сделал движение, чтобы казалось, будто это было целенаправленно, зацепив одну ногу за другую.

В ответ Саманта молча вышла наружу, подставила свое маленькое тельце под его плечо и помогла ему переступить порог. Кириан испустил тяжелый вздох, который, вероятно, не хотел, чтобы она услышала. С того места, где она стояла, ей были видны дыры в его кожаной куртке. Они выглядели так, как будто… что-то покусало его.

Это заставило посмотреть на него снова. Что привело ворона к ее порогу? Ведьма думала, что это чистая жадность, ярое нежеление и дальше находиться в ловушке проклятия. Но так же она задумалась и о том, не произошло ли что-то еще, о чем она пока не знала. Позже она расставит еще больше украшений к Хэллоуину и проверит, нет ли где случаем еще крови.

Сейчас ей нужно было сосредоточиться на Кириане. Она помогла ему взобраться на кухонный стул и бросила медицинские принадлежности на кухонный островок.

— Снимай куртку.

Мужчина слабо улыбнулся.

— Ты уже просишь меня раздеться. Если бы я знал, что это единственное, что нужно, дабы попасть в поместье Карверов, я бы прибыл сразу голым.

— Не умничай, — Саманта закатила демонстративно глаза, борясь с улыбкой, тронувшей уголок ее губ.

Куртка упала на пол, издав хлюпающий звук, соприкоснувшись с деревом. Нужно было бы убрать это месиво, но Кириан оперся всем своим весом на стол, и девушка поняла, что сперва нужно разобраться с ним.

Через его мокрую футболку она смогла увидеть татуировки, которые обвивали его руки. Кончики черных перьев свисали с тыльной стороны его ладоней, как пальцы. Крылья обвились вокруг его рук. Они связывали его. Саманта со смущением обнаружила, что не могла отвести взгляд.

Саманте пришлось встряхнуться и вспомнить, кто был перед ней. Ее пальцы коснулись его обнаженной кожи, пока она помогала ему снять черную футболку. Мышцы под ней перекатывались и невольно гипнотизировали ее. Татуировка продолжалась у него на спине. Тело ворона распласталось по его мускулам, клюв поднялся вдоль обнаженной шеи.

Теперь идеальную картину портили проколы, из которых сочилась кровь. Кожа вокруг ран была обугленной и черной. От него исходил запах серы. Она сразу догадалась, что это точно был не собачий укус.

— Что с тобой случилось ночью?

— Просто драка в баре, — сказал он, повторив ее шутку ранее.

Саманта поджала губы и решила оставить эту ложь. Ни за что на свете не могло быть, чтобы это было результатом драки в баре. Нет, если только кто-то не привел в бар свору собак, собак, от которых разило серой и которые оставляли после себя обугленную кожу. В то время, как маленькие города часто были такими странными, она бы уже услышала о том, что кто-то делает подобное. В ее городе не было других заклинателей или необычных существ.

Пока Кириан, тяжело дыша, прислонился к кухонному островку, Саманта обрабатывала раны на его плече. Они уже заживали. Неотъемлемая часть проклятия, поняла она. Должно быть, это то, что поддерживало в нем жизнь все эти годы. Тем не менее, раны зажили недостаточно быстро, чтобы сдержать инфекцию. Они воняли, а это означало, что рот того, кто его укусил, был кладом вирусов.

Саманта открыла баночку с мазью. Вообще-то, она сделала ее, как помощь при порезах и ожогах, но могло помочь и сейчас. Чтобы было наверняка, она влила в мазь частику своей магии через кончики пальцев. Это оживило природную магию внутри растительных масел, заставив ту воспламениться.

Кириан зашипел, как только она прикоснулась к одному из укусов.

— Не будь ребенком, — пожурила ворона ведьма. Он был проклятым бессмертным, который раньше наверняка страдал куда больше, но сейчас вел себя как ребенок, у которого раньше никогда не брали кровь. Саманта сильно сомневалась, что это могло быть правдой.

— Попробуй подвергнуться нападению двух адских псов посреди ночи, а утром расскажи мне, как ты себя чувствуешь, — произнес Кириан.

Вот она, правда. Саманта ничего не сказала. Если бы она дала ему понять, что он проболтался, ворон бы наверняка замолчал. Саманта никогда особо не задумывалась об аде. Это был не тот источник силы, в который когда-либо вмешивалась ее семья. Почему это теперь преследовало Кириана, Саманта не знала.

— Ты не обязана была приглашать меня в дом, — проворчал Кириан. — Но ты сделала это, поэтому я должен тебя отблагодарить.

Палец Саманты скользнул в другую из его ран, размазывая мазь и напоминая ему, что она все еще не из тех, с кем нужно считаться. Мужчина зашипел соответственно и отпрянул от ее прикосновения. Когда его взгляд остановился на ней, на его лице появилась странная улыбка. Это была смесь раздражения и юмора. Саманта обнаружила, что ей это нравилось.

Это был нехороший знак.

Кириан был проклят не просто так, напомнила она себе. Он приложил руку к смерти ее прадеда. Он разрушил жизнь ее прабабушки. В каком бы кошмаре он ни жил, он это заслужил.

Саманта подошла, чтобы обработать раны на его теле. По его груди и ребрам были разбросаны другие царапины и синяки. Чтобы дотянуться до них, ей пришлось протиснуться между его ног. Это была компрометирующая поза, но она была полна решимости помочь ему и делала все возможное, чтобы игнорировать прикосновение его бедер к своим.

Сказать, что Кириан не был для нее лакомым куском, было бы ложью. Даже таким избитым, каким он был, в его глазах горел огонь, а тело было хоть и вялым, но словно умоляло ее сделать шаг навстречу его теплу. Саманте пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки и сосредоточиться на своей боли, чтобы не обращать внимания на то, как он наблюдал за ней.

— Скажи мне свое имя, чтобы я перестал называть тебя ведьмой.

— Зови так и дальше. Мы не друзья.

Он наклонился вперед. Пространство между ними сократилось, жар усилился, пока не опалил ее кожу. Саманте хотелось убежать, но она стояла на своем. Его дыхание обдало ее ухо и спустилось по шее. Она поняла, что с того места, где она стояла, он мог видеть ее футболку с V-образным вырезом спереди.

И все же, когда она наконец повернулась к нему лицом, то поняла, что его взгляд был прикован не к ее груди, а к кулону, который висел между ними. Это был маленький медальон с кусочком хрусталя, вставленным в центр, как будто кто-то проткнул его насквозь. Он не открывался, так что она понятия не имела, что лежало внутри.

— Это принадлежало Имоджен, — его голос стал ниже, а все тело напряглось.

Упоминание имени ее прабабушки было не таким горьким, как она могла бы предположить. Вместо этого, голос Кириана был словно подавлен чем-то другим. Это было одиночество, печаль, огорчение, все это вместе и многое другое.

Это заставило ее взглянуть на него по-другому. Она поняла, что его слова могли быть уловкой. Этот мужчина чего-то хотел от нее, и поэтому он пытался исказить ее представление о нем, пока он не стал хорошим парнем в ее глазах. Это был не самый глупый план.

— Когда-то, да, — ответила Саманта. Она приложила ладонь к черному синяку на его ребрах и подожгла мазь магией.

Кириан сделал глубокий вдох. На секунду воцарилась тишина, ее рука все еще была на его обнаженной коже.

— Это был ее муж, который вставил кристалл в центр этого. Он пытался убить твою прабабушку. Удивительно, что дурацкий медальон, который я ей подарил, спас ей жизнь.

Саманта слегка отстранилась. Внезапно цепочка на ее шее стала невыносимо тяжелой. Она была обременена невозможными вещами.

— Не лги. Я не дура, чтобы попасться на твои уловки.

Хотя она и хотела этого. Саманта хотела верить, что он может быть хорошим человеком, пока ее руки все еще были на нем. Ее желудок снова сжался, и она безуспешно попыталась отстраниться.

Кириан не лгал. Хотя, он понимал, что ведьма не собиралась ему верить. Он мог бы рассказать для нее эту историю, если бы она просто послушала. Казалось, что правда была искажена с течением времени. Возможно, Имоджен пыталась сохранить лицо перед своими детьми и сочинила историю, в которой Кириан предстал плохим парнем в этой ситуации.

Он не винил ее. То, что случилось, было так давно. Его гнев на нее всегда вспыхивал жарко, прежде чем угаснуть в одинокой горечи. Он сделал все, что мог, чтобы спасти Имоджен, но она все равно наложила на него проклятие, как будто даже она не могла вынести того, что он сделал.

Теперь он позволил ее правнучке ухаживать за его ранами. Это была странная ситуация. На лице этой ведьмы он мог видеть глаза Имоджен. То, что словно старая волшебница снова посмотрела на него, наполнило его множеством эмоций.

Но ни одной из этих эмоций он не дал волю. Он запихнул их в темный уголок своего сознания, чтобы они там и оставались. И все же, когда ведьма посмотрела на него из-под ресниц, ее рука все еще была теплой на его грудной клетке, и в нем вспыхнул новый набор ощущений.

Не раздумывая, он потянулся к ней. Его рука обхватила ее лицо сбоку. Ведьма оказалась на удивление податливой в его руках, когда он притянул девушку к себе. Ее губы уже были приоткрыты, когда он поцеловал ее. У нее был вкус трав и прохладного ветра осенней ночи.

Его язык скользнул по ее губам, чтобы впитать как можно больше этого вкуса. Ее рука на его ребрах напряглась. На мгновение вспыхнула боль, синяк все еще не совсем зажил, но это никак не остановило его. Он хотел от Саманты столько, сколько мог получить. Кириан осознал, что никогда не насытится этой ведьмой.

Затем она отшатнулась назад. Ее губы припухли от его поцелуя, но глаза вспыхнули гневом.

Кириан знал, что облажался. Это не было частью плана. Он не мог поверить в то, что сделал. Между ними ничего не должно было быть. Эта ведьма была средством для достижения цели и не более того. Это была единственная причина, по которой он защищал поместье Карвер прошлой ночью. Кириан лгал себе снова и снова.

— Ты — кусок дерьма, — прорычала девушка, собирая свои вещи и выбегая из комнаты.

Он хотел броситься в погоню, посмотреть, где он мог бы уложить ее и исследовать остальную часть ее тела. Желание было сильнее, чем все, что он когда-либо знал. Он почти хотел, чтобы междумирье восстало и спасло его от самого себя.

Медленно, вдумчиво он поднялся и последовал за ней. Ведьма была в гостиной, вытряхивала содержимое пластикового мусорного ведра на пол.