Разреши любить

Глава 24. Жизнь 2.0

Спустя 6 лет

Каждый год, проведенный в образе Владиславы Вальзер, был тягучим, словно карамель. Маска, которую меня заставили надеть, срослась с моей кожей, и так сильно, что отодрать можно было лишь с кровью и плотью.

Первый год я плакала и боялась. Так больно было... До безумия. Душа разрывалась. Горела адским огнем.

Второй год я плакала и скучала. И невыносимая боль не отпускала меня. Порой мне казалось, будто я сплю, и вот-вот проснусь, но... Этого не происходило.

Третий год подарил мне ярость. Надежда спастись умерла окончательно, и я ненавидела весь этот мир. И себя - в первую очередь.

На четвертый год я все же смирилась. Оглядывалась по сторонам и понимала, что жизнь продолжается, а боль потихоньку стиралась о грани моего вынужденного заточения.

На пятом году пришло принятие - сначала ситуации, потом - себя. Я даже научилась улыбаться порой.

А на шестой год я поняла, что приспособилась. Человек может приспособиться ко всему, даже к аду. И я не стала исключением.

Я вжилась в образ дочери бывшего криминального авторитета так, что порою забывала, кто я на самом деле. И на шестом году заточения почти не помнила своего прошлого лица. Оказывается, когда смотришь в зеркало и видишь не себя, а кого-то другого, когда не имеешь доступа к старым фото, когда лжешь о своей прошлой жизни, ты начинаешь забывать.

Сначала лицо.

Потом имя.

Потом людей.

- Растворяешься в новой жизни, порою даже цепляешься за нее, потому что кроме нее ничего нет. Есть только ты и твое настоящее. А прошлое навсегда останется прошлым. Вечны только боль и звезды.

Я действительно забывала лица многих людей. Однако лицо Игната я помнила хорошо. Так, словно мы расстались только вчера. Данное себе однажды слово никогда не следить за ним в социальных сетях и в СМИ, я сдержала. Только вот с любовью своей ничего не могла поделать. Она жила во мне до сих пор. Пробивалась словно прекрасный цветок из-под грязного асфальта.

Он снился мне. Во снах мы вместе гуляли по зеленым холмам, взявшись за руки. Разговаривали, смеялись, целовались. Порою мы вновь оказывались на берегу океана, на котором были так счастливы. И тогда Игнат начинал целовать меня так, что ноги сводило от желания. Он постепенно освобождал меня от одежды, покрывая поцелуями шею, плечи и грудь. Оставлял влажные дорожки на животе, ласкал ниже, в самом чувствительном месте, заставляя меня изгибаться, но... Появлялась огромная темная волна - она захлестывала нас и смывала

нас в океан, неся в затаившуюся под черневшей водой бездну. После таких снов я просыпалась в диком страхе, забивалась в угол кровати, слыша в голове яростный рев океана, и плакала.

Еще я помнила лицо Стеши. Лучшая подруга не снилась мне, но я часто мысленно разговаривала с ней. Советовалась, рассказывала, как прошел день, спрашивала, как у нее дела... Так я чувствовала себя менее одинокой. Мне безумно хотелось вести личный дневник, но я не могла этого делать - вдруг кто-нибудь прочитает его? Все, что я могла, так это записывать в ноутбуке свои истории.

А еще я помнила лица Кости и Сержа. И бедной Оксаны, которую убил Стас. Я не умела молиться, но за нее молилась. Надеялась, что там, в том мире, она обрела покой. Оксана была одним из самых жизнелюбивых людей, которых я знала. И умерла так равно. Да еще такой страшной смертью.

Боже, сколько раз я проклинала ублюдка Стаса. Если хотя бы сотая часть моих проклятий сработала, его бы давно разодрали демоны, но...

Мысли оставались лишь мыслями. Этот человек цвел и пах, похудел, пересадил волосы, став моложе - но, парадокс - еще противнее. А еще он стал партнером Вальзера. Стас сумел близко подобраться к нему за эти годы, и я для себя понимала - он положил глаз на состояние отца. Я не знала его планов, но старалась быть осторожной, поскольку он так и держал мою мать в рабстве. И постоянно намекал на то, что сделает ей больно.

Однажды, на втором году, я осмелела и сделала что-то против его воли. Кажется, не поехала куда-то с Вальзером, хотя Стасу это было нужно. Он тут же решил продемонстрировать мне свою чертову власть. Прислал показательное видео, как бьет маму - сильно, до крови и сдавленных, полных боли криков. Тогда у меня случилась настоящая истерика. В это время рядом со мной был Марк, с которым мы соблюдали холодный нейтралитет. Ему пришлось успокаивать меня, закрывая мне рот рукой, чтобы крики не слышал никто из обслуживающего персонала или охраны. А потом, когда я пришла в себя и затихла в кресле, просто взял из бара виски, налил и мне, и себе. Кажется, Марк впечатлился. Видео он тоже просмотрел.

- Больше не зли его, Влада, - тихо сказал он тогда, садясь рядом. - Делай все, что он хочет.

- Он же безумный, - прошептала я, стараясь успокоить дрожь в пальцах. - Просто безумный...

- Нет, Влада, он не безумный, - усмехнулся Марк. - Он нормальный. И это самое страшное. Это его осознанные действия. Знаешь, о чем Стас будет сожалеть? Не о том, что он сделал. А о том, что он попался.

- Ты так говоришь, как будто ненавидишь, - сказала я, глотая виски, которые обжигали меня изнутри.

- А за что мне его любить? - усмехнулся Марк. В его темных глазах, которые прятались за стеклами очков, мелькнула искра ненависти.

- Ты его приспешник, - усмехнулась я.

Между нами все еще были якобы «дружеские отношения», хотя Мэри и Вальзер начали считать иначе. Мачеха то и дело меня подкалывала, считая, что мы точно спим, а отец молчал, но как-то бросил Марку, что кастрирует его, если он меня обидит. Впрочем, на самом деле Вальзер хорошо относился к Марку - настолько, насколько в принципе мог хорошо относиться к людям. А все потому, что тот однажды помог ему - взломал кого-то, чтобы найти нужную информацию. А еще помог перевести часть бизнеса в офшор.

- Ты ошибаешься, - возразил тогда Марк, и я услышала горечь в его голосе. - Я вынужден делать то, что он хочет.

- И почему же?

Потому что должен ему большие деньги, - сквозь зубы ответил Марк.

- Кинь его. И все, здравствуй, свобода, - пожала я плечами.

- Тогда он меня посадит. У него есть компромат на меня, - поморщился Марк.

- Ты действительно его племянник? - спросила тогда я, и он ухмыльнулся.

- А ты так и не поняла, Влада? Я его сын. Моя тетка записала меня, как своего сына, потому что родная мать умерла.

Я нервно рассмеялась. Я видела кое-какое сходство между ними, но не придавала значение.

- Думаешь, он посадит сына? - поинтересовалась я.

- Он посадил бы Иисуса, если бы имел с этого выгоду, - отозвался Марк с непоколебимой уверенностью.

С этого момента мы с Марком стали постепенно сближаться. Нет, мы не стали друзьями, которые доверяли друг другу секреты, скорее, мы стали похожи на брата и сестру, которых связывала одна тайна. Одна клетка на двоих. Порою он меня раздражал своей самовлюбленностью. И я знала, что сама порою бешу его. Но мы были настолько разные, что даже поссориться не могли нормально - просто расходились в разные стороны.

Мы стали союзниками. Лучше узнали друг друга. Марк тоже носил маску - хорошего парня, который любит классические костюмы, не нарушает правила дорожного движения и вместо тусовок в ночном клубе предпочитает семейные фильмы.

Его руки, грудь и плечи были забиты татуировками. В наушниках всегда гремел тяжелый рок. Он обожал онлайн-игры, в которых мог сидеть долго. Писал бесконечные коды, ценил хороший алкоголь и девушек - особенно с пышными формами. Мы шли друг другу на уступки - я покрывала его, когда он тусовался с кем-то, а он покрывал меня перед Стасом.

Мы пробовали целоваться - так нужно было для наших ролей, ведь на пятом году Марк сделал мне предложение руки и сердца, а я согласилась - с разрешения отца, разумеется. И я не испытывала ничего, даже если закрывала глаза и пыталась представить Игната. Никто не мог заменить его. Никто.

Однажды мы с Марком пробовали заняться сексом, оказавшись в одном номере отеля. Не знаю, зачем. И за-за общей безысходности? Из-за того, что оба устали? Из-за чувства одиночества? Не знаю. Это было нелепо и глупо. Не возбуждало. В итоге ничего не получилось. Я просто оттолкнула его от себя, перекатилась на противоположную сторону кровати и спрятала мокрое от слез лицо в подушку. А он сидел рядом и растерянно говорил, что не хотел. Что ему жаль. Кажется, Марк испугался в ту ночь, и больше ничего такого у нас не было.

В сентябре у нас должна была состояться свадьба. Мы оба заранее ненавидели этот день, но при Вальзере улыбались. Марк невинно обнимал меня и отвешивал комплименты, а я всеми силами давала понять отцу, как мне хорошо с этим человеком. До ужаса. Но постоянно думала о том, какой бы была моя свадьба с Игнатом.

Я не думала, что мы встретимся когда-нибудь вновь. Но это произошло за несколько месяцев до моей свадьбы с Марком.