Разреши любить

Глава 6. Я тоже её любил

Связь с Игнатом прервалась, и вместо его срывающегося, полного боли голоса Серж слышал только короткие гудки. Выругавшись, он толкнул входную дверь.

- Да что происходит? - нахмурилась Лина, появляясь в прихожей. Она держала в руке бокал шампанского, а из одежды на ней были только черные кружевные стринги.

- Я уезжаю, - коротко ответил Серж. - Можете уехать тоже, можете остаться у меня до утра.

- Ты больше меня не хочешь? Уверен? - Лина призывно погладила грудь. А Серж почему-то испытал лишь отвращение. Да, она была красива, как кукла, но ей было все равно на то, что с ним происходит. Лина будто не замечала страха и паники в его глазах, и все, что ее интересовало - секс.

Серж не стал ничего отвечать, просто вышел из квартиры и спустился пешком, потому что лифт не шел, а сил его ждать не было. Пусть до Игната показался ему целой вечностью. Он не смог сесть за руль - руки дрожали так сильно, а в голове так сильно все путалось, что пришлось вызвать такси. Слова друга не укладывались в его голове. Ярославы нет? Как нет? Такого. Не может. Быть.

Серж все еще не осознавал трагедии - ему казалось, что это какой-то вымысел. Его мозг просто не мог принять, что та, в которую он влюбился, погибла. А еще пугало то, что он больше не может дозвониться до Игната. Тот просто не брал трубку, и Серж поймал себя на том, что боится за друга. Боится, что он может что-то сделать с собой.

Потерять Игната - потерять часть себя.

Серж пытался дозвониться не только ему, но и Константину Михайловичу, но тот не брал трубку. Тогда Серж набрал отца - тот спал и явно был не в курсе того, что случилось. Однако рассказал о предательстве Лены и все-таки помог сыну связаться с охраной. Спустя минут десять те сообщили, что Игната нет в доме - он находится на берегу реки. И пообещали, что присмотрят за ним. Только после этого Серж немного пришел в себя. Внешне он казался спокойным, но внутри все горело.

Бездумно глядя на проносящиеся мимо дома, заснеженные деревья и сугробы, Серж видел перед собой сцены из прошлого. Он издалека наблюдает за Ярославой, которая, не замечая его, стоит среди подружек, весело смеется, иногда поправляет длинные светлые волосы. Он стоит рядом, дотрагиваясь ее предплечья своим, будто невзначай, и для него это касание сродни волшебству, хотя, казалось бы, он сотни раз касался других девушек. Он сидит с ней рядом, подперев щеку ладонью, и слушает ее мягкий голос, наполненный теплотой осенних вечеров. Ярослава, которую он привык называть Славой, ассоциировалась у него именно с осенью: уютной, яркой и какой-то глубокой.

В его памяти она была живой. И, сжимая на коленях пальцы в кулаки, Серж думал, что для него Ярослава навсегда останется такой: живой, юной и прекрасной.

- Это неправда, - прошептал в отчаянии Серж. - Это неправда.

- Вы о чем? - удивленно спросил водитель, но он только головой покачал. Говорить было трудно - в горле стоял ком.

Такси разрешили проехать на территорию поселка, и когда автомобиль остановился у особняка Елецких, Серж, забыв попрощаться, выскочил из салона. Его пропустили за ворота, и он побежал на берег - искать друга.

Игнат стоял у воды. Недвижимый, словно статуя. На нем не было верхней одежды - только джинсы и рубашка, но он будто не замечал этого. В одной руке он держал нож, запястье другой руки было в крови. Сержа будто ударили под дых, когда он увидел это. Его зрачки расширились, пульс зачастил, но внешне он оставался все таким же спокойным. Это была его супер-способность - прятать эмоции.

- Замерзнешь, - сказал Серж, становясь рядом с другом. От реки, над которой поднималась молочная дымка, тянуло холодом.

- Плевать, - не поворачиваясь, отозвался Игнат. - Теперь на все плевать.

- Ты уверен, что Ярославы больше нет? - нашел в себе силы спросить Серж.

Игнат кивнул.

- Моя девочка ушла. Ее забрал огонь. Отец говорит, они задохнулись раньше, чем сгорели. Им было не больно. - Он повернулся к Сержу, и тот впервые в жизни увидел отчаяние на лице друга. Настоящее отчаяние - безысходное, беспросветное, от которого душа сжимается в черную точку.

- Им? - словно эхо, повторил Серж.

- Ярослава была с матерью.

- Мне... Жаль. Соболезную.

Серж прикрыл глаза. Мозг все еще не могповерить в произошедшее. Отчаянно отрицал смерть.

Он осторожно забрал у друга нож, затем стянул с себя пальто и накинул на плечи Игната.

- Идем в дом, - сказал Серж негромко, ежась от холода. Воздух был сырым и стылым.

Игнат даже с места не сдвинулся.

- Я не понимаю, - хрипло сказал он. - Я не понимаю, брат. Как так? Она же придет ко мне? Она же вернется?

Серж прикрыл глаза. Ему нечего было сказать.

- Она не придет, - сам себе ответил Игнат. - Тогда зачем жить? Что тут делать без нее?

- Жить дальше.

- Не хочу. Теперь нет смысла. Ради кого жить?

- Ради меня. Ради отца. Ради матери. Ради Ярославы. Ради самого себя. Думаешь, ей бы понравились твои слова? Нет.

Каждое слово давалось Сержу с трудом. Он не мог показывать своих эмоций. Не мог сказать, что он тоже любил Ярославу. И ему тоже сейчас больно - так, что хочется кричать. Кричать так, чтобы разодрать горло до крови. Но вместо этого он стоит и молчит.

Игнат повернулся к нему - его глаза болезненно блестели в свете фонарей. Из них исчезла искра жизни. Серж поправил на нем свое пальто и глухо повторил:

- Идем.

Ему пришлось вести друга за собой - тот казался безвольным, словно маленький ребенок.

Оказавшись в теплой гостиной, Серж усадил Игната на диван, но нож не отдал. Принес горячий чай, заставил друга выпить. У самого так тряслись пальцы, что свою чашку он уронил на пол и разбил. Потом осмотрел рану на запястье Игната - ничего серьезного, слава богу. Правда, друг даже не заметил, что Серж взял его за руку. Он вообще ничего не замечал. Окаменел.

Они просидели вместе до самого утра. Молча. Каждый утопая в своей боли. И чем дольше Серж находился в гостиной Елецких, тем сильнее становилось осознание того, что Ярославы больше нет. В какой-то момент, когда Серж увидел мельком Костю, сгорбленного и состарившегося, он вдруг понял - это правда. Она умерла. И он никогда не увидит ее, никто не услышит ее голос, никогда не сможет коснуться... Осознание наполнило Сержа так стремительно, что он просто сорвался с места и, понимая, что больше не сможет сдерживаться, заперся в одном из туалетов особняка. Только там получилось дать волю эмоциям. Серж упал на пол и глухо зарыдал, зажимая ладонями рот. Слезы стекали с лица на шею, попадали под ворот рубашки, но ему было все равно. Та боль, которую он отчаянно сдерживал, вырывалась наружу, и ему казалось, будто сердце разрубают на маленькие куски.

«Я тоже ее любил. Я тоже ее любил! - кричал он беззвучно, и его плечи тряслись, а вены на шее натягивались так, что выступали через кожу. - Я тоже хочу умереть! Мне тоже больно!»

Успокоился Серж также внезапно. Просто вдруг отпустило, и он с трудом встал. Подошел к зеркалу, глядя на свое отражение: да, теперь

выглядел он хорошо, так, как мечтал когда-то. Только к чему это все, если в итоге смерть побеждает жизнь? Всегда. Мир обречен. Они все обречены.

«Слава, ты так и не узнала о моих чувствах. Прости, что не был рядом, когда ты уходила».

Ему вдруг почудилось, что кто-то коснулся его плеча. Может быть, она его слышит? Может быть, она рядом?

Господи, как это могло случиться? Бедная девочка. Одно успокаивало - она была не одна, а рядом с матерью. Они уходили вместе в другой мир. В мир без слез, боли и ненависти.