Разреши любить

Глава 3. Заложница

Не знаю, сколько прошло времени. День, два, а может быть, неделя. Но в какой-то момент я просто открыла глаза и поняла, что могу видеть. И двигаться тоже могу, хотя получается это с трудом.

Я находилась в палате с персиковыми стенами.

Лежала в кровати на спине, вытянув руки вдоль тела, больше не привязанная. Было тепло и пахло не лекарствами, а чистотой и нотками жасмина. Через горизонтальные жалюзи на одну из стен падало медное солнце, и я смотрела на тень, думая - как же это красиво.

Появилась странная иллюзия безопасности, а в голове вдруг возникла не менее странная мысль: я так рада, что еще раз смогла увидеть закат. Я не потеряла зрение, я все еще вижу. И могу шевелить руками. И ногой - правда, лишь правой. Левая в гипсе. Лицо все так же в бинтах, оно болит, но эта боль не острая, а давящая, глубокая. Сковывающая каждую мышцу.

Я очень медленно приходила в себя. Собирая воедино мысли, наблюдала за тем, как гаснет солнце за окном, а стена из медной становится серой, погружаясь в сумерки. Я вспомнила все, что случилось, но не понимала, что происходит. Где я и почему в таком состоянии? Куда делись мама, Игнат и Костя? Когда я смогу их увидеть?

Думая о них, хотелось плакать, но я не могла делать этого. Слез не было.

Когда на темной улице зажглись фонари, я поднялась с кровати. С трудом, конечно, очень медленно, кусая от напряжения губы. Медленно пошла, наступая на гипс и морщась от боли во всем теле. Я шла по стене, крохотными шагами, чувствуя, как кружится голова. Но все-таки добралась до двери. Подергала ее, но она оказалась заперта. Я дергала ее долго, упорно, но дверь так и не открылась. Я кричала, но никто не

приходил, хотя я точно знала - там, за дверью, из-под которой пробивается свет, точно есть люди.

- Откройте! Выпустите меня! Кто-нибудь!

Только крик был тихим - широко открывать рот я не могла. С моим лицом что-то происходило, но я не понимала, что. Просто касалась плотного слоя бинтов кончиками пальцев и не знала, что теперь находится под ними. Какая я. Уродливая?

- Кто-нибудь, пожалуйста! Откройте!

Никто не отвечал.

Наверное, это было отчаяние. Но не то, от которого крушишь все вокруг, а другое - от которого цепенеешь. Это отчаяние было как яд. Оно растворялось в моей крови, парализуя волю и лишая сил. Я думала о маме, о Стеше, об Игнате. Мысленно звала их и просила о помощи, только они, должно быть, меня не слышали.

Я вернулась к кровати. Посидела на ней немного. Дотянулась до стакана с водой на тумбочке рядом с кроватью. Сделала несколько глотков, облилась. Потом снова встала и с трудом направилась к окну. В голове вдруг появилась мысль распахнуть его и кричать о помощи.

Это было долго. Я никогда столько сил не тратила на то, чтобы распахнуть окошко, но когда, наконец, сделала это и почувствовала, как в палату врывается зимний ветер, дверь распахнулась.

Я повернула голову и увидела на пороге Стаса. Он зарычал и буквально бросился ко мне, с силой закрыл окно, схватил меня и швырнул на кровать, заставив застонать от боли.

- Ты чего вдумала лупа? - прошипел он, наклоняясь и беря меня за шею. - Сбежать хотела? Не получится. Поняла меня? А если вдруг вытворишь чего, я твою мать буду убивать долго и медленно. Поняла? Отвечай! Отвечай, сказал!

Он еще крепче сжал меня за шею, и я закашлялась, а перед глазами заплясали черные точки. Однако все же судорожно закивала, и Стас отпустил меня. Взял табурет, сел рядом - мерзкий, словно огромный жирный таракан. И воняющий смесью пота и дорогого резкого одеколона. Меня передернуло от отвращения.

- Что вы сделали с мамой? - выдохнула я, прижимаясь к стене.

- Пока ничего, - ухмыльнулся он. - Твоя мать у меня. Поэтому ты будешь делать все, что я тебе скажу. А если не будешь - я ее убью. Все ясно?

Я лихорадочно закивала.

- А мама?.. Что с ней? Пожалуйста, скажите, что с мамой?

- Да что ты заладила: «Мама, мама», - хмыкнул Стас. - Нормально с ней все. Не ходит только. Врачи говорят, ей нужна реабилитация. И если ты, милая, будешь хорошей девочкой, я, может быть, займусь ее здоровьем. А если плохо себя вести будешь, то мама твоя умрет.

- Не убивайте ее, - взмолилась я, понимая, что схожу с ума от приступа страха. - Пожалуйста, прошу вас! Я все, что угодно сделаю!

- Я знаю, что сделаешь. Значит, запоминай. Я тебя и твою мать увез с места аварии. Без меня вы бы обе подохли. Сгорели бы заживо, как твой папаша. Кстати, соболезнования приносить не буду, туда ему и дорога, - хмыкнул Стас. - Значит, теперь вы мне должны. И ты, и Леночка. Леночка побудет у меня, а ты начнешь новую жизнь. Под другим именем и с другой внешностью.

Смысл его слов не сразу дошел до меня.

- Что? - прошептала я.

- Ярославы Черниковой больше нет. Она умерла. Теперь тебя зовут Владислава. И ты будешь выглядеть так.

Стас вытащил из-за пазухи фотографию с незнакомой девушкой. Это была развязная темноглазая брюнетка. Довольно симпатичная, но какая-то неухоженная. Было в ней что-то дикое, необузданное. Я смотрела на девушку и понимала, что ее широкая улыбка несет не дружелюбие, а опасность.

- Кто это? - тихо спросила я.

- Это ты. Не узнала, что ли? - хохотнул Стас. - Вы ведь чем-то похожи. Рост, фигура, форма лица. Я сразу сообразил, что ты эту тварь заменишь. Лицо тебе айболиты подделают и порядок. Правда, время потратим, но ничего, подождет...

Кто подождет, я так и не поняла. Я вообще мало что понимала в этот момент. Просто дрожала от ужаса, понимая, что моя жизнь превратилась в какой-то гребанный триллер.

- Твоя задача сейчас - лечиться. Скоро у тебя новая операция. Их будет несколько, жаль, как в фильмах нельзя поменять внешность за раз, - вздохнул этот подонок. - Но ничего, справимся, да?

Он погладил меня по руке, и я одернула ее,

снова почувствовав прилив отвращения. Стас

понял это.

- Не делай так, милая, - прошипел он. - Я для тебя теперь царь и бог. Захочу, на коленях передо мной стоять будешь. Захочу, уложу под себя. Ты своему мальчику-то делала хорошо? - От его сального взгляда и мерзкого голоса затошнило. - Наверняка делала, да и не одному. В мать пошла, да? Ты мне потом покажешь, что умеешь.

Видя мой взгляд, он заржал, и я едва сдерживалась от того, чтобы плюнуть ему в лицо.

- Ладно, остальное потом узнаешь. Пойду я, у меня дела.

Стас встал, дошел до двери и повернулся.

- Знаешь, какая самая мучительная смерть? - его глаза нехорошо сверкнули. - Рана в живот. Люди долго мучаются. Ты же не хочешь, чтобы твоя прекрасная мамочка так мучилась?

Я слушала это с ужасом, а Стас распахнул дверь и крикнул кому-то:

- Переведите ее в другую палату! Чтобы решетки на окнах были!

- Но у нас не психиатрическая больница, мы - уважаемая и респектабельная клиника, у нас нет решеток, - возразил ему знакомый голос. Кажется, это был мой доктор.

- Да мне плевать! - рявкнул Стас. - Слышь, Айболит, если эта сучка сбежит, я тебя прикончу.

Дверь закрылась, и я осталась одна. В темноте и в страхе. Меня вырвало.

Лучше бы я действительно умерла.