Разреши любить

Глава 35. Подготовка

Я болела около двух недель, и казалось, будто болеет не только тело, но и душа. Встреча с Игнатом вывернула меня наизнанку, разбередила заштопанные грубыми нитками старые раны, и мне казалось, что моя душа кровоточит. Я жила в привычной безысходности, но рядом с Игнатом почувствовала ту самую надежду, что похоронила, давясь слезами и болью. Надежду на счастье. На любовь. На обретение самой себя. Настоящей себя - той самой уверенной и умеющей радоваться Ярославе, которая умела ценить жизнь и знала, что хочет.

Потрясение от встречи с прошлым было столь велико, что я сделала то, чего не делала долгое время. Открыла ноутбук и стала писать продолжение сказки про Зарю - это помогало забыться. Когда-то я остановилась на том, что обезображенная шрамами девушка устроилась работать во дворец второй помощницей кухарки, а ее возлюбленный принц ее не узнал. А что писать дальше, я раньше просто не понимала. Сейчас же слова легко вылетали из-под моих пальцев и складывались в предложения. Удивительно, но печатала я так же быстро, как когда-то, не глядя на клавиатуру. Руки не забыли расположение клавиш, механическая память оказалась сильнее времени, и почему-то это придало мне сил.

Конечно, сразу написать полноценные главы не получилось - много текста пришлось удалять, кое-что понадобилось переписать, но я была довольна тем, что снова могу писать. Я не настолько мертва внутри, раз смогла поймать вдохновение. Где-то внутри все еще теплится жизнь.

Заря продолжила работать во дворце, и сначала все видели в ней лишь уродливую оборванку, многие обращались с ней грубо, а кто-то вообще не замечал. Рассказать же, кто она на самом деле, Заря не могла из-за морока, и свет звезды в ее груди тускнел. Молодой помощник отца, который помог ей сбежать из его замка, нашел ее. И передал: если в течение года тот, кому Заря подарила свою любовь, не ответит взаимностью, то звезда в ее груди погаснет и превратится в черный камень. Тогда Заря упадет замертво и раствориться, став звездной пылью. Поначалу девушка горевала, понимая, что принц не узнает в ней свою любовь, и через год ей суждено стать звездной пылью. Но затем она решила, что несмотря на это, проживет этот год достойно - так, будто и нет никакого морока и ужасных шрамов. Ведь жизнь сама по себе прекрасна.

Заря постаралась стать самой собой. Такой же доброй, честной и нежной девушкой. Той, которая согревала светом звезды всех вокруг, несмотря на жестокость и боль. Заря делала хорошие поступки, помогала людям, животным и даже растениям, дарила радость даже тем, кто ее обижал, и постепенно все изменилось. Люди перестали замечать ее уродливую внешность и видели лишь прекрасную душу Зари. Однажды прекрасный принц увидел ее в королевском саду, когда она пыталась спасти погибающую от холода яблоню. Он наблюдал за девушкой, не понимая, кого так сильно она напоминает. И подошел к ней, тронутый ее заботой о дереве, который когда-то давным-давно он посадил вместе с любимой, что однажды исчезла...

На этом я остановилась - в жизни начали происходить события, которые выбили меня из колеи.

На смену теплому дождливому маю пришел жаркий сухой июнь. Сирень почти отцвела, но под моим окном она будто задержалась - я все еще чувствовала ее терпкий аромат, когда распахивала окно. Эта белая сирень казалась похожей на меня - она будто бы все еще боролась за свое цветение, хоть и знала, что ее время стремительно уходит. Еще немного - и облетят последние лепестки.

В теле все еще была слабость, и чтобы бороться с ней, я начала гулять. Сначала по саду, потом по лесу, на территории которого находился элитный поселок. Думать об Игнате я себе запрещала, но все равно не получалось. И в голове раз за разом проигрывалась та самая сцена, в которой он берет меня на руки. Его взгляд, его запах, его прикосновения - я помнила все до мельчайших подробностей. Иногда мне казалось, что в голове звучит его голос, и тогда сердце жалобно сжималось, и швы на заштопанных ранах начинали расходиться. Несколько раз меня накрывало, и я плакала, сидя на старом поваленном дереве в бору. Ненавидела слезы, но ничего не могла с собой поделать. Слабачка!

В один из жарких дней, когда я задумчиво сидела с книгой под козырьком садовых качелей, ко мне подошла мачеха.

- Что делаешь? - спросила она, плюхнувшись рядом со мной.

Я была одета в сарафан до колен, а Мэри щеголяла в коротких шортиках и крохотном топике, который обтягивал ее внушительную грудь так, что казалось - еще немного и он пойдет по швам. Ей нравилось ходить так - полуобнаженной. И флиртовать с охраной, пока Вальзера нет дома. Мэри нуждалась в мужском внимании и чахла без него, как цветок без воды. Сам Вальзер внимания ей почти не уделял, и мне казалось порой, что Мэри что-то вроде его аксессуара. Весьма дорого и престижного.

- Читаю, - ответила я.

- Ага, как же, читаешь, - развеселилась мачеха. - Ты книгу вверх ногами держишь. Ну-ка, признавайся, о ком думаешь?

Она по-свойски положила руку на мое плечо.

- Ни о ком я не думаю, - нахмурилась я.

- Поверь, подруга, с такими лицами думают только о мужиках. Поведай мамочке, у тебя кто-то появился помимо Марка?

Я рассмеялась.

- С ума сошла?

- На твоем месте сошла бы, - свела брови вместе Мэри. - Ты молодая девчонка, а у тебя только Ореховая задница была!

Так Мэри называла Марка. Ей не давала покоя его пятая точка, и она была настолько непосредственной, что могла пристать ко мне с глупостями вроде, насколько крепки его бедра и какой он в постели. Она не знала, что за эти годы мы так и не переспали. Тот единственный раз, когда ничего не получилось, не считается. Марк называл Мэри стервеллой. Но делали они это только в моей компании - друг с другом общались вполне мило.

- Тебе нужно было нагуляться перед свадьбой, Влада! Один мужчина за всю жизнь - это просто жесть! - никак не могла успокоиться Мэри.

- Ты слишком много проецируешь на меня, - ответила я с раздражением. И подумала, что если бы я жила с Игнатом, и он бы оказался моим единственным мужчиной за всю жизнь, то это сделало бы меня счастливой. Но у всех слишком разные понятия о счастье.

- Ну тебя с твоими психологическими штуками, - отмахнулась Мэри. - Знаешь, почему я хочу с тобой поговорить?

- Почему? - вздохнула я.

- У тебя скоро день рождения. - Мэри широко зевнула. Прикрывать рот при этом она не привыкла. - Твой отец хочет устроить шикарную вечеринку. И поручил мне все организовать. Так что можешь сказать свои пожелания. Иначе, - она хихикнула, - я сделаю все по-своему.

- Вечеринку? - удивленно спросила я. Раньше мой день рождения праздновали тихо. Ах да, не мой. День рождения Влады.

- Ну да. Такое ощущение, что с ним что-то происходит, - поделилась вдруг мачеха. - Он после той поездки сам не свой. Наверное, под него продолжают копать.

- Я пожала плечами. Это вполне могло быть правдой - врагов у Вальзера было множество. Но мне почему-то казалось, что в этом может быть замешан Стас. Ему выгодно убрать Вальзера и прибрать к рукам его бизнес. Другой вопрос - сможет ли он сделать это? В последнее время Стас тоже куда-то пропал из моей жизни. Может быть, и под него копают?

- В общем, что ты хочешь? - не отставала мачеха. - В каком стиле устроим тусовку? Я предлагаю вечеринку в стиле великого Гэтсби!Атмосфера Нью-Йорка тридцатых годов, изысканные ретро наряды, джаз, канкан, свинг... Роскошь, бурлеск и гламур! Фейерверк в конце!Все, как в фильме. И сотня гостей! Ну, как тебе моя идея?

Я повела плечом. Мне было все равно, как собираются отметить день рождения мертвой девушки. Интересовало другое.

- Зачем отцу делать это?

- Поздравлять тебя? - удивилась Мэри.

- Устраивать такую большую вечеринку. Раньше он этого не делал. Был в тени, - сказала я тихо. Все это мне не нравилось.

- Мне кажется, он хочет показать свою силу, - удивила меня Мэри. - На твой день рождения будут приглашены не последние люди. Влиятельные политики, бизнесмены... Я не видела списки, но знаю, что приглашения скоро будут напечатаны. Думаю, будут его... - Она выразительно поиграла бровями.

- Коллеги? - с насмешкой спросила я. Мачеха расхохоталась - она поняла меня. Коллегами мы называли тех, кто когда-то был подельниками Вальзера. Такие же бандиты, которые прошли мясорубку девяностых и остались в живых.

- Ага, они самые. Может быть, хотят использовать твою днюху, чтобы встретиться и перетереть свои дела. Такое уже бывало.

- А если я не хочу, чтобы мой день рождения так пышно отмечали? - нахмурилась я.

- Иди и скажи об этом своему отцу сама, - пропела Мэри. - Меня не впутывай. Я только организатор, не больше.

Она знала, что я ничего не осмелюсь ему сказать. А я знала, что все будет так, как захотел Вальзер.

***

Мэри действительно занялась подготовкой к моему дню рождения, и делала это с таким энтузиазмом, будто бы я была ее младшей сестрой. Глядя на то, как она то и дело висит на телефоне, обсуждая разные мелочи с координатором компании по устройству праздников, я думала с горькой усмешкой, что мне повезло. Повезло, что и отчим в прошлой жизни, и мачеха в новой жизни хорошо ко мне относились. Помогали и поддерживали. Большой контраст с монстром, моим родным отцом. И мамой, которую я любила, но мысленно обвиняла в том, что с нами случилось.

Поняв, что я никак не хочу участвовать в организации праздника, Мэри перестала задавать мне дурацкие вопросы вроде: «Какими цветами украсим столики?», «На чем делаем акцент в кэнди-баре?» и «"Дом Периньон" или "Вдова Клико"?» Но пообещала, что устроит настоящую роскошную вечеринку, на которой будет весело так, будто ее проводил сам Гэтсби. В финансах она была не ограничена и делала, что хотела. Вальзер же появлялся дома редко, обычно ближе к ночи, был задумчивый и как будто уставший.

Вечером, перед днем рождения, я в одиночестве сидела в саду, на своих любимых качелях. Жара отступила вместе с солнцем, и сумерки принесли долгожданную прохладу. Ноги обдувал легкий ветерок, приносящий с собой хвойный запах и аромат горьких трав из леса. Сегодня я ездила на примерку платья, которое шили для меня в каком-то салоне. Снова видела себя в зеркале, снова поймала себя на мысли, что почти забыла прежнюю себя. На душе было неспокойно. Я чувствовала вину перед Владой. А еще - жалость. Каково это - умереть такой молодой? Ведь впереди было столько всего! Так не должно быть. Это неправильно, жестоко...

Моего плеча кто-то коснулся, и я, вздрогнув, подняла голову. Рядом стоял Вальзер и смотрел на меня - не своим лютым взглядом, от которого даже взрослым мужикам становилось не по себе. А как-то мягко.