Разрушу твою семью

17

Солнечные лучи лениво заползли через приоткрытое окно и заплясали на моём лице. Я открыла глаза, уставилась в глянцевый потолок чёрного цвета и не сразу вспомнила: где нахожусь. Всё казалось чужим, но знакомым одновременно.

Осознание ворвалось вместе с настойчивым мобильным звонком. Я чуть с кровати не рухнула, пока искала жужжащий поблизости телефон. Мой смартфон какими-то чудом оказался под матрасом.

— Слушаю, — прохрипела в трубку.

— Антонина Владимировна, доброе утро. А подскажите, пожалуйста, когда вас сегодня ожидать на работе?

Я взглянула на экран мобильного. Звонила коллега Ира. В десять часов утра! Значит, я проспала.

Полный писец…

— Антонина Владимировна, что вы говорите? Я не слышу, повторите, пожалуйста, — официально-деловитым тоном продолжила Ира и я услышала стук каблуков. А затем почти шёпотом: — Ёб твою мать, Тоня! Ты где вообще лазишь? Тут Корнеев тебя уже целый час караулит!

— Я проспала, Ир.

— Ноги в руки и бегом на работу. Я пока поразавлекаю этого кошелька на ножках как могу, но чтоб через час ты уже была на месте.

— Может, сегодня ты поработаешь мной, а? Я немного не в себе.

— Тонь, ну какой не в себе? Да блин… — недовольно фыркнула Ира. — Корнеев же только тебя хочет. Со мной он даже общаться не станет, и ты это прекрасно знаешь.

Пока Ира пыхтела мне в трубку, рассказывая, что такими клиентами, как Корнеев не разбрасываются, потому что любой другой на моём месте адвокат о таком гонораре может только мечтать, я подошла к зеркалу и ужаснулась:

“Мать честная, неужели удивительная женщина в зеркале с глазами китайского пчеловода — это я?".

— Так что я ничего не знаю, Антонина Владимировна. Ноги в руки и бегом в офис, — Ира даже ответа не соизволила дождаться, первой завершив звонок.

Я отложила в сторону телефон и взялась за голову двумя руками, которая в этот момент трещала по швам. Вот тебе и посидели вчера с женой друга Марика. Поговорили по душам так охренительно, что наутро я едва могу вспомнить: где эта душа у меня находится!

Но долго размышлять на тему: как я докатилась до такой жизни — не пришлось. В офисе меня ждал Корнеев, а значит, гонорар в виде пятизначной цифры в иностранной валюте маячил на горизонте.

Как тут устоять?

Это же можно Саньке устроить грандиозную свадьбу и вдобавок купить себе подержанную иномарку!

Метнувшись кабанчиком обратно в спальню, я обнаружила на прикроватной тумбочке стакан с водой и большую круглую таблетку.

Ещё записки прилагались:

"Съешь меня" и "Выпей меня".

Улыбка невольно расползлась до ушей. Марик смотрел знаменитые "Пятьдесят оттенков"?

Или просто романтик от природы?

А впрочем, мне плевать, что побудило любимого мужчину таким необычным образом позаботиться о моём похмелье. В любом из двух вариантов мне было безумно приятно такого рода внимание.

Наспех приняв душ, я замотала мокрые волосы в полотенце и поскакала по квартире быстрой ланью. Вчерашняя одежда, которую я подобрала со спинки стула, выглядела как минимум несвежей. И идти в таком на деловую встречу — не уважать себя. Отчего я приняла решение по-быстрому смотаться домой и переодеться.

Через полчаса я уже скакала по своей родной квартире. На ходу пила горячий едва не обжигающий кофе и собирала в сумку привычное барахло. Даже макияж успела сделать, прежде чем на телефон пришло сообщение о прибытии к моему дому такси.

Марик позвонил как раз в то время, когда я ехала на работу.

— Доброе утро, — первой поприветствовала я, не забыв поблагодарить за волшебную таблетку, которая из китайского пчеловода превратила меня в нормального человека.

— Слышу, ты уже бодренькая, — усмехнулся в трубку Марк, а затем вдруг стал серьёзным: — Тонь, надеюсь, ты помнишь, что вчера мне пообещала?

— Оформить на своё имя кредит? — неудачно пошутила. — Можно подсказку?

— Я так и знал, что нужно было взять с тебя расписку. Сейчас ты скажешь, что ничего не обещала.

— Да что я такого пообещала тебе? Говори уже. Неужели написать завещание на твоё имя?

— Царица, не прикалывайся. Или реально не помнишь?

— Если бы помнила, то сказала бы, — хмыкнула я и сразу же притихла. И правда, чего я там по пьянке могла наобещать Марку?

— Сына родить мне в следующем году.

Я чуть слюной не подавилась. Закашлялась как ненормальная и вовсе не оттого, что водила такси решил покурить во время поездки.

— Я не могла такого обещать, — произнесла серьёзным тоном, понимая, что Марик шутит.

Только мне совсем не было смешно, меня всю пробило дрожью от шока. В каждой шутке есть доля шутки. Я тут едва свыклась с мыслью, что в следующем году стану бабушкой. Но стать во второй раз мамой, с разницей в двадцать один год? Господи, да что за дичь?!

— Тонь, я пошутил. Выдыхай.

— Я так и поняла. Шутник.

— А если серьёзно, вчера ты согласилась переехать ко мне.

— Пожить?

— Насовсем, Тонь.

Я зависла, обдумывая слова Марка. Нет, ну чисто теоретически я могла такое пообещать. Но боже мой, почему я ничего не помню?

— Как хочешь, но за грузовик я уже договорился.

— В смысле? Какой ещё грузовик?

— Вещи твои перевезти. Ты мне вчера заявила, что у тебя шмоток — вагон и маленькая тележка. Так что на выходных приедет настоящий грузовик. Я помогу упаковать чемоданы.

— Марк, ты сейчас серьёзно или тоже прикалываешься?

— Нет, царица. Я абсолютно серьёзно. Вечером увидимся и поговорим.

— Ладно. Тогда до вечера.

— Тонь…

— Да?

— А про сына я не шутил. Думаю, нужно подарить твоей Саньке братишку, и тогда она сразу подобреет, — на полном серьёзе выдал Марк, а я и ответить ничего не успела, как он повесил трубку.

Вот что за люди странные?

Скажут и бегом первыми класть трубку! И где только такие берутся?!

— Так что скажите, Антонина Владимировна? — дождавшись, когда я отопью из чашки горячий кофе, Корнеев вопросительно изогнул бровь. Вердикта требовал, так сказать.

— Скажу, что действия налоговой неправомерные. Арест незаконный. Нужно подавать иск в суд и чем быстрее, тем лучше.

Довольно усмехнувшись, Корнеев немного расслабился. Откинувшись на спинку кресла, почесал рукой свою идеально подстриженную бороду. На меня смотрел, как на волшебную фею. Тьфу ты… Как на человека, который способен решить все его проблемы. Мне-то не привыкать к таким разборкам с госорганами. И чего скрывать, слава обо мне бежит далеко за пределы области — сколько дел выиграно в суде, бизнес защищён, а действия уполномоченных лиц признаны неправомерными.

— Отлично. Порадовали старика, — усмехнулся Корнеев, напрашиваясь на комплимент.

Оторвав взгляд от бумаг, я сосредоточилась на лице Корнеева. Ну вот же, вот — ждёт, когда я ему скажу, что он мужчина в самом соку. Никогда не понимала этих приколов у взрослых мужиков, привыкших козырять своим возрастом. Ну немного тебе за пятьдесят. Разве это старый? Но, похоже, я что-то не понимаю в этой жизни, да и ладно. Закину ему леща, раз так просит. Зато Корнеев всегда щедрый, гонораром ещё ни разу не обидел за наши с ним несколько лет плодотворного сотрудничества.

— Да разве вы старый, Михаил? — улыбнулась весьма естественно. — Как говорил Карлсон: красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете лет.

Корнеев благодарно заулыбался. Отсыпал мне ответный комплимент, мол, какая я умница, красавица, и просто приятный человек. Да со мной одно удовольствие работать.

— Эх, Антонина Владимировна, будь я немного моложе, — подмигнул Корнеев, а я, почувствовав, что наш разговор катится в другую степь, поспешила переключить внимание Михаила на работу.

Снова сосредоточилась на бумагах, как почувствовала на своей спине прожигающий взгляд. Кто-то долго и настойчиво пилил меня глазами.

“Неужто Астапов поблизости заблудился?”, — подумалось мне, но нет. Взгляд принадлежал Марику. Да я дар речи потеряла, обернувшись через плечо и увидев ЕГО!

Ресторан в центре города. Один из самых крутых, стоит сказать. Я как бы на деловой встрече с успешным бизнесменом, потому что работаю адвокатом.

А Марик что тут делает?

Идеально выглаженные брюки сидели на нём как с иголочки. Светлая рубашка с небрежно закатанными до локтей рукавами облегала подкачанный торс. Засмотреться можно и шею свернуть — как два пальца об асфальт!

Захлопав ресницами, я медленно сглотнула. Вот так встреча. Судя по всему, Марик тоже не ожидал увидеть меня в ресторане с другим мужчиной. А ещё его вот этот волчий взгляд “загрызу”: заставлял мои нервы, и без того никуда негожие, шалить не на шутку.

Я медленно повернулась к Корнееву, напустила на себя невозмутимый вид. Ничего такого не случилось. Просто мой любимый мужчина очень ревнивый, но с этим мы как-нибудь разберёмся потом. Сейчас главное — не ударить в грязь лицом перед постоянным спонсором моей весьма небедной жизни.

— Всё хорошо, Антонина? — обеспокоился Михаил, заметив перемену в моём настроении.

— Да, — натянуто улыбнулась, продолжая ощущать на своей спине взгляд Марика.

Господи, хоть бы он не додумался подойти к столику! Я же его совсем не знаю. Вот Астапов был привыкшим к моим деловым встречам в ресторанах с другими мужиками. Да что там ресторанам? Астапов терпел мои бесчисленные командировки и никогда не делал нервы. Правда, потом он мне всё-таки высказался, когда я узнала об его измене. Но сколько же лет терпел бедолага!

А Марик? Кажется, такой терпеть не будет.

Я только успела визуализировать сцену ревнивого Отелло с несчастной Дездемоной, как всеми фибрами души ощутила надвигающуюся опасность. И не зря!

Взяв низкий старт, за считаные секунды Марк миновал разделяющее наши столики расстояние. А я до последнего думала, мимо пройдёт. Но не прошёл!

Поравнявшись со столиком, где сидели мы с Корнеевым, Марк заявил о себе весьма недвусмысленно.

— Ну и как это понимать? — ухмыльнулся Марк, заставляя меня едва не посидеть от претензионного тона своего голоса. — Тоня, кто этот хмырь?

— Что-о-о? Я бы вас попросил…

Побагровев от злости, Корнеев решил подняться с кресла. Но был тут же возвращён в прежнее положение.

— Сидеть! — рявкнул Марк, грубо опустив ладонь на плечо Корнеева. — Я не с тобой разговариваю.

Боже, какой позор…

А я ответить ничего не успела. Всё как-то быстро завертелось и без меня. Да что я оправдываюсь? Просто я реально тормозом оказалась, иначе как понять: почему мой язык намертво припечатался к нёбу?

— Хм, Амароне две тысячи двенадцатого года, — задумчиво протянул Марк, схватив со стола бутылку початого вина, которую в одиночку распивал Корнеев. Я-то не пью в рабочее время, да и голова после вчерашнего не позволила б. — Сколько оно стоит? Баксов триста? Не последний хлеб с маслом доедаешь, значит.

— Молодой человек, что вы себе позволяете?! Подите вон, иначе я сейчас позову охрану! — предупреждающе заявил Корнеев, а Марку пофиг. Он, будто раненный на всю голову, включил на полную мощь свою мальчишескую наглость.

— Вон сейчас пойдёшь ты, неуважаемый, — грубо отрезал Марк, но тут уже не выдержала я.

Хотела наговорить много гадостей. Хорошо, что вовремя прикусила язык, сообразив, как нужно себя вести.

Улыбнувшись, я обратилась к Корнееву:

— Михаил, прошу вас простить молодому человеку эту дерзость. Семейные разборки. И извините нас, мы ненадолго отойдём, — встав из-за стола, я вцепилась пальцами в бицепс Марка. На ухо ему шепнула: — Если ты сейчас не пойдёшь со мной, то это будет последний день, когда мы с тобой виделись.

Я отвела Марка в женскую уборную. Еле сдержалась, чтоб не нагородить с три короба, хотя очень хотелось отчитать как мальчика. Так опозорил перед Корнеевым, что я не знаю, какие потом найти оправдания, чтоб спасти свою некогда ранее безупречную репутацию.

Дождавшись, когда в уборной захлопнется дверь, я заняла предупреждающую позу, скрестив руки на груди. На Марка смотрела исподлобья. Пилила его взглядом, чувствую, как на скулах ходят желваки.

Марк тоже стрелял в меня глазами. Недовольный. Весь такой нахмуренный раздосадованно поджимал губы.

— Что за выходки? — я первой атаковала, не выдержав сгустившегося от напряжения воздуха.

— Кажется, это я должен у тебя спрашивать, нет?

— Нет, тебе кажется. Я больше десяти лет работаю адвокатом. Ты даже не представляешь, как трудно было создавать имидж успешной, знающей свою работу, женщины. До этого дня у меня была безупречная репутация, а что теперь? — Марк нагло ухмыльнулся, чем взбесил меня не на шутку. Я даже зуд в ладонях ощутила от жуткого желания хорошенько стукнуть стоящего напротив молодого мужчину. Я тут перед ним распинаюсь, а он ухмыляется на все мои реплики, словно они для него ничего не значат — так… пустой звук и не более.

— Хочешь сказать, ты сейчас на работе, да?

— Да, Марк! Чёрт побери… Я работала, но появился ты: наговорил гадостей моему постоянному клиенту, между прочим, очень солидному дядьке.

— Ясно. Теперь это так называется. Постоянный клиент. А можно мне список всех твоих постоянных клиентов, чтоб в будущем избежать подобных эксцессов? — с нескрываемым сарказмом в голосе потребовал Марк, продолжая смотреть на меня ухмыляющимся взглядом.

— Тебе весело, да?

— Не очень.

— Хватит ухмыляться, как придурок! Я тебе серьёзные вещи сейчас говорю.

— Я понял. Постоянный клиент, — Марк обрисовал в воздухе кавычки, и это стало для меня последней каплей.

То ли моё паршивое настроение всему виной, то ли просто взбесила глупая реакция Марка. Но я погрозила пальцем перед его лицом точно строгая учительница.

— Не смей со мной разговаривать подобным тоном. Для меня это неприемлемо! Или ты относишься ко мне, и всё, что связано со мной, с уважением, или ты идёшь лесом, Марк.

— Я не люблю ультиматумы.

— А я не люблю, когда из меня делают дурочку. Твоя нелепая ревность к моему клиенту — это не мило, Марк. Это глупо. Ты меня опозорил. Ты хоть это не понимаешь или нет?

Шумно втянув воздух ноздрями, Марк сунул руки в карманы брюк. Перекатываясь с пятки на носок, сдержанно молчал. Надеюсь, молчал оттого, что я была достаточно убедительной. А не потому, что решил остаться при своём мнении.

— Высказалась? — наконец-то сказал он, дав мне понять, что всё-таки остался при своём мнении.

— Ты хочешь возразить?

— Хочу, чтоб ты перестала меня отчитывать как ребёнка. Я понимаю, что младше тебя, но это не значит, что ты можешь вот так вести себя со мной, Тоня. Не нужно меня отводить в туалет и читать морали. И обзывать придурком. Мне это не нравится.

— Я не обзывала тебя придурком, — фыркнув, закатила глаза, потому что Марик так ничего и не понял.

— Если мы всё выяснили, то предлагаю вернуться в зал и разойтись по своим столикам. Мы слишком задержались в туалете. Вечером поговорим. Дома.

Я кивнула и первой потянулась к дверной ручке, но была поймана Марком за запястье. Резко крутанув меня на сто восемьдесят градусов, заставил предстать перед ним лицом. Пятернёй зарылся на затылке, губами приблизился к моим губам. И зацеловал до сбившегося дыхания и подгибающихся коленей.

Оказавшись обезоруженный, мне ничего не осталось другого, как обнять Марика за шею и со всей страстью ответить на его поцелуй.

И пока мы целовались в женской уборной одного из самых фешенебельных ресторанов нашего города, весь мир в ожидании замер. Плевать, что там за дверью. Сейчас ничего не имело значения, кроме нас двоих.

Марк первым прервал поцелуй. Лбом прижался к моему. Я слышала как быстро и громко стучало его сердце в унисон моему. И, кажется, уже забыла, что минуту назад готова была едва не глаза выцарапать от неконтролируемой ярости.

— Зачем ты это сделал? — охрипшим голосом спросила я.

— Напомнил, что ты моя.

— Марк…

— Да?

— Твоя ревность нас погубит.

— Ничего не могу поделать с собой, царица. Увидел тебя с другим мужиком и крышу снесло.

— Тебе всё же придётся учиться быть сдержанным. Это никуда не годится.

— Посмотрим.

— То есть "посмотрим"? Марк, я часто встречаюсь по работе с другими мужиками. Да боже мой, они окружают меня везде и всегда. Что ты с этим будешь делать? Оденешь меня в паранджу?

— У меня есть кое-что получше.

Отпрянув от Марка, подняла на его лицо вопросительный взгляд:

— Поселишь на необитаемом острове?

— Лучше, царица.

— Даже боюсь представить.

— Не бойся. Думаю, три года в декрете поубавят мою ревность. А там дальше поглядим...