Разрушу твою семью

2

— Тонь, есть ещё салфетки? — жалобно застонал Вадик и одновременно с урчанием его желудка, я ощутила в салоне авто неприятный запах фекалий, просящихся наружу. Пучило бедолагу.

Победная улыбка коснулась губ, но я быстренько опустила голову, спрятав довольную моську за копной густых волос. Сделала вид, что ищу в сумке салфетки, а Вадик уже вовсю парковался на обочине. Надо сказать, в четвёртый раз, как мы выехали с дачи.

— Ничего нет, Вадюша. В прошлый раз последние тебе отдала.

Помахала пустой пачкой салфеток для убедительности. Вообще, я не коварная стерва и это впервые, когда мне взбрело в голову отомстить, щедро сыпанув мужу в чай "обсерина" — на даче в аптечке нашла. Но считаю, Вадим реально заслужил на это наказание и мне его нисколько не жалко!

Побледнев, Вадик едва нашёл в себе силы выползти с водительского кресла и стал искать в своей небольшой сумке, чем бы подтереть то самое место, которое так его бедного терзало всю дорогу.

— Могу предложить красные труселя твоей любовницы, — хихикнула, а Вадик готов был лопнуть от злости, но не рискнул, решив поберечь силы до ближайшего кустика.

— Дура! Думай, что говоришь, — огрызнулся и нагнувшись, принялся снимать с себя носки — не туалетная бумага, но всё же лучше, чем подтираться непонятно какой тряпкой (читать красные труселя).

Зажав рот рукой, сделала вид, что запершило в горле. Покашляла для приличия. Едва дождалась, пока Вадик скроется за зелёным кустиком на обочине и стала ржать, как лошадь. Вот умора, на всю жизнь запомню этот момент и буду вспоминать, чтоб поднять себе настроение.

Через пять минут муж вернулся в машину весь измученный. Посмотрел на меня исподлобья и потянулся к ключу зажигания. Я уже не смеялась. Но Вадим и так начал о чём-то догадываться.

— Что ты за дрянь мне в чай подсыпала, Тоня?

— Липу.

— Или слабительное? — подозрительно сощурился Вадик, ненадолго скосив взгляд в мою сторону. — Ты тоже этот чай пила, но с тобой ничего не происходит.

— Да нужен ты мне больно, — хмыкнула, скрестив на груди руки: — Жрать меньше надо, Вадик, тогда и срать не будешь где попало.

До конца поездки мы с мужем предпочли молчать. Но когда вернулись домой, в нашу городскую квартиру, я вспомнила о дорожной сумке, которая была на балконе. Не поленилась даже встать на табуретку, чтоб достать с верхней полки эту самую сумку.

С гордо поднятой головой зашла в спальню, открыла шкаф и начала сгребать с полок одежду мужа: футболки, джинсы, трусы. Пихала всё подряд, особо не парясь складывать отдельно и аккуратно каждую вещь. Обломится. Да я даже попрыгала на сумке, чтоб утрамбовать содержимое.

Вадик в это время восседал на белом троне — слабительное всё ещё держало его на крючке.

Завершив собирать шмотки мужа, потащила за собой дорожную сумку и поставила её в коридоре. Вадик как раз только вышел из туалета. Округлив глаза, муж застыл на месте как вкопанный.

— Ты опять в командировку? — удивился Вадим, а я покачала головой.

Да, я довольно-таки часто разъезжаю по командировкам, приходится защищать интересы клиентов в разных судах, которые находятся бог знает где, бывает даже на другом конце страны. Поэтому Вадька и не сообразил, что сумка эта — его и это он уезжает, но не в командировку, а к своей маме, где и проживёт остаток жизни — уверена, этот сорокалетний мудозвон на хрен никому не нужен, кроме своей мамочки, ну в смысле жить с ним и заносить ему хвост, кроме меня, способна только эта “святая” женщина — моя свекровь. А я-то уже всё, пас…

— Это твои вещи, Вадик. Ты переезжаешь жить к своей маме! — заявила безапелляционным тоном, но Вадим, немного поразмыслив, всё же решил побурчать, мол, я не имею права себя так вести и выставлять его вон, потому что половина квартиры принадлежит ему и в таком духе. — Вадька, да будь ты мужиком. Накосячил же, хватит мне лапшу вешать на уши, когда женщине тридцать девять лет, то знаешь ли, её уже даже суперклеем не приклеить. Измену я тебе не прощу. Вторых шансов не будет. Жить под одной крышей, как в коммуналке, мне тоже не подходит. Поэтому у тебя есть два варианта, выбирай любой, какой больше понравится: либо ты съезжаешь к своей маме, она у тебя одинокая, ей только в радость, что сыночек, наконец-то вернётся под её тёплое крылышко; либо же сваливай на нашу дачу и живи там. В общем, мне без разницы, что ты выберешь.

— Тонь, не горячись. Ну если хочешь, давай пока поживём отдельно. И ты это… Подумай на досуге, как тебе одной будет, ведь давно не девочка уже, — ухмыльнулся с наигранным спокойствием, а я ведь тоже играть умею — за двадцать лет семейной жизни пришлось научиться.

— Вадик, иди вон и закрой дверь с той стороны. Видеть тебя не могу.

Вадик молча поплёлся в спальню, а я продолжила стоять в коридоре и ждать, когда он соберёт своё остальное барахло. Горькая обида жгла изнутри, но я не пыталась понять: почему муж пошёл налево. Мне было как-то всё равно. Просто до сегодняшнего дня я была слишком уверенной в своей неотразимости и даже не думала, что однажды Вадьке удастся снять с моей головы корону и ткнуть моськой в дерьмо. Да уж…

Астапов Вернулся в коридор, держа ноутбук и небольшой пакетик, в который мне сразу захотелось заглянуть, но я сдержалась. Даже если и спёр документы на квартиру — хрен с ним, мне и копий хватит на первое время, чтоб подать иск в суд. Будем разводиться и имущество делить!

Обувшись, Вадим подхватил с пола сумку и несмело потянулся к замку на входной двери. Ждал, что я передумаю и попрошу его остаться. А я не попросила! Только лишь за мужем закрылась дверь, я прижалась спиной к стене и стала жадно хватать воздух ртом. Пульс зашкаливал. Я чувствовала в крови нехилую порцию адреналина и давила в себе желание расхерячить посуду на кухне. Наверное, когда женщина узнаёт об измене мужа, то по логике вещей она должна плакать, а мне вот не плакалось! Я злилась, как загнанная в угол волчица, не зная, кого укусить.

Ближе к вечеру на меня накатила тоска. Выговориться захотелось.

Одевшись и сделав макияж, вызвала такси и поехала к лучшей подруге, предварительно прихватив с собой бутылку отборного “вискаря”. Оказавшись возле дома подруги, запоздало сообразила, что нужно было позвонить и предупредить о своём визите — ненавижу чувствовать себя нежеланной. Но я как бы уже здесь, а потому задрала голову и отыскала взглядом окна на третьем этаже. Порядок. На кухне горел свет, а ещё я заметила мужской силуэт. Странно. Не помню, чтоб у Аньки мужик появился. Она уже десять лет как в разводе, а выйти замуж повторно — у неё как-то не сложилось. Всё время попадались одни мудаки, поэтому она мне всегда пела дифирамбы о том, какая я счастливая баба — муж симпатичный, зарабатывает неплохо и меня на руках носит.

Хмыкнула. Счастливая я… просто до усрачки!

Вот сейчас и изолью душу любимой подруге, поведаю тайны закулисной жизни. Это я перед подругами вся такая умница и молодец, а по факту уже лет пять, как чувствую себя первоклассным роботом, живя одной лишь работой, потому что хотим мы того или нет, но любые отношения съедает быт. А за двадцать лет семейной жизни там уже и быта совместного толком нет. Я в командировках пропадаю, Вадик в своей стоматологической клинике. Редкие выходные. По субботам ужинаем вместе. И секс два раза в месяц.

Дождалась, когда кто-нибудь выйдет из подъезда, и юркнула в открытую дверь. На третий этаж поднялась пешком. Остановилась напротив квартиры подруги и занесла руку, чтоб постучать. Не услышала. Пришлось стучать громче обычного.

Дверь открылась. Увидев меня, Анька очень удивилась. Даже напряглась почему-то. А мне пофиг на её эмоции, у меня же последние остатки от разбитого сердца содрогались в предсмертных конвульсиях. Не дождавшись приглашения, я сама зашла внутрь. Стала снимать туфли на высоченных шпильках, от которых я уже устала ещё в прошлом десятилетии, но носить не перестала, потому что это красиво!

— Привет, — наклонилась над обувной полкой: — Ань, а где мои тапочки?

Подруга промолчала, а я тоже зависла, увидев на нижней полке знакомы туфли — точь-в-точь как у моего мамонта гулящего.

Мороз пробежался по коже. Но я качнула головой. Да нет же… Не Вадька это вовсе, просто туфли похожие. Но я ошибалась!

Когда Аня продолжила стоять на месте, как статуя в центре города, которую постоянно обсирают голуби — поняла, ситуация непростая. Даже мысль в голове проскользнула, что Анька как раз носит трусы размера “Икс эс”. Но если это так, то поступок подруги низкий. Смсками сообщить о предательстве — оригинально, но я же не оценю и она знала об этом!

Вадьку увидела на кухне уже через минуту. Сидел на стуле и пил чай павлин не общипанный. Застыв в дверном проёме, пару секунд приходила в себя. Если днём мне казалось, что муж ткнул меня мордой в дерьмо, то сейчас поняла, что показалось. Он не ткнул меня мордой, он искупал меня в этом дерьме вместе с Анькой!

Прочистила горло, и Вадим дёрнулся на стуле. Смотрел на меня неотрывно, прижимаясь спиной к стене. А я хотела стукнуть его бутылкой “вискаря”, но не стукнула — жалко стало “вискарь”, мне его один клиент презентовал, хвастался, что привёз откуда-то из-за бугра, мол, отборное пойло и кучу бабла стоит.

— Тоня, — ожил мой ненаглядный и, будто выскочив из засады, рядом с мужем появилась змеюка подколодная — та, которую я пригрела на свою “удачу”.

— Так-с… — начала я, но замолчала, увидев, как Анька взяла Вадика за руку. Крепко! От увиденной картины мой желудок издал жалобное урчание. Только бы не блевануть тут при всех, хотя очень хочется. Противно, будто мне подсунули на завтрак протухшее яйцо. Но я совладала с собой и выдала ровным тоном, хотя очень хотелось кричать от боли: — Добрый вечер, голуби мои сизокрылые. Ну и долго мы тибидохаемся за моей спиной?

Переглянувшись, любовнички притаились. Я даже успела подумать, что они с перепуга языки проглотили, но нет. Анька оказалась смелее Вадима, решив пойти в контрнаступление. Обвинила меня в своих грехах, мол, это я виновата в том, что не уделяла бедненькому мужу достаточно внимания. А он весь такой несчастный нуждался в заботе и ласке, но я же стерва редкостной породы, со слов подружайки, была в постоянных командировках. А она его лечила, температуру сбивала, когда он заболел ковидом. Ещё супчики ему варила и прочую хрень, которую даже слушать было противно. Нет оправдания их мерзкому поступку! Предатели — они и есть предатели, какие бы сказки ни сочиняли.

— Достаточно! — рявкнула я, не выдержав воплей Аньки. — Ты тут столько наговорила, что лопатой не разгрести. Но главного я так и не услышала: сколько времени длятся ваши отношения. И какого хрена ты подкинула в багажник свои трусы? Ну что за дешёвая мыльная опера, Ань?

— Да потому что ты карьеристка долбанная! Мы у тебя под носом всю дорогу роман крутили, но ты же так занята своей любимой работой, что ничего не хотела замечать! Как ещё было до тебя достучаться?

Я поморщилась. Стиснула зубы едва не до скрипа. Карьеристка, значит… Теперь так называют самодостаточных женщин, которые не заглядывают мужикам в рот, а любят, в первую очередь, себя?

Обидно, конечно же. Но не так чтобы поколебать мою самооценку. Хотела сказать, что эти двое — долбаные идиоты и трусы, потому что не смогли найти в себе смелости признаться мне. Разве я дикарка какая-то? Или бешеная собака, после укуса которой нужно сорок уколов в живот или сколько там делают?

Да ну их всех… лесом. Мямлят и сопли жуют, а ещё считают себя взрослыми людьми. Инфантильная парочка, подходят друг другу идеально. Жаль, что я реально была настолько занятой и близорукой, раз не заметила, как на голове выросли рога.

— Ань, рюмки тащи, — плюхнулась на стул, хоть мне никто и не предлагал. Открыла бутылку и разлила вискарь по трём рюмкам. — Что? Боитесь, ссыкуны? Да ладно вам, не отравлено. Жить будете, к моей глубокой печали.

Подняла рюмку, а эти двое решили чокнуться рюмками. Но я вовремя покачала головой:

— Э-э-э, нет… За упокой не чокаются.

— Так у нас же не похороны, — возмутился Астапов, за что получил мой самый презрительный и полный брезгливости взгляд.

— Нет, Вадик. Как раз таки похороны. Сегодня мы хороним пятнадцать лет женской дружбы с одной слабой на передок козой и двадцать лет семейной жизни с одним пузатым любителем совать свою пиписку в передок этой самой козы.

Любовники побледнели. Губами зашевелили, наверное, хотели мне возразить. Но я их больше не собиралась слушать. Поднявшись со стула, прихватила с собой початую бутылку — ещё чего, буду я оставлять этой гнусной парочке свой презент?! Не заслужили, членистоногие насекомые!

Потопала в коридор. Обулась. Но напоследок решила обернуться. Эти двое уже стояли в коридоре и глаз с меня не сводили, будто в начале девяностых впервые в жизни увидели бандитское "БМВ" — также широко пооткрывали свои варежки.

— Что вы так на меня пялитесь?

— Тонь, может тебя домой отвезти? Ты выглядишь как-то странно сейчас, — предположил Вадим, вызывая во мне раздражённую усмешку. — Не плачешь, не кричишь… С тобой точно всё нормально?

— С моей головой всё замечательно. Не доживёте до того дня, когда я тронусь умом, — провернув замок против часовой стрелки, потянула дверь на себя. — И да… Для меня вас больше нет, поняли? Не вздумайте даже звонить! Вы в пожизненном игноре с этого момента. А с тобой, Вадим, мы в следующий раз встретимся в ЗАГСе, когда будем разводиться, или же, если ты против, то в суде. Это немного дольше и дороже, но результат будет одинаковым.

Выпалив свою речь ровным тоном, вышла из квартиры, не став дожидаться ответа. И только оказавшись на улице, дала волю эмоциям. Задрав голову, посмотрела на ночное небо, усыпанное звёздами, и что есть силы заорала, выплёскивая наружу всю боль.

Помогло?

А вот ни хрена!

У меня вся жизнь, пока я орала, пролетела перед глазами. Одиноко так стало и грустно оттого, что я без пяти минут сорокалетняя разведёнка. Но как говорится, чтоб это была моей самой большой в жизни бедой. Люди вон без рук и ног живут, просыпаются от звуков разрывающихся в небе ракет или же умирают с голоду, например, в Африке. А я всего лишь обманутая жена... Пожалуй, с этим можно жить дальше.

Дождалась такси и когда оно подъехало к дому бывшей подруги, устроилась на заднем сиденье.

— Не против, что я тут немного успокоюсь? — спросила у таксиста, кивнув на бутылку янтарной жидкости.

— Да без проблем. А ехать-то куда?

— Мне уже всё равно, — пожав плечами, потянулась губами к горлышку бутылки и сделала несколько глотков, пока не ощутила во рту першение.

Таксист возил меня по городу. Я слушала музыку в его машине и командовала, чтоб он переключал песню, если та мне не нравилась.

Вдруг машина остановилась.

— Приехали, — сказал водила и объявил стоимость поездки.

— Уже? — выглянула в окно; удивилась, увидев какой-то бар.

— Думаю, это то, что вам сейчас нужно. Милая девушка, я бы вас ещё по городу покатал, да хоть до самого рассвета, — усмехнулся мужик. — Но через полчаса у меня смена заканчивается, меня дома ждут жена и дети.

Я заулыбалась и в мыслях визуализировала семью таксиста. Небольшая квартирка. Топот детских ножек. И запах домашних пирогов только что из духовки.

— Ладно, спасибо, что терпели мой скверный характер, — сунула водителю деньги, оставив приличные чаевые, и вышла из машины.