Разрушу твою семью

6

В квартире меня поджидал сюрприз. Я это поняла практически сразу, как только всунула ключ в замочную скважину. Один оборот замка и дверь открылась, а я всегда закрываю дверь на два оборота! Разозлилась очень, подумав о Вадике. Только его мне не хватало этим вечером.

— Мам! Это ты? — крикнула Санька, стоило мне переступить порог квартиры.

Облегчённо выдохнув, прижалась спиной к двери. Слава богу, я ошиблась. На губах расползлась улыбка и я поймала себя на мысли, что странно как-то всё получается. На дочку я даже не подумала, а ведь у неё тоже есть ключи от квартиры. Взрослая она у меня всё-таки, с мальчиком живёт. Домой приходит редко и то, когда это случается, Санька всегда предупреждает о своём визите.

— Да, Санечка, это я, — ответила запоздало и стала снимать туфли.

Мельком глянула на себя в зеркало. После поцелуя губы всё ещё выглядели немного припухшими, а в целом ничего так. Вполне прилично, Санька и не заметит даже.

— Мам, ты ж не против, что я возьму твои духи? — выкрикнула Санька из моей спальни.

Повесив сумочку на вешалку, я не спеша прошла вглубь квартиры и остановилась в дверном проёме спальни. Плечом прислонилась к косяку. Залюбовалась своей малышкой. Санька сидела за моим туалетным столиком и по очереди открывала флаконы с духами. Нюхала каждый. Какие-то отставляла в сторону, а некоторые у неё вызывали интерес, и тогда она разглядывала флакон.

Какая же красивая у меня дочь. Вечность могу смотреть на неё и кайфовать. Потому что в жизни рождение Саньки стало моим самым большим достижением. Ни один мужик, ни все деньги мира, ни шмотки от знаменитых кутюрье, ни даже карьера — ничто не сравнится с рождением ребёнка. Дети — божий дар, я в этом уверена все сто процентов.

— Какие духи, Саш? — спросила я и подошла к дочери, остановилась у неё за спиной.

— Вот эти красненькие. Можно?

Мы встретились взглядами в зеркальном отражении. Саня смотрела на меня умоляюще, ну как обычно она делает, когда ей очень хочется “отжать” у меня красивую вещицу или духи, как вот сейчас.

— Да бери уже, — усмехнулась я, зная, что даже если скажу сейчас “нет”, дочка всё равно не отцепится. Да и не жалко мне для любимой малышки абсолютно ничего!

Годы идут, но ничего не меняется. Как сейчас помню, когда Александре было четырнадцать лет и она втихаря подкрашивала ресницы моей тушью. А ещё брала мои духи, и губы красила помадой ядовитого красного цвета. Боже, как давно это было. Я так спешила жить, что не успела заметить, как повзрослела моя дочь. Скоро внуки появятся, а я в погоне за финансовым благополучием семьи не успела насладиться материнством.

Когда родилась Сашка мы с Вадиком ещё были студентами. Он учился на медфаке, а я на юрфаке. Мне пришлось уйти на заочку. Вадим продолжил грызть науки днём, а по ночам работал охранником на дискотеках. Тяжёлые были времена. Мы тогда жили с его родителями. Как вспомню всё, так вздрогну…

— Мам, а ты чего такая загадочная? — спросила Санька, когда я подошла к шкафу и стала выбирать платье, какое стоит надеть на свидание с Марком.

— Да обычная я, а что?

— Необычная, — с эмоциональным подрывом в голосе ответила дочь. — У тебя взгляд другой. Глаза горят.

Я обернулась через плечо. Приложила платье к своей груди.

— Как думаешь: это или это? — Поинтересовалась у дочери, проигнорировав её вопрос.

— Чёрное точно нет. Мне оно никогда не нравилось. А вот это жёлтое… Хм, — Санька поднялась с пуфика и вскоре оказалась напротив раскрытых дверец шкафа. — Мам, не обидишься?

— Да нет, говори уже.

— Жёлтый — не твой цвет. Он тебя старит. И выглядишь… Как бы правильно сказать? Дёшево, что ли. Ты только не обижайся, ладно?

— На правду не обижаются, — пожала плечами и вернула платья на прежние места.

— А по какому поводу платье? Вы с папой идёте в ресторан?

— В ресторан, да…

— Тогда у меня кое-что есть. Я его в прошлом году купила, но так и не носила. Оно велико мне немного, но тебе будет в самый раз. Погоди… Сейчас покажу.

Санька умчалась в свою комнату. А я села на кровати, лицом зарылась в ладонях.

“Нет, Тоня. Ты должна обо всём рассказать. Саша уже взрослая. Она тебя поймёт”, — твердил внутренний голос.

Через минуту Саша вернулась в спальню, держа в руках шифоновое платье красного цвета с длинным рукавом.

— Как тебе, мам? Примеряешь?

— Не знаю. Оно красное.

— И что?

— Не сильно ли… — замялась я. — Оно красное.

Санька захохотала, да я и сама заулыбалась во все тридцать два. Вот глупость-то сморозила. Не сильно ли красное платье, которое красного цвета? Ну что за бред в моей голове…

— Мам, надень. Я думаю, оно тебе будет к лицу.

Я не спеша поднялась с кровати. Подошла к Саньке и стала рассматривать ткань, из которого было сшито платье.

— Саш…

— Да, мам? Не нравится платье?

— Нет, нравится. Я не об этом.

Санька напряглась. Я нутром почувствовала, как дочка запаниковала. Но отступать не передумала.

— Мам, надень. Я думаю, оно тебе будет к лицу.

Я не спеша поднялась с кровати. Подошла к Саньке и стала рассматривать ткань, из которой было сшито платье.

— Саш…

— Да, мам? Не нравится платье?

— Нет, нравится. Я не об этом.

Санька напряглась. Я нутром почувствовала, как дочка запаниковала. Но отступать не передумала. Малышке уже двадцать лет, она поймёт меня. Ведь так иногда случается у людей: была семья и нет семьи. Разрушилась.

— Саш, мы с папой будем разводиться, — выпалила на одному духу, но облегчения не почувствовала.

— В смысле "разводиться"?

— Официально. Развод и штамп в паспорте.

Санька зависла, обдумывая мои слова. А я решила не ходить кругом да около и вкратце рассказала о вчерашней истории. Про труселя не забыла даже сказать.

Опешив, дочка медленно села на кровать. В её глазах читался испуг, почти как детстве, когда однажды в лесу, где мы отдыхали всей семьёй, на нас решил напасть дикий кабан. Его тогда Вадик отогнал, всё закончилось благополучно. Но тот леденящий душу страх, застывший в больших глазищах моей пятилетней девочки, я помню как сейчас.

— Малышка, ты уже большая девочка. И для тебя ничего не поменяется. Мы с папой не станем любить тебя меньше чем когда-либо. Помогать будем так же…

Я не успела договорить. Саша взяла меня за руку, и я вдруг увидела на её щеках горошины слёз.

— Мам, как же так? Я всегда считала вас с папой идеальными… — всхлипнула дочь. — Вы были образцом для подражания всем нашим знакомым. Да нам же все завидовали, помнишь? Вы с папой друг у друга первая любовь и я, как продолжение вашей неземной любви. А теперь что, мам? Получается, любви не было и всё было не по-настоящему?

Я закачала головой. Саньку обняла крепко и к груди прижала.

— Доченька, в мире нет ничего вечного. Всё может закончиться в один миг. Была любовь и нет любви. Но она была, слышишь? И я ни о чём не жалею, правда. И ты не жалей. Строй свою семью. У тебя такой Тёма хороший.

— Мам, мне больно. Я в шоке, прости, — продолжила глотать слёзы Санька, да и я всплакнула вместе с ней, потому что мне тоже было больно. Я не хотела, чтобы наши с Вадиком отношения хоть как-то повлияли на Саньку.

Саня подозрительно притихла, а затем дёрнула подбородком вверх и сосредоточила взгляд на моём лице. Ладонью решительно растёрла по щекам дорожки от слёз. Улыбнулась.

— Мам, прости. Я не должна была плакать. Разревелась как сопля, — бодренько заявила Саша и крепче сжала мою руку. — У меня последний месяц гормональный фон шалит. Я могу разреветься на ровном месте. Даже вот вчера увидела бездомного котёнка и расплакалась.

Тревожные мысли заползли в голову. Уж не покатаем ли с бывшим следователем Стрельцовой колясочку в следующем году? Мама спит и видит, как она будет нянчиться с пупсом, а вот я ещё морально не готова стать бабушкой. Бр-р-р… Да какая нафиг с меня бабушка? Просто у моей дочери будет дочь или сын. Как в том видео из тик-тока: “Это моя дочь, а это её дочь. Так вы бабушка? Нет. Что вы? Просто у моей дочери есть дочь”.

— Сань, а ты не в положении случайно? — я подозрительно сощурилась и сразу же уловила алый румянец, вспыхнувший на щеках дочери.

Дочка закивала. А у меня от неожиданности всё внутри перевернулось.

— Правда?

— Да. Шесть недель. Я уже у гинеколога была.

Чувствуя, как шею сдавливает невидимыми тисками, я оттянула пальцами ворот водолазки. Спокойно, Тоня… Глубокий вдох носом. Выдох через рот. А ни хрена не помогает! Эмоции накатили такой удушливой волной, что привычная дыхательная терапия с ними не совладает.

— Мам, ты не рада? — обеспокоено спросила Саня, и я вымученно улыбнулась.

Рада ли я?

Ой, да так сразу и не скажешь.

Вчера меня ошарашили новостью о свадьбе, сегодня о грядущем материнстве взрослой дочери, ещё вдобавок муж объелся груш, и подруга нож в спину воткнула. Какая насыщенная однако жизнь, хм… А я даже и не знала, что ближе к сорокету взрослым девочкам может быть так “весело”!

Но я быстро пришла в себя. Как же я не рада? Рада, конечно. Материнством насладиться я не успела, зато хоть внучку вдоволь понянчу.

— Санечка, я рада. Очень рада…

У меня закончились слова. Всему виной эти долбанные эмоции. Я просто обняла дочь за плечи, поцеловала её в макушку, как маленькую девочку и прижала к своей груди. Да и почему как маленькую? Саня всегда будет моей малышкой, сколько бы ей ни стукнуло лет.

Отпрянув, я обхватила лицо дочери обеими руками. В глаза её заглянула.

— Ты почему вчера не сказала, что ждёшь ребёночка? — спросила ласковым тоном.

— Испугалась.

— Отца, что ли, испугалась?

— Да. Он так вчера на Артёма посмотрел, когда я сказала вам, что выхожу замуж. Мам, папе Тёма не понравился, поэтому я не смогла признаться, что беременная.

— Глупышка моя. Какая разница: понравился твоему отцу твой будущий муж или нет?! Это твоя жизнь, Санька. Тебе нею управлять. Тебе и только тебе решать, как её прожить.

— Правда, мам? — спросил Саша и я кивнула. — Думаешь, папа несильно разозлится, когда узнает о моей беременности?

Я усмехнулась. Пальцы невольно сжались в кулаки, но я сдержала в себе порыв раскритиковать Вадима. Чтобы между нами не произошло, я не имею морального права поносить Вадика перед дочерью. Могу только констатировать факты, как с красными труселями, которые я вчера нашла в машине Астапова.

— Саша, папа может и разозлится. Но это его проблемы. Не забывай, что я тебя родила в девятнадцать лет. Яблоня от яблони недалеко падает. Твоему папе тоже было двадцать, когда ты родилась. Так что… — развела в стороны руки. — Как видишь, история повторяется. Переведёшься на заочку. А когда ребёночек подрастёт, отдашь его в детский сад и пойдёшь на работу. К тому времени уже диплом получишь. Я через всё это прошла, поэтому знаю точно: всё у тебя будет хорошо!

— Мам…

— Да?

— Я люблю тебя!

Санька прильнула к моей груди. И я обняла её в ответ. На душе стало спокойнее. Мысль о том, что в следующем году я стану бабушкой, уже нисколько не пугала. А наоборот! Я представила себя с коляской. Иду вся такая модная бабушка, на шпильках, с макияжем и обтягивающих джинсах. Будет круто, наверное.

— Я тоже тебя люблю, моё солнышко, — запоздало ответила я.

— Мам, я понимаю, что не имею право лезть в твою личную жизнь. И если вы с отцом разведётесь, то это будет только ваше решение. Но мне бы хотелось видеть вас на своей свадьбе в качестве пары. Я не хочу, чтобы отец припёрся со своей Анькой. Мам, пообещай мне, пожалуйста?

— Что я должна тебе пообещать?

— Ради меня побудьте с папой парой на моей свадьбе, пожалуйста. Я не хочу, чтобы все наши родственники обсуждали ваш развод за праздничным столом. Пусть это будет потом, после свадьбы.

Я призадумалась. И горько вздохнула, представляя выражение лиц “любимой” родни мужа, когда они узнают о нашем с Вадиком разводе. Да уж… Кости мыть они будут знатно: мне, моей маме, да и всей моей большой семье.

— Хорошо, Сань. Я обещаю тебе, мы с твоим отцом разведёмся после твоей свадьбы.

Пообещала и вздохнула.

Нет, мне абсолютно плевать на родню без пяти минут бывшего мужа. И кости пусть моют, чище на тот свет уйду. Но дело не в этом — дело в Саньке. Моя малышка выходит замуж, а ещё она беременная. Разве я могу её огорчить? Разве я ради любимой девочки не потерплю этого мудака ещё немножечко? Да ради счастья дочери я и на горячих углях станцую, если понадобится.

— Спасибо, мама. Ты у меня самая лучшая, — заулыбалась Сашка и поспешила поцеловать меня в щеку.

— Да ладно тебе, подлиза. В знак благодарности можешь просто сделать мне кофе.

— Хорошо, — подскочив, Санька взяла курс в сторону кухни, но остановилась в дверном проёме: — Мам?

— Да?

— Платье тебе ещё нужно? — кивнула на красное платье, упавшее на пол к моим ногам, а я этого и не заметила даже.

— Конечно.

— Можно нескромный вопрос? — я улыбнулась, мол, раз пошла такая пляска, то давай откровенничать. — А у тебя тоже есть любовник?

— Что значит тоже?

— Ну папа же с Анькой шуры-муры крутил. А ты так легко об измене рассказала. Я ещё удивилась. Вот вспомнила, что ты мне про ресторан говорила. Ты же не с папой туда идёшь?

— Нет, — закачала головой. — На все твои вопросы, Александра, я отвечаю “нет”. Любовника у меня нет. И в ресторан я иду не с твоим отцом.

— А с кем же тогда? — призадумалась дочь, похоже, я совсем её запутала.

— С одним очень шикарным и наглым представителем мужского пола.

— Но не любовником?

— Нет, — ухмыльнулась. — Я с ним только вчера познакомилась. Иди давай, делай мне уже кофе. За чашечкой американо я тебе всё расскажу.