Развлечения для очень взрослых девочек (СИ)

Глава 7

Едва за Еленой Михайловной закрылась дверь, взгляд у Кузьмина стал очень серьёзным. Лёля похолодела. Неужели так всё плохо? А она то ни сном, ни духом.

— Значит, гастрит. Ясно. Беременности?

— Четыре…., - Лёлю начинало колотить.

Этот простой вопрос, который задают все врачи, каждый раз будто раскаленный шомпол в сердце.

У Кузьмина дернулось веко. Он поднял на неё глаза.

— Роды?

Взгляд серых глаз с жёлтыми ободками вокруг зрачков был похож на сканер.

— Одни.

— Дети?

Склодовская уже практически не дышала. Ладони были липкими.

Кузьмин был первым врачом за пять лет, кому она говорила правду. Обычно она отвечала отрицательно на первый вопрос. Это исключало остальные.

— Нет.

Кузьмин старался незаметно глянуть на лицевую сторону карты. "Не замужем".

Четыре беременности. Одни роды. Ребёнок не выжил. Отец этих детей не рядом с ней.

Александру Евгеньевичу стоило большого труда сейчас удержать лицо. Он молча протянул Леле кружку с водой. Та кивнула, принимая. Сделала пару глотков.

Это было самым сложным в его работе. Остаться человеком, будучи врачом. И остаться врачом, будучи человеком.

— Ольга Владимировна, я сейчас должен спросить, когда и почему. И понимаю, что делаю Вам больно.

В носу у Лёли уже щипало. Плакать хотелось просто невероятно. Хорошо, что доктор отправил отсюда соседку. А при нем плакать было почему-то не страшно. Она всхлипнула.

Слёзы горячим потоком просто лились по щекам. Лёля неловко утирала их ладонями. Доктор молчал. Потом полез в карман и протянул ей чистый носовой платок. Не салфетку. Такой обычный мужской носовой платок, размером с половину наволочки. В серую клеточку. От платка пахло стиральным порошком. Склодовская благодарно кивнула.

Она была рада, что доктор не кинулся к ней с сочувствием. И ещё, что не сказал: "Я Вас понимаю" и "Вы молодая, ещё родите". Просто сидел на стуле рядом. Опершись локтями на колени. Собрав руки в замок и положив на них подбородок. Смотрел исподлобья. Молча. Ровно столько, сколько ей было нужно, чтобы привести дыхание в норму.

— Ольга Владимировна, ваш организм сейчас функционирует на каких-то скрытых внутренних резервах. В основе всего, что с Вами происходит — состояние нервной системы прежде всего. И сосудов, конечно. Мы постараемся за ближайшую неделю обследовать Вас максимально, насколько это в наших силах.

— У меня что-то серьёзное с сердцем?

— Я не могу сказать однозначно, что нет. Сердце позавчера выдало нормальную реакцию либо на стресс, либо на то, что нарушен венозный отток, — Кузьмин показал на себе, где именно, — Мышцы пережимают сосуды. Сердце начинает качать кровь быстрее. Возникает тахикардия. Поднимается давление. И боли появляются.

— И что мне делать?

— Во-первых, снизить нервную нагрузку.

— Это невозможно!

— Почему?

— Я работаю в школе.

— Да, я видел. Что преподаете?

— Математику.

— Ого!

— А во-вторых, что?

— Во-вторых, есть препараты, помогающие сосудам иметь большую эластичность. В третьих, физиотерапия. Массаж, гимнастика, плавание. Танцы, наконец. И эмоции. Положительные, конечно. Неважно, какого происхождения. От гастрономического до тактильного.

— Как сложно…, - Лёле после этих его слов захотелось съесть хачапури и дотронуться до светлой щетины на щеках Александра Евгеньевича. Аж кончики пальцев зачесались.

— Не переживайте. Мы начнём с малого. С УЗИ сегодня. И Холтера на сутки. Перед обедом я приду. Сделаем.

— Хорошо. Спасибо.

— Может быть Вам уже сейчас хочется чего-то приятного?

— А смеяться не будете?

— Честное пионерское!

— А Вы были пионером?

— Да, но совсем не долго.

— Ну, тогда хачапури. Такую лодочку. С яйцом в середине.

Про порыв пройтись кончиками пальцев по лицу едва знакомого мужчины Лёля решила благоразумно промолчать.

У Кузьмина заурчало в животе.

— Простите. Я не успел позавтракать. Давайте так, — тон стал заговорщеским, — я добуду хачапури и составлю Вам компанию. Годится?

— Годится! — Лёля даже улыбнулась.

— Тогда до встречи.

— Спасибо, доктор. Возьмите конфетку.

— Батончики? Мои любимые. Спасибо.

И Кузьмин тут же запихал в рот конфету целиком. Ещё раз оглянулся вокруг. Взял с тумбочки документы.

Через пару минут вернулась Елена Михайловна. Воодушевленная и будто помолодевшая. Стала взахлёб рассказывать о чудесном диетологе Феликсе Александровиче, консультацию у которого добыл ей чудо-доктор Александр Евгеньевич.

Ещё через пару минут в палату, предварительно постучав и получив разрешение войти, тихо ступая, проникла заплаканная санитарка. Тщательно выжимая тряпку, она вымыла каждый отдалённый угол под всем кроватями и тумбочками. Протерла подоконник отдельной тряпкой. Вымыла туалет и душ до белизны и скрипа. И так же тихо удалилась.

Лёля с соседкой переглянулись.