Развлечения для очень взрослых девочек (СИ)

Глава 74

В пятницу после работы Лёля ехала к себе. Катерина, помявшись, спросила, не обидится ли та, если она сегодня будет с папой.

— Он нервничает, — пояснила, — И они с Йохеном вдвоём не справятся.

— А что, Йохен прилетел?

— Пока нет, к вечеру ждём. Так что ужин сегодня я готовлю. Поезжай, я доеду.

— Только позвони мне, пожалуйста, что добралась.

Расставшись с Катей в метро, Лёля побрела на переход. Одной было пустовато. Родители прибудут завтра рано утром. И завтра же обратно. Может так и хорошо. Мама не успеет переделать всё так, как её устроит.

В своей квартире она теперь бывала редко. Сдавать её в аренду отказалась. Было дико от мысли пустить сюда кого-то чужого. Хотя с экономической точки зрения так было бы правильнее. А может быть держалась за последний оплот своей самостоятельности и независимости.

Правда то, что никакой, как выражалась Кира, "индепенденции" у неё на самом деле давно нет, прекрасно понимала. Куда она теперь без этого невозможного мужчины? Без его пугающей откровенности и безудержной любви. Куда она без этой девочки? Хрупкой, но очень сильной. Мудрой не по годам. И уже завтра у них будет одна фамилия.

Свадьба завтра. Очень странно. Она почему-то совсем не волнуется. Первый раз тряслась, как заяц. Надо вообще прекратить сравнивать. Ничего общего нет у "тогда" и "сейчас". Хотя есть вариант, что её маме снова платье не понравится. "Тогда" это очень волновало Лёлю. Сейчас не очень. Разве что чуть-чуть.

Платье они выбирали с Кирой. Кузьмин покорно не пытался подсмотреть. Чтобы, тьфу — тьфу-тьфу, не сглазить. И чудесное платье жемчужного цвета, длинное, с рукавами-фонариками, они увидели сразу. Никакие другие даже смотреть не стали. Подобрали только пояс, туфли и цветы в волосы. Никакой фаты.

Больше всего на свете сейчас хотелось забраться к Шуре на колени. Обнять за шею изо всех сил. Прижаться крепко-крепко. Почувствовать его пальцы в своих волосах. Губы на своей коже. Ничего другого не надо.

Она прошлась по пустой квартире. Погладила ладонью платье. Поставила чайник. Надо выпить чаю, съесть что-нибудь лёгкое. И лечь. Завтра с утра ещё волосами заниматься. Чай не пился. Овощной салат застрял в горле. Лёля сдалась и сделала бутерброд с копчёной колбасой.

Не полегчало.

"Шурка, я соскучилась. " — написала просто так.

Можно было конечно позвонить. Но у него там Йохен рядом и Катя ещё не спит.

На второй бутерброд положила помидорки и лист салата. Подумала. Добавила сыр. Добыла из серванта маленькую бутылочку шампанского Абрау-Дюрсо. Вспомнила, как покупала в "Пятерочке" такие маленькие бутылочки. Эту в прошлом феврале, когда от одиночества, темноты и холода было особенно тоскливо. Одной много не надо.

Свет фар под окнами и странно-знакомое шуршание шин.

"Спускайся. Я внизу. "

Лёля охнула. Стала натягивать спортивный костюм. Выскочила бегом, не завязав кроссовки. Кузьмин стоял возле машины. В руках одна длинная роза и кулёк.

Она запрыгнула к нему на руки с разбега. Он поймал. Роза была без шипов. А в маленьком пакетике лежали батончики "РотФронт".

— Мы их с Серёгой называем "Лёлины конфеты". Ты меня тогда угостила, помнишь?

— Ещё бы. Конечно. Ты приехал…

— Я очень хотел тебя увидеть.

— А Йохен как же?

— Йохен с Катериной прекрасно варят пельмени. И общаются по-немецки. А женимся завтра мы с тобой.

— Правда?

— Точно. Или передумала?

— Не-а. И мне немного стыдно, что я такая счастливая. Мне кажется, нельзя быть счастливее меня.

— Солнце моё, я, знаешь, тоже сам себе завидую.