Развод в 45. Я тебя не прощаю (СИ)

Глава 11

Самый простой способ – заказать вспашку через объявление. Именно этим мы с Таней и занимаемся последующие полчаса. Вот только либо цены высокие, либо раньше следующей недели взяться за наш заказ невозможно. В итоге, мы обе сидим на ступеньках и с тоской смотрим на сложенные на террасе у входа мешки.

– Тут рядом посёлок есть, может попробовать расспросить у местных? Вдруг у кого-то есть мотоблок для вспашки? – предлагает Таня через паузу.

Посёлок неподалёку и правда имеется. Но вот насколько он обжит, я не уверена. Издалека больше напоминает дачный, но чем чёрт не шутит?

– Давай попробуем, – киваю согласно.

Другого выхода пока всё равно не видно, а делать что-то надо.

В итоге спустя полчаса мы блуждаем по улицам посёлка в поисках тех, кто мог бы помочь нам с нашей бедой. Где-то на задворках слышится петушиный крик, но людей не видно.

– Может, вернёмся? Мне кажется, мы здесь не найдём никого нужного.

Киваю, но иду дальше. Впереди виднеется простенький домик с невысоким деревянным забором, и я сворачиваю к нему. На тонкой верёвке под порывами ветра, как паруса, развевается белое постельное бельё, а значит хозяйка точно дома. Рядом с калиткой есть кнопка звонка, и я жму на неё. Из дома доносится короткая мелодия, а через полминуты на пороге появляется моя ровесница с тазом в руках. На ней цветастое платье, с повязанным поверх белым передником, русые волосы собраны в низкий пучок.

– Здравствуйте, – здороваюсь я с ней.

– Здравствуйте, – отзывается она.

Спустившись со ступеней, ставит таз на лавку и, вытирая мокрые ладони о передник, идёт к нам.

– Чем могу помочь? – интересуется, придирчиво осматривая нас с Таней.

– Мы хотели узнать, а нет ли у вас в поселке кого-то, кто может вспахать нам землю. Желательно сегодня. Естественно, мы заплатим.

Женщина слегка хмурится, продолжая рассматривать нас со скепсисом.

– Много вспахать-то надо? – любопытствует через паузу.

– Ну так, прилично, – ухожу от точного ответа.

Незнакомка неспешно обдумывает мои слова, я же жду, стараясь не торопить её. Наконец, она заговаривает.

– Вряд ли кто-то из живущих здесь вам поможет. Разве что Никитич. Если он, конечно, в состоянии что-либо делать.

– И где мы можем найти этого Никитича?

– В конце этой улицы поверните направо, далее до самого конца. Вам нужен деревянный дом с зелёным забором и колодцем во дворе.

Пока говорит, она машет рукой в указанном направлении, а я благодарно киваю.

– Спасибо, – добавляю вслух, когда она замолкает.

– Да не за что.

Я и Таня возобновляем путь.

Дом находится не так уж и далеко, да и бросается почти сразу в глаза среди кирпичных коттеджей. Такой же невысокий и простенький забор позволяет осмотреть двор и приметить под сенью цветущих вишен двух играющих за столом в нарды мужчин лет шестидесяти на вид. Рядом с ними стоит початая бутылка сорокоградусной жидкости, в тарелке несколько бутербродов. Зато теперь понятно, про какое состояние говорила та женщина.

– Может лучше подождать профессионалов? Подумаешь, неделька, зато точно нормально вспашут, – шепчет Таня.

– А семена я куда дену на эту недельку? – шепчу ответно. – А если дождь пойдёт? Дом старый, от влажности не защитит, всё быстро сгниёт.

Так что, потянув на себя калитку, я вхожу во двор.

– Дня доброго, мужики, – громко здороваюсь, бесстрашно идя к ним ближе.

Оба оборачиваются в мою сторону с удивлёнными лицами.

– Эка, какую красоту к нам с тобой занесло, Филиппок, – тянет, так понимаю, Никитич – невысокий худощавый мужик в чёрном потёртом костюме.

– Твоя правда, Никитич. И что, интересно, надо городским фифам в нашей глуши? – любопытствует одетый в дырявый спортивный костюм Филипок.

– Помощь, – говорю, как есть. – Нужно землю вспахать на старой ферме. Сказали, вы можете помочь.

Застывшая за моей спиной Таня коротко кивает, хотя близко подходить к пьяным мужчинам не решается.

– На старой ферме? – окончательно отвлекаются оба от своего занятия, глядя на нас с недоверием. – Бабоньки, зачем вам эта проклятая ферма? Бежали бы вы оттуда.

– Это почему? – хмурюсь.

– Дык не знаете что ли? Прошлый хозяин жену там топором зарубил.

Заявление настолько внезапное, что я даже не сразу с ответом нахожусь. Татьяна за спиной вовсе в ужасе выдыхает.

– Как зарубил? – переспрашивает дрожащим голосом.

– Да как, как? Обычно. Хрусть, и всё, – бьёт ребром ладони о другую ладонь тот, кого называют Филипок.

Таня вздрагивает и отступает от стола на шаг дальше. Я же головой качаю. Ох, уж эти слухи!

– Так вроде разорился прошлый хозяин, – припоминаю слова Грома.

– Так потому и разорился, – выдают мужики хором.

А следом ещё и рюмочку мне протягивают.

– Спасибо, не пью, – отказываюсь.

– Зря, – пожимает плечами Никитич и выпивает её за меня.

Следом берётся за бутерброд с колбасой и с шумом втягивает запах последней, после чего возвращает закуску обратно на тарелку.

– Так, ладно, мы отвлеклись. Вы нам поможете или нет? – возвращаюсь к своей первоначальной просьбе.

– Поможем, отчего не помочь? – соглашается Никитич.

– Если обыграете нас в нарды, – вставляет тут же Филлиппок.

– И даже оплату не возьмём в этом случае, – соглашается опять Никитич.

– Идёт, – соглашаюсь без раздумий.

– Эм… Лидия Егоровна, а вы уверены, что… – пытается остановить меня от опрометчивого решения Татьяна, но я игнорирую её.

Конечно, я уже давно не играла в нарды, последний раз это делала, ещё когда был жив отец, но теорию помню отлично. Да и не теряю я ничего особо. Уверена, если не так, то иначе договорюсь. А потому усаживаюсь рядом с Никитичем и бодро велю Филлипку:

– Скидывай.

Мужики переглядываются, а после широко улыбаются, спешно возвращая шашки на стартовые зоны. Далее оба кубика из слоновой кости летят на доску с игровыми узорами, и я тихо выдыхаю, глядя на двойку с тройкой.

Моя очередь.

Мне везёт больше. Выпадает пятёрка и единица. А значит, первый ход за мной. На этот раз мне везёт не так сильно. Двойка и единица. Значит, либо одной фишкой на три позиции вперёд перемещаться, либо две на обозначенное число точек на каждом кубике. Выбираю второй вариант и передаю кубики Филипку. Заодно интересуюсь.

– А как вас звать-то, мужики?

Кубики летят на деревянную поверхность, пока не замирают на ней с пятью и шестью точками.

– Да, как обращаемся друг к другу, так и зови, – отвечает Никитич, с интересом следя за нашей игрой, попутно разливая водку в рюмки. – Саму-то как кличут?

– Лида.

– Не задалось у тебя начало, Лидок, – усмехается Филипок, отсчитывая нужное количество двумя шашками.

– Ничего. Главное, чтоб конец не подвёл, – хмыкаю, вновь сбрасывая кубики.

На этот раз мне везёт больше. Выпадает дубль из двух троек.

– Накаркал, – ворчит Филипок и тянется к рюмке, чтобы запить досаду перед моей удачей.

Никитич посмеивается и пододвигает свою рюмку мне. Игнорирую, отсчитывая свои ходы.

– Эка гордая. Али брезгуешь? – щурится он.

– Я же сказала, что не пью.

Ну и брезгую – тоже. Хотя вслух о том не говорю.

– Ежели что, у меня вино домашнее есть. Вишнёвое.

Невольно улыбаюсь. Но и на этот раз отказываюсь.

– Спасибо, но нет. Я за рулём, – виновато развожу руки, закончив свой ход.

– Тю, к тому времени, как ты поедешь, всё десять раз выветриться успеет, – продолжает искушать Никитич.

Вздыхаю. Смотрю на него задумчиво.

– Ладно. Но только одну рюмку. И поле вы мне всё равно вспашете тогда, независимо от того, кто выиграет.

Мужики весело улюлюкают.

– Ай, да, Лидок, ай, да наш человек. Идёт, красивая.

Никитич убегает в дом, а Филипок сбрасывает кубики.

– Лидия Егоровна, а может не надо? – вновь пытается воззвать к моему благоразумию Татьяна.

– Да ладно, ничего с одного бокала мне не будет. К вечеру и впрямь всё выветрится. Зато получим задарма великую помощь.

Правда, о том, насколько я не права, понимаю, когда возвращается Никитич с трёхлитровой банкой вина и железной кружкой, которую он следом наполняет до самых краёв.

– Вообще-то речь шла об одной рюмке, – напоминаю.

– Да кто ж вино рюмками пьёт? – удивляется мужчина.

И ведь не поспоришь. Да и в железной кружке примерно полтора бокала, ничего страшного. Если цедить потихоньку, то и вовсе незаметно пройдёт.

– Лидия Егоровна… – опять вмешивается моя помощница, но я не слушаю.

И зря! Вино на поверку оказывается самой что ни на есть высокоградусной настойкой. Если и зовётся им, так лишь потому, что из ягод сделано.

– Ху, – выдыхаю шумно, чувствуя, как выпитое ядовитым теплом оседает в пустом желудке.

– Ай, молодца! – хлопает меня по спине Никитич.

Чуть не давлюсь воздухом от силы удара, с такой мощью прикладывается по мне чужая ладонь. Аж над столом склоняюсь, размытым зрением замечаю, как Филипок заканчивает ход и передаёт мне кубики. Беру больше на автомате, раздумывая над тем, что я таким макаром этой ночью буду ночевать на ферме, в машине, потому что тупо просто не в состоянии буду сесть за руль. Вино-то к вечеру вполне бы выветрилось, а вот настойка…

– Вы говорили, что это вино, – укоряю.

– Так оно и есть. У нас его только бабы и пьют.

– Видимо, у них желудки износостойкие, – мотаю головой, чтобы вернуть ясность мыслям.

Мужики опять смеются.

– Да ладно тебе, Лидок. Ходи давай.

Я и хожу. И очень стараюсь не замечать, как Никитич пододвигает кружку ко мне ближе. Делаю вид, что сосредоточена на игре. Благо, больше меня пить никто не заставляет, ещё и бутербродами угощают. А по итогу я всё же проигрываю.

– Ну, Лидок, не повезло тебе. Но мы ж обещали, идём, покажешь, что там у тебя к чему.

И мы идём. Вместе с банкой вина, которую мужики зачем-то сунули мне в руку, пока сами везли тележку с мотоблоком и прочими нужными инструментами для пахоты.

– Лидия Егоровна, вы как? – тихонько интересуется Татьяна, когда мы чуть отдаляемся от наших спутников.

– Нормально. А как я должна быть? – смотрю на неё недоумённо.

– Не знаю, непроверенный алкоголь, неизвестно в каких условиях приготовлен…

– А в магазинах полно палёнки, но люди же её покупают и пьют всё равно. И если так подумать, то это вино куда более полезно, чем то, что на прилавках в алкомаркетах, – киваю на банку в своих руках.

Татьяна со мной не согласна, но больше не спорит. Да и смысл? Ну выпила я полкружки этого вина, так оно меня особо даже не взяло. Чувствуется некоторая расслабленность, но в целом мысли ясные, ничего страшного. А к моменту, как мы доходим до фермы, и то пропадает.

Следующие четыре часа я наблюдаю за тем, как мужики разделяют периметр, а после принимаются его обрабатывать. Я сижу на пригорке, наблюдая за ними со стороны, чтоб не мешаться, и неспешно попиваю новые полкружки вина. Даже Таня сменяет гнев на милость, присоединяясь ко мне в моём занятии.

– Хорошо, – выдыхаю довольно.

В траве стрекочут кузнечики, жужжат пчёлы, чьи грузные тельца перелетают с одного благоухающего цветка на другой, со стороны леса доносится пение птиц, что не может заглушить даже шум мотоблока…

– Да-а, – тянет моя помощница, явно слегка захмелев.

Так и получается, что мы задерживаемся на ферме до самой темноты. Зато земля вспахана, обработана, мужики нам помогают даже посадить семена. Обещают ещё завтра прийти и посмотреть водопровод с электричеством. А на мои слова, что я уже заказала проверку, оба кривятся.

– Вот на кой леший тебе тратить деньги на этих продажных шкур? Они ж тебе сейчас напишут такой список, что вовек должна им будешь.

– А вам значит не буду? – смеюсь.

– А мы по-свойски договоримся потом.

И я даже в итоге соглашаюсь с ними. Но только чтоб не продолжать спор. Пусть профессионалы придут, посмотрят, скажут своё мнение, а я потом сверюсь с заключением этих двоих экспертов. Узнаем, кто в итоге окажется лучше подкован в данном деле. Если, конечно, я вообще смогу сравнить. Потому что темноту вдруг рассеивают фары автомобиля, а после того, как он тормозит, наружу выбирается никто иной, как Гром.

Ой-ё…

Я совсем забыла об обещанном ему ужине!

Андрей

Нахожу свою пропажу по темноте. Учитывая, что закаты в это время года начинаются около десяти, даже не надеюсь, что сама вспомнит про время суток и вернётся. Лида такая. Из тех, кто часто увлекается, забывая об окружающем. Так что я ничуть не удивлён, когда по приезду на ферму обнаруживаю не только свою красавицу в компании ещё троих человек, но и вспаханную землю. Даже, кажется, засаженную уже чем-то. Чем? Всего день ведь проходит, как она тут.

И когда только успевает…

– Так и знал, что ты тут поселишься теперь, дай тебе волю, – ворчу, выбираясь из-за руля наружу.

Да, я немного злюсь. Хотя стараюсь не выдавать своё раздражение. Теперь, когда я её вижу – здоровую и невредимую, бегущую мне навстречу, негатив потихоньку отпускает, но какие только мысли в голову не лезли, пока я звонил ей и не мог дозвониться.

– Ты в курсе, что телефоны давно изобрели? – ехидничаю вдобавок.

Свет фар освещает не только ладную фигурку моей забывашки, но и участок дома вместе с крыльцом, где на ступеньках сидит помощница Лиды. Она приветственно машет мне рукой и улыбается до того широкой радостной улыбкой, что я невольно зависаю на этом факте.

Мы не то чтоб особо знакомы…

Впрочем, ещё через пару секунд всё становится понятно. Сразу, как только я вижу вблизи блестящие шальным блеском глаза Лиды.

– Прости! Прости, пожалуйста, я совсем забыла про наш ужин. Так увлеклась посадкой семян, что не уследила за временем, – принимается оправдываться с самым виноватым видом, как только оказывается рядом.

Судя по тому, как она пошатывается, прежде чем остановиться передо мной, увлекаются они тут не только одними семенами. И мне, наверное, стоит злиться ещё больше от этого осознания, учитывая, что компанию себе Лида для этого выбирает самую странную.

Где она только этих работяг себе в собутыльники раздобыла?..

Но злиться не получается. Не тогда, когда смотрю в её зелёные глаза, полные сожаления и ожидания. Даже приходится бороться с самим собой, в первую очередь с разъезжающимися в улыбке губами, чтоб и дальше сохранять грозный вид. Нет уж. Так легко она не отделается. Зря я что ли экономическое образование получал? Будет должна ещё как минимум один дополнительный ужин.

Ну а вслух…

– Всё? Все семена посадила? – ограничиваюсь лишь этим.

– Ага, – кивает Лида с запредельно счастливой улыбкой. – Филипок и Никитич нам со всем помогли. И ещё завтра прийти обещали, посмотреть водопровод и свет. И… Ой.

Тонкие пальчики крепко хватаются за лацканы моего пиджака, как только их хозяйка оступается на одной из кочек. Лида тихо смеётся.

– Прости, кажется, я немного лишнего выпила, – кается за свою неуклюжесть.

– И даже со мной не поделилась, – ехидничаю, перехватывая тонкие пальчики, чтобы поддерживать её самому. – Поехали уже домой.

Лида не спешит соглашаться, сперва разворачивается и обводит придирчивым взглядом всю территорию, доступную обзору, только потом возвращает своё внимание ко мне и кивает. Правда уехать так сразу всё равно не выходит. Сперва приходится вызвать такси и дождаться его для её не менее пьяненькой помощницы. Пока женщины горячо прощаются и договариваются встретиться здесь же завтра, я успеваю познакомиться с мужиками. В деревенских алкогольного градуса гораздо больше, но, судя по тому, что я успеваю о них понять, это их обычное стандартное состояние. Да и в целом они безобидные. Зато с руками. Об этих самых руках, которые обыграли Лиду в нарды я слушаю следующие десять минут, пока мы выезжаем с просёлочной дороги на главную, взяв направление в город. Пикап Лиды приходится передвинуть за дом, чтобы он не бросался в глаза проезжающим мимо, раз уж его владелица не в состоянии сесть за руль. Хотя в какой-то степени я даже рад последнему. Теперь-то уж точно без меня сюда не свалит завтра.

– Ты правда на меня не злишься, что я забыла про наш ужин? – интересуется моя красавица, когда заканчивает рассказывать обо всём, что с ней случилось за день.

– Вспомнила же в итоге, – пожимаю плечами. – Приедем вот сейчас домой, и приготовишь, – подшучиваю над ней следом. – Тогда я тебе всё прощу. Хотя нет. Придётся тебе сперва сверху к позднему ужину добавить какую-нибудь компенсацию.

Лида смешно фыркает.

– А я смотрю, ты во вкус вошёл, да? – журит по-доброму.

– А кто бы на моём месте отказался? – удивляюсь.

– М-мм, ладно, – разворачивается она ко мне лицом. – И какую компенсацию ты хочешь? – смотрит с интересом.

Я на неё поглядываю с не меньшим.

– А есть предложения? Поцелуи, объятия и заверения в том, что никогда в жизни больше так не будешь, кстати, обязательны.

Лида снова смеётся. И отстёгивает ремень. Я только и успеваю, что покрепче схватиться за руль, когда меня опутывают её руки в крепких объятиях, а затем щеки касаются мягкие губы.

– Люблю тебя, Андрей Громов, ты самый лучший друг на свете!

Не успеваю отреагировать, как она возвращается в своё изначальное положение. А мне ничего не остаётся, как и дальше следить за дорогой, всё-таки скорость, с которой мы едем, довольно высокая.

– Так пойдёт? – добавляет уже с отчётливым ехидством.

– Если я самый лучший на свете, что ж ты от меня постоянно сбегаешь? – пользуюсь моментом.

На женском личике появляется озадаченное выражение.

– Почему это сбегаю? – хмурит она свои тонкие бровки. – Когда такое было хоть раз? – смотрит теперь уже с отчётливым укором.

– Всего минута прошла, а про неприготовленный ужин уже забыла? – отзываюсь невозмутимо. – И это я молчу про твой поиск съёмной квартиры.

– И где при этом я сбегаю? Ты же всегда знаешь, где меня искать. Когда сбегают, местоположение не выдают, чтоб ты знал, – снова фырчит Лида, но уже обиженно, складывая руки на груди.

– Теперь знаю, – посмеиваюсь, качнув головой.

Она тоже тут же расслабляется. И опять ко мне ластится, прижимаясь щекой к плечу.

– Ну, Громчик, ну я правда не хотела, – принимается по-детски ныть. – Я исправлюсь, честно-честно, – делает паузу и тут же поправляет себя: – Ну то есть, постараюсь больше так не увлекаться. Но если что, ты всегда знаешь, где меня искать. Ты у меня такой хороший, такой замечательный, самый-самый лучший на свете. Я тебя так люблю, ты даже не представляешь, как сильно. Сильнее тебя только сына люблю, вот.

На этот раз бороться с улыбкой, в которой сами собой разъезжаются мои губы, никак не выходит.

Давно я её такой не видел.

Даже грешным делом подумываю завтра у деревенских мужиков ещё попросить, чем они там девочек угостили…

– А ещё обнимашки и поцелуйчики будут?

– Для тебя сколько угодно много! Готова каждые пять минут обнимать и целовать.

Не только вслух заверяет, но и исполняет, оставляя на моей щеке с десяток-другой быстрых поцелуев. Уже на последних из них получается поймать её руку, аккуратно сжимая в своей.

– И я тебя очень люблю, красавица моя. Даже не представляешь, насколько, – целую её ладошку.

То, что за всю свою жизнь я хотел выразить вслух сотни, а может и куда большее количество раз, на этот раз слетает с губ легко, почти непринуждённо. Наверное, потому, что пока она вся такая расслабленная и милая, благодаря вину домашнего приготовления, мне не обязательно опасаться того, как она отреагирует. Не обязательно париться о последствиях. Я просто признаюсь. И как же это охрененно – то самое топящее где-то в районе солнечного сплетения ответное чувство, когда на мои слова Лида довольно и ласково улыбается.

– Только не вздумай сказать этого при Тимуре, – велит.

– А то что, приревнует? – отшучиваюсь.

– Хуже, – понижает она голос. – Решил нас свести, – шепчет следом на ухо заговорщицким тоном.

А я снова малодушно пользуюсь моментом и подношу её ладошку к своим губам, прежде чем ответить:

– Да? В самом деле? И как сводить планирует?

Вот тут моя красавица хмурится и отстраняется.

– Заявил, что не станет мириться с Диной, представляешь? – откровенно жалуется мне на сына.

– Ну, в таком случае, как мудрая и любящая мать, желающая исключительно счастья своим детям, ты просто обязана согласиться на все его условия, – улыбаюсь.

– Хм… – призадумывается Лида. – А что? Как вариант. Мы притворимся, что между нами что-то есть, сын поговорит, наконец, с Диной, решит все вопросы, и всем будет хорошо. А потом мы с тобой будем просто и дальше дружить, как раньше.

– Зачем притворяться? Ты же и так, и так уже согласилась за меня замуж выйти, забыла, коварная ты моя интриганка? – усмехаюсь.

– Так это ж через месяц только случится, а этому лбу уже сейчас приспичило нас свести.

– Тогда целуй меня ещё раз и снимай селфи. Всё, проблема решена. Делов-то?

– О-оо, – тянет Лида, глядя на меня с восторгом. – Вот поэтому я до сих пор с тобой дружу, не менее коварный ты мой товарищ!

– Ты со мной до сих пор дружишь вообще-то потому, что я самый-самый лучший, – поправляю её важным тоном.

– Это первоочерёдно, – зеркалит она мой тон.

И отстраняется, чтобы найти свою сумку. Та, оказывается, давно лежит на полу, под ногами, и Лида её отряхивает ладошкой, прежде чем открыть. Дальше мне приходится притормозить у обочины, чтобы селфи вышло не размытым, поскольку у неё никак не выходит сфокусировать кадр. После десятка отснятых в следующие пару минут кадров, лучшая по мнению Лиды фотография отправляется на всеобщее обозрение в известную соцсеть, но я всё равно не спешу возобновлять наш путь. Вместо этого тянусь к её волосам, подхватываю выбившуюся из пучка прядку и заправляю за ушко. Да так и не убираю руку. В красивых глазах сияют отблески фар, и я зависаю, глядя в них, снова и снова борясь с желанием податься вперёд и поцеловать её, наконец. По-настоящему. Жадно. Сильно. Глубоко.

– Ты чего? – шепчет Лида, замерев.

Кажется, даже дыхание задерживает. Я и сам едва дышу в моменте. Она так близко, так открыта и доверчива в данный миг, почти уверен, что не встречу никакого сопротивления. Но всё же с усилием заставляю себя отстраниться. Не хочу вот так, когда она не отдаёт отчёта своим действиям.

– У тебя причёска немного растрепалась, – оправдываю свой порыв первым пришедшим на ум предлогом.

И чтобы наверняка, возобновляю наше движение.

На мои слова Лида тут же спешит распустить пучок, пальцами разбирая запутавшиеся прядки. Чем вызывает у меня новую усмешку. Слишком ожидаемое поведение. Что-то в нашей жизни всегда неизменно. Но на этот раз вдвойне приятно наблюдать за ней такой. Потому что приводит себя в порядок она из-за меня. Точнее, для меня. И от этого в груди стучит громче и сильнее. И всё больше тянет остановиться и всё-таки притянуть её к себе, впиваясь в манящие губы со всей живущей во мне страстью к ней. Тем более, на этом моя спутница не замолкает.

– Кстати, к теме о свадьбе. Я сегодня утром как раз вспоминала, как познакомилась с тобой. Ты помнишь? – бросает на меня хитрый взгляд.

– Ты отжала себе цветы, которые я нёс нашей учительнице.

Конечно, я помню об этом. В первую очередь то, как светились её красивые кошачьи глаза, когда она вдохнула тонкий аромат нежных соцветий. Я бы не только цветы, но и душу свою в тот момент ей отдал, только бы она ещё разок так посмотрела и улыбнулась.

– Вообще-то не отжала, а попросила, и ты самолично мне их вручил, – поправляет она меня важно. – Но я не об этом. Я, чтоб ты знал, потом весь вечер рисовала нас с тобой в свадебных нарядах, такое сильное впечатление ты на меня произвёл в первую встречу, – мечтательно улыбается, глядя на меня. – Весь альбом изрисовала, прежде чем успокоилась и легла спать. Так что, можно сказать, ты мою мечту детства исполнишь, если мы поженимся.

– Что значит, если? – возмущаюсь встречно. – Тем более, если это мечта детства!

Лида смеётся, а вот я едва нормально дышать могу, после услышанного. Сердце теперь не просто стучит в груди, колотится, как после долгого забега.

– Могла бы, кстати, мне и пораньше об этой мечте рассказать. Или хотя бы намекнуть как-то, я ж не знал, – прячу за очередным проявлением юмора истинные ощущения, полные противоречий.

– Да я практически силой заставила учительницу оставить нас вместе сидеть за одной партой, и всех девчонок потом от тебя гоняла! Куда уж больше? – возмущается Лида встречно.

– Мне было семь, я был не настолько умный! – отзываюсь в том же тоне.

– А сейчас типа поумнел? – ехидничает она.

Тут я вздыхаю. Вспоминаю всё то, о чём размышлял за последний час. И что собирался сделать. Но так и не сделал. Потому и признаю вынужденно:

– Не особо.

Лида вновь воспринимает это всё шуткой.

– Хорошо в таком случае, что я у тебя есть, – заявляет со смешком.

– Замечательно просто, – соглашаюсь, в очередной раз приподнимая и целуя женскую ладошку.

У Лиды на губах снова ширится довольная и ласковая улыбка от моих действий.

– Ты всё-таки и впрямь идеальный, Андрей Громов, – делает мне очередной комплимент.

На этот раз я ничего не говорю. Тоже улыбаюсь. И прибавляю скорость, несмотря на то что мы въезжаем в городскую черту. Очень уж не терпится поскорее, наконец, оказаться вместе с ней дома.

А ужин, кстати, готовить вовсе не обязательно. Ужин из её красивых рук – не потребность, скорее повод. У нас и без того полный холодильник. Сестра пару дней назад, когда заходила, всего и больше наготовила на запас. А если б и нет, мне и самому несложно. К тому же, существует круглосуточная доставка из ресторанов.

Главное, чтоб моя красавица была со мной рядом…